Resolution

Мы только что познакомились, И я знаю, что слегка навязываюсь, Но грядет что-то грандиозное, И мы оба в этом участвуем. Bjork

Через несколько минут молчаливой прогулки они остановились у входа в дом. Санджи достал ключи: — Ну, вот мы и на месте. В тишине они поднялись по лестнице; Санджи предпочитал пойти пешком, чем испытать сомнительное удовольствие ехать в тускло освещенном и вонючем лифте. Они добрались до третьего этажа, Санджи подошел к квартире, открыл дверь и впустил их внутрь. Включив свет в коридоре, он сбросил пальто, а потом направился в гостиную, поманив Зоро за собой. — Располагайся, — он кивнул на диван, а потом оглянулся на своего гостя. Зоро стоял в дверях и внимательно оглядывал комнату. Санджи тоже кинул взгляд вокруг, проверяя, не оставил ли он перед уходом квартиру в непотребном состоянии. Он не ждал гостей, когда собирался на работу. Но все выглядело вполне прилично: Санджи не любил беспорядок, поэтому помимо ноута, музыкального центра и телевизора довольствовался лишь минимумом мебели. Удобный диван и кресло, низкий квадратный столик, в углу у окна — рабочий стол, над ним на стене — две полки с книгами, и напротив дивана на стене — одинокая фотография в рамке. Санджи увидел, что Зоро ее заметил. В это фото Санджи влюбился с первого взгляда. Иногда, когда опускались руки, он, бывало, ложился на диван и смотрел на нее, представляя себя где-то внутри картинки, на минуту уносясь из реальности. Большая фотография изображала тропическое море, кадр сделали на уровне поверхности воды. Верхнюю треть снимка занимало голубое небо с облаками, которое резко обрывалось бирюзовой водой, где два ската гнались за стайкой ярко-голубых рыбок, а на заднем плане дно из белого океанского песка освещали лучи света, солнечными зайчиками игравшие на волнах. Изображение было почти абстрактно, лишь лаконичные голубые, белые и черные цвета. Скаты словно летели в воде, своим видом напоминая странных подводных птиц, затягивая взгляд в картинку. Санджи на секунду позволил себе погрузиться туда, в место, где так легко дышалось. Но вскоре вынырнул из фантазии и взглянул на Зоро, который по-прежнему рассматривал фотографию. — Знаешь… Я собираюсь приготовить еду. Ты хочешь есть? Зоро, слегка нахмурившись, оглянулся на него, и Санджи пожал плечами: — Я в любом случае буду готовить на себя, так что мне не сложно сделать для двоих. Я не стану делать что-то мудреное, так что все будет скоро готово, и ты успеешь и вызвать такси, и поесть что-нибудь. Зоро на мгновение задумался: — Ладно… Спасибо. Если тебе не сложно, конечно. Санджи про себя усмехнулся. По крайней мере, у мохоголового существовали хоть какие-то рудиментарные остатки вежливости, пусть даже появившиеся не естественным путем. — Эй, я же сказал: я в любом случае буду готовить, — он подошел к музыкальному центру и включил его, настроив на случайный выбор и воспроизведение. — Чувствуй себя, как дома. Еда будет скоро, максимум полчаса, — Санджи вспомнил о такси и, достав из кармана телефон, положил его на столик у дивана. — В списке контактов есть номер такси, спокойно звони им с моего телефона. Я полагаю, тебе придется их подождать, Новый год как-никак, — Зоро кивнул, глядя на телефон. Санджи на секунду задержал на нем взгляд. — И… не пойми меня неправильно, но… — Зоро вскинул голову, и Санджи жестом указал на его лицо. — Ты, возможно, захочешь помыться, иначе стоит твоему таксисту лишь посмотреть на тебя, как он тут же высадит тебя на обочине. Зоро моргнул, потом поднял руку и дотронулся до головы, после чего изучил свои пальцы. — У меня все еще идет кровь? — Нет, но выглядишь ты весьма… живописно, — Санджи показал на дверь у дальней стороны комнаты. — Ванная — первая дверь направо. Не стесняйся. Я буду на кухне, прямо напротив. Санджи для начала зашел в спальню, чтобы сбросить жилет и галстук, а потом направился в свою крошечную, но хорошо оборудованную кухню, и только тогда стал расслабляться, в первый раз с того момента, как несколько часов назад ушел на работу. Он разобрал покупки; вино поставил в холодильник охлаждаться и принялся раскладывать свои рабочие инструменты. Когда Санджи закончил работать на Зеффа, он забрал с собой свои ножи и остальное оборудование. И пока у него была постоянная работа, смог добавить к набору несколько новых предметов, получше качеством; он заботливо относился к ним и бесился, когда кто-то посторонний трогал его личный поварской инвентарь. Правда, не сказать, чтобы кому-то из его друзей требовалось трогать ножи: в квартире Санджи готовил только он. Он почистил картошку и поставил ее вариться, промыл и высушил салат-латук и петрушку, быстро сделал заправку из зеленого салата и чеснока, отложил ее в сторону. Открыв пачку чоризо, Санджи нарезал его на ломтики и порубил лук, сладкий перец, а потом поставил на плиту тяжелую сковородку и налил в нее немного оливкового масла. Раздавшийся за спиной голос заставил его вздрогнуть: — У тебя есть аптечка или что-то похожее? Санджи обернулся. В дверях стоял Зоро, приложив над глазом полотенце. Бледно-голубое полотенце, на котором, как с досадой заметил Санджи, остались кровавые пятна, когда мохоголовый отнял его от своей головы. От Зоро не скрылась его реакция, и он слегка поморщился. — Порез открылся, когда я умывался. Извини, что запачкал полотенце. Санджи совладал с раздражением. — Ничего страшного. Я все равно собирался его стирать, — он подошел к шкафу и, достав из него пластиковую коробку, протянул Зоро. — Тут пластыри, специальные наклейки для ран, все, что угодно. Когда закончишь, просто брось полотенце в корзину в ванной. Зоро взял аптечку и удалился, оставив хозяина квартиры доделывать ужин. Санджи сконцентрировался на блюде, которое готовил, и остальные заботы отошли на задний план. Он решил сделать что-то типа испанского омлета, простой вкус и несложные ингредиенты, грамотно приправленные. Много разных цветов, что-то среднее между сытным и легким. Санджи вытащил вино из холодильника, налил себе полбокала и приступил к жарке ломтиков чоризо, которые источали роскошный пряный запах. Когда они дожарились, картофель как раз подоспел, так что Санджи откинул его в дуршлаг и оставил остывать. Из гостиной лилась музыка. Он услышал несколько тактов Ozomatli. Это мой, это мой мир, Это наш, это наш мир, Если мы верим в наши сердца. Санджи разбил в миску пару яиц, добавил пассерованный лук и перец. Привычные движения умиротворяли его, уносили в мир, где не случалось сегодняшней ночи, где отступали все тревоги о будущем. И единственное, что имело значение — приготовить это блюдо идеально, так, как оно того заслуживает. Руки двигались мягко, тратя на каждое действие строго необходимый минимум усилий и времени. Он внимательно следил за результатом, пробовал на вкус, добавлял приправы. Закончив, он разложил поделенный поровну омлет на две тарелки и, ловко удерживая их одной рукой, второй подхватил салат. Потом пошел в гостиную, поставил их на столик и сказал Зоро, сидящему на диване: — Налетай. Я только добавлю заправку в салат. Вернувшись с кухни, он обнаружил, что Зоро изучает их ужин не то с удивлением, не то с настороженностью. — Так ты повар, что ли? — Случается порой, — Санджи сел на пол, скрестив ноги, разложил на столе заправку, столовые приборы, поставил свое вино и пустой бокал для Зоро. — Хочешь вина? Зоро скривился: — Нет, спасибо. — Как пожелаешь, — Санджи положил салат себе в тарелку и сбрызнул заправкой. Зоро потянулся к краю дивана и со стуком поставил Джек Дэниэлс на стол. — Не вопрос. Санджи кинул взгляд на виски, неодобрительно качнул головой и попробовал омлет. Вкусно. Он решил насладиться моментом. Зоро откупорил виски и налил себе пол-бокала. Санджи пристально на него посмотрел: — Может, хочешь воды к нему? — И так хорошо, — пожал плечами Зоро, взял вилку и отломил кусочек омлета, вложил в рот, прожевал. И замер, на лице у него проступило недоверие. Он снова посмотрел на тарелку, наколол на вилку второй кусок. Недоверие медленно превратилось в искреннее наслаждение. И у Санджи внутри зажегся огонек самодовольства. Вот так-то. Зоро проглотил, что жевал, и уставился на Санджи: — Черт, это нереально вкусно. — Бон аппетит, — Санджи поднял бокал в насмешливом тосте. — Нет, честно, — Зоро сунул в рот еще кусок. — Потрясающе вкусно. — Спасибо, — Санджи, благосклонно кивнув, принял комплимент. — Если ты умеешь так готовить, то нахрена по ночам работаешь барменом в каких-то отстойных клубах? — в лоб спросил Зоро. — Тратишь талант впустую. Санджи прищурился: — Не по своей воле, очевидно. Зоро тут же вскинул бровь: — Больная тема? — Предлагаю насладиться нашим ужином, — Санджи с демонстративным спокойствием свернул разговор. Зоро больше ничего не сказал и сконцентрировался на еде. На какое-то время воцарилась практически мирная тишина. Смакуя еду, Санджи кинул взгляд на телефон. Он лежал там же, где его оставили — на углу стола. Зоро, очевидно, не звонил заказать такси. Когда Санджи обдумал этот факт, внутри плеснулось удовольствие. Санджи как бы невзначай перевел взгляд на своего гостя. Зоро ел, вернее, пожирал — это, пожалуй, более ёмкое описание — свою порцию так, словно ему в первый раз за несколько месяцев удалось вволю наесться. Санджи привык к комплиментам от друзей и не испытывал ложной скромности насчет своих кулинарных навыков… Но все равно было крайне приятно понимать, что ему удалось впечатлить мохоголового своими способностями. И, между прочим, прием пищи — одна из тех вещей, что напрямую связаны с химией тела, потому что нажимают прямо на кнопки центров удовольствий человека. Одна из многих причин, почему Санджи любил готовить, заключалась в том, что ему нравилось уметь делать это для людей. И его совершенно не мучили угрызения совести по поводу использования своих кулинарных талантов с целью подтолкнуть сегодняшний вечер в том направлении, о котором он все чаще задумывался. Он поднял глаза на сидящего перед ними человека. Темно-серая футболка обтягивала широкие плечи. Мощные руки. Зоро либо всерьез тягал железо в тренажерке, либо зарабатывал на жизнь физическим трудом. Увидев его в действии в клубе, Санджи склонялся к последнему варианту, хотя работа руками не сочеталась с дорогими привычками типа элитного саке. А может, он член банды якудза. Санджи обдумал такую версию, но она показалась ему маловероятной. Хотя она бы объяснила профессиональное умение драться. С этой мыслью Санджи скользнул взглядом по лицу Зоро. Без запекшейся крови Зоро выглядел не так устрашающе, хотя порез над глазом оказался сантиметров пять длиной. Он заклеил его парой специальных медицинских пластырей; на скуле тоже начал появляться синяк. Не считая этого, Зоро вышел без потерь из стычки с шестью нападавшими, до краев заправленными алкоголем. Словно почувствовав, что его пристально разглядывают, Зоро вскинул глаза и перехватил взгляд Санджи. Тот решил не скрывать, что разглядывает своего гостя. — Если хочешь, могу принести тебе льда, — Санджи кивнул на синяк, но Зоро качнул головой. — И так нормально, — он потянулся ко лбу, легко коснулся ранки двумя пальцами и опустил руку. — Видимо, у одного из тех уродов было кольцо, — он подхватил последний кусок омлета на вилку и запихнул его в рот. — М-м… Спасибо. Пока не начал есть, я и не думал, что так проголодался. Санджи улыбнулся, отпивая вино: — Рад, что тебе понравилось. Зоро похлопал себя по животу: — Говорю же, ты действительно классно готовишь, — вдруг он улыбнулся и фыркнул: — Знаешь, если бы здесь был мой друг, он бы подумал, что попал в рай. — Тот парень, у которого ты остановился? — Санджи стало интересно, что именно подразумевается под словом «друг». — Он готовит? Зоро коротко рассмеялся: — Луффи? Вот уж нет. Ты бы в жизни не пожелал, чтобы Луффи оказался где-то рядом с кухней. Он просто очень любит есть, — Зоро усмехнулся. — С тех пор, как я у него остановился, мы питаемся одними только бургерами и пиццей. Санджи вскинул бровь: — Звучит впечатляюще. — Свою задачу они выполняют. До тех пор, пока есть еда, нам обоим все равно, чем питаться. И мы оба совершенно не умеем готовить, так что обычно берем что-нибудь на вынос, — Зоро отодвинул пустую тарелку и взял виски, сделал большой глоток.— Последнее, чем мне хочется заниматься, вернувшись домой после работы почти ночью— это ломать голову что приготовить. Слишком много мороки. Это было своего рода откровенностью. Санджи воспользовался возможностью узнать побольше. — Ты работаешь по вечерам? — Иногда, — Зоро откинулся на диван, пристроив стакан на бедро. — Я веду группы в фитнес-клубе, параллельно работаю персональным тренером. То есть обычно три или четыре вечера в неделю я провожу на работе, и это не считая дневных занятий. Что объясняло мускулатуру. — О, ты работаешь в тренажерном зале? В каком именно? — «Флекс». — М-м, никогда там не был, — Санджи задумался. — У них есть бассейн? — Да, все тридцать три удовольствия. Неплохой клуб, они потратили кучу денег на обновление оборудования, как раз перед тем, как я пришел туда работать. Рекомендую заглянуть. — Может, как-нибудь, — Санджи решил не упоминать, что его нынешняя финансовая ситуация не предусматривает абонемент в фитнес-клубе. — Тебе нравится там работать? — Нормально. Не самая захватывающая работа, но по большому счету у меня гибкое расписание, если нужно. Некоторые клиенты — натуральный геморрой. — Тебе не нравится преподавать? — Зависит от того, кого я учу, — Зоро пожал плечами. — В общественном центре, где я раньше работал, я вел занятия у детей с района. Там был только зал и мизерная переодевалка, отвратительное ветхое оборудование, но мне очень нравилась та работа. Было чувство, что я помогал этим детям, делал что-то хорошее. — И как получилось, что ты перестал там работать? — Финансирование закончилось. Никто больше не захотел помогать, — Зоро криво и безрадостно улыбнулся. — Обычная история. Никого не волнует будущее этих детей. Никого не беспокоит, а не вступят ли они в какую-нибудь банду, потому что других вариантов нет… Если они начнут убивать друг друга на улицах, то никто не увидит тут проблемы, пока она не выплеснется в кварталы милых белых соседей среднего класса. Санджи был удивлен, однако не только внезапностью его слов, но еще и той страстностью, с какой Зоро их произнес. Наверное, это отразилось на его лице, потому что Зоро оборвал себя на полуслове и слегка мотнул головой: — У меня пунктик на эту тему, я могу всю ночь разглагольствовать. Не обращай внимания. — Нет, все нормально. Не то что бы я с тобой не согласен, — но Санджи стало любопытно. Какие-то нотки в голосе Зоро указывали на личное. — Похоже, такая работа требовала немалых усилий. Как ты там оказался? Зоро усмехнулся: — В отсутствие другого варианта. Я сам вырос в одном из таких вот неблагополучных районов. Я чуть не впутался в одну очень неприятную историю, но тут человек, который управлял местным додзё, пригласил присоединиться к их занятиям. Дал возможность сконцентрироваться на чем-то ином, кроме как проверять, насколько сильно я могу испортить себе жизнь. Плюс, как выяснилось, участие в боях — это, фактически, узаконенная драка, если ты дерешься в рамках организованных соревнований по боевым искусствам. Таким образом, я могу надрать кому-то задницу и не угодить за это в тюрьму. — Ты участвовал в соревнованиях? В каких? Зоро еще глотнул виски: — Кендо. И я по-прежнему участвую. — Кендо, ничего себе, — Санджи сделал уважительное лицо. — Серьезный спорт. — Потому и люблю его, — в этот момент ухмылка Зоро вдруг приобрела сходство с акульей. Не сомневаюсь. Санджи когда-то по телевизору видел выступления по кендо и попробовал представить Зоро в том наряде, что носили бойцы. Картинка вышла дикая. Он мысленно стер ее из памяти, вместо этого вообразив, как Зоро тренируется в зале. Гораздо более раздетый. Теперь дело пошло на лад, причем настолько, что он на несколько секунд впал в прострацию. Когда же совладал с собой и вернулся в реальность, рассеянно моргая, Зоро рассматривал его с таким выражением лица, что стало ясно: он заметил, как Санджи ушел в свои мысли, и теперь пытался понять, что же послужило тому причиной. Санджи почувствовал, как к щекам прилила кровь, и мысленно обругал свое тело, которое регулярно выдавало с головой его тайны. Чтобы скрыть неловкость, он поднялся на ноги, захватив пустые тарелки: — Отнесу на кухню. Когда он вернулся в комнату, прихватив с собой бутылку вина, Зоро снова изучал фотографию на противоположной стене. Санджи сел, и Зоро кивнул на фото: — Весьма неплохо вышло. Ты снимал? — Если бы, — Санджи налил себе еще бокал. — Это снимал подводный фотограф по имени Рори Мур. Мне просто понравилось, — он тоже взглянул на снимок. — Надеюсь, я увижу что-то подобное… когда-нибудь. — Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — заметил Зоро. Санджи иронично ему улыбнулся: — Прямо сейчас мои финансы не позволяют мне каникулы в тропиках. Зоро пожал плечами: — Но ты мог бы придумать иные варианты. Например, присоединиться к команде на корабле… Ты повар, наверняка огромное количество круизных кораблей и судов, которые ходят по тем морям, наняли бы тебя. Санджи замер, не донеся свое вино до рта. Ему никогда даже не приходила в голову такая мысль. Он посмотрел на Зоро. — А это… не такая уж безумная идея. — Так давай, — Зоро снова пожал плечами. — Чего ждать? Найми судно и вперед. Санджи подумал о своей жизни до сего момента, оглядел комнату. Не похоже, что тут есть за что держаться. Воплощение давней мечты одновременно и нервировало, и манило свободой. — Стоит подумать на досуге. Зоро допил виски и поставил стакан на стол, потом откинулся назад и забросил руки за голову. — Звучит так, словно ты себя отговариваешь. — Нет…. Просто… Я уже решил, что в этом году надо взять себя в руки. Так что улететь в голубую безоблачную даль, возможно, не лучшая ступень в карьерной лестнице. У Зоро брови поползли вверх: — Подрабатывать в барах — это карьерная лестница? — Да нет же, мохоголовый ты придурок, — Санджи увидел, как Зоро нахмурился, и мысленно ухмыльнулся. — Я имею в виду, моя нормальная задуманная карьера — быть шеф-поваром. И хорошим, черт побери. — Что же тебя останавливает? Санджи стиснул зубы: — Каждый недоносок, который когда-то закончил кулинарные курсы, конкурирует со мной на одном и том же рынке труда. Не так уж легко найти работу в ресторане… На последнюю вакансию, куда я претендовал, мне сказали, что уже есть больше двухсот соискателей. Пятьдесят из которых в состоянии выполнять эту работу. Зоро обдумал его слова: — Почему тогда ты не откроешь свой собственный ресторан? Ну, знаешь, работать на себя. Санджи закатил глаза: — Ты хоть представляешь, сколько стартового капитала потребуется, чтобы открыть свой ресторан? Мне нужны бизнес-партнеры, инвесторы… вот это вот все. И прямо сейчас у меня нет ни хоть какого-то опыта, ни репутации, которая бы убедила кого-нибудь одолжить мне денег. — Что, у тебя темное прошлое? — Зоро приподнял бровь. — Звучит интригующе. — Не так чтоб прямо темное. Просто… некоторые рабочие моменты. — Что ты сделал, отравил клиента? — Зоро теперь ухмылялся. — Нет, — Санджи скрывал, сколько мог, но когда стало понятно, что молчание не приводит к желаемому результату, он неохотно сказал: — На самом деле я побил клиента. Он откровенно напрашивался на взбучку. После чего, что неудивительно, меня уволили, — Зоро начал смеяться. Санджи метнул на него колючий взгляд: — Что смешного, блин? — Говоришь… рабочие моменты? — Зоро, глядя на него, по-прежнему усмехался. — Сколько раз тебя увольняли с работы из-за того, что ты кидался на посетителей? — Дважды, включая сегодня, — отрезал Санджи, — и это было по твоей вине, если ты забыл! — Ты уверен, что тебе суждено стать шеф-поваром? — спросил Зоро. — Возможно, твои сильные стороны в умении эффективно разрешать конфликты? Санджи заскрипел зубами: — А тебе понравится симметричный шрам над другим глазом? Зоро расцепил руки, вскинул ладони, демонстрируя мирные намерения. — Расслабься, кок. Ты такой красный, еще немного и придется в скорую звонить. У Санджи задергались ноги. Он ничего не мог поделать: прямо сейчас единственное, чего ему хотелось — это встать и зарядить с ноги в грудь ухмылявшемуся придурку, отчего бы тот перелетел через спинку дивана. Санджи взял себя руки, встал и отошел к музыкальному центру, и пролистал играющий альбом до гармонирующего с настроением Buena Vista Social Club*. Когда вступили ударные и гитары Chan Chan*, он вернулся и снова сел на пол. Нарочито медленно вытащил сигарету и закурил, давая себе время остыть. — Это тебя вышвырнули из клуба, придурок. У меня нет привычки создавать себе проблемы. Зоро спокойно посмотрел на него: — Я просто пришел туда выпить. Я не собирался никому создавать проблем. Что-то было в этом ответе, что-то в голосе Зоро, и оно настолько расходилось с выражением его глаз, что Санджи пометил для себя в будущем разобраться. Но сейчас он не стал настаивать. — Как скажешь. Возвращаясь к нашей прежней теме… Да, конечно, я бы с удовольствием открыл собственный ресторан. И я открою, однажды. Но прямо сейчас это не вариант. Зоро отмахнулся: — Ладно, может, не ресторан. Но почему бы тебе не открыть собственный кейтеринг*? Наверняка не так сложно. Существует достаточно много вариантов, где справился бы один человек, например, готовить еду для молодежных вечеринок или обеды, которые заказывают на вынос для офисных работников. Или специализироваться на чем-то: смузи, здоровая еда и тому подобная фигня. Клиенты в фитнес-клубе покупают эту гадость так, словно живут последний день. Санджи собрался уже забраковать и эту идею, но вдруг понял, что голова-трава снова выдвинул неплохое предположение. Он глотнул вина, а потом медленно произнес: — Я не знаю. Начать собственный бизнес… То есть, готовить — само по себе не так уж сложно. Но все эти сопутствующие вещи, например, открывать счета и прогнозировать прибыль, маркетинг… Я полный ноль в этом. — Тогда найди кого-то, кто не ноль и уговори их помочь тебе. Или заплати им за помощь, — Зоро с легкостью отклонил возражения Санджи. — Но я не знаю ни одного бухгалтера или бизнес-партн… — Санджи замолк на полуслове, когда внезапно в голову пришло решение. Нами. Она может с таким разобраться. И ей бы точно понравилось — помочь открыть собственный кейтеринг. Ей бы представилась возможность указывать мне, что делать, двадцать четыре часа семь дней в неделю, за исключением выходных. Зоро наблюдал за изменениями на его лице. — Люди постоянно отговаривают себя что-то делать. Они решают, что это слишком сложно, или что могут напортачить. Они довольствуются тем, что избегают рисков, берут второсортное. Но если у тебя есть мечта… Если ты чего-то по-настоящему хочешь. Стоит поставить все на карту. Санджи взглянул на него: — Такая у тебя философия? — По большей части. Хотя мне потребовалось время, чтобы к ней прийти, — Зоро опустил глаза, дотянулся до виски и поднял бутылку, щедро плеснув в стакан. — На самом деле это мой ненормальный друг убедил меня в ней. Он практически живет этой идеей. — Тот парень, Луффи? Он, похоже, человек с характером. Зоро коротко и криво усмехнулся: — Ты себе даже не представляешь. — Чем он зарабатывает? — Случайными приключениями, — Зоро глотнул виски. — Он адреналиновый наркоман. Что угодно сделает, если это доставит ему удовольствие. Год назад он помогал другому нашему другу создать какую-то сумасшедшую онлайн игру, что заняло много времени. А прямо сейчас околачивается с группой ребят, которые организуют неофициальные партии и антикапиталистические митинги. Я все жду, что проснусь однажды утром, а нашу дверь выбивают копы, но пока ничего не случилось. — Вы давно дружите? — Пару лет, — Зоро посмотрел в сторону. — Он вроде как… помог мне вправить мозги, когда я в этом нуждался. Еще одно маленькое интригующее откровение, в котором, Санджи ощутил, Зоро не хочет, чтобы он копался. Санджи выбрал более безопасную тему: — Так почему же ты не пошел отмечать сегодня со своим другом? — Ну, для начала, он встречался со своим братом, который ровно такой же сумасшедший. Я обоих их люблю, с ними никогда не заскучаешь… Но когда их двое, то просто будь готов, что в какой-то момент этой ночью окажешься в таком положении, что придется объясняться с полицией. Санджи ухмыльнулся: — А сегодня ты был прямо образцом сдержанности. Зоро метнул на него взгляд, потом снова посмотрел на свой виски: — Ну, да… Но те козлы просто напрашивались. — Потому были пьяные и вели себя вызывающе? — Санджи покачал головой. — Ты бы мог не обращать на них внимания. — Я не обращал. До определённого момента. — Так что, это твой способ встречать Новый год? Пойти куда-то, напиться и подождать, пока появится придурок настолько глупый, что станет наезжать на тебя, и ты сможешь почесать об него кулаки? — Санджи вскинул бровь. — Ух ты. Ты, должно быть, хочешь прожить жизнь короткую и полную впечатлений. — Отвали, завитушка, — Зоро снова глотнул виски. — Нет, ну серьезно. Рано или поздно ты наткнешься на того, с кем не справишься. Тогда игре конец. — До сих пор ничего не случилось, — Зоро пожал плечами. — И что, ты собираешься сделать из этого цель своей жизни? Драться с разными идиотами? Не хочу тебя расстраивать, но мудаки никогда не закончатся. Поверь мне на слово, я достаточно поработал в ресторанах и барах, так что знаю. Ты хочешь до конца своих дней надирать кому-то зад? — Только тем, кому это требуется. Санджи пригубил вина, пока обдумывал ответ. Тут много что можно рассказать. Зоро ни коим образом не дал понять, что не хочет больше отвечать на вопросы, хотя умалчивал об огромном количестве вещей. Санджи хорошо умел читать людей. Он видел, как Зоро возводит стену вокруг себя: отводит взгляд в сторону, слегка поджимает губы, когда разговор подбирается слишком близко к опасной теме. Странно, но от этого Санджи, несмотря на предупреждающие знаки, еще больше хотелось докопаться до сути. Зоро прикончил вторую свою немалую порцию виски и налил снова. Могло создаться впечатление, что ему неуютно, но, насколько Санджи видел, алкоголь на него почти не действовал. Санджи снова припомнил, сколько бутылок пива и саке тот выпил еще в клубе. Неужели Зоро из тех парней, которые пьют, пока в один момент просто не вырубятся? Что служило еще одной причиной отвлекать его разговором. В голове всплыла свежая картинка из клуба: тот второй стакан саке, который Зоро наполнил и который простоял перед ним нетронутый весь вечер. Тот странный момент в полночь, когда Зоро чокнулся с саке своим бокалом, а потом поднял его в безмолвном тосте. — Мне интересно… Саке. Это японская новогодняя традиция? Зоро, не глядя на Санджи, отхлебнул виски: — Угу. — Традиция не из дешевых… Я про то, что ты с легкостью оставил там сотню баксов за выпивку. Зоро пожал плечами: — Ночуя у Луффи, мне не нужно особо платить за жилье. И я нечасто куда-то выбираюсь. Новогодняя ночь, и я подумал: «а, пофиг». — Понятно, — Санджи хмыкнул, соглашаясь. — Но даже если так… Зачем было идти именно туда? За каким-то саке? То есть, без обид, но ты не похож на завсегдатая «Жадины». Зоро ответил ему полуулыбкой: — Сочту за комплимент… Нет, обычно я провожу время совсем в других местах. Но у одного из моих клиентов оказалась пачка пригласительных билетов на новогоднюю вечеринку, и он сделал мне подарок к Рождеству. Так что я решил, почему бы и нет. Подумал, что психов должно быть меньше, чем в каком-нибудь баре, — он замолчал, иронично скривил губы. — Ошибся. Санджи поколебался, но все-таки рискнул задать вопрос, на который очень хотел знать ответ: — Так у тебя там… не планировалась встреча? Зоро встретился с ним глазами. — Что заставило тебя сделать такой вывод? — Ну, Новый год и все такое… — Санджи небрежно махнул рукой. — К тому же, ты попросил второй стакан. Атмосфера изменилась в мгновение. Зоро не отвел от Санджи взгляда, но теперь в нем не осталось ни капли тепла. — Тебе доплачивают за слежку за клиентами? Санджи опустил стакан на столик: — Забудь, что я спрашивал. — Я удивлен, что у тебя осталось время так много заметить, учитывая, что ты успевал еще и флиртовать с женщинами, которым делал коктейли. Я уж решил, что еще немного и ты начнешь их облизывать, — тон Зоро, как и взгляд, стал колючим. Санджи скрипнул зубами: — Так, ладно, во-первых, дружелюбное общение с клиентами — это часть работы, недоумок. Во-вторых, какое тебе дело? Женщины были прекрасны, и, как ни странно, мне нравятся женщины. Мне нравится флиртовать с женщинами. И если тебя это задевает, мои соболезнования. Зоро сжал губы в тонкую линию. — Меня вообще не волнует, что ты делаешь, тупая поварешка. Санджи закатил глаза: — Мужчины мне тоже нравятся. Мне вообще нравятся люди. И если тебя это задевает, то смотри предыдущий пункт. Возникла пауза. Несколько секунд спустя Зоро медленно произнес: — Ты бисексуал. — Ура! — радостно воскликнул Санджи. — Теперь до тебя дошло. Зоро снова надолго замолчал. Но потом, тщательно подбирая интонации, произнес: — Это многое объясняет. Санджи ощетинился: — То есть? — Ничего дурного. Я просто… — Зоро поднял руку и потер затылок, взъерошивая волосы. Санджи уже видел этот жест у него, когда Зоро стоял на улице у клуба — признак явной неловкости. — Блин. Мне казалось, я получал от тебя двойственные сигналы. В клубе у меня было ощущение, что ты… разглядывал меня. Но в это же время ты домогался этих женщин, так что… — Домогался? — у Санджи уже во второй раз волосы зашевелились от ярости. — Я никого не домогался, недоумок! Зоро одарил его взглядом: — Когда та девица перегнулась через стойку, у тебя глаза чуть не вывалились ей в декольте. — Они не вывалились! — Санджи начал закипать еще больше, но, приложив усилие, подавил эмоции. — И к слову говоря, когда же ты успел столько заметить? Создается впечатление, будто ты сам пялился на меня. На скулах Зоро появился румянец, что чрезвычайно радовало глаз: — Мечтай больше. — Ха, — Санджи ткнул в его сторону сигаретой. — Признай же. Ты на меня засмотрелся. — Да иди ты, поварешка, — румянец усилился. Санджи почувствовал, как от подтвердившейся догадки разгорается приятное тепло. Он решил, что в свете этого факта может себе позволить великодушие. Тем более, что он так и не выяснил до конца то, о чем спрашивал. — Итак. На минутку отложим в сторону тот факт, что ты на меня пялился. Меня по-прежнему интересует второй стакан саке. Это тоже японская новогодняя традиция? Или ты на самом деле кого-то ждал? У Санджи слегка участился пульс: слишком опасный вопрос, чтобы на нем настаивать, тем более учитывая недавнюю реакцию на него. Но Санджи очень хотелось узнать. Не в последнюю очередь из-за того, что если Зоро ждал кого-то, кто не пришел, Санджи совсем не прельщала возможность стать ему утешительным призом. На этот раз Зоро не отнесся так враждебно к его вопросу, но стиснул в левой руке стакан с виски.  — Того, кто не мог прийти. Санджи перевел взгляд на правую руку Зоро, которая лежала на колене. На ней пальцы тоже сжались, и так сильно, что костяшки побелели. — Ладно, — мирно начал Санджи, — это не мое дело…  — Да, — обрубил Зоро.  — Я прошу прощения…  — Он был для отсутствующего друга, — в голосе Зоро звучала резкость, но не такая грубая резкость, как раньше. Скорее такая, словно кто-то очень, очень хотел оставить в тайне свое личное. — Тот второй стакан. Санджи не представлял, куда заведет их этот разговор.  — Если тебе не хочется…. то не обязательно рассказывать. Зоро прикрыл глаза, буквально на секунду. Потом открыл и мотнул головой.  — Знаешь, что хуже всего в праздновании Нового года? Все веселятся, проводят время с друзьями, радуются, дают себе обещания по поводу того, какие грандиозные вещи сделают в следующем году. Чувствуют себя счастливыми. Так что если у тебя все плохо, то от Нового года становится в сто раз хуже. Санджи кивнул:  — Как на Рождество. То же самое.  — Возможно, — Зоро смотрел в пол, руки лежали на коленях. — Не знаю. Я ненавижу только Новый год. Болезненное расставание с кем-то? У Санджи в животе поселилось тревога.  — Так твой… друг… Ты знал, что он не сможет прийти?  — Да, — Зоро оторвал взгляд от пола и на секунду встретиться глазами с Санджи. Он крепко сжал губы, потом выдохнул. — Очень длинная история, — он с силой провел ладонью по рту, потом глянул на дверь: — Кажется, мне лучше вызвать такси. Санджи умел распознать откровенную попытку побега. И внутри у него все перевернулось от мысли, что Зоро сейчас может встать и уйти. То, что кольцом свернулось у него внутри, теперь насторожилось и приготовилось… И Санджи, по-прежнему не выпуская из головы, все думая про те едва заметные сигналы, которые подавал Зоро, четко осознал: о чем бы Зоро ни умалчивал, это было очень важно. Санджи спокойно сказал:  — Хочешь уйти — тебе решать, — Зоро метнул на него взгляд, и Санджи кивнул. — Хочешь остаться и договорить — тоже тебе решать. Или можешь остаться, но не произнести ни слова, если ты действительно хочешь именно этого. Меня устроит любой вариант. Я могу, в том числе, и просто выслушать … если ты беспокоишься из-за этого. Повисло продолжительное молчание. Наконец Зоро глубоко вздохнул. И заговорил, ровно и медленно:  — Ты помнишь… я упоминал, что в юности проводил время в додзё?  — Угу, — Санджи протянул руку за бокалом с вином, ощущая непреодолимое желание чем-то занять руки. — И еще про человека, который увлек тебя кендо. Соревнования и все такое. Зоро кивнул:  — Коширо. Он хорошо ко мне относился. По-человечески. Не списывал меня со счетов, хотя я даже облажался несколько раз. Не переставая, повторял, что я смогу собраться, добьюсь чего-то, если возьмусь за ум.  — Кажется, он хороший человек.  — Да, так и было. То есть, он все еще… Он по-прежнему работает. По-прежнему руководит додзё, все в том же убогом квартале, — Зоро мимолетно улыбнулся. — Дает детям шанс взяться за ум. Санджи ждал. После еще одной паузы Зоро продолжил:  — В додзё у меня ладилось. Получилось добиться успеха в кендо. Наверное, это вообще первое, в чем мне удалось добиться успеха. И я хотел стать лучшим. Но тут начинались проблемы.  — Кто-то оказался лучше тебя?  — Угу. Лучшая ученица Коширо, — Зоро дернул ртом. — Куина. Его дочь. Санджи глотнул вина. Зоро слегка улыбнулся.  — Она была на два года старше меня и тренировалась у отца с тех пор, как ей стукнуло шесть. Она царствовала в этом проклятом додзё. И я страшно хотел ее победить, я с ней дрался, словно… раз в неделю, каждую неделю. А она вытирала мной пол, каждый божий раз. Это сводило меня с ума. Я хотел такую жизнь, как у нее: где есть внимание Коширо, его наставничество, его уважение. И однажды, когда мы сражались, и она в тысячный раз меня победила, я не сдержался и наговорил ей всяких гадостей. Что она такая успешная из-за отца, что он научил ее всем приемам, что у меня не было ни единого шанса ее догнать, потому что она всегда на шаг впереди меня. Санджи с трудом себе представлял, как кто-то сбивает с ног Зоро. Судя по описанию, Куина представляла из себя весьма интересного человека.  — И что она ответила? Зоро фыркнул:  — Сказала прекращать ныть. А потом объяснила мне, очень подробно, насколько отстойно быть девочкой, когда твой отец — учитель кендо, мечтавший о сыне, который бы однажды победил на чемпионате мирового масштаба. Ведь считается, что у женщин нет необходимых физических данных, чтобы соревноваться с мужчинами на равных, — Зоро мотнул головой. — Коширо ей действительно что-то такое сказал. На ее десятый День рождения. Он считал, что делает для нее благое дело. Помогает не строить несбыточные мечты, которые принесут только разочарование. Санджи опустил на стол свой бокал.  — Да уж. Теперь я уже не думаю, что он замечательный. Зоро протянул руку за собственным виски, глотнул и принялся баюкать стакан в ладонях.  — Я не знаю… Возможно, в его понимании, он поступал так, как считал правильным. Но ее это слишком задело. Она дорожила его мнением. И пусть она все равно продолжала тренироваться, у нее всегда зудело в подкорке: ее собственный отец не верит, что она сможет стать чемпионом мира. Только потому, что она женщина.  — Мне кажется, это не особо повлияло на ее способности. Зоро сухо усмехнулся. — Когда она мне рассказала, я понял, что она в полном раздрае. И, помню, подумал: «Полный пиздец». Я про то, что вот есть человек с огромным врожденным талантом, плюс та мотивация, которая нужна, чтобы довести дело до конца, а у нее огромная пустота внутри. Я страшно разозлился на Коширо. Так что я сразу сказал ей: «Может, он и твой батя, но тут он не прав». И если она позволит кому-то, в том числе и отцу, говорить ей, что она никогда не добьется своей цели, то проще сразу лечь в кровать и умереть. Это значит, что она оказалась слабым бойцом, который заслужил свое поражение. Санджи улыбнулся:  — И как она отреагировала?  — Побила меня, — Зоро поморщился. — Опять. Санджи усмехнулся:  — Молодец. Зоро взглянул на него и тоже улыбнулся:  — Да. А потом… Мы перестали постоянно грызться, пробивать дыры в стенах додзё… С того дня мы подружились. Конечно, мы по-прежнему дрались — и она по-прежнему меня побеждала — но мы, пожалуй… Мы, вроде как, поддерживали друг друга. Я знал, как ее бесило мнение отца, а она знала, как я прожигал жизнь до того, как пришел в додзё. Мы могли не притворяться друг перед другом и знали, что другой все поймет. Рядом с ней свободно дышалось. Санджи медленно кивнул.  — У меня тоже есть такой друг. Черт, каждому нужен такой друг.  — Да, — Зоро выдохнул. — Раньше у меня никого не было. Я всегда полагался только на себя. Но Куина, став мне другом, вытаскивала меня из разных передряг. В том числе из тех, в которые я сам вляпывался, — Зоро чуть нахмурился. — В кендо и боевых искусствах в целом права геев не на первом месте в повестке дня. Как ни странно.  — Ты открыто рассказывал о себе во время соревнований?  — Я не скрывал, — просто ответил Зоро. — Если заходил разговор про свидания или девушек, я говорил, что мне нравятся парни, — он улыбнулся невесело. — Попробуй-ка такое сказать в мужской раздевалке, набитой полуголыми бойцами кендо. Пожалуй, мне бы пришлось с боем пробиваться наружу гораздо чаще, если бы они так не боялись находиться рядом со мной. Санджи стряхнул пепел с кончика сигареты. — И Куина знала, что ты гей. — Ей я первой сказал, — Зоро качнул головой. — Я полчаса думал, как к этому подступиться, а она только посмотрела на меня и сказала «Атаримае», — Санджи не понял, и Зоро перевел: — «Тоже мне новость». Санджи рассмеялся: — Прекрасная реакция. Зоро повертел в руках бокал с виски. — Угу. Говорю же, мы друг друга понимали. Какое-то время мы так и были напарниками в оппозиции ко всему миру, потому что остро чувствовали, что миру вообще не интересно, чтобы мы жили в нем такими, какие есть. — Отец Куины со временем изменил свое отношение к женщинам-бойцам в кендо? — Он начал менять, — Зоро криво улыбнулся. — Ему не приходилось выбирать. Куина была на пике своей формы. Она сбивала с ног всякого, кто становился у нее на пути. На официальных турнирах она всегда соревновалась с другими женщинами-бойцами, так уж устроен спорт: есть кендо женское и кендо мужское. Но когда мы устраивали турниры внутри додзё, когда приезжали другие клубы, она принимала вызов от любого желающего. Обычно она выходила в полном костюме, поэтому никто не догадывался, что она женщина, и в легкую раскидывала соперников. А потом она снимала свой шлем, и ты бы видел, как суровые мужики не верили своим глазам, когда понимали, что проиграли женщине. В жизни так не смеялся.  — Сомневаюсь, что отец ей гордился.  — Он гордился, — Зоро мотнул головой. — Но еще оставались стереотипы традиционного японского общества насчет того, какими должны быть девочки и женщины. Ну, ты понимаешь: домохозяйки, женственные, ориентированные на семью. А Куина говорила всему этому большое такое «идите в жопу». Не только с помощью кендо… Она играла джей-рок в девчачьей группе. В перерывах между избиением соперников по кендо она скакала в фанзоне на концерте, или в очередной раз делала пирсинг, или красила волосы в какой-нибудь дикий цвет, что гарантированно бесило Коширо, ну, ты представляешь. Это была ее идея, — Зоро провел рукой по своим зеленым волосам. — Она меня уговорила… Но потом мне понравилась реакция людей, так что я решил оставить. Санджи оценивающе посмотрел на его волосы.  — Я поначалу подумал, что ты жертва ретро-панка.  — На себя посмотри, завитушка, — Зоро показал ему средний палец. — Будь у меня такие брови, я бы молчал в тряпочку. Санджи выдохнул в его сторону длинную струю дыма.  — Ну, попробуй, заткни меня. Зоро выпятил челюсть, будто приготовился спорить, но вдруг медленно расплылся в акульей усмешке, уже знакомой Санджи.  — Не вопрос.  — Соберись, голова-трава, — Санджи ткнул сигаретой в его сторону. — Сначала, блин, историю закончи. Усмешка Зоро растаяла, и Санджи почти пожалел о своих словах. Но затем Зоро поднял стакан, сделал глоток и продолжил:  — Мы с Куиной по-прежнему участвовали в соревнованиях. А потом, закончив вытирать пол своими многоуважаемыми соперниками, ходили развлекаться. Не уставали говорить вселенной «отъебись». Отметили двадцать первый День рождения Куины, натанцевавшись до беспамятства под «Американские горки» в каком-то отстойном полуподвальном клубе на концерте Red Bacteria Vacuum*, — кажется, воспоминания были настолько хороши, что у него загорелись глаза. Санджи снова поразился тому, до какой степени улыбка преображала лицо Зоро. — Блин… Хорошая ночь была, — он поглаживал бокал большим пальцем, бездумно вглядывался в него. Но затем внезапно радость ушла из его глаз. — Это было за пару месяцев до Нового года. Санджи слышал, как у Зоро выцвел голос. И знал, что история, наконец, подбирается к своей самой важной части. С одной стороны он хотел остановить Зоро, но поступить так сейчас означало выставить себя отъявленным мерзавцем. В итоге Санджи ничего не сказал, лишь продолжил пристально смотреть на него.  — После Рождества мы оба участвовали в матчах на региональных соревнованиях. Так что пришлось остаться на ночь в незнакомом городе, как часто случалось. Это был канун Нового года, и мы пошли развлекаться, — Зоро не отводил взгляда от виски, которого осталось в стакане почти на донышке. Он выпил его залпом и вытер рот тыльной стороной ладони. — Это был небольшой город, поэтому у нас оказалось не много вариантов для развлечений. В итоге мы пришли в отстойный клуб около мотеля, танцевали под дурацкую музыку… смеялись, как идиоты. Местные никак понять не могли, что о нас думать.  — Отличный способ отметить Новый год, — Санджи не особо понимал, зачем это сказал. Просто хотелось сказать хоть что-то хорошее, подбодрить, потому что в голосе Зоро он слышал надлом.  — Идиотский поступок, — Зоро нахмурился, глядя на свой опустевший стакан, который он поставил на стол, но так и не выпустил из руки. — Мы ушли с танцпола и стали подниматься в бар, вверх по лестнице. А там были какие-то парни, они стояли на верхних ступеньках и, видимо, наблюдали за нами. И когда мы проходили мимо, один из них бросил: «Посмотрите-ка на шоу япошек-уродов». Мне надо было его проигнорировать. Но я не смог. Я повернулся и спросил: «У тебя какие-то претензии?» И он со своими дружками тут же на меня наехал, словно только этого и ждал. Но тут Куина вышла вперед и сказала: «Оставьте нас в покое». Но не так, будто она боялась, черт побери, она никогда ничего не боялась. А потом этот мудак презрительно посмотрел на нее и сказал: «А может лучше ты со своим стремным парнем свалишь отсюда и вернешься на ту помойку, где вы обычно тусуетесь? Уродина узкоглазая». Санджи передернуло: — Вот козел… — А Куина ему ответила: «Тебе самому впору вручать премии по уродству, иди в зеркало посмотрись», — Зоро стиснул зубы. — И тут этот пьяный мудак полез на нее. — Он ее ударил? — у Санджи складывалось тошнотворное предчувствие, что у этой истории очень плохой конец. Об этом говорили скованные напряжением плечи Зоро, его руки, в которых он по-прежнему держал бокал, сжимали его так крепко, что костяшки пальцев побелели. Но больше всего ему сказали об этом глаза Зоро. Он, не отрываясь, смотрел на стол и в то же время не видел его. — Он ее толкнул, — Зоро на секунду замолчал, его глаза все еще заглядывали куда-то в прошлое. У него был такой вид, словно он пытался вспомнить, пытался восстановить в памяти события. — Она этого не ожидала. Никто бы не ожидал, понимаешь? Даже когда ты в клубе, и люди всю ночь бухали, ты все-таки думаешь, что они будут более-менее цивилизованы. Поэтому она не ожидала, что он ее толкнет. И я не ожидал, — он снова замолк, нахмурился, глядя на стол. Тишина растянулась почти на минуту. В итоге Санджи ровным голосом подтолкнул Зоро продолжить:  — А что случилось потом? Зоро так и не поднял глаз, но снова заговорил:  — Мы стояли на верхних ступеньках лестницы, которая спускалась к танцполу. Окажись я быстрее, я бы ее подхватил, или если бы она стала падать иначе, то сама бы схватилась за перила. Но она слетела с лестницы. Там было невысоко, ступенек двенадцать, но этого хватило. У Санджи тошнота подкатила к горлу.  — Твою мать…  — Она ударилась головой. Вот здесь, — Зоро поднял руку и легонько, ровно над ухом, постучал, — находится височная кость. Самое хрупкое место в черепе. Легко сломать. — Черт… — Санджи вздрогнул. — Она разбила голову? — Перелом височной кости, травма от удара тупым предметом, — Зоро словно зачитал вызубренную фразу. И хотя он по-прежнему сидел очень напряженно, его голос был неестественно лишен интонаций. Звучал почти спокойно. Но Санджи такому спокойствию не доверял. — Она… Что с ней… — Санджи очень хотелось, чтобы у истории оказался не такой конец, как он думал. Даже пусть он никогда не знал ни эту девушку, ни Зоро. Да боже мой, он только сегодня встретил Зоро в клубе. Из-за Зоро его уволили. Да, допустим, Санджи перед ним сегодня душу раскрыл, и, допустим, Санджи, положа руку на сердце, пригласил его к себе домой потому, что возлагал большие надежды немного покувыркаться в новогоднюю ночь. Потому что остаться одному в Новый год — ну что за хрень? И сейчас, сидя за столом напротив Зоро, Санджи ощутил, как все это — праздничное сумасшествие ночи, их пререкания и адреналин — собралось в одной точке, словно на острие ножа. Зоро сидел неподвижно и не сводил глаз со стола. И говорил спокойно. И, судя по виду, превосходно себя контролировал, даже после того, как выпил алкоголя столько, что большинство людей уже бы находились в коме.  — Когда я оказался внизу, она была без сознания, — Зоро, наконец, оставил в покое стакан — оттолкнул его от себя подальше. — Они вызвали врачей и отвезли ее в больницу, но она не приходила в сознание. Когда они сделали ей рентген, то нашли острую эпидуральную гематому. Санджи озадачили медицинские термины:  — Это что еще за хрень? Зоро поднял на Санджи глаза и встретился с ним взглядом.  — Кровеносные сосуды в голове рвутся, и происходит внутреннее кровотечение. Кровь образует жидкую прослойку между черепом и мозгом, и эта прослойка становится все больше и больше. Фактически, сдавливает мозг. Теперь Санджи понял необходимость формальных, мутных диагнозов.  — О… Это… Врачи смогли это вылечить?  — Конечно. Чтобы вылечить, они сверлят дырки в черепе. Чтобы снизить давление, — Зоро по-прежнему смотрел Санджи в упор, не отводя взгляд. — И откачивают кровь, которая вытекла из разорвавшихся сосудов. А если, просверлив несколько дырок, они видят, что это не помогает, тогда они выпиливают часть черепа. Санджи затошнило.  — Она… Ей стало лучше? — он предчувствовал ответ. Зоро разорвал зрительный контакт, его взгляд скользнул в сторону.  — Ее вывели из хирургии и поставили систему жизнеобеспечения. На два дня. Врачи сказали, что если она придет в себя, то у нее останутся повреждения мозга. Судороги. Возможно, паралич, — он перевел дух, качнул головой. — Но она… так и не проснулась. — Господи… — Санджи сглотнул. — Зоро… Блин. Мне очень жаль. Зоро уронил голову на руку, запустил пальцы в волосы. — Ее отец, как только смог, приехал в больницу. Мы вдвоем сидели с ней в реанимации. Я все думал, что она сильная, она боец, она вот сейчас откроет глаза. Но она не открыла. И когда врачи сказали, что она умерла, я начал на них орать. Коширо пришлось силой увести меня оттуда, — он снова неуклюже дернул головой, словно хотел отогнать воспоминания. — Не тот эпизод, которым можно гордиться.  — Ты только что потерял подругу.  — А он только что потерял дочь, — Зоро вцепился пальцами в волосы так, словно хотел вырвать их с корнем. — Я примерно тысячу раз попросил у него прощения. Я думал только о том, что если бы не наехал на того парня, если бы не среагировал так на его слова, Куина осталась бы жива. Именно так я говорил Коширо. И знаешь, что он мне ответил? — Зоро глубоко вдохнул. — Он сказал: «Это не ты столкнул мою дочь с лестницы».  — Он прав, — Санджи подался вперед; его инстинктивное желание коснуться Зоро боролось с беспокойством за его реакцию на этот жест. Санджи взял себя в руки, остался на месте. Повисла долгая пауза. Наконец, Зоро отпустил волосы, в которые вцепился, но рукой по-прежнему подпирал голову.  — Да. Я понял это. Со временем, — он втянул воздух сквозь зубы, выдохнул неровно. — Когда стоял в зале суда и слушал, как адвокат рассказывает всю историю целиком, когда они допрашивали того козла, который ее толкнул. Тогда я понял, кто виноват. Когда этот мудак встал перед судом и заявил, что был пьян и не понимал, что творит, — Зоро мотнул головой; он так и не разжал зубы. — Сказал, что ему очень жаль. Как будто это что-то изменит.  — Опьянение — не оправдание, — в Санджи разгоралась злость.  — Присяжные, как оказалось, разделяли его точку зрения. Плюс этот ублюдок продемонстрировал искреннее и сердечное раскаяние, — последние слова Зоро произнес с отчетливой злобой. — Он получил полтора года лишения свободы за непредумышленное убийство. Через год он вышел на условно-досрочное.  — Блядь, да не может быть…  — Знаешь, от чего было хуже всего? — Зоро поднял взгляд, чтобы посмотреть Санджи в глаза. — Сидеть в суде с Коширо и слушать, как адвокат подсудимого рассказывает, что Куина спровоцировала этого мудака на ответную агрессию. Что она демонстрировала «вызывающее поведение». Что она сама навлекла на себя проблемы, — Зоро резко выдохнул. — Потому что когда какая-то пьяная сволочь называет тебя уродом, потому что ему не нравится твой цвет кожи или то, как ты одет, или что у тебя пирсинг, или с кем ты трахаешься, или если ты хоть как-то выбиваешься из их ограниченного примитивного мирка… Ты должен отойти в сторонку и молча это проглотить. Даже не думай постоять за себя или за своих друзей, потому что так ты напрашиваешься на взбучку. Если какой-то козел толкает тебя, не вздумай толкнуть в ответ. Если ты отличаешься от остальных людей, то привыкай подставлять щеку, ведь может случиться, что однажды какие-то ублюдки найдут провокационным само твое существование. Именно так, подумалось Санджи. Сам пришел туда, сам делал что-то, сам купил эту футболку. Наступила тишина. Наконец Зоро моргнул. Качнул головой.  — Я… Черт. Извини, — он медленно с силой провел рукой по лицу, словно хотел стереть все, что рассказал. — Я понятия не имею, почему решил тебе рассказать. Это… Блядь, — голос у него огрубел. Будто говорить ему было физически больно. — Не на это ты рассчитывал, когда приглашал меня к себе… Я практически уверен. Санджи внимательно на него взглянул, едва заметно поджал губы, а потом ответил:  — Жизнь полна неожиданностей. Зоро посмотрел на телефон, который лежал на углу стола.  — Пожалуй… сейчас мне лучше вызвать такси.  — Если хочешь, — спокойно сказал Санджи. Когда Зоро перевел на него взгляд, Санджи ему слегка улыбнулся. — Когда я говорил, что с удовольствием выслушаю, я именно это и имел в виду. Зоро несколько секунд вглядывался в лицо Санджи, словно хотел оценить искренность его слов. И, наконец, произнес:  — Не самая веселая история.  — Истории из жизни редко веселые, — Санджи оперся локтем на столик. — Но это не означает, что их не надо слушать. Зоро медленно кивнул. Глубоко вздохнул.  — Ну… вот так. Новый год… Поэтому я его так ненавижу. Санджи тоже кивнул:  — У тебя есть на то причины, — и, после паузы, он продолжил: — Но я все равно не понимаю, почему ты пошел в клуб сегодня. То есть… Блин, да это последнее место, где бы ты хотел оказаться. Учитывая… твои воспоминания и вообще. Зоро, одной рукой по-прежнему поддерживая голову, облокотившись на стол, медленно взъерошил волосы. — Воспоминания одни и те же, куда бы я ни пошел. Такое я не смогу забыть. Я пытался, поначалу… На следующий Новый год после… Я остался дома один и напился до потери сознания. Санджи поморщился:  — Должно быть, на это ушло порядочно времени. Ты алкоголь пьешь, будто воду. Зоро скривился в невеселой улыбке.  — Да нет, не как воду. Просто дофига времени занимает. Быстрый обмен веществ… Блин, не знаю. Я напьюсь, если сильно постараюсь, — он качнул головой. — И той ночью у меня получилось. Мне хотелось… не чувствовать. Ничего. Ровно так и вышло. До тех пор, пока не проснулся на следующий день сильно после обеда с убийственным похмельем и белым пятном в памяти на месте прошлой ночи. Но вот память о других событиях… По-прежнему была со мной.  — Угу, — понимающе промычал Санджи. Зоро отвел взгляд.  — И я не только пил. Я принимал… разные вещества. К которым не прикасался с того момента, как пришел в додзё. На какое-то время вернулся к своим прежним дурным привычкам. Очень глупый поступок, я едва все не потерял. Даже пришлось пропустить соревнования, потому что, появись я обдолбанным на турнире, такое не сошло бы мне с рук. Коширо пытался мне помочь, но я долго не мог смотреть ему в глаза. Санджи не смог себе представить, чтобы Зоро, такой здравомыслящий, позволил себе настолько эффектно спустить свою жизнь в унитаз. Но все мы люди, черт побери.  — Как ты выкарабкался?  — Шаг за шагом. Часто наступая в дерьмо по пути, — Зоро ухмыльнулся. — К счастью, именно тогда в мою жизнь, словно ураган, ворвался Луффи и объяснил мне, что я либо провожу остаток своей жизни, страдая из-за случившегося и пытаясь о нем забыть… Либо я делаю со своей жизнью что-то такое, что почтит память о нашей с Куиной дружбе. Что почтит ее память. Стоило мне это понять, как сделать выбор оказалось очень просто. Санджи улыбнулся:  — Луффи молодец.  — Да, я перед ним в большом долгу, — Зоро тоже улыбнулся. — Он каждый день сводит меня с ума, но я за этим парнем хоть на край земли. Санджи задумался над его словами. Мысленно положил их в стопочку к тому, что уже узнал о Зоро за сегодняшний вечер. Добавил к этой смеси верность. Зоро сменил позу, поднял с руки голову и слегка откинулся на спинку дивана. Внезапно стало ясно, что вид у него совершенно измученный, что неудивительно, учитывая, сколько всего произошло за ночь.  — И… я не очень-то умею благодарить, ты это уже понял, но… я действительно очень ценю то, что ты сделал, — у него на скулах снова появился слабый румянец. Он посмотрел в глаза Санджи прямо, но нерешительно. — Ну, ты понял. Пригласил меня к себе. Накормил. И выслушал… Черт, — он снова взъерошил волосы. — Я… Я никому раньше обо всем этом не рассказывал. А на тебя вывалил до хрена. Санджи поднял свой бокал, глотнул вина, давая себе время:  — Я произвожу впечатление человека, который не справится с тяжестью твоей истории? — он сделал паузу и выразительно ткнул в сторону Зоро бокалом. — Подумай хорошенько, прежде чем отвечать.  — Нет, — по губам Зоро скользнула усмешка.  — Правильный ответ, — Санджи еще отпил вина и опустил стакан на стол. — Итак. Продолжая разговор по душам. Я понимаю тебя. То, о чем ты говорил: про отличие от других людей, про то, что они расценивают это как разрешение сделать тебя козлом отпущения. И я понимаю, почему ты дал отпор тем придуркам в клубе, — Санджи махнул рукой, показывая, что в самом деле понимает. — Потому что единственная альтернатива — заткнуться. Молча сожрать те помои, которые они на тебя выливают, и сказать себе, что ничего, это фигня. Но это не фигня, это откалывает от тебя кусочек. У меня ушло много времени, чтобы все понять… И до тех пор, пока я не понял, оно взрывало мне мозг. Он ткнул пальцем в свои брови:  — Дразнить меня начали еще в школе. И без того пришлось сложно, когда я ребенком переехал сюда из Франции и поначалу плохо говорил на английском. Мне хорошо удавалось не показывать, как сильно меня расстраивали разные прозвища. Но так продолжалось только до определенного момента, потому что у меня короткий запал, а это значит, что я спокоен ровно до тех пор, пока не взорвусь, а потом приду в бешенство. В школе я постоянно влезал в драки… Дрался кулаками, зубами, ногами, всем, чем угодно. Мой старик каждый раз приходил и тащил меня домой, потому что я выбил зубы другому мальчишке. Зоро улыбнулся:  — Создается впечатление, что ты был мелким задирой.  — Ну, в каком-то смысле. Но драчливость скрывает за собой неуверенность, и дети, которые меня дразнили, довольно быстро обо всем догадались. Это превратилось в популярное развлечение: доведи Санджи до ручки и посмотри, что получится. Йохху! Как добавить красок жизни, гарантированный метод! — Санджи полуприкрыл глаза, вспоминая. Даже сейчас ему было непросто об этом вспоминать, в животе тяжелым комом осела тошнота. — В конце концов, после одной из таких драк старик усадил меня перед собой и прочитал нотацию. Сказал, что ему и без того сложно одновременно растить меня в одиночку и управлять рестораном, а тут еще приходится думать о проблемах, в которые я ежедневно впутываюсь. Мне показалось, что весь мир ополчился против меня: сначала дети в школе, теперь Зефф. Я ему много чего тогда сказал. На повышенных тонах.  — И что он сделал?  — Он принял два решения. В них чувствовалась гениальность, хотя в то время я так не думал. Он велел мне помогать ему с рестораном после школы, так что я был у него под присмотром. А потом он привел меня в местную школу искусств и записал на французский бокс*.  — Он хотел, чтобы ты дрался? — Зоро приподнял бровь.  — Нет, он хотел, чтобы я научился хоть немного себя контролировать. Он знал, что если я начну заниматься саватом*, то дисциплину в меня вобьют. И он оказался прав, — Санджи с сожалением улыбнулся. — Отвратительный старикашка.  — Так вот что ты применил сегодня в клубе? Сават? — Зоро был заинтригован. Санджи размыто махнул рукой.  — Что-то вроде. Такой стиль не узнал бы ни один преподаватель. С годами я много чего добавил к классическим движениям: что-то одолжил из тхэквандо, кикбоксинга… И банальные грязные приемы уличного боя. Все, что угодно, лишь бы сработало.  — От тебя отстали те придурки из школы?  — Ничего подобного. Но я научился не вестись на их насмешки. И вскоре до мелких злобных уродцев, которых я бил, дошло, что лучше держаться от меня подальше, — Санджи улыбнулся. — Я сумел постоять за право жить так, как хочется. Как ты недавно сказал.  — Кажется, твой старик принял правильное решение.  — Ага. Тяжело признавать, но у него есть реально очень раздражающая привычка чаще всего оказываться правым. С тем же саватом: с ним я стал намного увереннее, не давал людям мне указывать. Как ты понимаешь, позже мне это сильно пригодилось в жизни… Особенно с бисексуальностью.  — Угу, — Зоро согласно промычал. Санджи рассеянно на него взглянул.  — В общем… Я понял, что надо бороться за себя. Потому что если ты бисексуал, то ты получаешь сомнительную привилегию выслушивать гадости от обеих сторон: и от геев, и от натуралов. Хотя я не дурак, я понимаю, что это неравнозначные вещи, у натуралов гораздо больше преимуществ, поскольку общество в них заинтересованно… Но когда кто-то пытается тебя унизить из-за твоей ориентации, то, как ни странно, совершенно неважно, из какого они лагеря, тебе одинаково неприятно. Так что после моего каминг-аута у меня случалось как будто бы чувство дежа вю… Словно я опять вернулся в школу, где дети надо мной издеваются из-за того, как я говорю или выгляжу. Время от времени так по-прежнему происходит. Зоро пристально на него посмотрел:  — Мне кажется, я не очень… хорошо справляюсь с такими ситуациями. Санджи ухмыльнулся:  — Серьезно? Если сравнивать со всем, что я видел, то твою реакцию можно оценить где-то на четыре с плюсом.  — Это лучше, чем семь из десяти? — Зоро усмехнулся краешком рта. Санджи хмыкнул:  — Более-менее, — и, помедлив, добавил: — Я понимаю, что частенько людям требуется время, чтобы все осмыслять. Так уж все устроено: большинство думают «либо гей, либо натурал». Ну или «не уверен», как третий возможный вариант. Или, если они очень постараются, то выдадут что-то вроде: «О, так тебе нравятся и мужчины, и женщины?». На что я обычно отвечаю «С учетом всех остальных полов и гендеров».После чего разговор сворачивается, — он посмотрел на Зоро. — Мой последний партнер был гендерквиром*. Перед ним я встречался с бисексуалом. И у меня была девушка-натуралка. По моему опыту, любовь — чувство, которое не зависит от пола и гендера. Зоро, казалось, задумался над его словами.  — Да, — он встретился взглядом с Санджи. — А мне всегда нравились парни. Но все люди разные, — он пожал плечами.  — Да. Вива ля диферанс*, — улыбнулся Санджи. *Vive la différence — \фр\ Да здравствует разнообразие! *кейтеринг — отрасль общественного питания, связанная с оказанием услуг на удалённых точках, включающая все предприятия и службы, оказывающие подрядные услуги по организации питания сотрудников компаний и частных лиц в помещении и на выездном обслуживании, а также осуществляющие обслуживание мероприятий различного назначения и розничную продажу готовой кулинарной продукции. *Buena Vista Social Club — музыкальная группа, «Chan Chan» — одна из их композиций. *Red Bacteria Vacuum — японская девичья хардрок-панк группа *сават — французское боевое искусство, в котором используются в равной мере и руки и ноги, комбинируя элементы западного бокса и удары ногами. *гендерквир — гендерная идентичность, отличная от мужской и женской, в рамках представления о том, что гендеров может быть больше, чем два. Термин «гендерквир» понимается как обобщающий для разных вариантов идентичности, в том числе андрогинной, интергендерной, бигендерной.