Где-то под землёй...

- Дорогая! Ты самая красивая девушка из всех! - Секундочку!... - милая студентка в джинсах и сером пальтишке надула губки, - Что это значит, милый? "Из всех"! У тебя, что, ещё кто-то был до меня? Парень с глазами только что влюбившегося Ромео, был слегка обескуражен. Ну, было, увлёкся девушкой из группы, в которой они пели... Но это было три года назад. А потом он встретил её... Кудрявая, всегда весёлая, не зазнавшаяся... Это было то, что нужно музыканту. - Нет, никого. Я имею в виду, из знакомых! Курчавая, вроде бы, успокоилась. Они стояли одни посреди какого-то бульвара в центре Стамбула. Вокруг ни души... ну, разве что машины изредка ездили.... но ведь это не в счёт... Можно и объясниться. Сперва признания, потом взаимные клятвы в верности, а затем и объятия... Всё как у Шекспира... Если бы не... - Слушай... - парень подозрительно прислушался, - тебе не кажется, что под нами люк? И действительно, под влюбленной парочкой находился люк. Крышка которого как-то подозрительно покачивалась. Наши "Ромео и Джульетта" разбежались и снова сбежались, крепко обнявшись. Крышка покачнулась снова. - Слушай, давай пойдем отсюда. - Ну, пойдем, - девушка надула губки, - только если мороженное купишь. - Ладно-ладно, пойдем, - парень обнял ее за талию и они удалились. А в люке было вот что. Двое, одетых весьма странным образом, мужчин пытались выбраться на волю. Вот только крышка была неподъемной (конечно, ведь на ней целовались двое не очень легких влюбленных). - Ихтияя-я-яр... помоги! До крышки дотянуться не могу! Говорил один из тех двоих, звали его Шахин, с чёрными усами и весьма перекошенной мордой лица. Он безуспешно пытался достать до крышки люка. Под ним раздалось сдержанное кряхтение. - Слезь с меня, о сын шайтана! Сколько мне тебя держать? - басом отозвался Доган-бей, из последних сил держа своего заклятого друга. - Не знаю... - пожал плечами тот, что сидел сверху, - я и так... тут... тянусь как минарет, а достать не получается! И он вновь скривил рожу. Видел бы её "ихтияр"! Но во-первых, потёмки, а во-вторых... он бы начал хохотать и выронил товарища. - А ты сильнее старайся, десять ифритов тебе в печень! Мы янычары, меч султана и опора всех османов! - Ты, крышка шайтанская! - заорал верхний и долбанул ее кулаком, - Открывайся! Трах-тибидох-тибидох! - Ты щито творишь? - спросил Доган, - Что за тибидох? - Да, это... - Шахин махнул рукой, - у Акшемседдина-эфенди услышал. Вот мне и понравилось. - Давай, слезай, теперь я попробую открыть этот крышка. У тебя, видать, сил маловато. Верхний скорчил недовольную мину (прям, обиженная девушка). - Ну и пожалуйста, ихтияр. Ты злой. Вот возьму и обижусь, - он стал аккуратно слезать. В это время по бульвару шёл дворник. Он был подслеповат, а потому плохо видел, куда шёл. Низенький, сухопарый, в униформе, с метлой и совком наперевес. Светил фонарь, и бедолага разглядел часть улицы. Он остановился, чтобы сообразить, куда идти дальше. Постоял, подумал и двинулся в том же самом направлении, куда и шёл. А впереди был люк. Дворник не заметил его, зацепил ногой и... шмяк! Мужчина был сухощав, но звук раздался такой, как будто с тринадцатого этажа упал булыжник весом в центнер. Он встал на четвереньки и тут услышал, что внизу кто-то отчаянно возится... Мужику показалось, что это какие-то галлюцинации, и он дал дёру с этого места.... А возились там те же два янычара. Они пытались поменяться местами, и после нескольких неудачных попыток им это удалось. Теперь Доган-бей, бывший чуть повыше ростом, сидел Шахиновых плечах и долбил в крышку люка. Надо сказать, делал он это мастерски. Каждый удар сопровождался боевым выкриком и несчастная крышка подрагивала. Отдышавшись несколько секунд, янычарский ага размахнулся... и ка-а-ак врежет! В небольшую щель просочился тусклый свет фонаря. - Видишь! Что я говорил, а? Вот как надо бить! И тут же что-то подозрительно хрустнуло. - Ихтияр... Похоже мы... падааааааааем! - последнее слово превратилось в крик. Затем раздался звук удара, снова какой-то хруст, стон. - Ты живой? - спросил Доган-бей. - Дааа, - жалобно простонал ему в ответ друг. - Сиди, не двигайся. Сейчас я тебя нащупаю. Пару минут был слышен только шорох и приглушенный мат... и вдруг... - А-а-а, - раздался стон, - их-ихтияр... Ты щито делаешь? - Ты чего? - Ты к-куда лезешь? - А что там? - Тааам, самое интересное. - Тьфу, ты, сын шайтана! Раньше что ли сказать не мог? - Зачем? Мне так приятно. Давай еще! Нууу же... - почти застонал он. - Аааа, сгинь, шайт... Конец слова был оборван каким-то странным звуком. Как будто кто-то смачно облизывался или... целовался. - Их-хтияр! - шептал низкий с придыханием, - давай... возь-зьми... - Ты точно этого хочешь? - голос янычара был сиплым. - Да! - казалось, страсть, вспыхнувшая в его глазах, заставила темноту раступиться.... И начало-о-о-ось... Даже самый подкованный в делах чувственных режиссёр типа Тинто Брасса постеснялся бы это не то что снять, а даже описать. Он бы просто сидел, краснел, пряча лицо между колен. И было отчего. Звуки из люка доносились такие, что если это слышал не весь Стамбул, то этот район - сто пудов. По улице шёл паренёк в красной шапочке, серой куртке и с рюкзаком за плечами. Звали его Айяр. Да-да, тот самый, из-за которого началось много интересного. Сейчас он возвращался из гостей. Ещё очень издалека Айяр расслышал, что ктоз-то кого-то бьёт. Ему стало интересно, и он побежал на звук. Мальчишка был рисковый, и ему было абсолютно "до фени", что и он мог получить по полной программе. - Кого так дубасят? Аж по всему району слышно! - почти вслух размышлял паренёк. Он подходил к приоткрытому люку, но не сразу сообразил, что звуки доносились именно оттуда, снизу... - А что, если... - Айяр поднял с земли камешек и кинул в щель. Возня не затихла. Тогда парнишка полез в ближайшие кусты и принёс камень побольше. Шмяк... Снова ничего не изменилось. Вернее, на секунду прекратилось, а потом пошло-поехало с новой силой. - Они ж его там до смерти изобьют! - малец в третий раз пошёл за камнем. На сей раз у него в руках был каменюка не маленький. В щель он мог свободно попасть, но весил при этом не слабо... Раздался увесистый "плюх". А в люке происходило вот что. Двое мужиков целовались, явно получая от этого удовольствие. Постепенно поцелуи стали более страстными, и вот один уже сидит на другом, стаскивая с него одежду. Послышались стоны, вздохи, какие-то влажные звуки... И тут им на голову свалился камень. Маленикий. Он только немного задел Догана по спине, оставив небольшую красную полоску и все. Янычар даже не обратил на него внимания, продолжая наслаждаться своим другом. Воздух снова засвистел и камень побольше стукнул его уже по виску. - Ихтияр? - лежащий под ним приподнялся на локте, - Ты в порядке? - Да, все нормально, - он наклонился и продолжил целовать друга, медленно спускаясь ниже и ниже по смуглому обнаженному телу. - Да, да, вот так. Ниже, ниже... Еще... еще... Ах... И снова свист и громкий шмякс! Тишина, а затем мат-перемат, пол Стамбула, наверное, слышало. Последний камень попал уже по низкому, угодив ему прямо в глаз. Если бы янычары хоть на мгновение угомонились и перестали матюкаться, то наверняка услышали бы злорадное детское хихиканье, доносящееся откуда-то сверху. Паренёк понял, что дело пахнет жареным и поскорее смылся. А двое османских развратников, убедившись, что никто больше не намерен прерывать их удовольствие, возобновили своё тёмное дело с удвоенной силой. Утром Айяр собирался в школу. Старшая сестра Нурседа помогала ему собрать портфель. Высокая, в больших круглых очках, с постоянным хвостиком на голове. - Не забудь зай... - говорила Асуман, роскошная рыжеволосая женщина, их тётя. Она осеклась буквально на полуслове, потому что во двор вошли... те самые янычары. Доган держался за голову в районе виска, и от этого его гигантский головной убор был набекрень. У Шахина под правым глазом был внушительный фингал... - Что с вами случилось? - Асуман всплеснула руками, - опять какую-то бабушку от воров защищали? - Или между собой подрались? - вставила Нурседа. - Да нет, - Шахин потер висок, - мы просто сидели... - ... В люке и занимались там... - продолжил "ихтияр", потирая синяк. - Чем?! - в один голос воскликнули обе женщины. - Делами! - в унисон ответили янычары. - Пытались выбраться, - пояснил Шахин. - И искали кольцо жены самого султана, - вставил его. - Аааа,- Асуман и Нурседа многозначительно переглянулись. - А синяки откуда? - рыжая уперла руки в бока. - Да какой-то шайтан... - начал, было, Доган-бей. - Не ругайся при ребёнке, - одернула его Нурседа. - ... кидал в нас камнями, - закончил его друг. Дверь со стуком захлопнулась. - Подожди, я еще не все сказала! - девушка кинулась за братом. Все побежали за ней. Паренек сидел в углу и трясся от еле сдерживаемого смеха. - Что с тобой? - удивилась тётушка Асуман. - Да... эт-то... я... - Что - я? - ... кидался в люк камнями. Думал, там кто-то дерется... вот и... - Так! - в один голос закричали янычары. - Давай, иди! - Шахин-бей грубо подтолкнул его. - Поговорим, когда вернешься, - взгляд Догана не предвещал ничего хорошего.