Законы степи

Оленька… Гийяр давно не видел ее. Разве мог он предположить, что из смешливой, задорной девчонки с косой до пояса может получиться такая красавица? Она сидела в углу кибитки в угрюмом молчании. Растрепанная, с порванным на груди сарафаном, измученная. Стыдливо прикрывая руками маленькие холмики грудей, юная девушка, почти девочка, с отчаянным упрямством стискивала зубы, чтобы не выпустить наружу слезы жгучего бессилия. Русскую деревушку сожгли дотла. Печенеги разрушали дома, без жалости убивали стариков и детей, брали в плен красивых женщин. В диком степном набеге погибло все, что могло быть предано безжалостному всепожирающему огню людской злобы. Гийяр первым ворвался в ряды немногочисленных защитников деревни. Воинственный хан не хотел отсиживаться в стороне, ожидая, когда его люди сломят, наконец, решительное сопротивление русичей. Именно он убил молодого дружинника, который, будто бы не зная усталости, отчаянно сражался с тремя кочевниками. Истекавший кровью храбрец не сдавался, не выпускал из рук меч, намереваясь по-прежнему крушить врагов. Отважный русич проявил слабость, застонал от бессильной злобы и ярости, лишь, когда увидел, что один из проклятых степняков, намотав на кулак волосы его жены, тащил ее, словно мешок, по пыльному двору горевшей избы. — Оленька, — эти слова прошептал поверженный воин перед смертью. — Оленька, — повторил Гийяр, накрывая поцелуем непослушные губы новой наложницы. Она дернулась, пытаясь вырваться, но хватка победителя была слишком сильна. Слезы, мокрой дорожкой оросившие впалые щеки, солеными каплями скатились на запястье мучителя. Тот вздрогнул, но сжал крепче стройный стан пленницы. Хан знал — он победил. Мальчик, который когда-то был способен испытывать жалость и муки совести, навсегда умер, переродившись в жесткого, умевшего добиваться намеченных целей правителя печенегов. Этой ночью Оленька станет его, Гийяр возьмет ее силой, если это необходимо. Хан знал — законы степи жестоки. А потомки помнят только сильнейшего.