Тайно влюблена в него

My youth, my youth is yours Моя юность, моя юность принадлежит тебе, Runaway now and forevermore Давай убежим сейчас и навсегда. My youth, my youth is yours Моя юность, моя юность принадлежит тебе, A truth so loud you can't ignore Правда так очевидна, что её нельзя игнорировать. My youth, my youth, my youth Моя юность, моя юность, моя юность, My youth is yours Моя юность принадлежит тебе. ©Troye Sivan, "youth"

Ремарк писал, что в полночь вселенная пахнет звёздами. Моя вселенная пахнет едкой краской из баллончика и сигаретами Сехуна с вишневым ароматизатором. Линия за линией на кирпичной стене вырисовывался синий кит, летящий по небу. Я прорисовывала облака, Исин - кита, а Сехун курил в стороне, всматриваясь в непроглядную тьму переулка. Мягко говоря, то, что мы делаем, незаконно, но это явно лучше, чем толкать наркоту в клубе или идти на панель. Нет, не подумайте, мы не дети трущоб, ступившие на скользкую дорожку. У нас вполне нормальные семьи. Мне кажется, что мы это делаем ради острых ощущений. Ну, знаете, юношеский максимализм, все дела. Острая потребность в каком-то бунтарстве. С самого детства нас всегда было трое: я, Исин и Сехун. От совместного просмотра мультиков и игр в тайных агентов мы эволюционировали до рисования граффити и игр в баскетбол. Люди, окружавшие нас, считали, что я влюблена в Сехуна, поэтому и крутилась вместе с мальчишками. Они были правы, но лишь отчасти. Я действительно любила одного из них. Меня зовут Сяо, и… я люблю своего старшего брата. Сехун усиленно всматривался в темноту, напоминая при этом приготовившегося к атаке гепарда. - Шухер! – прохрипел парень, заметив приближающийся свет фонаря, и, не дожидаясь нас, подхватил свой рюкзак и дал дёру. Мы с Исином заметались испуганными тушканчиками и в экстренном порядке стали запихивать баллончики в рюкзаки: жаль было бросать добро, купленное на свои кровные денюшки. - Стоять! К нам медленным бегом приближался охранник здания, которое мы выбрали своим холстом на сегодня. Мужчина напомнил мне Пумбу из диснеевского мультфильма. - К черту! – раздражённо прорычал Исин, бросая оставшиеся баллончики. Он схватил меня за руку, и мы побежали вслед за Сехуном. Была глубокая ночь. Дрожащий свет фонарей, вой полицейской сирены где-то вдалеке, шорох листвы, заунывный лай собак на фоне и оглушительный шёпот звёзд создавали потрясающую атмосферу ночных приключений. И в этот самый момент, клянусь, мы были бесконечными. Осознание того, что ты живой, к каждому приходит по-разному. К Дугласу, герою книги «Вино из одуванчиков», оно пришло в двенадцать лет, мне – в семнадцать, а кто-то может просуществовать всю жизнь, так и не почувствовав это, не поняв сердцем. Кроме того, такие моменты - подорожник для моего бедного безнадёжно влюблённого сердечка. Несмотря на то, что мой брат – тактильный маньяк, мне всё равно не хватает его прикосновений. Не тех проявлений братской любви, вроде ласкового пинка под зад, нежного подзатыльника, заботливой подножки во время утреннего забега в ванную, а чего-то искреннего, настоящего, помогающего мне верить в аккуратно выстроенную иллюзию. Охранник давно отстал, но мы продолжали бежать. Исин стремился вырваться на Хондэ и смешаться с толпой, чтобы наверняка. Я ему не мешала, хотя лёгкие и разрывались от быстрого бега. Да и каждый шаг брата равнялся двум моим, что отнюдь не упрощало этот марафон. Тем не менее, я была счастлива. Тем особенным, нелогичным счастьем, которое можно испытать только в эпоху буйной юности. Несмотря на проблемы с родителями, плохие оценки, полнейшую безнадёжность своей влюблённости, именно это чувство наполняло большую часть моей жизни. В обычное время оно смазывалось, притуплялось, но в моменты вроде этого обострялось, напоминая о себе. Это счастье адреналином горело в крови, проскальзывало в ночных откровениях, рвалось из груди беспричинным смехом, заставляло верить в людей и в то, что всё обязательно будет хорошо. Мир взорвался красками и шумом: мы выбежали на оживлённую улицу. Разноцветная реклама ослепила глаза. Голоса людей и машин оглушали. Это похоже на первые минуты на поверхности после погружения с аквалангом – нужно время, чтобы попрощаться с волшебством морских глубин. Сехуна мы нашли за пластиковым столиком возле супермаркета. Вниманием парня целиком завладел свежезаваренный рамен, а потому он не замечал ничего вокруг. Даже надвигающийся на него тайфун имени меня. - О Сехун, ты – последняя задница! – закричала я, привлекая к себе внимание проходящих мимо людей. - И ссыкло, - с милой улыбкой, как будто ему было стыдно говорить такие слова, добавил Исин. На самом деле, мой братец – просто ходячий словарь нецензурной брани. Слышали бы вы, какие прелестные трёхэтажные конструкции он закладывает во время игры в Доту! Но при мне он почти никогда не ругается, чего требует и от меня. - А вы похожи на пару женатиков, - презрительно фыркнул Сехун. – У каждого свои недостатки. Закончив обмен любезностями, мы с Исином сели за стол рядом с парнем. От химического запаха лапши кит, обитающий в моём желудке, спел свою любимую оперную партию. - Такая маленькая, а столько ешь, - прокомментировал это Сехун, открывая баночку колы. - Лучше плавать по волнам, чем биться о скалы, - философски изрёк Исин, отправляя в рот похищенный с тарелки друга кусочек кимчи. - И почему я только с вами общаюсь? – воскликнула я, закатывая глаза в лучших традициях Тони Старка. - Потому что все эти долгие годы ты безответно любишь Сехуна, - трагическим голосом пояснил Исин, шмыгая носом после каждого слова для большего драматизма. – А от меня тебе только еда и нужна, продажная женщина. Из нас двоих готовит всегда Исин, ибо моя стряпня выглядит не особо съедобно и желающих её пробовать не находится. Ну, нельзя же быть во всём совершенством! Такие невинные шуточки больно бьют под дых. Хотя Исин знает, что к Сехуну я испытываю только желание убивать, ему никогда в голову не придёт, что все эти долгие годы я безответно люблю его. Если честно, я понятия не имею, когда это началось. Я имею в виду, что ты не просыпаешь с мыслью: «хммм, должно быть, я люблю своего старшего брата». Осознание этого бьёт булыжником по голове, оставляя валяться в луже собственной крови. Я почувствовала себя бракованной во время эпидемии первой влюблённости классе в четвёртом, когда все мои одноклассницы сохли по смазливому новенькому, а я всё время рубилась в игрушку на телефоне, пытаясь побить рекорд Исина. В этом мире мы не выбираем, будет нам больно или нет. Но мы можем выбрать того, кто причинит нам боль. И я выбираю его, это ходячее недоразумение из комнаты напротив, метящее свою территорию грязными носками, тырящее мой гель для душа, не убирающее за собой посуду и ещё массу других ужасных вещей. Я люблю его, такого не идеального с ног до головы, просто за то, что он есть.