Три шага в никуда

И, естественно, ты мне не поверишь. Скольким людям говорю что-то о своей жизни, рассказываю – никто не верил, только кивали головой, думая, что я сошла с ума или пытаюсь прикинуться такой, чтобы привлечь к себе внимание. А ведь я со многими пробовала говорить. Не сказать, что я общительная – но сам посчитай, минимум один человек раз в десять лет – итого число собеседников переваливает за сто пятьдесят. Может, и больше – я не помню. Просто, возможно, я бы и молчала, но часто вижу людей, которые хотят забыться. Сейчас они тратят астрономические суммы на сигареты, алкоголь, наркотики. Ну или ищут аналоги подешевле. Уже слышал про мускатный орех? Или две баночки таблеток валерианы за раз? Много чего, есть длинный список, в позапрошлый раз меня угораздило попасть именно в компанию к ребятам, которые во всём этом разбирались. Где-то лет пятьдесят или сорок назад люди пытались избавиться от всех своих дурных мыслей, проводя много времени на работе. Мне, кстати, этот способ нравится больше всего – мало того, что приносишь пользу обществу, так ещё и сам в плюсе остаёшься. Перенапряжение отвлекает надолго. После упорного труда – долгий сон. А это уже больше десяти часов выпадения из реальности. Но всё вызывает привыкание. Некоторые думают, что им удастся забыться только после смерти. И это не всегда правда – уже чёртовых тысячу пятьсот лет я здесь, и помню каждую свою реинкарнацию. Не в мелочах, естественно. Но ты бы вспомнил, что ты делал неделю назад? Я имею ввиду, что-нибудь рутинное. У тебя же нет отпечатка в памяти, как ты чистил зубы или накрошил сэндвичем с сыром. Собственно, так и я не вспомню, что я делала за два дня до того, как рухнула Берлинская стена. Или за неделю до начала Великой депрессии. Не пойми меня неправильно: в какой-то момент я начала смиряться с тем, что я всё помню. А потом даже пользоваться этим. Но только иногда – в принципе, это самое бесполезное умение, которым могла меня наградить судьба. Если бы мне дали выбор, я бы предпочла одну жизнь с абсолютным музыкальным слухом или бесконечным обаянием. Может, одну жизнь с трудолюбием и усердием. Или одну жизнь с фантазией для новых сюжетов. Да просто – одну жизнь, в конце концов. Я не смогу стать вундеркиндом – все накопленные знания теряются за те года, когда меня заново обучают говорить. Все мои воспоминания переводятся на язык страны, в которой я реинкарнировала – и это даже забавно. Помню-то я образы, а не слова. Так что из всех плюсов, которые ты, может быть, себе представляешь, у меня нет ни одного. Я просто… почти всё помню. Кстати, иногда всё же везет начинать жизнь не с самого начала – иногда я оказываюсь в чьём-нибудь провалившемся в кому или упавшем в обморок теле. Иногда – после долгого сна. А иногда и в сознании – благодаря чему-то особенному. Знаешь, как говорят, мол, выспался (поел, сходил в душ) – и сразу другой человек. И иногда действительно так и случается. Позапрошлое своё тело я убила, когда ему было девятнадцать. Я прожила в нём четыре года. Это был какой-то парень, которого всем ставили в пример, и я подумала: будет забавно, если он начнёт употреблять. Ну, ты вроде как слышал, нет? Очень большой общественный резонанс мог бы быть: мой труп нашли в туалете какого-то супермаркета. Но дело замяли. Он умер от передоза, можешь представить себе приблизительную картину со всеми вытекающими. А если не можешь – ещё лучше. Ему могло бы исполниться двадцать, если бы я не реинкарнировала в него после того, как его лучший друг повесился в коридоре школы. Это, кстати, тоже прикрыли от глаз общественности. А своими глазами это увидеть мне не удалось – первые секунды провёл в медпункте, где мне тёрли виски. Прошлое тело, кстати, мне тоже досталось уже в сознательном возрасте – правда, уже помладше. Девочка, десять лет. Я в нём пробыла совсем недолго. Оно мне и досталось так неприятно: пришла в сознание после того, как меня избил мой отец. То есть, даже не знаю, можно ли назвать его «мой отец» - по сути, мои настоящие родители, как и я, где-то тоже блуждают по свету в виде реинкарнаций, но не помнят, что когда-то они были средневековыми крестьянами или вообще первобытными людьми и у них был ребёнок. Мужчина, которого я в том теле называла «папа», очень любил алкоголь. И со стороны не скажешь, что он избивает свою жену и десятилетнюю дочь в пьяном угаре – он работал на дому, а когда приходилось куда-либо выходить, то выглядел как самый обычный человек. Я решила избавить «маму» от страданий и однажды, пока он спал, воткнула кухонный нож прямо ему в затылок. Он не проснулся. На следующий день эта женщина, обнаружив холодный кусок мяса вместо своего мужа, начала плакать. «Любовь зла», - говорила она. «Зачем ты это сделала?», - спрашивала. А потом, когда я спала, задушила меня подушкой. В общем, забавный народ. Я вот недавно сходила к психологу – рассказала, мол, хочется иногда и правда забыться. А она знаешь, что сказала? Один раз живём, нечего забываться. Я прямо там и рассмеялась. Нервно так. На самом деле ничего смешного не вижу. Но нет, моя жизнь – это не один сплошной мрак. Например, ещё с тех времен, когда людей начали хоронить в гробах, ходила эта поговорка – мол, если уж так хочешь спать, то отоспишься в гробу. Как же было иронично, когда меня похоронили заживо совершенно случайно. Не знаю, почему. Представить себе можешь? Я просыпаюсь – надо мной крышка гроба. И я её не вижу, потому что темно. Воздуха мало, и он спертый. Места тоже мало – не перевернуться на бок. Тогда я начинала понимать, что нет смысла хвататься за свою жизнь, я застряла в этом цикле смертей и перевоплощений. Ну и идеальным решением было просто задремать. Ощущения не из приятных – хотелось перекусить чего-нибудь. И дышать. Медленная, мучительная смерть. А ещё когда-то я была африканским мальчиком. Ну, к слову о медленной и мучительной смерти. Ты думаешь, от голода? Как бы не так. Насчёт летоисчисления не уверена, в пять лет как-то не приходило в голову утруждать себя датами, но, видимо, сравнительно недавно – приехали волонтеры и усыновили меня. Думал, новая, безбедная жизнь. Но они использовали меня как дешёвую рабочую силу. Как маленького раба. Я попытался сбежать – просто бежал куда глаза глядят. Ну, и таким образом перебегал дорогу, а какая-то фура не успела вовремя затормозить. Мне отдавило ноги, которые медицина тех времен позже успешно ампутировала без анестезии. Просто потому, что так дешевле. Естественно, меня там узнали благодаря какой-то медсестре – в региональной газете на первой полосе пестрела история о семейной паре, усыновившей бедного африканского ребёнка и «подарившей ему надежду». Мне, то есть. Когда они увидели меня, я как-то сразу понял, что ничего хорошего не будет. Дома просто избили до смерти и кинули в какой-то чулан думать над своим поведением. В общем, где-то дня три точно приходилось лежать и заживо разлагаться. Ни сил, ни возможностей, ничего. Потом уже маленькое сухое тельце закопали на заднем дворе. По газетам дали объявление, что я пропал. И все те, кто верил в это, цокали языком: сколько волка не корми… Столько разных историй. Ещё когда-то мне почти удалось прожить долгую и счастливую жизнь улыбчивым еврейским дедушкой. Дедушкой он был, естественно, под конец – семьдесят восемь лет. Но ты уже догадываешься, когда это было. Вторая Мировая, нам говорят, вы едете в санаторий. В принципе, кто же знал, что вместо оздоровления меня там ждет газовая камера? Не знаю, к чему тебе это всё знать. У меня на этом моменте спрашивают, учусь ли я на своих ошибках. Люди думают, что будь у них чуть больше времени, они бы точно свои неверные шаги рассматривали как школу жизни. И я скажу, что это очень большой самообман. От рака лёгких я умирала три раза. Но до сих пор курю. Нет смысла себе в чем-то отказывать. Я об этом рассказала одному парню лет двадцати семи, давно когда-то. Он как раз после этого начал курить и потом до меня по нашему маленькому селу дошли слухи, что он заработал рак лёгких. То есть, обучение не только на своих, но и на чужих ошибках можно запить холодной водой. Однажды я была машинистом поезда. Именно на моей памяти самый первый железнодорожный суицид. Не знаю, как это вообще могло прийти в голову, но люди такие изобретательные, когда дело касается поиска лёгкой смерти. Я тогда дополнительно пережил маленькую смерть внутри себя. Потом всю жизнь молчал. У меня была семья, дети – я не сказал им больше ни слова. Конечно, это повлекло за собой множество скандалов, во время которых я просто слушал. Ничего не говорил. Лет десять назад депрессивным подростком я снова пережила похожую историю – уже в качестве жертвы. Не знаю, что случилось с машинистом, но он наверняка пережил меньший шок – сейчас подобное встречается гораздо чаще. После того, что мне приходилось видеть, мне не страшно умирать. Но знаешь что? Я могу себе это позволить. Я имею в виду, рассматривать самоповреждение и самоубийство как развлечение и новый опыт. Потому что моя жизнь не одна. В отличие от твоей. Так что, пожалуйста, дай мне руку, и пойдём скорее отсюда. Посторонним на крышу вход запрещён.