Маразм Роджера
Ледяной мрак окутывал космический челнок фармацевтической компании «Персия Медикал». Он был угнан со станции, где проводилось обследование заключённых на предмет психических отклонений. Беглянку звали Доктор Клара Морган, однако, мало кто знал её полное имя, все говорили просто Морган или Доктор Морган. Многие киборги, как и андроиды, по сути своей, были бессмертны, поэтому в документах не оговаривалась дата рождения. К таким и относилась и Доктор Морган. У них не принято говорить о возрасте, особенно в обществе обычных людей, которых было подавляющее большинство. Но не надо думать, что Клара это переполненный опытом мудрец, остывший к жизни, нет, она растёт и развивается вместе с другими людьми, пытаясь оставить свой след в истории. В какой области Морган имела докторскую степень, история тоже умалчивает, хотя если поднять архивы всех университетов всех союзных галактик, возможно, найдётся тот, в котором много лет назад юная Клара получила своё образование. Там же могла бы найтись и её девичья фамилия, но сейчас оставалась лишь Морган и двое детей с, пропавшим во время войны, мужем. В ту войну Морган стала спасением для беженцев, военным доктором, проводником в мирные земли, но даже после этого её не оправдали и не смягчили приговор. Был ещё пиратский искусственный интеллект без телесной оболочки, но с громким именем — Весёлый Роджер. Он поглощал любые системы, программы, алгоритмы, к которым подключался. Так происходило со всей техникой, к серверу которой Роджер имел доступ. Сейчас он управлял тем самым челноком «Персия Медикал». Написала Клара эту программу сама или позаимствовала у кого-то — уже не имеет значения. Так же, на борту находился маленький андроид из тех первых поколений, которые ещё не обладали человеческой внешностью и могли быть любой формы, которую им только даст производитель. У этого были четыре пятипалые клешни, которые служили ему больше для технических работ, чем для передвижения. Перемещался он за счёт двух ракетных двигателях, которые закреплялись по бокам корпуса. В него были встроены почти все системы ввода и вывода информации, которые еще использовались во время того выпуска. Это были камеры, звуковые записывающие устройства и динамики, радио локаторы, функция авто подключения к сети и прочее. Как и любой андроид, этот обладал своим собственным искусственным интеллектом, резервной памятью и мощной системой обработки информации. Он называл себя Федя. Почему, знает только Доктор Морган — это она выкупила его у двухголового аборигена с маленькой планеты Лабриан год назад, где вела переговоры с местным правительством. Сейчас, когда Роджер увёл челнок подальше от погони, выяснилось, что на борту отсутствует система навигации. Таким образом, Доктор Морган со своей небольшой компанией были вынуждены дрейфовать в открытом космосе.***
— Да, все же было нормально, чего ты опять начинаешь? — Большую часть своей жизни я провела рядом с Роджером, мы стали как полноценная семья: я — жена, которая требует, что бы муж работал, а он — вечно тупит и не понимает, чего я от него хочу. Такая вот идиллия. Но все равно бесило то, что он ни как не может найти верный курс. — Сама виновата. — Мелодичный голос Роджера действовал успокаивающе, хоть и упрекал в бездарности. — Нужно было сначала все системы проверить, а уж потом со станции уводить. К тому же, эта развалюха накроется при первой же встрече с фараоном. Теплый, приятный, такой голос из прошлого, который я всегда носила с собой, подарив его Роджеру. Кстати, человека, с которого был скопирован голос, тоже звали Роджер, Грейси Роджер — учитель математики в старших классах. Сколько ему было, когда он начал преподавать у нас? 24? 25? Высокий, красивый, тёмно-русые волосы аккуратно зачёсаны назад, но все равно немного топорщатся, на губах безмятежная ухмылка. С первого взгляда и не скажешь, что преподает точные науки. С первого взгляда — в него влюбишься и потеряешь дар речи, забудешь как дышать, сердце пропустит пару ударов, а потом начинает выбивать рваный ритм, щеки предательски пылают, руки не знаешь куда деть. Женский коллектив в восторге. Такие воспоминания сносят волной мой воспалённый мозг.***
Время расходиться. Роджер медленно, как бы лениво, собирает вещи. Все расходятся. Я внимательно слежу за каждым, не потому что хочу убедиться, что все вышли, просто привычка. Учитель, делая вид, что занят чем-то очень важным, смотрит только в электронную книгу, какие были в моде ещё лет 7 назад, но других тогда в муниципальных учреждениях не выдавали. Наверное, я слишком подозрительно медленно тогда шла к выходу, но какая разница, кроме нас уже ни кого в аудитории не осталось. — Клара. — Он позвал меня так, словно смакует это имя. Я знала, что позовёт, ждала этого, но от того, что это имя произнёс Он, сердце (тогда ещё только одно) сбилось с прежнего ритма. — Задержись. Я остановилась как раз рядом с ним, не смея сделать и шагу. — Да, мистер Грейси? — Прозвучало неожиданно хрипло. Я попыталась сглотнуть нарастающее в горле давление, но судорожный комок продолжал расти. Такая вот у меня на него реакция. — Я проверил вчерашние работы и, знаешь, твой результат меня совершенно не удовлетворил. — Я стояла на дрожащих коленках, боясь упасть на ровном месте, потому что именно это и происходит, когда он смотрит на меня. — Можешь подойти посмотреть. Легким, немного небрежным жестом руки он вывел на экране своей книги общие результаты и протянул мне. Я внимательно посмотрела на колонку оценок. В основном это были середняки и хорошие, однако напротив моего имени красовался низший балл. Почему? Я никогда ни к чему не прикладывали особых усилий. Все как-то само получалось. Слишком просто, слишком скучно. Лучшие отзывы, хорошие рекомендации, высшие оценки — обыденно. Я щелкнула пальцем по строке со своим результатом, и журнал показал мою работу. Что? — Не понимаю, здесь же нет ошибок. Я вижу только верные решения, в чем подвох? — Я непонимающе смотрела на работу без единой помарки, и строила из себя дурочку. — Это за списывание. — О, да. Он предупреждал меня. Я решала задания за весь поток, ну, точнее за ту его часть, которая была не в состоянии хоть что-нибудь написать. — Я же говорил, что мне придется за это наказывать. Твой альтруизм — лишь «медвежья услуга» бездарям. С твоим умом можно многого добиться, а ты растрачиваешь свой талант попусту. Его рука откинула назад прядь моих волос, упавших на лицо, и, не прекращая свое движение, скользнула от плеча к лопаткам, по спине, спустилась на талию, почти невесомо приподнята край рубашки, прошлась одними пальцами по голой коже поясницы, почти проскальзывая под ремень штанов. От таких действий я шумно вздохнула и, положив книгу на стол, провела ладонью по его груди, медленно переходя на торс, сминая футболку. Он отстранился на мгновение и посмотрел на меня затуманенным взглядом. Я никогда не знала, что он в такие моменты хочет во мне увидеть, за то знала, что это его «старт». Я неуверенно тянусь обеими руками к ремню на его штанах, чувствую как его тело вздрагивает от моих прикосновений. Мы быстро реагируем друг на друга. У обоих тяжелое дыхание, сливающееся в единый поток. Я резко замерла, когда мои пальцы коснулись его кожи под рубашкой. Мужчина шумно вздохнул и вздрогнул о моего прикосновения. Легкая волна удовольствия прошлась по телу от того, что я могу контролировать состояние мужчины, который старше, который поддается моим мелким манипуляциям. Я уже потянула застежку, как горячие руки накрыли мои, не позволяя пошевелить ими и продолжить начатое. От возбуждения все тело задрожало. Я каждый день жду этого и каждый раз получаю все больше и больше. Он умеет удивлять, умеет заставлять реагировать на него мгновенно. Мне мало места, мне очень много его. Он сильнее сжал запястья, а я закрыла глаза, поддаваясь этой силе. В секунду он разворачивает меня и отпускает, а я, что бы удержаться, опираюсь на стол, но ладони соскальзывают и мое тело падает на гладкую белую поверхность. Пытаюсь подняться, но мне заламывают руки. В спине, кажется, что-то хрустнуло. Я не успела вскрикнуть от такого резкого действия, но прекрасно ощутила, по мимо боли в спине, его горячее дыхание на своей шее. Он наклоняется все ближе, плотнее прижимая меня к столу всем своим телом. С трудом осознавая ситуацию, я не пыталась сопротивляться, просто непривычно. Никогда не любила грубость, но тогда мне ещё было не с чем сравнивать. — Не здесь же… — Хрипло шепчу я на выдохе. Похоже, мои слова здесь вообще ни кого не волнуют. Он приподнял мои бёдра и, торопясь, задевая чувствительную кожу в низу живота, выдернул ремень из моих штанов и закрепил им руки за спиной. Грубый металл впивался в запястья и оставлял красные следы. Его бёдра так плотно прижались к моим, что я почувствовала, как сильно что-то пульсирует у него под штанами. Он ни когда не думал обо мне, что я чувствую, как реагирую на прикосновения, но мыли моменты, когда мне хотелось быть под ним. Вот так. Очень близко. Адреналин бежал по венам от осознания, что с любую минуту сюда могут зайти, увидеть, что мы тут вытворяем.***
Но, не время об этом думать, я же замужем в конце-то концов! Если бы кто узнал о чём я думаю… — Бесполезное ты корыто. — Буркнула я себе под нос и решила больше пока что не трогать Роджера. Ему тоже досталось от системы, да и ещё восстанавливается после того вируса. — Ну, а чего ты хотела? — маленький черный, с кучей проводов и лампочек, прохрипел еле-живой робот, который. — Я ведь тебе говорил, что капсулы не достаточно будет, что бы далеко уйти, а ты так рвалась на свободу, что забыла проверить состояние систем. — Маленький, такой, уродливый андроид все не унимался; он мог в ладонях уместиться, в упакованном состоянии, но был слишком шумным для своих размеров, и очень скоро мне надоел… Снова… Четверть минуты спустя, он уже цеплялся своими четырьмя не-до-лапами за внешнюю обшивку капсулы, чтобы не остаться одному на бесконечных просторах за пределами известных ему карт. Ни чему жизнь не учит. Зачем я его вообще выкупила у того двухголового аборигена? Как будто у меня своих тараканов не хватает, а тут еще этот на голову свалился. Ноги моей больше на таких барахолках не будет. Все говорило о том, что очень скоро эта ситуация заставит меня и мою, скупую на высокий интеллект, компанию присоединиться к блуждающему мусору или упасть на ближайший астероид, планету, заброшенную станцию; если, конечно, автопилот не соизволит, наконец, проснуться. На самом деле, странно, что мы все еще на ходу, ведь прошло уже немало времени с тех пор, как я покинула обитаемую зону. Почти две недели, по земному времени, нам пришлось блуждать по необъятному мраку из-за неспособности взять управление над аппаратом, которому не помешал бы апгрейд. До этого я хотя бы примерно представляла, в какую сторону мы движемся, но теперь любые ориентиры были за пределами видимой зоны. Вся надежда оставалась на надёжность медицинской капсулы. Я читала, закинув ноги на панель управления, книгу Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — Великий Гэтсби, из библиотеки, которую закачала в Роджера в далёкой старшей школе. Ещё мне очень нравился Ринг Ларднер и Джессика Фридман, хоть они и из разных эпох, но что-то в них было такое, от чего хотелось с ними лично познакомиться. Я уже подходила к концу когда на основном экране замигали начертания компании-производителя, что означало долгожданную перезагрузку бортового компьютера. Ну, надо же, и ста лет не прошло! Хотелось бы сюда еще запасные исправные двигатели добавить, но хорошего — понемногу, сейчас ведь даже не Рождество. Роджер окончательно добил местную систему и полностью взял управление техникой на себя. Но я рано радовалась. Оказалось, этот мудак окончательно впал в маразм и ничего, кроме стартовых инструкций, не выводил. А забавно получается. Отец сказал бы, что это вселенная так шутит, а учитель истории свалил бы все на карму, но, благо, они этого позора сейчас не видят. Отбросив листок на кресло второго пилота, я попыталась подобрать нужные параметры для перенаправления челнока к ближайшей карликовой звезде, но, как известно, беда не приходит одна. Что-то сбило мой (наверно, слишком громко так говорить об угнанном транспорте) челнок с прежней траектории, кардинально изменив изначальную орбиту полёта, которая рано или поздно притянула бы нас к какой-нибудь солнечной системе. Роджер занервничал. Капсула неслась все быстрее и быстрее сквозь непроглядную холодную тьму; панель управления светилась, словно радуга (хотя изначально в ней всего было заложено 2 цвета). Местное притяжение сыграло злую шутку: прижало все мои внутренние органы к спинке кресла, не позволяя и пальцем пошевелить, что в худшем случае могло грозить несколькими неделями в лечебном секторе этого челнока-недоделки. Чёрт знает, сколько еще времени пришлось бы так просидеть, но вот, наконец, скорость начала падать, а фронтальный иллюминатор озарило яркое сияние похожее на вспышку, от чего автоматически включились защитные слои и тонирование светоотражающих поверхностей. Мы снова начали дрейфовать. И что это такое было? Я попала под распад космического мусора или это самопроизвольный прыжок в пространстве? Если так, то где-то рядом должен быть крупный гравитационный объект, от которого эта светящаяся хрень отвалилась, но пока приборы молчали; или мне снова придется перебирать навигационную систему опорного двигателя. Но, по крайней мере, все живы, ну я имею виду, что Федя все еще царапал обшивку снаружи, а значит — в полном порядке. В этой аномалии, оказывается, были свои плюсы: приборы включились и начали работать в штатном режиме, Роджер дал знать, что тоже в порядке, а система самообеспечения прекратила давать сбои (впервые с тех пот, как я позаимствовала эту колымагу у медицинской станции). Не желая упускать такой редкий момент всеобщего присоединения к реальности, то бишь выход основного компьютера из интеллектуального вакуума, я попыталась запустить алгоритм передачи прав на дальнейшее управление этим кораблём себе любимой, а не встроенному автопилоту-долбаёбу, который уже увел нас неизвестно куда. И вроде как, все получилось, потому что приятный мужской голос тут же поприветствовал нового хозяина: «Приветствую на борту медицинского челнока фармацевтической корпорации „Персия Медикал“. Все услуги для экипажа бесплатны. Воспользуйтесь…» И бла-бла-бла, все в таком духе, короче, дослушивать я не стала, точнее Роджер прервал эту задушевную речь, оправдываясь тем, что его раздражает этот оператор. Удивительно, почему мне раньше не пришло в голову взяться за штурвал? Глядишь и не заблудились бы. Так, теперь нужно оценить состояние этой посудины, и определить наше место нахождения относительно ближайших систем. Серьёзных нарушений в работе оперативного железа не обнаружено, за то потрепана сама система управления и авто-режим, но это у нас стабильно. С определением в космическом пространстве дела обстояли куда сложнее. Как правило, такие челноки раньше перевозили больных и раненых (всем, кому требовалась хоть какая-то медицинская помочь), но все происходило в сопровождении эскорта, а иногда и попросту не выходя со станций. Здесь не требовалось определение пути, а потому и карт загружено не было. Короче, топографический кретинизм. На этом-то мы и попали. Когда я впервые осознала, что заблудилась в бесконечности… Сложно описать это чувство… Я провела здесь уже две недели, а сколько ещё т пробуду? Месяц? Год? Но отчаиваться я всё же не собиралась. Тут ведь уже ни чего не поделаешь, приходиться приспосабливаться к нелегким условиям жизни в неопределенности. На этом челноке системы жизнеобеспечения оставались в рабочем состоянии даже без подключения к сети, как и в любом медицинском объекте, а теперь ещё и сбои прекратились. Роджер подал сигнал «S.O.S.» сразу как закончил возиться с системой коммуникации. Если попадусь, могут срока еще накинуть, но это теперь уже маловероятно. Сигнал дойдет до обитаемой зоны неизвестно когда, а ведь ещё нужно определить откуда он поступил. Обратно к зэкам я не хочу, но даже это будет лучше, чем навсегда остаться в космосе. Изначально весь план состоял в том, что бы отправиться к ближайшей независимой планете или станции, в качестве политического беженца, а там уже предложить местным выкупить эту же мед. капсулу, договориться с мелкими чиновниками и преспокойно забыть о случившемся в какой-нибудь провинции. Этого же я хотела и сейчас, поэтому решила не отставать графика (который выдумала, чтобы не сойти с ума) и включила все механические не программируемые приборы коммуникации (только эти работали без подключения к сети). Оставалось ждать хоть какого-нибудь знака. В это же время запустились остальные инструкции по управлению. Первым делом Роджер потребовал впустить андроида. Я посмотрела на камеры внешнего наблюдения. Этот не убиваемый кусок металла так и болтался на боковой обшивке. Не знаю как, но он все еще не сдох, а значит это лишь то, что нужно его вернуть на борт, иначе компьютер попросту откажется запускать основные двигатели. Пришлось снова открывать камеру герметизации, а делалось это отчасти вручную, потому что во время выпуска данного образца медицинской капсулы еще не были изобретены телепорты. Робот, попав в центральный блок, начал верещать по поводу без повода, и был тут же заброшен в камеру хранения моим чудодейственным пинком. И ему еще повезло. Могла бы и в мусорном блоке спрессовать. Так, что еще нужно? Я быстренько пробежалась глазами по инструкции. Это и это сделала… Щиты опустила, тонировку сняла… Бла-бла-бла… Камеру герметизации очистила… Вроде, все. Можно включать ускорители и брать ручное управление. Только я взялась за штурвал, как вдруг капсула опять сменила курс. Теперь на экране замелькали надписи на не знакомом мне языке (что странно, ведь в меня имплантирован универсальный переводчик), а компьютер сделал невъебенно актуальное заявление своим успокаивающим голосом: «Мы падаем. Сохраняйте спокойствие». А кто паникует-то? — Постой, куда мы падаем-то? — тут же задала я актуальнейший из вопросов. — Мы же в космосе! Не куда тут падать. — Рядом только что ни чего не было, а тут на тебе — гравитационное поле! Хотя я уже ни чему не удивляюсь, после такого длительного одиночества, могут и глюки быть. Но стоит отметить, что мелодичный голос бортового оператора действительно успокаивал, это такая технология, помогающая сохранять спокойствие. Есть даже операторы, которые пением погружают в сон, но это больше в детских садах и яслях используется. Собрав все мысли в кучу, я приняла решение действовать по обстановке. — Доктор Морган, ни один радар не засек крупных объектов, но нас всё равно притягивает. — Роджер пытался не дать гравитации нас расплющить. Для балансировки он поочередно запускал ракетные ускорители. — Роджер, запусти программу завершения полета, и включи тормозные двигатели. — Отдала я приказным тоном. Мне просто нравиться быть главной, а тут такой случай подвернулся. — В просьбе отказано. — Это звучало так, словно меня отшили. Обидно вышло. — Нужно отцепить часть грузовых отсеков, тогда можно будет попробовать. — Нет, лучше перенаправить всю энергию в хвост, так мы хотя бы предотвратим столкновение. — Все мои указания были вполне обдуманными, по этому, у техники не было смысла мне отказывать, но дальше что-то пошло не так. — У вас недостаточно полномочий. — Тем же раздражающе-успокаивающим голосом продолжал оператор, заткнув моего Роджера. Вот это поворот… А каким образом тогда Роджер передал мне права на управление? — У кого тогда полномочия? — наглая машина выводила из себя. Не в первый раз, но сейчас все начало переходить всякие разумные границы… Либо я все-таки помешалась. — В этой системе всем управляет Эру. — Теперь на такую внештатную фразу от железяки, не было ни подходящих слов, ни стоящих идей, как заставить все это оборудование слушаться того, кто сидит за штурвалом. Неужели нас перехватили? Ещё ни кому не удавалось взломать защиту Роджера. Отказала в работе панель управления. Заблокировались ремни безопасности. Даже освещение погасло. — Сохраняйте спокойствие, мы входим в атмосферу. — Донеслось очередное заявление, слетевшей с катушек, программы. Сейчас будет трясти. Вместе с падением капсулы, одуревшими приборами и расшатанной от усталости психикой, очнулся еще и Федя, который тут же начал бить по стенкам и верещать, как блажной: — «Что ты творишь?! Тормози! Мы умрем! Я еще так молод!»… И все в таком духе. А секунды летели, вместе с ними горела обшивка, капсула вошла в атмосферу без защитного слоя, поэтому предохранители не сработают, а поверхность все ближе и ближе… Что это за планета? Обитаема? Как я её не заметила? Кто такой Эру? Хочу домой. И мороженого. Так, стоп! Не до этого сейчас. Из-за невыносимой жары я начала терять сознание. Реальность плавилась в моих глазах. Единственное, что я еще успела сделать — это отцепить хвост корабля, что бы тот потом смог выйти на орбиту. Пусть и обугленный весь, но этот остаток сможет передавать мне сигнал, если я выживу, конечно, — так я смогу представлять карту, рельеф, найду водоем, если здесь есть вода, а в случае чего и смогу выбраться. По жизненному опыту знаю — на незнакомой местности необходима связь со спутником. Особенно, если это обитаемая местность…