хХх
Луи начинает активную подготовку к родам уже с первых дней. Он жестко контролирует все, что ест Гарри, отчего тот иногда ноет и ворчит. Луи также заставляет парня выполнять упражнения, которые кажутся ему совсем легкими, пока нет выпирающего живота. Томлинсон укладывает его спать ровно по расписанию и выводит гулять только тогда, когда это нужно для малыша. А живот Гарри тем временем растет. Причем растет удивительно быстро, и Луи волнуется даже об этом. Он звонит врачу в любое время дня и ночи, хотя тот однажды вежливо намекнул, что после одиннадцати вечера уже спит. Звонки Томлинсона стали для него привычными – парень чуть повышенным из–за нервозности голосом спрашивал обо всем: например, что означает новый прыщик над пупком Гарри или почему на расческе сегодня осталось так много волос. Стайлс немного дуется из–за такого поведения Луи. Он становится более капризным и иногда из вредности не позволяет тому ухаживать за собой, помогать одеваться или готовить завтраки. Он не знает, на что обижается, а Томлинсон списывает это на беременность – и отчасти он прав. Возможно, они самая странная пара на свете. Даже Эмили иногда стыдно выходить вместе с отцами на улицу, потому что один только и делает, что переживает и все перепроверяет, а другой ноет и ленится. Но они те, кто есть, так что ей придется привыкнуть к странностям обоих пап.хХх
– Хаз, черт, мне кажется, я сейчас описаюсь, – Луи сильно сжимает ладонь Гарри в руках. Парень трясет ногой, почти съел все свои губы и давно обгрыз ногти, потому что это, черт возьми, случится сегодня. – У меня иногда такое ощущение, будто это ты беременный, – Стайлс закатывает глаза. – Прекрати дергаться. Мне, если честно, без разницы, будет это мальчик или девочка. Луи хмурится. – Мне тоже все равно, но… – он мечтательно улыбается. – Если бы это был мальчик, я бы смог учить его играть в футбол. – Во–первых, Эми тоже любит спорт, – раздраженно отвечает Гарри и убирает свою ладонь из ладони Томлинсона. – А во–вторых, ты хочешь сказать, что расстроишься, если у нас будет еще одна принцесса? – Нет, Хаз. Но я просто говорю, что мальчик… – он видит, каким рассерженным становится Гарри, а потому заставляет себя остановиться. – Ладно, все. Не хочу ссориться, ладно? Он вновь берет ладонь Стайлса в свою и подносит к губам, оставляя на пальчиках нежные поцелуи. Гарри пытается сопротивляться, но на его лице все равно расплывается широкая влюбленная улыбка. – Мистер Стайлс, пожалуйста, пройдите в кабинет, – из–за белой двери выглядывает врач, и оба парня тут же смотрят друг на друга. Луи поджимает губы и встает. – Даавай, Хаз, – он тянет кудрявого за собой, хотя у самого ноги трясутся. – Пора бы нам узнать правду.хХх
Это мальчик. Здоровый и активно растущий в животе кудрявого, а еще такой же капризный, как и папочка. Он начинает толкаться уже с четвертого месяца, и Луи довольно улыбается, утверждая, что малыш унаследовал его любовь к футболу. Гарри, однако, не особо доволен. Потому что он медленно, но верно, приближается к стадии токсикоза. Малыш чуть ли не избивает его изнутри – такое ощущение, что он просто прыгает в животе Стайлса, отчего тот буквально не может дышать из–за боли. Это, конечно, очень мило и трогательно, но он уже просто устал. Кроме того все чаще по утрам его стала навещать тошнота и головокружение. Луи рядом, чтобы убрать волосы с лица и помочь склониться над унитазом, а еще он достаточно милый, чтобы не отворачиваться от Гарри при разговоре, хотя тот и пахнет рвотой. Томлинсон становится немного мягче с ним, позволяет есть более вредную пищу, после того как Стайлс долго ноет, и даже разрешает смотреть телевизор перед сном. Они на седьмом месяце, когда с Луи вдруг случается это. Гарри лежит на диване и лениво смотрит какую–то программу, пока Томлинсон вертит в руках фотографию узи их малыша. Эмили давно спит в кроватке, так что они сидят в приятном одиночестве. Луи улыбается и разглаживает завернутые уголки, когда вдруг оборачивается к Стайлсу и широко раскрывает глаза. Он замирает в таком положении на несколько секунд, и Гарри поднимает на него недоуменный взгляд. – Лу, что случилось? – спрашивает он, толкая парня ногой. – Черт, малыш, – отвечает он, качая головой. – Милый, у нас будет ребенок. Гарри медленно моргает. – Ну… да? А ты, как бы, не знал? – он указывает на свой огромный живот и улыбается, когда Томлинсон накрывает его теплыми ладонями. – Черт, у нас ребенок. Настоящий. В смысле, раньше была только Эмили, а теперь, – он вновь качает головой, а затем шепотом продолжает. – Теперь у нас будет еще один малыш. Стайлс, кряхтя, приподнимается и садится рядом с Томлинсоном. Он берет лицо Луи в ладони и заставляет его поднять взгляд на себя. Глаза парня искрятся влагой, и Гарри ласково улыбается. – Да, у нас будет малыш, – отвечает он нежно. – И мы будем папами. Во второй раз. Наши дети будут самыми счастливыми, да? А потом, – он оставляет влажный поцелуй на щеке парня. – Потом у нас будет еще больше малышей. Мы купим огромный дом и переедем туда всей нашей дружной семьей. Луи счастливо смеется, и с его щеки соскальзывает одинокая слеза. – Гарри, ты невероятный, – он наклоняется ближе к парню и соединяет их лбы. – Ты такой чудесный. Черт, ты носишь моего ребенка. Нашего ребенка. Я так чертовски сильно люблю тебя. – Ты уже говорил, – Стайлс довольно улыбается, но Луи все равно замечает румянец на его щеках. Томлинсон наклоняется еще ближе, прикрывая глаза, и касается губ Гарри своими. Они мягкие и свежие, на вкус как мятная паста, потому что Хаз только недавно чистил зубы. А еще они такие теплые и родные, что Луи позволяет еще паре слезинок скатиться по лицу (об этом необязательно кому–либо знать).хХх
– Хорошо, Хаз, сосредоточься, – Томлинсон тяжело вздыхает и толкает тележку. – Ты хочешь кокосовое молоко или же обычное? Гарри задумчиво мычит в трубку. Луи пытается быть терпеливым, но у него был действительно дерьмовый день на работе, так что он мечтает лишь о том, как окажется рядом со своим теплым мужем и почти беззубой дочкой. – Ты знаешь, – медленно говорит Стайлс. – Я думаю, я вообще не хочу молока. Луи разочарованно стонет. – Хорошо, что ты тогда хочешь? – Как насчет того, чтобы ты заехал куда–нибудь за молочным коктейлем? Томлинсон смотрит на часы. 22:47. – Боюсь, все заведения уже закрыты. Он представляет, как Гарри на другом конце дует губы. – Хочу немного сыра, – вновь взволнованно произносит кудрявый. – Пармезана, точно. И фруктов. И торт? Пожалуйста, торт. Только с кремом, а не – ох, черт, у меня, кажется, отошли воды. Луи резко замирает. В его руках упаковка сыра, которую он от скуки разглядывал, он уставший, раздраженный, а его муж, черт возьми, рожает. – Блять, – выдыхает он и бросает сыр на место, прежде чем побежать к выходу. Луи надеется, что не похож на вора из–за своей растрепанности, потому что ему нужно спешить, а приставучие охранники сейчас будут некстати. – Ты ведь не шутишь, да, малыш? Я буду дома через пять минут. Достань сумку для больницы. И позвони няне, чтобы она пришла к Эми. Блять. Ты рожаешь. – Лу, – голос Гарри опасно дрожит. – Я не знаю, что мне делать. Стайлс в панике. Луи, в принципе, тоже. Но он должен быть ответственным. – Хорошо, милый, – выдыхает он. – Просто сиди и жди меня. Я сам все решу. Он бросает трубку, получая от парня тихое «да» в ответ, и набирает няню, чтобы срочно вызвать ее на работу. Она даже не спрашивает, что случилось – Луи звучит слишком нервно, а ей совсем не хочется нарваться на ругательства. Поездка проходит как в тумане. Томлинсон не видит ничего, в голове лишь Гарри, крики младенца, врачи, медицинские приборы и запахи медикаментов. Он бегом поднимается в квартиру и сразу направляется в спальню, доставая из–под кровати приготовленную заранее сумку. Он возвращается обратно в прихожую, берет обувь и куртку кудрявого и идет в гостиную, где на диване сидит ошарашенный Стайлс. – Детка, я здесь, – говорит он, хотя Гарри, очевидно, слышал, как он пришел. – Сейчас мы тебя оденем, да? И поедем. – Луи, – удается выдавить из себя Стайлсу. – Я боюсь. Томлинсон поднимает на него взгляд и на секунду задерживается в таком положении. – Я тоже, – признается он. – Но мы вместе, да? Все будет в порядке. – Ты будешь держать меня за руку? – совсем по–детски спрашивает Гарри. Луи надевает на него уже второй ботинок. Томлинсон сглатывает. Ему действительно не хочется присутствовать при родах, но он не настолько мудак, чтобы бросить мужа одного. – Конечно, милый, – обещает он. – Можешь встать? Я надену куртку. – Папа? Папочка? Они слышат сонный голос Эмили и синхронно оборачиваются в ее сторону. Она стоит в пижаме и трет глаза, со страхом смотря на мужчин. – Эми, малышка, папа рожает, – объясняет Луи и помогает Гарри встать. – Мы едем в больницу. Ты ведь будешь хорошей девочкой и не станешь капризничать, да? Совсем как взрослая. Няня скоро придет, и она побудет с тобой сегодня. – Ай, черт! – Гарри хватается за живот и крепко жмурится. – Чертовы схватки. Сердце Луи останавливается. Это все реально. Гарри рожает. Он до конца застегивает куртку, пока Эмили молча стоит в сторонке. Она явно понимает, что сейчас лучше не мешать, так что просто наблюдает за ними. Раздается звонок в дверь, и Луи быстро бежит открыть пришедшей няне. Он на одном дыхании бормочет о том, что нужно делать, и просит звонить, если что–то случится, а потом идет в гостиную за Гарри. Томлинсон надевает сумку на плечо и приобнимает парня за спину, прежде чем повести его к выходу. Стайлс тяжело дышит и во второй раз хватается за живот. Им лучше успеть вовремя. Пока они на всей скорости едут в больницу, Луи звонит врачу и просит его разобраться с подготовкой к родам. Тот звучит радостным, будто это его достижение, что Стайлс, наконец, рожает. Томлинсон бросает телефон куда–то на дно сумки и сильнее жмет на педаль.хХх
Когда на руках Луи оказывается маленькое, голое, сморщенное сокровище, он нежно качает малыша, прежде чем отдать ребенка Гарри и попросить немного нашатырного спирта.хХх
– Эйден, – лениво бросает Стайлс. Он сидит на больничной койке, скрестив ноги, и хмурится из–за упрямства Луи. – Нет, фу, – Томлинсон морщится. – Как насчет Уильяма? – О, давай уж тогда Эдвардом назовем, – закатывает глаза Гарри. – Называть ребенка твоим вторым именем? Ну уж нет. Ник? – Я все еще ненавижу Гримшоу, так что тебе вообще лучше не произносить это имя рядом со мной, – Луи тяжело вздыхает и садится рядом с Гарри. – Может, что–нибудь классическое? Майк, например? Гарри на секунду задумывается. – Майки, – пробует он. – Звучит хорошо. Луи довольно улыбается. Стайлс отвечает тем же и целует парня в щеку. – Хорошо, а теперь, – Томлинсон берет ладонь Гарри в свою. – Как насчет еще одного?