Choose me

Шинья знал, что это было неправильно. Он знал, что он был неправ. Когда его лучший друг рыдал в его руках, он понимал, что все должно быть не так. Все, чего он хотел — это утешить Глена, залечить его раны. И все же, видя, что он не может помочь самому дорогому для него человеку, он был немного зол. По правде говоря, больше, чем немного. Шинья не был уверен, какие именно темные эмоции бурлили внутри него, но каждый раз, когда Глен просыпался от очередного кошмара, каждый раз, когда он видел, как самый сильный, благородный человек в мире плакал, он чувствовал режущую боль в голове, как будто проклятие Махиру смогло каким-то образом высвободиться из меча Глена и внезапно напасть на него. Она была его невестой, не так ли? Он должен был убить ее, не Глен. И он бы смог. Он знал это. Он убил бы ее тысячу раз, если бы это было нужно, чтобы спасти Глена. Он желал ворваться в то место, где живут демоны, где бы оно ни было, и найти ее. Найти ее и потребовать объяснить ему, почему она упустила свой шанс быть с этим мужчиной. Почему она хотя бы на мгновение задумалась о том, чтобы отказаться о жизни с тем, кто светит как солнце, словно яркий луч в разрушенном мире. Будь я на ее месте… Шинья заметил, что всхлипывания утихли, и теперь Глен спокойно дышал. Он вздохнул с облегчением. Казалось, худшее уже позади. Сразу после ее смерти Глену постоянно начали сниться кошмары, и, зная ранимость души своего друга, Шинья настоял на том, чтобы он оставался рядом с Гленом, пока он спит. Используя привилегии своей приемной семьи, он смог всех убедить, что спал за дверью в комнату Глена. Именно в таких случаях, когда Глен просыпается, взвывая от горя, Шинья рядом с ним. Он дорожил свой раскладушкой рядом с его дверью, хотя сам не знал почему. Шинья все скрывал за улыбкой, пряча свое сердце, но, по крайней мере, он понимал, что должен быть честен с собой. И тогда все становилось ясно, как белый день. Причина его гнева на Махиру. Причина, по которой он иногда ненавидел ее. Причина, по которой сердце ускоряло темп, когда его друг утыкался ему в плечо головой, хотя он не желал ничего большего, чем успокоить Глена. Шинья любил Глена. Шинья подозревал, что в их самую первую встречу, когда он устроил Глену небольшой глупый тест, боги написали такую судьбу на его сердце. Может быть, это было наказание за его прошлые грехи или же, вероятнее всего, за то, что он продал душу Хиираги. Поэтому вселенная решила, что он полюбит человека, у которого не только много проблем, но и уже есть возлюбленная. Шинья был уверен, какой-бы не была причина, что боги решили наказать его безответной любовью к лучшему другу, который влюблен в его же невесту. Но сейчас Махиру мертва, и теперь он тот, в чьих объятиях находится Глен. Теперь, накрывая спящего Глена одеялом, Шинья почувствовал укол вины в груди. Он быстро встал и вышел из комнаты, неуклюже падая на раскладушку в коридоре. Шинье внезапно захотелось ударить себя. Что он сейчас почувствовал? Проблеск надежды? Каким отвратительным человеком надо быть, чтобы надеяться на то, что его возлюбленный теперь посмотрит на него в другом свете, когда его соперница мертва? Шинья повернулся на живот, стиснув до боли зубы. Теперь он стал тем, кто хотел рыдать, но не из-за скорби по невесте, которая была ему навязана, не из-за друга, который страдал больше него, а из-за себя. Жалкого, ревнивого, мерзкого, падшего, одинокого человека, которым он являлся. И все же он мысленно мучил себя, напоминая о своем долге в качестве друга и достойного человека, но легкое чувство надежды не покидало его. Независимо от того, сколько раз он говорил себе, что это безнадежно, что мысли о том, что у него есть шанс, презренны для него, его сердце было заполнено самым глубоким, темным, эгоистичным желанием: Глен, пожалуйста, влюбись в меня.