«Мне нравится запах твоих сигарет...»

Любовь – штука непредсказуемая, удивительная, прекрасная, и одновременно с этим, такая ужасная… Самое печальное в том, что приходит она нежданно, быстро, захлестывая тебя с головой, унося куда-то далеко, в тихий омут, выбраться из которого ты уже не в состоянии. Любовь пахнет по-разному. Для кого-то, это запах клубники, которую вы ели, сидя вдвоем на веранде, наблюдая за летним закатом, или же овсяным печеньем с шоколадной крошкой, которое вы печете вместе каждые выходные. Для меня, любовь пахла запахом ее волос. Малиновый вперемешку с розой. Я помню, как обнимая ее, прижимал к себе, вдыхая ароматный запах ее светлых волос. Я говорил ей, как вкусно она пахнет, как мне не хочется отпускать ее даже на секунду. Я, наверное, был одержим, но готов поклясться, что если бы была моя воля, я бы посадил ее на цепь, только бы она всегда была со мной, рядом. А я бы всегда вдыхал запах ее волос, кормил бы ее овсяным печеньем и клубникой, обнимал бы ее, когда ей станет грустно, я бы просто был рядом, давая ей понять, что она нужная, что ее существование приносит мне радость. Был ли я эгоистом? Да, возможно. До сих пор помню, как ревновал ее к каждому, кто смел, смотреть в ее сторону. Больше всего меня бесили ее одноклассники. Малолетние уроды, у которых играли гормоны. Я наблюдал за ней, всегда. Особенно в школе, как только видел, что кто-то из них заговорил с ней, или потянул к ней свои грабли, то ладони сами сжимались в кулаки. Я был готов наплевать на все нормы поведения в обществе, ворваться в ее класс, и прибить каждого, кто подумывал даже просто подышать в ее сторону. Но чем я был лучше? Пока она сидела дома, под домашним арестом из-за ее мамаши-алкоголички, я шатался по улицам с другими девушками. Многие из них даже побывали в моей постели, но я тогда был так пьян, что напрочь забывал это мелкое недоразумение, чьи волосы пахли так сладко. Она часто говорила мне, что после школы хочет поступать на ветеринара, а в будущем, открыть свой приют для животных. Ее сердце было таким чистым и добрым, что порой мне было противно к ней прикасаться. Некое противоречие самому себе. Вроде бы и отпускать не хотелось, но иногда и было противно смотреть на эту чистую душу, с ее чистыми мыслями и добрым сердцем. Я был прогнившим уродом по сравнению с ней. Помню, как водил ее в парк, в дешевые кафешки и старые гостиницы, а она смеялась, называя меня самым лучшим, единственным и любимым. Я никогда не будил ее, если она ночевала у меня, всегда ждал, пока проснется сама. Но просыпаясь, она беззвучно подкрадывалась ко мне сзади, а после прижималась со спины, шепча мне на ухо о том, как ей нравится запах моих сигарет. Она говорила, что это ее любимый запах, и даже если мы когда-нибудь расстанемся, она ни за что его не забудет, будет хранить в своей памяти до конца. Я лишь смеялся, говорил ей, что все это забудется со временем, а она дулась и не хотела со мной разговаривать. Она верила в то, что мы всегда будем вместе, построим семью, она родит мне детей, и мы заживем обычной жизнью, но даже я понимал, что этого не будет. Как бы сильно я ее не любил, как бы сильно не желал того, чтобы она навечно осталась моей, где-то там внутри, я понимал, что «нас» не будет. И дело не в разнице в возрасте, не в родительских запретах и разности интересов, дело было именно в «нас», которых быть не должно. Мне было страшно, потому что я понимал, что не отпущу ее. Я либо убью ее сам, в приступе беспричинной ревности, либо убью себя. Я никогда не говорил ей об этом, а она говорила мне о запахе сигарет. Я никогда не понимал ее мыслей, а она, словно видела меня насквозь. Но конец пришел и очень неожиданно, ворвавшись в жизнь с утра. Меня разбудил звонок телефона, который настойчиво резал слух вот уже десять минут. С трудом разлепив сонные глаза, я ответил на звонок, но не успел произнести ни слова. На том конце телефона была ее мать. Она кричала и плакала, пытаясь сказать что-то невнятное. Лишь когда я немного ее успокоил, она повторила это снова. Эти слова, вонзившиеся в мозг, словно острый кинжал. «Она покончила с собой». Моя девочка, девочка, чьи волосы пахли малиной и розой, покончила с собой. Девочка, у которой были мечты на светлое будущее, закончила свое существование грязной смертью. В этот момент, я пожалел обо всем, а главное, я понял, что совсем ее не знал. Мог бы, вернул бы все назад, и все же, посадил бы на цепь, а потом бы выпытывал у нее все. Каждую эмоцию, каждое воспоминание или мысль, но никогда бы не допустил столь жалкой смерти. После нее у меня было еще множество девушек, разных возрастов, цвета кожи, национальностей и телосложения, но никто из них не говорил мне тех слов, которые говорила она. Я часто стоял на крыше, вспоминая ее, запах ее волос, смех, и те заветные слова. «Мне нравится запах твоих сигарет…». Я не понимал, почему слезы сами текли с моих глаз, стоило мне сделать затяжку. Я все еще был влюблен, но теперь, я уже никогда не услышу ее прекрасного смеха, не вдохну запах ее волос, а на меня, до конца жизни будет смотреть фотография на могильной плите. Я был влюблен, и любовь пахла малиной вперемешку с розой, но теперь любовь не пахла ничем, а в моем сердце, навечно поселилась пустота.