POV Юнги
Достали. Все достали. Надоели отец с матерью, которые пытаются найти потенциальную невесту. — Юнги, ты уже на последнем году обучения, пора искать будущую жену, — старик хотел внуков. И то, что я еще молод, и то, что у меня еще вся жизнь впереди, его не убеждало. Ищи, и точка. Родители пытались найти невестку с помощью свиданий вслепую. Девушки, которых они находили, хотя и были с деньгами — их отцы были богатыми предпринимателями - но, увы, все они были с пустыми головами. С ними даже было не о чем поговорить: слушать, как ей делали маникюр, или как она долго выбирала платье, потому что её стилист заболел, не очень интересно. Достал и Намджун, который стал в этом году президентом студсовета. Несмотря на то, что у него есть собственный кабинет, он все время зависал у нас. Я ему как-то так и сказал: — Намджун, у тебя есть личный кабинет. Какого черта ты тут торчишь? — когда он снова не дал мне поспать из-за своих телефонных разговоров. — Да, есть. Но, хён, сам посуди: я не могу бегать туда-сюда, когда все нужные мне документы находятся здесь. Зачем время тратить впустую? Ага, время тратить. Конечно. Расскажи это кому-нибудь другому. Ладно, факт того, что его кабинет располагался напротив нашего в двух шагах, его не смущал. Сюда он бегал, потому что здесь был Сокджин. Намджун ему все время дебильно улыбается, а последний хихикает на его шуточки, какие бы они плоскими не были. Я уже жалел о том, что не баллотировался в президенты — отсыпался бы в кабинете напротив. Но последней каплей было, когда Намджун повел нас всех в Эверленд. Я ему дал ясно понять, что не хочу туда идти. Тот же ответил, что билеты дали на всех и не пойти будет свыше край. Пришлось идти, но долго я там не собирался находиться. После того, как мы сходили в кондитерскую, Намджун и Сокджин пошли на аттракционы. Я же решил здесь немного пройтись: кататься мне не хотелось. Немного побродив, я понял, что можно сваливать отсюда. Вызвав такси, я хотел позвонить Намджуну и сказать, что ухожу, но телефон предательски сел. «Может пойти на центральную площадь и там их поискать?». Так и сделав, я стал осматриваться, но никого не находил. Вдруг я услышал свое имя, но, оглядев толпу, я не увидел никого из знакомых. — Хён, ты меня не видишь? — голос послышался напротив. Я посмотрел на парня: — А? Ты кто? Брюнет возмутился и назвался. Точно, Пак Чимин. У меня плохая память на лица, а этого парня я видел всего лишь два раза и то, не разглядывал его. Вдруг глаза брюнета потемнели, и он попросил его вывести отсюда. Ха, не только мне было тошно здесь находиться. Через несколько минут он взбодрился и резко посмотрел на меня: — Спасибо, что помог. Но больше ты не услышишь от меня подобного. Чего? Это так сейчас говорит вся молодежь «спасибо»? После этого ко мне подошел Чонгук и буквально набросился на меня. И почему детишки стали такими дерзкими, что даже хёнов не уважают? Достали. Мягко послав Чонгука, я, наконец, вышел из этого жуткого места.***
И почему понедельники такие долгие? Я стоял у панорамных окон в студсовете, рассматривая школьный сад, который располагался между корпусами. Уроки уже закончились, и ученики, собираясь в небольшие группки, шли домой. А это что за рыжая макушка? Пак Чимин? Да, он. Но зачем он покрасил волосы в красный, учась в такой школе? — О, кто это у нас? Неужели, Чимин? — Намджун подкрался сзади. — Ё-моё, Намджун! Напугал. Тот приподнял уголки губ: — А я думаю, что или кого наш Шуга так внимательно изучает. — Ничего и никого я не изучаю. — Да-да. Не объяснишь мне, что между вами произошло? В субботу Чонгук рассказал, будто ты что-то сказал Чимину. И тут меня осенило. Неужели его так задели мои слова? — Я сказал ему, что он незаметный. — Правда? — Намджун рассмеялся. — Что смешного? — Да так. Он мне кое-кого напомнил. Намджун хоть и бесил меня иногда, но мы друг друга хорошо знали. В прошлом учебном году одна девчонка сказала мне, что я неяркий. Теперь скоро будет ровно пять месяцев, как я осветляю волосы. — И что мне теперь делать? — Ну, по крайней мере, надо извиниться. Ты же не хочешь быть таким же, как та девица? — Ага, уже бегу и спотыкаюсь, — посмотрев в окно, я увидел, как к Паку подошли две ученицы. Надо же, только что поменял цвет волос, а уже стал популярным. Намджун заметил мой взгляд: — Ревнуешь? — Кто это ревнует? — я возмутился, а Ким только рассмеялся. — И все же, я думаю, что тебе стоит с ним поговорить. Как-никак, но вы состоите в одном студсовете. Я снова посмотрел во двор. Пак широко улыбался, а две стоявшие рядом куриц… кхем, школьницы смеялись. Раздражает. Когда я выходил из студсовета, Намджун крикнул: — Удачи, — он знал, что я не умею извиняться. — Пак Чимин, нам надо поговорить, — тот взглянул на меня так, как будто я отвлекаю его от любимого дела. — Увидимся, — Чимин помахал девушкам. — Ты уверен, что у нас есть о чем разговаривать? — Раз ты оставил этих девчонок, то значит есть о чем. Чимин прикусил губу: — Ладно, говори. — Ну… понимаешь, — я стал смотреть по сторонам. — Что понимаешь? — В тот день, — я запнулся и взгляну на него. Он смотрел на меня в ожидании, широко открыв глаза. Этот взгляд… он такой же, как у него. Я продолжил. — В тот день, в Эверленде, я сказал тебе то, чего не должен был. Просто тогда меня раздражали все окружающие, а ты попал под горячую руку. — Юнги, ты сейчас извиниться пытаешься? — в точку, блин. — Ну типа того. Чимин ухмыльнулся: — Надо же, даже такой хён может извиниться. Что еще за «такой»? Я злобно посмотрел на него, а он, будто не замечая, продолжил: — Знаешь, я даже немного тебе благодарен. Уже давно хотел что-нибудь поменять в своей внешности, а твои слова дали мне хороший толчок. Теперь на меня обращают внимание, особенно девчонки, — Пак провел рукой по волосам, зачесывая их назад. — Рад был помочь, — я развернулся и ушел. Но почему из всех он раздражает меня больше всего?***
POV Тэхен
— В общем, вот, что произошло, — Чимин рассказал про Эверленд. — Чимин-а, — я знал о фобии друга, но в тот момент совершенно забыл об этом. — Прости меня, надо было с тобой остаться. — Ты не виноват, Тэхен, — Чимин за сегодня впервые немного улыбнулся, — я не должен был оставлять Хосока. Ты не видел его сегодня? — Кажется, он зашёл в студсовет, когда я шел в столовку. — Мне надо с ним поговорить и узнать, что с ним потом случилось. Мне стыдно… Я думал только о себе и забыл о хёне. — Он тебя поймет. Расскажи ему, что случилось. — Хорошо. Спасибо, Тэхен. После уроков, когда мы шли домой, Чимин сказал, что Хосок быстро отошел и пошел купить сахарную вату. Ох уж этот хён… Мне кажется, или в студсовете собрались одни дети? Вернувшись домой, я упал на кровать. Вдруг зазвонил телефон - номер не определился. — Алло? — Хён, привет. Это Чонгук, — его голос был очень тихим. — Привет, зачем звонишь? — Ты не мог бы ко мне подняться? Знаю, что это неожиданная просьба, — я б сказал, что очень неожиданная, — но мне нужна помощь. Голос у Чонгука был убитый. — Хорошо, сейчас буду. Ох, доброта моя доброта, но, кажется, ему было плохо. Сказав маме, что иду в магазин, я поднялся на этаж Чонгука. Искать его дверь долго не пришлось: здесь она была одна. Видимо, его квартира располагалась на всем этаже. Когда Чонгук открыл дверь, я понял, что что-то действительно случилось. Его лицо было очень грустным. — Проходи, — он пошел в гостиную. Комната была просторной в коричнево-бурых цветах. В центре стоял диван и несколько кресел, а рядом красивый стеклянный столик. По всей гостиной были расставлены комнатные растения в горшках и предметы декора. Невооруженным глазом было видно, что вся мебель была недешевой. Но интерьер мне нравился. Я последовал за парнем и сел рядом на кожаный диван: — Чонгук, что случилось? — Тэхен, — он поджал ноги к груди и охватил их руками, опустив при этом голову, — скажи, парни ведь не должны плакать, да? Его руки то и дело сжимались в кулаки и разжимались. Я оглянул гостиную. Впереди стоял аквариум. Кажется, я понял — в воде на спине плавала большая золотая рыбка. — Да, но некоторые обстоятельства позволяют это сделать. Чонгук тихо всплакнул. Неужели это все из-за рыбки? Как будто слыша мои мысли, Чон ответил: — Эта рыбка была подарком моей матери, которая погибла в автокатастрофе два года назад. Но теперь и её больше нет… — Прими мои соболезнования, — в комнате повисла тишина. — Я знаю, что терять родных больно... домашних питомцев тоже, но пойми, рано или поздно этой рыбки бы не стало. — Да, я понимаю. Но она была важна для меня: мать подарила её в тот же день, когда погибла. Когда вернулся домой, увидел, что она не двигается. Я вспомнил тот ужасный день… я не знал, что делать. Я подумал, что ты сможешь прийти, ведь живешь рядом. Спасибо, Тэхен, что пришел. Чонгук опустил ноги и немного успокоился. Но мне почему-то захотелось поговорить с ним: — Мне знакомо это чувство. Отец оставил нас с матерью одних, когда мне было восемь. И сейчас я ничего про него не знаю. — Тэхен, — Чонгук взглянул на меня, — мне очень жаль. — Все нормально. Я уже смирился с этой мыслью, прошло уже достаточно много времени. Кстати, как ты узнал мой номер? — Эм, ну, когда вы вступили в студсовет, я перенес все ваши номера. — Да? — я понял, что не сделал тоже самое, хотя надо было бы. — Тэхен, не хочешь чаю? — Нет, спасибо. Мне нужно возвращаться домой, — я вспомнил, что мать думает, будто её сын пошел в магазин. — Тогда увидимся в школе, — Чонгук немного улыбнулся. Мне стало легче.