Безвинные утехи

Нельзя сказать, что Роугу все это дело нравилось — он просто знал, что это нравилось Стингу. — Ты как? — поинтересовался Стинг, закрепляя последнюю деталь. По его мнению выходило красиво. По мнению Роуга — несколько холодновато. Темноволосый лишь мотнул головой, сжимая губы в тонкую полоску., чувствуя как стегануло холодом по обнаженной коже. Стинг отодвинулся и оглядел дело рук своих. От вида, открывающегося Драгонслееру, перехватывало дыхание, а низ живота начинал болезненно ныть, и в штанах становилось тесно. Темный был привязан за запястья и за разведенные и чуть согнутые в коленях ноги с помощью веревок, перекинутых через потолочную балку. Черные волосы чуть прикрывали лицо, не скрывая, впрочем, тягучего как патока выражения глаз и почти что лихорадочного румянца. — Да не смотри ты на меня так, — полушепотом взмолился Стинг, подтягивая флакон со смазкой. — А то как в прошлый раз получится. — А как я должен на тебя смотреть? — огрызнулся Роуг, ерзая и пытаясь занять положение чуть поудобнее. Получалось паршиво. Быть точнее — не получалось вовсе. Руки уже болезненно ныли, ноги, поднятые в неудобном положении, начинали затекать, а лёгкий сквозняк заставлял сжиматься и съёживаться. — Как девственница на член? Прости, но я не тяну на первое, а ты тянешь на второе лишь частично. И вообще, я после прошлого раза почти два дня нормально сидеть не мог. — Ну прости, — хмыкнул Эвклиф, заливая свою ладонь и промежность Роуга смазкой, вставляя в юношу для начала один палец; потянулся к губам. — Я не виноват в твоем решении, что пособлазнять меня — лучшая идея. Роуг тихо шипит и дергается, отворачивается, но больше ничего не предпринимает, чувствуя, как разливается в паху пьяное тепло, волнами начинающее распространяться наверх, к голове. — С-сукин сын… — охает тёмный и выгибается, когда светловолосый вталкивает в него второй палец и начинает медленно оглаживать внутренние стенки, растягивая и подготавливая для себя; когда тот целует скулы, прикусывает мочку уха и играется с ней, очерчивает языком линию подбородка. Стинг что-то тихо мурчит, водя кончиками пальцев второй руки по низу живота, оглаживая короткую, а потому немного жестковатую поросль, порой переходя на член и легонько его поглаживая, словно бы даже только обозначая движения. Роуг скрипит зубами и склоняет голову, занавешивая лицо волосами, сдерживая стоны, когда светлый добавляет третий палец. У того стоит словно после полугода воздержания, ему хочется прям так броситься и оттрахать как последнюю суку. Но у него другие планы. Роуг все же стонет сквозь зубы недовольно, когда тепло пальцев исчезает, но длится это недолго. Образовавшуюся пустоту тут же заполняет что-то куда более холодное и плотное, куда более широкое. Роуг почти испуганно вскидывает голову, встречаясь взглядом со слегка насмешливым взглядом Стинга, и опускает глаза к его руке. Вибратор. Вот сука! — Ты не посмеешь, — тихо возражает юноша, пытаясь отодвинуться. Не получается — веревки держат крепко, врезаются в кожу. — Посмею, — мягко не соглашается Стинг, придвигаясь ближе и нацеливаясь на шею. — Уже посмел. Слышится сухой щелчок и тихое глухое жужжание, и тут же по телу темного прокатывается дрожь, а светлый тем временем кусает его в шею, тут же зализывает укусы, словно бы извиняясь, оставляет красные пятна, что завтра превратятся в засосы, лижет кадык и спускается к ключицам. Роуг уже стонет в голос, двигая бедрами, словно одновременно пытаясь и освободиться, и насадиться глубже, запрокидывает голову, предоставляя партнёру большее пространство для действий. Но Стинг уже прихватывает губами сосок, большим пальцем поглаживая второй, и не касается вибратора, словно бы забыв о нем. А Роуг уже задыхается, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце и гонит по венам кровь. — Стинг… Стинг, пожалуйста… Пожалуйста!.. — Так хочешь?  — Да! — А утверждал, что я не посмею… — Стинг! Наверное, в иной раз это выражение лица можно было бы назвать и сердитым, только вот сейчас оно плохо вязалось с пылающими щеками и стонами, которые все чаще вылетали изо рта темного. Светлый ухмыльнулся. Паскудливо так, словно предвкушая еще большее веселье. Роуг лишь мотнул головой отрицательно, упрашивая не делать ничего лишнего, что бы там Стинг не задумал. Тот тихо вздохнул. И резко выкрутил ограничитель на максимум. Чени распахнул глаза и страдальчески искривил губы, чувствуя, как натягивается в низу живота тугая струна, готовая порваться, а в груди болезненно давит, и прерывается дыхание. Только вот Эвклиф на достигнутом не остановился — скользнул вниз, устраиваясь между ног темного, и облизнул головку члена, сжимая его рукой, накрыл ртом и заскользил языком, очерчивая венки, огладил мошонку и начал ритмично двигать головой, порой почти что утыкаясь носом в лобок, отстраняясь с влажным хлюпаньем, чтобы продышаться и вскинуть взгляд потемневших глаз на изнемогающего любовника. Тут уже Роуг не выдержал, застонал в полный голос, выгнулся, ощущая как в низу живота словно рвется струна, голова становится легкой, и в ушах звенит, словно по голове ударили пыльным мешком, и кончил, прикусив собственное плечо и конвульсивно вбиваясь в рот Стингу. Тот усмехнулся, слизывая с уголков губ сперму, и привстал, садясь на колени. В паху ломило, словно там собирался взрыв сверхновой, а руки тряслись от возбуждения. — Стинг, — тихо позвал Чени, слегка отдышавшись от накрывшего его оргазма. Голова его все еще была запрокинута, и взмокшие черные волосы налипли на лоб и виски, шею. Грудь тяжело вздымалась, и по ложбинке между кубиками пресса катились капли пота. — А ты… — А я и сам могу, — отозвался светлый. Это, разумеется, было не так приятно… — Развяжи мне руки, — недовольно сказал Роуг, поерзав и вновь ощутив гуляющий по комнате сквозняк. — Да, сейчас, хорошо… Как только у Роуга оказались свободны руки, он тут же схватил Эвклифа за плечи и потянул на себя. Тот почти рухнул сверху, удивленно распахнув глаза, встретившись взглядом с расширенными зрачками любовника. Темный вцепился в тонкие губы поцелуем, почти кусая, стараясь проникнуть в рот. Стинг, опомнившись перехватил инициативу и теперь ни много ни мало трахал, то убыстряясь, то замедляя темп, Чени в рот языком, почти до крови кусая губы, проводя по кромке зубов. — Нимфоманистая паскуда, — выдохнул светлый, заглатывая воздух. — Тебе мало было? — Мне было очень даже не мало, — огрызнулся Роуг, целуя Стинга в подбородок, скользя руками по пусть и слегка худощавому, но крепкому, накачанному торсу, спускаясь к штанам. Тонкие пальцы накрыли бугор между ног светловолосого, слегка сжали, погладили и скользнули к застежке. — Роуг, если ты сейчас не поумеришь свой пыл, то я тебя так оттрахаю, что ты не то чтобы сидеть — стоять вряд ли сможешь. — А мне вот кажется, что кто-то слишком много о себе возомнил, — мурлыкнул темный, пытаясь расправиться с застёжкой. Та поддавалась плохо хотя бы потому, что руки у Чени все еще тряслись после оргазма. Стинг тихо зашипел и, выгнувшись, потянулся к крепежам на ногах Роуга, стараясь развязать хоть один из них до того, как темный совладает с ширинкой и запустит руки под нее. — А-а-арх… Все же не успел. Рука Роуга соскользнула в штаны, оттянула резинку трусов и сжала член, от чего Стинг чуть прямо сразу и не кончил ему в ладонь. Роуг чуть заметно улыбнулся. — Роуг, не провоцируй… Долыбишься сейчассс… — Провоцирую. Хочу провоцировать. Хочу, чтобы ты уже перестал страдать херней и вставил мне, придурок, — почти что прорычал парень. Стинг испустил какой-то странный, словно бы всхлипывающий вздох, когда вторая рука темного сжала его ягодицу, чуть прогнулся, открывая шею. Опустил тяжелый, распаленный взгляд на партнера. И произнес: — Ну все, блять, ты нарвался. Вторую ногу светлый отстегивать не стал — просто закинул левую себе на плечо, прижался членом к растраханному анусу и вошел, подминая под себя Роуга и затыкая ему рот страстным, жарким поцелуем, от которого крышу снесло окончательно у обоих. Темный вцепился пальцами ему в спину, запустил ногти в кожу, прогибая поясницу, запрокидывая голову от удовольствия, подставляя шею, на которой уже расцветали ало-фиолетовые засосоы. Стинг вбивался жестко, опираясь на локоть одной руки и дроча Роугу второй. По позвоночнику словно бы пробивались электрические разряды, заставляя жмурится и постанывать, цеплять зубами кожу на ключицах, груди… Роуга словно накрыло огромной волной, не дающей дышать, утягивающей куда-то, давящей на грудь. Он задыхался, чувствуя как пачкает живот теплая сперма, вцепился себе в ладонь зубами, чтобы не закричать, другой оттягивая светлые волосы партнера, заставляя его задирать голову; сжался, ощущая влажное тепло в заднице и непривычную пустоту. Обоих трясло. — Блять, — тихо произнес Стинг, скатываясь с темного, падая бессильно на смятые простыни. — Блять. — Ага, — согласился Роуг, тяжело дыша, замечая, как бешено ходит грудная клетка. — Не то слово. Нельзя сказать, что Роугу все это дело нравилось… Хотя нет. Очень нравилось.