suddenly, I find the word I feel

— Давай, — предлагает вдруг Тэхен, — если через пять лет мы никого не найдем, то будем жить вместе до конца жизни. Чимин ошарашено поднимает глаза, отвлекаясь от завтрака. У него голова раскалывается после вчерашней вечеринки, он плохо соображает, поэтому: — В смысле? — Ну через десять, — пожимает плечами тот, — вот, начистоту. Сколько у тебя было девушек? Чимин крепко задумывается, перебирает в голове все свои похождения и приходит к выводу, что единственный пьяный поцелуй в клубе с какой-то девчонкой не считается. — Тэ, нам семнадцать лет, — приводит он, как ему кажется, вполне весомый довод и хмурится — неужели у него и правда так плохо, что Тэхен предлагает настолько крайние меры? — Это пока. А через десять лет будет двадцать семь. — Ладно, — вздыхает Чимин, возвращаясь к своей тарелке. Он соглашается только для того, чтобы Тэхен отстал. В конце концов, впереди еще куча времени, да и вряд ли он это всерьез. Жить с Тэхеном — что в этом такого? Они и так пасутся друг у друга с завидной регулярностью. Но не до конца жизни же. — Как дела? Тэхен скалится, когда изрядно помятый и мрачный Чимин заходит на кухню. Совсем недавно его большая любовь сказала, что им нужно расстаться, так что вчера вечером, не выдержав, Чимин приперся к Тэхену с соджу и жаловался практически без перебоя. На то, что так нечестно, что он делал все и вот что получил в итоге. Он вздыхал Тэхену в плечо «неужели я настолько стремный?», тыкался лбом куда-то в грудь, а тот гладил его по голове и посмеивался «конечно же, нет». Чимин не очень помнит, чем закончился их вечер, но сейчас, что странно, чувствует себя легче. Может, потому что выговорился. А может, не такая уж и большая любовь была. Чимин не отвечает, лишь устало машет рукой. — Ты не переживай, — толкает его в плечо Тэхен и криво улыбается, — на крайний случай у тебя всегда есть я. Чимин улыбается в ответ — и правда. Впереди еще целых семь лет, может произойти что угодно. Он даже смеется. Почему-то эта шутка намертво застряла в памяти. — Ты с ума сошел? — вваливается он в квартиру, как только Тэхен приоткрывает дверь, — охренел? Тэхен морщится, громко закрывает дверь и дергает плечом, сбрасывая чужую руку, когда Чимин разворачивает его к себе. — В чем проблема? Ты так пыхтишь, будто я с моста собираюсь прыгать. Тэхен раздражен, но Чимин такой же — льется через край. Он пихает его, пихает еще раз — почему Тэхен не понимает таких очевидных вещей? — Тебе двадцать два, а ты так и не поумнел. Уже забыл, что еле поступил? Тэхен цыкает и проходит мимо него в комнату, а потом на балкон. Чимин идет следом и еле сдерживается — еще бы. Тут бы любой пыхтел, если бы лучший друг действовал так глупо. Они поступили в один университет, на один факультет и попали в одну группу. Чимин радовался, как маленький: он учился там, где хотел, Тэхен, хоть и мало что соображал в математике, был рядом и облегченно улыбался. И сначала зубрил, как проклятый. А потом перестал. Чимин мало понимал, о чем тот думал, и теперь не понимает совсем, когда видит тэхеново имя в списках на отчисление. — Не хочу я, — бурчит Тэхен, отвернувшись и глядя куда-то вниз. Вид с балкона у него, прямо скажем, не очень — кусок дороги и глухая стена соседней многоэтажки. — В смысле? — Чимин стремительно теряет терпение, — так долго хотел, а теперь нет? Просто признай, что ты ленивая задница, вот и все! Тэхен не отвечает, втягивает голову в плечи и как-то весь съеживается, сутулится. Его фигура на фоне стены выглядит понурой, грустной, и Чимин немного успокаивается, подходя и становясь рядом. — Ты чего-то не понимаешь? — пробует он, пихая его в бок, — может, объяснить тебе, помочь решить? Тэхен закатывает глаза. — Хорошо, скажу по-другому. Я просто хотел учиться вместе с тобой, но это слишком сложно. Так что пора бы сделать хоть что-нибудь умное. Чимин не может поверить своим ушам и все еще не может понять — ну нахрена тогда было так мучиться? Они живут достаточно близко, они лучшие друзья, и если Тэхен боялся, что они перестанут общаться из-за разных университетов, то он совсем тупой. Может, поэтому и предложил тогда съехаться. — А я все думал, как тебе вообще это в голову пришло, ты же математику всегда терпеть не мог, — вздыхает Чимин и наваливается на того, обнимая. — Просто не знал, чего хочу. — А теперь знаешь? — Да. У Тэхена глаза уставшие и очень серьезные. Чимин сдается и, кажется, понимает. — Может, продлим до тридцати? — играя бровями, просит Чимин. Ему двадцать три, и странное чувство в груди, что в этот раз должно все получиться. Так, как он мечтал — раз и навсегда. С тем парнем он встретился в качалке и тот улыбается ему так, что у Чимина жаром полыхает где-то внизу живота. А еще они тренируются вместе, и Чимину дико нравится смотреть, как тот приседает со штангой. А еще они пойдут на свидание завтра и… — М? Ты встречаешься с кем-то? Они валяются на диване — специально притащили к распахнутому настежь балкону — и наслаждаются прохладным утренним ветерком. Небо светлеет — скоро рассвет. — Нет, — лениво тянет Чимин, толкая его ногой — говорить Тэхену пока совсем необязательно, — просто. Посмотри, вся жизнь еще впереди. Двадцать семь — слишком мало. Да и тридцать мало — это же самый расцвет сил. Тэхен хмыкает и ничего не говорит. Тишина вдруг выходит жутко неловкой и тяжелой. — А ты? У тебя есть кто-то? — спрашивает он, чтобы просто что-нибудь сказать. — Нет, — отвечает тот так, будто эй, что ты такое говоришь вообще, — давай просто помолчим. Тэхен укладывает голову ему на колени и закрывает глаза. Чимину кажется, что атмосфера безнадежно испорчена, он чувствует себя виноватым и нервничает — ничего же такого не сказал. Он жует губу и, уходя, думает, что ни разу не слышал от Тэхена и слова об отношениях. Будто у него их и не было никогда. — Почему ты это предложил тогда? Им по двадцать пять, и они, смеясь, пытаются составить Чимину резюме. Серьезное резюме для очень серьезной работы. Тэхен хохочет «ты и в костюме!», а Чимин кидается в него смятыми листами бумаги. Серьезно придумывать положительные качества как-то не получается, и, скорее всего, они основательно займутся этим завтра. А сейчас у них несколько пустых бутылок и куча испорченных бредом листов, валяющихся по всей комнате. Про тот нелепый договор они почти не вспоминают. — Не знаю, — не трезво хихикает Тэхен, — наверное, боялся остаться совсем один. — Один? — осоловело моргает Чимин — ему неимоверно хочется спать, и он заваливается на тэхеново плечо, — как ты можешь остаться один, у тебя пол-Сеула друзей. — Не, — морщится тот, — это не то. Мне просто нужно любить. Чимин не успевает переварить фразу — Тэхен тянется к нему и прижимается горячими губами к его. Чимин слишком сонный, чтобы сопротивляться, и слишком пьяный, чтобы думать. Он отвечает на поцелуй, сдается под тэхеновым напором, укладывая руку ему на плечо. — Знаешь, — говорит тот, отстраняясь и облизывая губы, — сейчас ты лучше целуешься. Чимин, кажется, немного трезвеет. — Ты и не помнишь наверняка, пьяный же был в стельку. Как я сейчас. Тэхен улыбается счастливо и по-дурацки, а у Чимина смутное подозрение в голове. Тот всегда много болтает, когда напивается, орет всякую чушь, ржет, как лошадь. А сейчас он совсем расслабленный и непривычно открытый, целиком и нараспашку. — Тэ, — произносит Чимин хрипло, — все это время… ты встречался с кем-нибудь? — Ну, — неопределенно тянет тот, — ничего хорошего не вышло. Просто я люблю кое-кого. — И давно? — Ага, — отзывается Тэхен и через секунду уже посапывает, откинув голову на спинку дивана. Чимин не может уснуть всю ночь. — Ты странный в последнее время, — замечает Тэхен. Они сидят в баре — отмечают повышение Чимина на работе. — Тебе кажется, — отмахивается он, — просто устал. Да, устал. Так это и называется. После того поцелуя Тэхен ведет себя как обычно, ничего из того, что могло бы показать, что та ночь — не просто пьяная фантазия. Хотя Чимин, если честно, никогда бы в это не поверил. На тему уговора они с тех пор не говорили — Чимин опасался, что все неправильно понял. Да и что тут говорить? Он вот не знает. — Да, — вздыхает Тэхен, — ты так продвинулся всего за год, а ведь еще совсем зеленый. Тэхен хлопает его по плечу и салютует бокалом. Чимин хмыкает «повезло», смотрит, как тот пьет, как движется его кадык, и возвращается к тяжелым мыслям. Не то чтобы он мусолил их все время — все же, прошло больше года — но иногда, как сейчас, тот разговор непроизвольно всплывает в памяти. У Чимина были отношения с девушками, были отношения с парнями. У Чимина есть друзья, но Тэхен никак не попадает в определенную категорию. Он не просто лучший друг — он больше. Как гребанный соулмэйт, который понимает с полуслова и поддерживает в любом начинании. — Помнишь, где-то лет десять назад я предложил съехаться, если у нас никого не будет? Чимин удивленно смотрит на него, и Тэхен, смутившись, неловко потирает шею. — Такая глупость была, да? — смеется он, — не знаю, о чем я думал. — И чего ты так внезапно об этом заговорил? — чиминово настроение катится вниз со скоростью света. Тэхен его динамит, что ли? — Я же знаю, как ты серьезно ко всему относишься, — хмыкает Тэхен, — вдруг чувствуешь себя обязанным, все дела. Когда Чимин возвращается домой, душа требует продолжения банкета, но на этот раз — чтобы заглушить раздражение. В ушах все еще тэхеново насмешливое «расслабься, ты же теперь свободен, как птица, а то наверняка же думал об этом все время», которое, вопреки всему, совсем не позволяет расслабиться. Когда они расходились по домам, у Тэхена было совсем не видно глаз, а его улыбка больше всего напоминала оскал акулы — снова что-то скрывает. А вдруг и правда начал с кем-то встречаться? Чимин возмущен до глубины души: Тэхену так часто приходилось успокаивать его после не очень удачных отношений, а Чимин не слышал от того ни слова о чем-то подобном. Тот все продолжал называть их давний уговор глупостью, закатывал глаза, мол, «как я мог предложить такое», а у Чимина до сих пор мысли прыгают одна к другой, смешивая эмоции. Эмоции до тошноты противоречивые, а он и не представляет, как по-другому. Он всегда успокаивал себя этой возможностью — разве плохо жить с лучшим другом? А в последний год он думал об этом особенно серьезно, и в простом и невинном «жить вместе» появилось множество далеко не дружеских аспектов. Чимин втайне ждал, и теперь чувствует себя брошенным и обманутым судьбой. Будто его заманили в ловушку и не дали обещанную конфету. Значит, все решил сам, за него? Значит, он просто должен про все забыть? Чимин засыпает с одной ясной мыслью: обойдешься, Ким Тэхен. Чимин возвращается из командировки усталый, но полный решимости. У него в руках сумка с вещами, он торопится и постоянно поглядывает на часы — нужно обязательно успеть до полуночи. Все сроки подходят к концу. Прошло десять лет — через несколько минут Чимину будет двадцать семь. За это время он обдумал все миллион раз, но рядом с Тэхеном ответ каждый раз становился намного яснее. Правда, рядом он был не так часто, как хотелось бы, в конце концов, они занятые и временами серьезные люди — повзрослели все-таки. Чимин больше не касался этой темы, но молча просчитывал варианты, внимательно наблюдал за Тэхеном и, в итоге, принял окончательное решение. И сейчас, злорадно улыбаясь, он проверяет время — без двух минут — и нажимает на кнопку звонка. — Чимини? — недоверчиво произносит Тэхен, открывая, — а я как раз собирался тебе звонить. Хотел успеть поздравить первым. — Поздравляй, — разрешает он, проходит внутрь и, поставив сумку, разворачивается, — а я к тебе. Насовсем. Правда, кое-какие вещи еще нужно будет забрать. Тэхен растерянно смотрит на него, ничего не понимая. — Как это? — Мне двадцать семь, — сообщает Чимин, — мы договорились жить вместе, если никого себе не найдем. Тэхен молчит. Довольно долго — Чимин успевает растерять всю смелость и начать сомневаться. Не в своих чувствах — с ними все ясно. В тэхеновых. А если он действительно с кем-то встречается? Может, это кто-то как раз сейчас в его комнате и хочет хорошенько врезать ему за такую наглость? Что, если Чимин пришел к неправильным выводам? — Я не могу, — наконец отзывается Тэхен. У Чимина что-то ухает в груди. — Почему? У тебя кто-то есть? — вырывается помимо воли. — Мне кажется, мое «жить вместе» не очень сходится с твоим. Тем более, я же сказал тебе, не воспринимай все так серьезно. Окей, думает Чимин. Хорошо. Он допускает, что мог ошибиться на счет всего, придумать то, что хотел, и безоглядно в это поверить. Но Тэхен не смотрит ему в глаза и явно волнуется, а Чимину срочно нужно во всем разобраться до конца. — Я знаю, — говорит он, — что ты целовал меня. И когда я ныл всю ночь, и когда мы мучились с резюме. — Хорошее получилось, да? — нервно усмехается Тэхен, но Чимин пропускает мимо ушей. — А еще, — продолжает он, подходя ближе, — я помню, что ты говорил мне тогда. — Наверняка какую-нибудь глупость. — Ты говорил, что любишь кого-то. И очень давно. Тэхен громко сглатывает, облизывает губы и пялится куда-то в сторону и в одну точку, будто старается придумать, как можно избежать этого разговора. Боже, они знают друг друга полжизни, а он так и не понял простой вещи — Чимин знает его, как облупленного. Нужно было прижать его к стенке уже давно — и в прямом, и в переносном смысле. Что он и делает — теснит Тэхена к стене. — И сейчас тоже любишь? — Почему тебя это так заботит? — кривится тот и пытается отпихнуть его в сторону, — не твое дело. — Мое. Тэхен, наконец, смотрит ему в глаза тяжелым взглядом, наверное, мечтая выкинуть его из квартиры. Он пытается выбраться из захвата, но, то ли Чимин выбрал удачную позицию, то ли тот не слишком сильно старается — Тэхен беспомощно опускает руки и просит: — Пусти. Чимин не хочет пускать, он хочет убедиться в своей правоте. Или не правоте, что совсем не желательно. А еще он хочет поцеловать, наконец, Тэхена, потому что тот целовал его несколько раз и это нечестно. Настало время отвечать за свои поступки. Он выдыхает «пожалуйста, скажи, что это я», прежде чем поцеловать его. Тэхену, на самом деле, не надо ничего говорить — он замирает на мгновение, но почти сразу опускает плечи и, сдаваясь, отвечает. Признается во всем сразу, цепляясь за чиминовый свитер и притягивая к себе. Чимин понимает — они же, как гребанные соулмэйты, дружат буквально с первого дня знакомства. — Ладно, — шепчет Тэхен ему в губы, — ладно. От его голоса, прерывистого дыхания, от того, как подрагивают его пальцы, когда ладонь на чиминовом затылке — от этого щемит сердце. Чимин целует и поражается — настолько это правильно, что он готов вломить себе за то, что тянул так долго. Его самого немного потряхивает, когда он аккуратно кладет руки Тэхену на спину, прижимая ближе к себе. Будто ему все еще семнадцать, и весь его опыт — тот единственный пьяный поцелуй в клубе. — Мне кажется, я умру сейчас, — произносит Тэхен и касается. Касается его век, щек, губ и утыкается носом ему в висок — все еще не может поверить. Чимин тоже верит слабо и очень хочет туда, в день, когда Тэхен, услышав заветное согласие, еще долго-долго ходил странно счастливым. Чимин смеялся над ним, а сейчас жалеет, что тогда сразу не согласился на пять лет. И вообще, что посчитал затею глупой и не замечал главного и такого важного. Он обнимает Тэхена и никогда не хочет отпускать, раз повернуть время вспять невозможно. Но он очень надеется, что они наверстают.