Могильная рапсодия - Каэр Морхен

- Когда она тебя поцеловала, где-то глубоко в подсознании у меня возникло плохо преодолимое желание перегрызть ей глотку. Я подумал, тебе следует это знать. Мужчина, к которому была обращена данная реплика, неохотно высунул седую голову из бадьи. Сквозь идущий от воды пар виднелся, пусть и с трудом, прохаживающийся спиной к нему в кромешной тьме Регис, облаченный в полный ведьмачий комплект. Переход в третью фазу, сопровождавшийся у высших вампиров значительными изменениями в анатомии, во время битвы с Дикой Охотой уничтожил большую часть его гардероба, но нельзя сказать, что Геральт сильно скучал по пыльному кафтану, пахнувшему полынью. Ведь нынешнее обмундирование из кожи драконида являло собой зрелище куда более впечатляющее, по крайней мере, по соображениям самого ведьмака. Так что тот позволил себе на край бадьи облокотиться и с секунду понаблюдать за тем, как его друг бесшумно передвигается с одного края балкона на другой. Лицо Геральта при этом украшала похабная ухмылка. С обозначенной выше ухмылкой его и застал решивший обернуться вампир и неодобрительно прищурился. - Я полагаю, ты не слушал. - Прости, отвлекся на… потрясающий вид из окна. Жаль, что ты не можешь увидеть себя в зеркале. Регис тяжко вздохнул, едва заметно закатив глаза, и скрылся за балконной дверью со словами: «Поговорим, когда ты немного остынешь», имея в виду, конечно же, расслабляющее воздействие горячей воды. Только вот ухмылка белоголового тут же бессовестно увеличилась в размерах. После вызванного магией эльфов снегопада на улице завывал пронизывающий до самых костей ветер. В крепости без их небольшой армии, представители которой разъехались кто куда, стало еще холоднее из-за блуждающих по помещениям сквозняков. Заморозки согнали с верха башни их прихотливого Знающего, проводившего почти все свободное время за тренировками Цириллы, в общие залы, где камины хоть как-то прогревали воздух. Посему, оказавшись единственной живой душой в гостевом крыле (не считая не совсем живого Региса, предпочитавшего регенерировать подальше от чужих глаз), ведьмак посчитал нецелесообразным за час до отхода ко сну облачаться в большее число предметов одежды, чем жизненно необходимо. На балкон он вышел с голым торсом, полотенцем на плечах и сапогах на босу ногу. - Простынешь, - коротко констатировал Регис, собираясь подвинуться и пропустить его, но был тут же ловко возвращен на место и крепко обнят со спины. – Сам знаешь, от меня в плане тепла особо мало толку. - Ничего подобного, - возмутился Геральт, подбородком упираясь в плечо вампира и наблюдая за горизонтом. Несмотря на смену костюма, от мужчины все равно пахло травами. И от аромата приятно кружилась голова. – Так что ты там говорил о Йен? - Значит, все-таки, слушал. - Угу. Ну, так что? Эмиель Регис тяжело вздохнул, постукивая пальцами по фигурным гранитным аркам, составлявшим перегородку. - Говорил я о том, что все еще не поздно обратиться к здравому смыслу. Нам обоим, - склонив голову на бок, начал он. А ведьмак слушал, молча, лишь изредка создавая шум в виде звука падающих с белых волос на кожаную куртку и каменный пол крохотных капель воды. – Знаешь, когда люди начали говорить, будто Геральт из Ривии потерял память, я на секунду даже обрадовался. Интересное совпадение, не находишь? Мы оба фактически начали жизнь с чистого листа. Я много думал тогда о... возможностях. Но в конечном итоге пришел к выводу что он, Геральт из Ривии, наверняка не помнит не только женщину, с которой связан любовным заклятием, но и меня, скромного четырехсотлетнего цирюльника, которого он откопал в куче мусора на старом кладбище. Пришел к выводу тогда, что лучше бы и мне обо всем забыть. Наша дружба, наши... отношения, мой дорогой Геральт – палка о двух концах. Ты рисковал своей жизнью, своей репутацией, чтобы уберечь меня от изгнания. А я бы растерзал своего сородича, своего брата по крови, только чтобы ты жил. То, что я чувствую, одновременно и пугает меня, и приносит умиротворение, подобное которому я никогда не испытывал в своей жизни. Или жизнях, как тебе будет угодно. Мой здравый смысл отходит на второй план, когда дело касается тебя. И, боюсь, что собственнические настроения, посещающие меня, ни к чему хорошему не приведут. - Фаталист, - хмыкнул Геральт, награждая мужчину колючим поцелуем в ту точку, где его левое плечо плавно переходило в шею. Кожу на том месте, где Имлерих переломил его позвоночник пополам, все еще покрывал темный замысловатый рисунок вен, не успевшей до конца восстановиться поврежденной ткани. - Ты смеешься, а по долгу службы должен знать, что у нас, высших вампиров, несмотря на человеческое обличье, сохраняются базовые инстинкты, - серьезно посмотрел на него алхимик. – Один из которых отвечает за защиту стаи. Защиту партнера. Я, быть может, и не так импульсивен по этому поводу, как наш общий знакомый, но однажды я могу не ограничиться мыслями и… - Я в тебя верю, - перебил его ведьмак, смотря в ответ не менее серьезно. – Черт побери, Регис, если бы тебя не оказалось здесь, столько людей полегло. Ламберт, Лето, Трисс, Весемир. Мы с Цири. Я вот что скажу тебе, Эмиель Регис Как-то-Там и Как-то-Там еще: ты прекрасно справляешься со своей обязанностью защищать «стаю». В особенности мою седую башку. И никогда не впадешь в безумие, как Деттлафф. Потому что я тебе, в отличие от почившей из-за собственной глупости опальной княжны, повода давать не собираюсь. Я свой выбор сделал. Регис поджал губы. - Скажи это еще раз. Пожалуйста. - Что именно из всего мною сказанного необходимо повторить? - Все. - Ишь чего захотел, - по-доброму хмыкнул Геральт, щуря кошачьи глаза. – Мы, ведьмаки, бесплатно не работаем, милсдарь вампир. Сами знаете. - Вот оно что. Помнится мне, ты говорил, что контракт на мою голову был бы бесценен, - решил подыграть ему Регис. - На память, смотрю, не жалуешься. Когда после этих слов мужчина аккуратно высвободился из его объятий, на лицо Геральта легла тень беспокойства. Но Регис, вопреки его опасениям, никуда уходить не собирался. - Тогда он твой, Геральт из Ривии, - нарочито торжественно, но не без волнения в голосе объявил он. – Контракт на мою голову. Пожизненно. Ведьмака так и подмывало глупо улыбнуться. - По рукам, Эмиель Регис. Никогда бы не принял такой заказ ни от кого, кроме тебя самого, - кивнул он, подходя на шаг ближе и вновь сокращая, таким образом, расстояние между ними. Одновременно с тем, вампир оказался загнанным в угол. – Интересный, однако, способ признаться в любви. Бьюсь об заклад, Лютик съел бы свою любимую балалайку, узнай, какой поворот для той биографической книженции он упускает. - Боюсь, услышь наш друг тебя сейчас, то в первую очередь он обратил бы свое внимание не на романтический аспект, а оскорбился твоим незнанием. Лютню, Геральт. Не балалайку. Хотя, пожалуй, в виду различия их размерных характеристик, есть балалайку куда проще, чем ту же… - Да знаю я, как она называется. А теперь, будь добр, помолчи. У Геральта имелся, пусть и небольшой, опыт подобного «общения» с вампирами. В принципе, среди ведьмаков любого цеха не существовало прямого запрета на близкие контакты с представителями разумных рас. Да, не желательно, местами невозможно чисто физически, но, в то же время, не запрещено. По большей части исключениями становились суккубы, имевшие дурную привычку предлагать охотникам за свою жизнь оплату натурой, однако встречались и нейтральные вампиры, за столетия размеренной жизни вдруг захотевшие попробовать что-то новое. Но на других вампиров ему, по большому счету, плевать. Ведь сейчас с ним хотел быть Регис, которого он никогда не видел таким взволнованным. Регис, который день назад вихрем носился по внутреннему двору, изничтожая приспешников Эредина и бровью не поведя, теперь как-то совсем растерялся, переминаясь с ноги на ногу на одном месте. Для их случая, конечно, не обошлось без тонкостей. Но основные пункты техники безопасности (не оцарапаться ненароком и не расшевелить вампира сверх меры) оставались теми же. Без их соблюдения закончиться все могло весьма плачевно. На первый раз молчаливо согласились начать с основ. Стиснув ворот кожаного дублета в пальцах, ведьмак подтянул вампира к себе, требовательно целуя темнеющие на фоне болезненно бледного лица губы. Это, признаться, было куда приятнее их вынужденного поцелуя в Стране Тысячи Сказок, когда у Региса и губ-то почти не было, лишь торчащие, оголенные, острые как бритва клыки. Не помогала и с довольной ухмылкой наблюдавшая за их потугами Сианна, пытавшаяся показать на пальцах двух с упоением целующихся человечков. Черт, да, так – в горах, под звездами и без единого наблюдателя – куда приятнее. Ища опоры, Регис облокотился на каменное ограждение и, немного погодя, вдруг будто бы выдохнул. Переступая через выработавшуюся за время его сосуществования с людьми привычку, он приоткрыл усеянный двумя рядами острых зубов рот ровно настолько, чтобы Геральт успел беспрепятственно поцелуй углубить. Последовавший за этим тихий стон, однако, мог указывать и на то, что за жест доброй воли ведьмак ошибочно принял очередную попытку цирюльника ситуацию прокомментировать. Попытку совершенно бесцеремонно прерванную. Температура на балконе резко повысилась, и Регис уже не знал, куда девать руки. Заметив его легкое замешательство, Геральт решил сдвинуть их обоих с мертвой точки: бережно сжал бледное запястье и завел себе за спину, инициируя объятие. Алхимик приглушенно охнул, как только его пальцы соприкоснулись с обнаженной кожей. - Что такое? – поднял брови белоголовый, на мгновение отстраняясь. - Шрамы, - последовал короткий ответ. Прежде, чем мужчина провел ладонью вдоль его позвоночника, на ощупь определяя характер повреждений, оставивших отметины. – От плетей. Геральт... - Ты вряд ли мог бы что-нибудь изменить, Регис. Но ты здесь сейчас. Только это и важно. Вампир хранил молчание, продолжая ощупывать его с дотошностью медика, обводя контуры больших и маленьких, глубоких и поверхностных рубцов. Процедура не предполагала ничего интимного, но ведьмак почти чувствовал, как вставали дыбом волоски на затылке каждый раз, когда Регис то и дело задерживал пальцы на каком-нибудь шраме чуть дольше, чем на остальных. Со спины алхимик медленно перебрался на живот, с живота на грудь, а закончил лицом, встречаясь своими темными глазами с томным кошачьим взглядом Геральта, уже порядком распаленного, но не спешил убирать ладонь. - Большинство старых ран нанесли чудовища. Это хорошо. - Почему же? – на выдохе поинтересовался ведьмак. - Потому что они, скорее всего, не дожили до сего дня. Это стало последней каплей. Под влиянием момента, Геральт сгреб его в охапку и целовал, целовал, целовал. А Регис даже и не думал больше сопротивляться. Впотьмах они добрались до импровизированной кровати (которая, увы, и в подметки не годилась той, что попалась под горячую руку к Йеннифэр несколькими месяцами ранее), с трудом расправившись с последними застежками на дублете Региса. Тогда-то ведьмак впервые и задал вопрос, который на деле мучил его довольно-таки давно: - Я надеюсь… ты знаешь, что делать? - В смысле? – вымученно пробормотал вампир, прерывая опасно близко подобравшуюся к пульсирующей жилке на шее Геральта дорожку из поцелуев. - В том смысле, что с бабами я знаю как управляться. А с тобой-то мне что делать? К его удивлению, Регис на мгновение замер, воззрившись на ведьмака с легким недоумением, а потом спрятал лицо у него в плече, содрогаясь в беззвучном хохоте. - Я сейчас тебе врежу, - предупредил Геральт. - Прости, но мне так редко приходится видеть тебя вне метафорических стен, что ты вокруг себя воздвиг, что я просто обязан спросить, - протянул алхимик, заправляя белую прядь волос ему за ухо. Жест до того, казалось, обыденный, но Геральта снова бросило в жар. - Ты что, действительно думал, что у меня есть в подобных делах… хм… опыт? Или это твоя очередная попытка подколоть меня по поводу того, что я - по твоему исключительно субъективному мнению - излишне беспокоился о своем друге? - А хрен его знает, по чем вы там в молодости... бесоебили. - Ты невозможен. И так показательно морщишь лоб, когда ревнуешь. Регис поднял руку и подушечкой большого пальца разгладил залегшие между бровями морщины на лице ведьмака. - Ну, не только же тебе этим помышлять, - закатил глаза тот, ловя палец Региса зубами и стягивая с него обрезанную на фалангах перчатку. Вампир рассмеялся. - Возвращаясь к первоначальному вопросу - одну вещь я, все же, посоветовать вполне могу, - страсти страстями, а сбросить добротный дублет на пол и позже его затоптать манеры Регису не позволяли, посему мужчина не без сожаления сделал шаг назад и отвернулся к единственному уцелевшему после ударной волны, созданной Цириллой, стулу в башне. - У тебя есть масло? На добрую минуту Геральт целиком и полностью из диалога выпал, наблюдая за тем, как темная драконидова кожа, из которой была сделана куртка, контрастирует с серебристо-белыми плечами Региса, едва заметно переливающимися в лунном свете. Он уже видел его обнаженным, но при других обстоятельствах, не располагавших к романтике. Тогда он нес вымотанного битвой и ослабшего от потери крови вампира, стыдливо кутающегося в местами прохудившееся шерстяное покрывало, на руках в крепость, стараясь не заставить беднягу почувствовать себя еще более неловко под его пристальным взглядом. Сейчас же Регис, кажется, сам оказался не против небольшого шоу. - Ведьмачье, - с трудом, наконец, выдал Геральт. -... Ведьмачье, - эхом повторил за ним Регис несколько секунд спустя. - Да. Так на кой тебе масло? Вампир напустил на лицо задумчивости и принялся расшнуровывать сапоги. - В иных обстоятельствах я бы ехидно спросил тебя, на какой такой серебряный меч ты собрался его наносить, но ты уже обещал меня ударить, - потирая подбородок свободной рукой, ухмыльнулся он. - Поэтому перефразирую – когда ты, кхм, имеешь желание облегчить определенное напряжение, ты что, тоже пользуешься для этого ведьмачьими маслами? - Ох, и нравится же тебе меня дураком выставлять, Регис. - Я просто спросил! – посмеиваясь, парировал вампир. – Ну, так что? Геральт показательно сплюнул в ладонь. - Нда, этого следовало ожидать. - Не все тут такие же гребанные эстеты, как ты. - Не спорю, когда нужда велика, все средства хороши, - согласился алхимик, поднимая с пола свою сумку и запуская в нее руку. – Но с маслом, все же, будет приятнее, уверяю тебя. Провести более тщательные поиски ему помешало требовательное объятие, стремившееся утянуть вампира в сторону кровати. - Хватит сводить меня с ума, пошли, - голос ведьмака над его ухом оказался низким и вибрирующим. – А то я решу, что ты передумал. - Это называется самоконтроль, Геральт, - звеня склянками, объяснил Регис, подставляя шею в качестве знака примирения. – И, поверь мне, ты не хочешь, чтобы я им пренебрегал. - Похоже, мне все-таки следовало достать свои масла. Те, что супротив вампиров. - О-о, да ты никак оценил мою шутку. - Понятия не имею о чем ты. В качестве мести, вампир с непроницаемым выражением лица принялся нарочито медленно шариться в дальнем углу бездонной торбы, как бы невзначай вжимаясь словившему его охотнику в бедро. От внезапной фрикции у ведьмака зазвенело в ушах и потемнело в глазах. Когда масло, пахнущее зерриканскими специями, все-таки нашлось, разговор их был коротким. Кровать сначала жалобно скрипнула, принимая на себя вес двух взрослых мужчин, а потом и вовсе заохала, пока каждый из них, как минимум трижды, попытался перетащить «одеяло» на себя. Регис, чье самолюбие и длинный список любовниц категорически не позволяли ему оказаться подмятым под кого-либо, ловко проскальзывал даже в небольшие зазоры между ними. Геральт же, с не менее впечатляющим послужным, тоже не отставал, но предпочитал не убегать, а ловить, как и предписано поступать охотнику на чудовищ. Уступать не желал ни один. В итоге, в изнуряющей битве не победил никто. Четверть часа спустя, лежа на боку, друг напротив друга, и тяжело дыша, они только молча переглянулись. Силы ушли на демонстрацию превосходства так же быстро, как остывала на холоде разогретая ими постель, а возбуждение напротив только росло, заставляя гул в ушах усиливаться, а сердце неистово рваться из груди. Наконец, не выдержав, ведьмак горько ругнулся и принялся стягивать кожаные поножи, узость которых уже причиняла боль. К удивлению мужчины, Регис его остановил, накрыв покрытые шрамами руки своей прохладной ладонью. - Погоди, - тихо выдохнул он, придвигаясь ближе и оставляя на небритом подбородке Геральта влажный вымученный поцелуй. – Поможем друг другу. Регис расправился с завязками куда быстрее. Пусть его и немного потряхивало, но в их ситуации каждая секунда промедления грозила хищнику безумием, и это послужило отличной мотивацией более с неизбежным не тянуть. Когда же бледные пальцы, лоснящиеся от ароматного масла, наконец, проскользнули по напряженному животу в подштанники ведьмака, тот не выдержал и глухо взвыл. На его зов почти мгновенно откликнулись засевшие в горном лесу волки, а вампир в его постели тихонько усмехнулся, никак не собираясь на достигнутом останавливаться. Штаны для удобства пришлось стащить до колен, хотя лучше было бы избавиться от них вовсе, но Геральт пробормотал что-то вроде «курве их под хвост», четко давая понять, что с этим придется разобраться позднее. То ли до этого дня своей жизни ведьмак неправильно снимал напряжение, то ли масло цирюльника действительно творило чудеса, но то, что творили с ним руки Региса, ни в какое сравнение не шло с тем, что до этого многократно проделывали его собственные. Почти виртуозно – три коротких рывка, один длинный, пальцы оттягивают крайнюю плоть, поглаживают головку, и снова по кругу. Сам вампир, кажется, на качество и технику возвращаемой услуги не жаловался. Самозабвенно покачивая бедрами навстречу сжимающейся вокруг и скользящей вдоль его члена ладони, он закусил свободное запястье, чтобы не производить слишком много шума. Но в какой-то момент он, все-таки, не сдержался и выдал нечто длинное и непонятное на своем языке, прозвучавшее на выдохе со стоном до того вызывающе, что у Геральта окончательно пересохло в горле. - Скажи еще что-нибудь, - прохрипел он, наклоняясь к его уху и зажимая хрящевую ткань между зубов. – Ни слова не понимаю, но чертовски заводит. Несколько бесконечно тянущихся минут спустя, они все же избавились от болтающихся где-то внизу понож. И тогда ведьмак, улучив момент, придавил любовника к подстилке, нависая над ним сверху. Регис сначала недовольно оскалился и попытался высвободиться, но стоило ощущениям от стимуляции снова накрыть его с головой, поддался, крепко сжимая подставленное ему плечо. С такой силой, что на коже ведьмака тут же начали выступать повторяющие форму когтей синяки. Плохо понимая, что делают, с одним только пульсирующим желанием в мозгу – желанием скорой разрядки, с ее необходимостью, они с присущим диким зверям остервенением терлись друг о друга. Без всякого ритма или плана, намеки на которые вовсе испарились. Вампир, зарывшись носом и бледными пальцами в белые волосы, словно мантру бормотал что-то на мертвом языке, почти всхлипывая каждый раз, когда они резко соприкасались. А Геральт и вовсе боялся открыть рта, напряженно вдыхая и выдыхая через нос. Магия джина больше не действовала на него, не должна действовать, но если вдруг… - Пожалуйста, Геральт, я больше не могу… Мне нужно… Нужно… Не говоря ни слова, ведьмак просунул руку между ними и обхватил оба напряженных члена. Понадобились всего пара движений, для того чтобы сладостная мука прекратилась. Уже позже охотник на чудовищ понял, что облегчение пришло к нему, сорвавшись с губ вместе с верным именем. - Так что это было? – спросил Геральт, устраивая голову на предплечье у Региса, неотрывно его разглядывавшего. - Стихи, - признался он, целуя его в шрам над бровью. – Читал наизусть стихи, старые стихи моего родного мира. Чтобы отвлечь себя. Едва не сорвался. - То, что это стихи, я понял, - сонно протянул ведьмак. – Про что только… - Про то, что счастье порой приходит в том обличье, в котором его совсем не ждешь. - А то, первое? Явно не стихи. - Дословно? Я пообещал устроить тебе пенетративное соитие в левый глаз, если не ускоришься. - Падла.