Yes, mr. policeman

      — Окей, солнышко, если будешь сидеть тихо, получишь в награду сигарету.       Джерард Артур Уэй: двадцатитрехлетний полицейский, недавно закончивший университет и поступивший на констебля. Сегодня его впервые оставили на дежурство. Джерард ожидал, что обезьянник окажется переполнен заключенными, особенно он надеялся увидеть тут хорошеньких проституток, но как обычно, ему не повезло. Единственным человеком, нарушившим сегодня закон, был маленький панк с ирокезом и длинной челкой, спадающей на один глаз. Констебль не знал, куда девать себя от скуки, а впереди была целая ночь. Сначала он важно побродил по дежурному участку, снисходительно глядя на панка, далее уселся решать кроссворды, а потом начал чиркать в своем блокноте. В итоге, он просто развалился на кресле, уставившись в потолок, раскручивая на пальце связку ключей. К двенадцати часам все это так наскучило констеблю, что он решил поговорить с заключенным.       Панк быстро закивал, улыбаясь, и Джерард протянул ему пачку, чтобы тот выбрал и поднес зажигалку к протянутой сигарете. Парень сделал несколько глубоких затяжек, прикрывая глаза от наслаждения, и направился к койке, ложась на твердую поверхность. Констебль зевнул, сонно глядя на заключенного. Джерард уже решил немного подремать на мягком кресле, как вдруг панк зашевелился. Его рука спустилась вдоль груди, где красовалась надпись «Black Flag», по плоскому животу и остановилась на пряжке розового ремня. Медленно и неторопливо парень расстегнул ремень, пряжка с громким стуком ударилась о бетонную стену. Джерард запаниковал, не зная, куда девать глаза. Тем временем металлическая пуговица выскочила из отверстия, и ширинка разъехалась под напором выпуклости на джинсах.       — Эй, чувак, прекрати! Этим не занимаются в обезьяннике! Тут есть сортир! — Джерард запаниковал и подошел на опасно близкое расстояние к решетке. Тонкие губы панка растянулись в пошлой ухмылке.       — В сортире мне не будет видно твоей смазливой мордашки, коп, — рука медленно спустила боксеры, обнажая влажную и пульсирующую плоть. — Тебе с таким личиком надо идти или в модели, или в порно-бизнес…       — Закрой свой рот, вонючий членосос, а то я потребую продлить твой срок заключения с двух суток до пятнадцати! — от ярости и стыда щеки Джерарда налились ярко-малиновым, он забавно жестикулировал руками, размахивая ими, словно птичка — крыльями.       — Я представляю, как твой прелестный ротик обхватывает мой член до самого основания, как ты отсасываешь мне с довольным причмокиванием, словно распоследняя шлюха, тем временем надрачивая себе, — с придыханием говорил панк, скользя рукой вдоль своего пениса: от головки, по стволу, до волосков на промежности, — а потом я резко разверну тебя, сведу руки за спиной и без подготовки трахну твою узкую дырочку, и я уверен, что она узкая, ведь ты натурал. Или нет?       — Делай что хочешь, грязный педик, мне плевать. Какое твое дело до моей ориентации? — Джерард развернулся, прислонившись спиной к решетке, сложив руки на груди. В тот же миг, голос исчез так же, как и тихое хлюпанье. Констебль уже обрадовался, что этот вредный панк наконец-то утихомирился, но, неожиданно, кто-то резко притянул его за плечи, больно вдавливая в решетку. Джерард потянулся к ремню, чтобы выхватить пистолет, но в тот же миг его руки перехватили и протянули через решетку. Констебль завизжал, когда его запястья сдавил холодный метал его же наручников. Около уха раздался тихий шепот:       — Эй, коп, потише! Не будешь верещать, постараюсь не причинить много боли. Я в этом месте не просто так, а с определенной целью. Неделю назад я встретил тебя в торговом центре, ты яростно обсуждал вместе с какой-то старушкой вред пальмового масла для организма. И с тех пор я начал следить за тобой. Я хотел трахнуть тебя целую неделю и тут выпал подходящий момент, моя прелесть, — панк поцеловал мочку уха Джерарда и парень почувствовал металлический холодок от пирсинга. Констебль резко отдернул голову от решетки, но заключенный снова придвинул его к себе за скованные руки.       — Тебе это все так просто не обернется, — сквозь зубы прошептал Джерард.       — Тебе тоже. Называй меня Фрэнк… Хотя нет, лучше «Господин». Я покажу тебе, каким развратным ты можешь быть, — промурлыкал панк, постукивая зубами по пирсингу.       Татуированные руки начали скользить по его голубой рубашке, неспешно расстегивая перламутровые пуговицы. Парень не стал развязывать галстук, только аккуратно стянул из-под него ворот рубашки. Джерард снова завертелся, боясь, что в конце его могут задушить этим же галстуком, и в его затылок уткнулось дуло пистолета.       — Эй, потише, а то окажешься застреленным из собственного пистолета.       Джерард замер, молча принимая свою судьбу. Фрэнк спустил с него рубашку до самых локтей и задрал майку до груди. Невозможно горячие пальцы проникли под полуподнятую майку и заскользили по грудной клетке. Констебль заерзал, ощущая легкую заинтересованность внизу живота. Ловкие пальцы панка прикоснулись к его соскам и сильно сжали, чуть отдергивая и снова расслабляя хватку. Джерард зашипел и выгнулся, когда по телу пробежала волна мурашек. Он чувствовал затылком хитрую ухмылку Фрэнка и мечтал, чтобы тот поскорее закончил. Панк сжал его сосок между фалангами указательного и среднего пальцев, грубо массируя круговыми движениями, пуская по телу электрические разряды удовольствия. Джерард старательно сдерживал стоны, но его старания оказались напрасными, когда левая рука, оставив в покое его сосок, спустилась вдоль двенадцати пар ребер, напрягшегося живота, мигом втянувшегося от прикосновений и легла на его вздыбившуюся промежность, поглаживая вдоль ширинки.       Колени констебля подкосила слабость, и он едва удержался на ногах, собрав все силы. Правая рука панка перебралась на позвоночник, пересчитывая все позвонки до самой пряжки ремня классических штанов. Джерард никогда бы не подумал, что его тело может быть настолько чувствительным к ласкам мужчины. Фрэнк довольно быстро справился с его штанами, максимально спустив их так, что были видны белоснежные носочки с красной линией. Одной рукой заключенный начал массировать его задницу, сжимая и разжимая, разводя в стороны и снова сдавливая вместе, а другой прошелся вдоль его пениса через тонкую ткань боксеров, легонько надавливая пальцами. Джерард снова выгнулся, чтобы сильнее чувствовать руку.       Неожиданно, заключённый запустил руку в его растрепанную черную шевелюру и грубо надавил на голову, заставляя нагнутся. Джерард молча повиновался, нагибаясь до предела, сколько позволяли скованные за решеткой руки. Наручники больно сдавили запястья, но Джерард не выл и не жаловался: это лучше, чем быть застреленным из собственного пистолета.       Констебль уже был возбужден до предела, но панк не спешил, делая все в своем, размеренном ритме. Он долго мял его упругую задницу и ласкал сквозь боксеры, пока не решил, наконец-то, спустить их. Щеки Джерарда заалели от стыда, когда он понял, что находится в полицейском участке, голым, скованным и облапанным ненормальным извращенцем, трахающим полицейских. В училище никогда не давали уроков по этому поводу, они даже не заикались о подобном.       Фрэнк обхватил его уже давно готовый член в кольцо из пальцев, сильно сжал и разжал, двигая до самого конца и снова до головки, вверх-вниз. Глаза констебля распахнулись до предела и брызнули слезы, парень не выдержал и громко застонал, это выглядело так пошло, словно он был взаправдашней шлюхой.       — Какой ты послушный! Давай, порадуй еще господина своим сладким голоском, — проворковал Фрэнк, замедляя ритм.       — Иди нахуй! Отстань от меня, — грубо ответил Джерард.       — Отстать? Хорошо, все, что пожелаешь, моя сладкая шлюшка, — руки с его задницы и промежности мигом исчезли, как и теплое дыхание на затылке. Джерард неудовлетворенно взвыл и задергался, стараясь хоть как-то снять напряжение, но безрезультатно. Он чувствовал, как Фрэнк с довольной улыбкой наблюдает за его жалкими попытками и это выбешивало парня больше всего.        — Ну, ты чего медлишь, заканчивай начатое! — проворчал Джерард, стараясь вывернутся и потереться о решетку, но его попытка снова потерпела крах.       — Ты сказал отстать, и я отстал, — снова этот самодовольный голос за спиной, — проси, если хочешь, чтобы я продолжил.       Джерард снова заерзал, штаны слезли с ног и лежали под его туфлями, боксеры натянулись до предела, больно сдавливая резинкой колени. Фрэнк просунул руку через решетку и выдернул ремень из штанов. Джерард уже плакал, сопли, слезы и слюни стекали на рубашку. Парень и не представлял, насколько пошло он выглядит, залитый слюной и слезами, старательно пытающийся сдерживать стоны и рыдания. Пенис вздулся и покраснел, смазка стекала вдоль внутренней стороны бедер, теряясь в ткани боксеров.       — П-пожалуйста, — сломлено прорыдал Джерард, опускаясь на корточки и сжимая колени.       — «Пожалуйста, Господин», — послышался укоряющий голос позади. Джерард снова напрягся, возбуждение начало нестерпимо болеть.       — По — пож… — констебль набрал воздуха в легкие прерывистыми, подрагивающими вдохами. — Пожалуйста, Господин!       В тот же миг его резко подняли на ноги, татуированная рука сильно, нетерпеливо, до приятной боли сжала член. Джерард неудовлетворенно застонал и задергался, из глаз ливанули слезы, тело задрожало.       — О да! — закричал парень, и тут же его рот зажала крепкая ладонь. Потом руки снова исчезли и появились уже с его злосчастным ремнем. Два раза обернув ремень вокруг эрекции, Фрэнк закрепил его за спиной. Тело Джерарда пронзила судорога, легкие сдавило от нехватки воздуха, а эрекция несколько раз дернулась, наливаясь кровью. Констебль уже успел пожалеть, что купил такой длинный и тонкий ремень на распродаже в секонд-хэнде. Панк снова нагнул его и начал поглаживать задницу, мягко раздвигая ягодицы в стороны. Джерард чувствовал себя невероятно грязным и пошлым, но ему это нравилось. Продолжая массировать его задницу, заключенный легонько дунул на его дырочку, заставляя кольцо мышц сжаться, напрягаясь, а потом снова расслабится.       Панк обильно смочил пальцы слюной, которая сильно накапливалась во рту от такого пошлого вида, и снял свои изрядно потрепанные джинсы, высвобождая уже готовое возбуждение.       Джерард вздрогнул и инстинктивно сжался, чувствуя, как в его проход проник инородный предмет. Фрэнк немного подождал, пока парень расслабится и медленно добавил второй палец. Другой рукой он потянул пряжку ремня, кожаное кольцо на эрекции сжалось, парень снова опустил пряжку и кольцо расслабилось. Констебль тоже немного расслабился, и Фрэнк начал разводить пальцы ножницами, проникая все глубже. Когда он задел заветную точку, Джерард тихо вскрикнул и выгнулся, насаживаясь глубже. Тогда Фрэнк добавил третий палец, разводя кольцо мышц до предела.       Парень ожидал, что сейчас в него войдет теплый и пульсирующий член, но это было что-то холодное и гладкое. Страшная догадка озарила Джерарда — Фрэнк трахал его собственным пистолетом. Джерард резко подался вперед, пистолет выскочил из него, и парень вздохнул с облегчением.       — Ну чего ты так, он же без патронов, — спросил Фрэнк с издевкой в голосе.       — Не вздумай больше засовывать в меня мой собственный пистолет.       — Окей, как хочешь, но это выглядело сексуально — как ты скользил вдоль черного ствола.       Когда влажная и твердая головка уткнулась в его задницу, Джерард нетерпеливо сам насадился на его эрекцию и мигом сжался, застонав от неприятных ощущений. Фрэнк усмехнулся и шлепнул парня по заднице, снова потянув ремень. Джерард громко и пошло застонал, сформировав из влажных вишневых губ идеальный овал и до предела распахнув глаза. Фрэнк, воспользовавшись мгновением, вошел наполовину. Но констебль, игнорируя боль, насадился полностью, ввинчиваясь на твердый орган, словно гайка на болт. Панк начал двигаться, сразу задав быстрый ритм. Джерард тяжело дышал, временами выкрикивая «быстрее» или «о, да!» Фрэнк и сам едва сдерживался, чтобы тоже не застонать, но несколько стонов все же сорвались с его губ, сливаясь в унисон со стонами Джерарда.       Панку понадобилось всего пару минут, чтобы дойти до кульминации, чувствуя, как тело начинает медленно расслабляться, он стянул кольцо с эрекции Джерарда и начал массировать его пальцами, сжатыми кольцом, задавая тот же темп, с каким он вбивался в его проход. Джерард все же кончил первым, забрызгивая спермой свой живот, пол и бедра. Фрэнк последовал за ним, делая еще несколько ритмичных движений и останавливаясь, заполняя парня изнутри белой жидкостью. Вскоре панк вышел из него, натянув штаны. Констебль вновь отчаянно покраснел, пробормотав:       — А может ты меня, все-таки, освободишь?

***

      — Хей, Фрэнки, а помнишь наше первое знакомство?       — Предпочитаю о нем не вспоминать, — теперь настала очередь Фрэнка отчаянно краснеть под громкий смех братьев Уэев и звон бокалов с вином, подрагивающих от сотрясения стола.