Ghost Of A Girl

Ты сидишь на поляне, усеянной золотыми цветами, обнимая свои колени и ожидая его прихода. Когда-то это было вашим любимым местом, здесь вы записывали видео, кассеты с которыми сейчас хранятся где-то в глубинах истинной лаборатории. Здесь ты делала своё страшное выражение лица лишь по одной его просьбе, здесь вы набрали лютиков для пирога, которые впоследствии оказались отравленными. Да уж, так сильно Ториэль не переживала никогда — раньше её можно было практически всегда застать в приятном расположении духа, а тут она несколько дней не отходила от Асгора ни на шаг. Вы и сами переживали, что уж скрывать, но никто на вас зла не держал: вы ещё маленькие, хотели как лучше, и, если бы не лютики, то пирог вышел бы отменный. Ты взяла всю вину на себя, сказав, что ты сорвала их, потому что они напомнили твои любимые золотые цветы из родной деревни. Такие растут только на поверхности. Приемные родители были так растроганы твоим рассказом, что вскоре эту историю стали вспоминать, как забавное недоразумение. К сожалению, это был только первый и самый лёгкий удар для его семьи. Для твоей семьи. Ты спокойно гуляла по всему подземелью, не чувствуя ни капли страха. Монстры не боялись тебя, и, в свою очередь, не хотели напугать, а даже наоборот — все были твоими друзьями. Если упавший человеческий ребёнок может найти приют в королевской семье и знать, что ему ничего не угрожает, значит, есть шанс, что монстр может поселиться среди людей и не бояться за свою жизнь, несмотря на прошедшие войны, ведь так? Это ли не надежда? Да, ты была надеждой, и не только для монстров, ещё и для людей. Но все хорошее когда-нибудь кончается. То ли некие «силы свыше» решили, что пора уже заканчивать с этим праздником веры, то ли просто из-за неудачного стечения обстоятельств, ты заболела. Ты знала, что тебе уже никак не спастись, и знал он. Больше никто. Тебе не хотелось, чтобы подземный мир вновь утонул в отчаянии, поэтому вы придумали план, которого надо было придерживаться. Вскоре, ты умерла. Азриэль поглотил твою душу и пересёк барьер с твоим телом на руках. Все идёт как надо. Перед смертью ты сказала ему убивать людей нещадно, если вдруг те решат помешать — признаться, ты не особо любила человечество, хоть и была его частью. Он отнёс тебя на ту самую поляну, к тем самым золотым цветам, и аккуратно положил твоё тело на землю. Дело за малым — забрать оставшиеся шесть душ, вернуться и разрушить барьер, освободив всех монстров. Однако, куча тупых селян стали атаковать Азриэля, и что же он сделал? Он отступал, не ранив никого, и умер, стоило ему ступить на порог замка. План был провален, и твоя душа исчезла. Кажется, вместе с ней исчезло нечто большее: исчезла память о тебе. В один день король с королевой потеряли обоих детей, но никто даже не вспомнил о девочке, пытавшейся спасти монстров. Неудивительно, ведь никто не знает, для чего на самом деле ты отдала Азриэлю свою душу. Только золотые цветы, выросшие на месте твоего падения, иногда заставляют Ториэль, приходящую сюда проверить, не упал ли человек, вспомнить и уйти, расплакавшись. Она все ещё печёт корично-ирисовые пироги и иногда собирает букет золотых цветов. Но какой-то идиот однажды скажет, что ты была очень злая, и все обязательно посчитают тебя таковой. Стадо. С тех пор все покатится по наклонной. Королева уйдёт в руины, оставив короля наедине с собой, а тот начнёт собирать души и будет поддерживать всех ученых, которые смогут добиться хоть каких-то успехов в их изучении. Они станут вводить монстрам искусственные черты: ложное терпение, ненастоящее упорство, поддельная честность. Но самое страшное, пожалуй, решимость — ведь это черта твоего характера. Очень мощная вещь, и, пожалуй, даже к лучшему тот факт, что тело монстра не может вместить всю её без последствий. Люди падали, покидали руины, умирали. Некоторых убивала Андайн, некоторые умирали сами по себе, особо стойкие же доходили до Асгора, но там их тоже ждал конец. Разноцветные души король хранил с особой бережливостью, а тела умерших находились в комнате, неподалёку от тронного зала. Там же, кстати, и твой гроб, только вот он пустой: тело все ещё разлагается на той поляне вблизи деревушки. В один день упала она — девочка с таким же цветом души, как у тебя. Ты видела, как она старается со всеми подружиться, как она усердно пытается никого не ранить, как, в очередной раз умирая, она возрождается на последней точке сохранения и идёт дальше, не сворачивая со своего пути. Эта решимость немного подкрепляла тебя, но, по сути, ты так и оставалась призраком, бестелесным существом, не имеющим ни прошлого, ни будущего, и толком даже не существующим в реальности. Её звали Фриск, она сама это сказала. Только не тебе, а ему. Он звал тебя, ты это слышала. Он плакал, он угрожал, он обещал, что вам вдвоём не будет скучно и говорил, что убьёт тебя миллионы раз, если это понадобится. Ты чувствовала что должна что-то ответить, ты хотела позвать его, дотянуться, выкрикнуть его имя, но ты не можешь. У тебя нет голоса, нет тела, нет возможностей. У тебя по-прежнему нет ничего. Если бы ты могла, ты бы заплакала, но даже это невозможно. У тебя нет эмоций, ровно как и чувств. Монстры выбрались на поверхность, и, казалось бы, все хорошо: исполнилось то, чего ты когда-то хотела, пусть и не твоими руками. Однако, тебя это уже не волнует. Ты просто хочешь начать все сначала. С самого начала. Словно даря тебе второй шанс, мир перезапускается, и Фриск снова падает, начиная все по новой. На этот раз ты видишь не ту девочку, что была раньше — или же, может, она тоже все помнит и просто захотела посмотреть, как могло все кончиться, поступи она иначе? Ты не можешь с точностью дать ответ на этот вопрос, но, по правде говоря, это тебя уже и не касается. С каждым новым убийством твоё тело становится все материальнее, а чувства все более и более реалистичными. Тебе этого очень не хватало. Ты сидишь на поляне, усеянной золотыми цветами, и ждёшь, но уже не его. Его больше нет, никого больше нет. Она убила всех, исполнив одно из обязательных условий стирания мира. Как раз то, что тебе надо, чтобы начать все с абсолютного нуля. Ты очень надеешься, что твои воспоминания сохранятся, позволив тебе принять правильные решения в сложных ситуациях. Если же нет, то придётся лишь довериться самой себе. Плевать, уж всяко лучше, чем так. На самом деле, ты ждёшь Фриск, и она приходит. Приходит с твоим ножом в руках и кулоном в виде золотого сердца на шее. Этот кулон вы сделали вместе с Азриэлем, и напоминание об этом просто не даст сдаться сейчас. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Для абсолютного перезапуска не хватает лишь одного элемента: души, полной решимости, поэтому ты мирно предлагаешь Фриск стереть мир. Но что это? Маленькая убийца не хочет стирать его, говоря, что это неправильно! А убивать их всех было правильно? Ты чувствуешь, как запуталась в собственной ненависти: ты ненавидишь человечество за то, что они развязали войну, испугавшись соседства с монстрами. Ты ненавидишь монстров, за то, что они забыли тебя. Тебя, что когда-то дарила им надежду и искренне хотела помочь. Ты ненавидишь Азриэля за то, что тот так безрассудно отнёсся к твоей душе и позволил убить себя. А также ты ненавидишь эту девчонку, попытавшуюся заменить тебя, перебившую всех, но после отказавшуюся стирать мир. Зачем ей сдалась пустая оболочка? Все — ничто. В пустом-то подземелье. — Ты считаешь себя выше обстоятельств? Не получив ничего в ответ, ты смеёшься. Смех становится все громче, эхом отражаясь от пустых стен подземелья. Все трупы, все убитые монстры, все разбитые души слышат этот смех и содрогаются, а единственная живая душа, кажется, не доверяет, относясь к тебе несколько настороженно. — Кажется, ты упустила одну важную деталь. С каких это пор ТЫ тут главная?