— Тедди, солнышко, ты готов?
— Да, мам, — малыш с деловым видом поправляет свой галстук, совсем как его папочка, и подходит ко мне, сжимая мою ладонь.
— Папа ждёт нас в машине, пойдём.
Теодор настоящий джентльмен: обгоняет меня, подходя к машине, и открывает для меня переднюю дверь. Подает мне свою ладошку, помогая забраться на сиденье внедорожника, и закрывает дверь, проверив, не прищемит ли моё пальто. Самостоятельно запрыгивает на заднее сиденье, застегивает ремень безопасности под внимательный взгляд Кристиана, и кивает нашему папе. Машина плавно трогается, и я громко выдыхаю, как и мои мужчины.
Боже мой.
На крыльце неприятного здания из коричнево-красного кирпича нас ожидает директор, радостно улыбаясь, но не по той причине, почему мы здесь, а потому что мы с Кристианом согласились на спонсорскую помощь. Противная, жадно сохраняющая свою былую молодость, женщина.
Теодор снова быстрее папы оказывается у моей двери и помогает мне выйти из машины, но Кристиан ни капли не злится на него. Кристиан гордится сыном, ведь Теодор очень старается. Любимый целует меня в щеку, сжав мою ладонь, и берет сына за одну руку, а я за другую. Наш комочек счастья.
— Доброе утро, мистер и миссис Грей. Здравствуй, Теодор, — миссис Хантер слащаво улыбается нам и пожимает наши руки. — Следуйте за мной, не осталось никаких формальностей. Мы очень рады, что именно вы…
— Не надо, миссис Хантер, — Кристиан строго перебивает её, и она кивает, прикусив губу.
Мерзкие длинные коридоры госучреждений, я всегда испытываю страх в них. Это перед Кристианом я разыгрываю героиню, ведь на самом деле коридоры ассоциируются только с больницей и тем всепоглощающим страхом, который я испытывала, когда до меня наконец дошло, что я не могу сама родить, и Теодор с минуты на минуту может умереть, так и не появившись на свет.
Я не представляю жизни без сына. Мой золотой.
— Нам сюда, — мы входим в большой кабинет, и моё сердце пропускает удар, когда я вижу
её. Кристиан так же замирает, переводит взгляд на меня, не передумала ли я, и я киваю.
«Всё хорошо.
Всё в порядке.
Я уверена.
Я люблю тебя».
— Меня зовут Тедди, — сын подходит к крохотной куколке, мягко улыбаясь, и протягивает ей маленького медвежонка. — А ты Келли, да?
— Меня зовут Келли. Да. Он такой красивый, — малышка кивает на игрушку, и Тедди опускает плюшевого зверя на колени девочки.
— Это тебе. Это мой любимый мишка!
Кристиан тихо кашляет, привлекая внимание сына, и он оборачивается на нас, будто забыв, что мы тоже здесь.
— А это мои мама и папа. И они хотят стать мамой и папой для тебя.
— Помнишь, мы виделись с тобой несколько раз на площадке, мы приезжали… — голос моего мужа дрожит, а я даже кивнуть не могу, не то что рот открыть. — Меня зовут Кристиан, а маму Ана.
Малышка что-то шепчет на ухо Тедди, и сын отрицательно качает головой, явно удивившись.
— Правда?..
— Мама и папа любят меня!
— Очень сильно любим. И тебя мы тоже будем любить, малышка, Келли… — я шепчу, и Кристиан обнимает меня за плечи.
— Ты когда-нибудь была в Диснейленде, малышка?
— Нет, сэр…
— Если ты захочешь попробовать пожить с нами, то мы будем очень рады, и мы обязательно покажем тебе Диснейленд.
— А вы правда не бьете Тедди?..
— О, боже мой, нет, Келли, конечно нет! Тебя обижали, малышка?.. — опускаюсь на колени рядом с Тедди и беру куколку за руку, сжимая маленькие пальчики. — Келли, мы никогда не сделаем тебе больно. Я буду делать тебе прически и читать на ночь, у тебя будут лучшие игрушки, и Тедди ничем не будет отличаться от тебя. Вы вместе пойдёте в школу, Кристиан научит вас играть на пианино, а я — лепить. Мы будем любить тебя, все трое, и однажды ты полюбишь нас…
— Я вас помню, мэм. Вы обнимали меня и согрели, когда умерла мама.
— Келли…
— Я тоже хочу, чтобы вы были моей новой мамой. Только у меня никогда не было папы.
— Мы очень рады тебе, малышка. И я обязательно стану хорошим папой для тебя, — Кристиан осторожно улыбается и садится рядом с нами на корточки, целуя меня в висок и вытирая слёзы, которые я не могу контролировать.
***
— Господи, да что там такое?! — Кристиан ударяет по подлокотнику, отчего я дергаюсь, просыпаясь. — Мы стоим тут уже почти час!
— Кристиан, это просто пробка. Скоро будем дома…
— Там сбили женщину, сэр, большая авария.
— Ох, чёрт.
Поглаживаю мужа по бедру, отвлекая, и это срабатывает; Кристиан с интересом смотрит на меня, накрывая мою ладонь своей, и перемещает наши руки выше.
— И что же это вы делаете, миссис Грей?
— Отвлекаю вас от тяжелых мыслей, мистер Грей, — водитель начинает движение, когда я подтягиваюсь к Кристиану и целую его, поэтому Кристиан тянет меня на себя, желая усадить на колени. Глаза сами собой открываются, когда мы притормаживаем, и я вижу то, что не хотела бы видеть никогда в жизни: малышка. Маленькая, перепуганная девочка, вся в крови. Врачи «неотложки» рядом и так далеко, её даже не заметили, даже не дали одеяла…
— Останови машину! Кристиан, там ребенок!
На бегу снимаю свой белоснежный пиджак и тут же набрасываю на девочку, закутав в него, отчего по ткани расползаются кровавые следы.
— Ты в порядке? Ты цела? Где болит, солнышко?
— Мне больно. Больно голову…
— Всё будет хорошо, — крепко прижимаю её к себе, покачивая, пока Кристиан ищет свободного врача. Девочка вся дрожит, но от шока не может даже проронить слезинки. — Потерпи, крошка. Ещё две минуты. Две минуты…
— Угу, — девочка кивает, но либо от сотрясения, боли, либо от потери крови теряет сознание, и я не могу сдержать крика… Что тут же находит внимание у врачей, и малышкой начинают заниматься.
***
Я очень люблю своего мужа. Потому что вопрос о том, чтобы забрать малышку Келли домой даже не стоял, когда выяснилось, что у неё нет родных.
Я очень люблю своего сына, который очень испугался того, что у нас может быть новый член семьи, но когда узнал, что Келли совсем одна и никто не целует её в носик перед сном, как делаем мы с Кристианом, долго переживал, и принял это решение.
Мы почти полгода собирали документы для разрешения на усыновление, и деньги нам мало помогли. У нас был свой сын, и это был не плюс и доказательство, что у нас есть опыт, а минус, риск, что родной ребенок будет лучше обеспечен. Нам даже запрещали пообщаться с ней, мы лишь наблюдали за ней с площадки. Деньги нам помогли только в самом конце, позволили нам сразу же взять Келли домой, а не выжидать некоторое время и брать её только на выходные.
Келли принесла в наш дом счастье.
Кристиан счастлив, что я сижу дома и воспитываю детей, и я сама от этого счастлива! Тедди и Келли много играют, соревнуются, не смотря на то, что погодки, Тедди с ней справедлив, и очень редко поддаётся, она задает ему жару. Тедди заботится о малышке.
По прошествии почти года с усыновления, Келли начинает называть нас «мама» и «папа».
Кристиан читал ей на ночь, и уже почти засыпая Келли сказала: «доброй ночи, папочка». А меня назвала «мамочкой», когда упала, разбила вазу и ободрала колено.
«Мамочка, прости, пожалуйста! Я случайно! Я упала, но я случайно, и ваза... Помоги мне, пожалуйста».
Такая смешная, моё солнышко… Я не думала, что я смогу полюбить чужого ребенка, и полюбить так же сильно, как и Теодора. А сейчас уже не помню как мы жили только втроем. Она не чужая мне, она моя дочь. И я до чертиков счастлива, что Кристиан поступает так же: он не делит детей, он любит их. Любит нашего медноволосого мальчишку, свою же маленькую копию, любит маленькую, до сих пор хрупкую девочку с длинными платиновыми волосиками и яркими, счастливыми глазами зеленого цвета. И очень любит меня, хоть я уже и не ребенок...
Сама Келли полюбила нас, и это главное. Ей хорошо с нами. Она представляется нашей фамилией, и при оформлении в школу вопрос даже не стоял: нашу дочь зовут Келли Грей, малышка уже сама не помнит себя с другими именем, другого ей не нужно.
И я очень горжусь собой за то, что создала такую семью.
