ты приносишь мне в большом стакане коктейль. слоистый, разных цветов красного. поджала губы и выжидательно смотришь на меня. пробую и едва заметно улыбаюсь., но ты слишком хорошо меня знаешь, а потому сама не сдерживаешь радости. словно ребенок.
лучи солнца почернели. что с тобой стало, малышка? смотришь на меня загнанным зверьком, готовая выцарапать мне глаза при любой удобной возможности. подхожу медленно к тебе, внимательно следя за каждым движением с твоей стороны. дергаешься в сторону, желая избежать ловушки, но успеваю преградить тебе путь, за что получаю несколько ударов в солнечное сплетение. ты бы продолжила колотить меня — не перехвати я твои запястья. завожу руки за твою спину и, не отпуская запястий, прижимаю к себе так крепко, как могу. брыкаешься, пытаясь освободиться. тихо зову тебя. вернись ко мне. очнись, милая. через несколько минут ты затихаешь, и я отпускаю твои руки. на всякий случай придерживаю тебя. ты поднимаешь голову ко мне с потухшим взглядом, сжимаясь и пытаясь отстраниться. не даю тебе этого сделать, ибо знаю, что сейчас больше всего на свете ты желаешь смерти себе. после каждого раза чувство вины захлестывает тебя все сильнее. ты так сильно сжимаешь зубы, что желваки играют на всем лице. набравшись духу и приподняв плечи, открываешь рот, желая вновь завести речь о том, что не хочешь быть мне обузой и представляешь опасность. ведь рано или поздно это тебя съест. и мы оба знаем это. не даю тебе начать, кладя руку на твой затылок и прижимая к себе. твои плечи опускаются — речей не будет., но твои руки безвольно свисают вниз, и, уверен, твой пустой взгляд прикован к одной точке.ты смотришь на принесенный десерт, замерев в изумлении и дело совсем не в том, что принесли торт вместо мороженого. ты, кажется, не веришь в то, что оно [кольцо] не кондитерское изделие, и касаешься пальцами металла. осознав реальность происходящего, ты одергиваешь руку и поднимаешь взгляд, наконец, на меня да я сам бы не поверил, что буду делать тебе предложение, скажи мне это кто после нашей первой встречи — такой наивной, смешливой и глупой ты мне показалась как же круто я ошибался улыбаюсь, ибо не могу этого сейчас не делать, видя тебя поднимаю вопросительно бровь, и ты, быстро-быстро закивав, кидаешься на меня с объятиями. моя.
ты смотришь на меня со злостью и отчаянием: — сколько ты пытался достучаться до меня? — около десяти минут, — бесцеремонно вру тебе. вру, ибо правда слишком жестока. твои приступы длятся все дольше и дольше. мне все сложнее и сложнее отыскать тебя в тебе же. гребанная болезнь, сжирающая твою личность. точнее — стирающая ее, разрушающая твой мозг. …науке неизвестны методы лечения данной болезни. она встречается крайне редко. особо острая форма психоза — один из ее признаков, а болезнь вызвана мутацией в генах. она могла никак себя не проявлять с момента рождения, но при воздействии внешних и внутренних факторов «пробудиться». скриплю зубами, вспоминая приговор. на крайний случай мне даже выдали уколы с лошадиными дозами транквилизаторов.как бы поздно я ни возвращался, ты встречала меня с улыбкой и ухаживала за мной забавно, но я действительно задерживался из-за работы. важный проект, влияющий на судьбу фирму. ты с пониманием относилась к этому, не капризничала и не жаловалась на мое вечное отсутствие. и, не желая доставлять мне лишних хлопот, умолчала о первом приступе., а затем о втором и третьем. и так бы продолжалось неизвестно сколько, если бы я не заметил в один из менее нагруженных дней, что интерьер немного изменился. другие вазы, другие рамки для фотографий, другой сервиз, новая трещина на кафеле… я готов был рвать и метать, заподозрив что угодно, кроме приступов, но увидел тебя, бесшумно трясущуюся в рыданиях, опустившую голову. и уж лучше бы ты действительно дома устраивала сборища приводила кого-то в дом да что угодно лишь бы не это я обнял тебя и стал успокаивать фразами, что все будет хорошо; что тебя обследуют и вылечат. иногда лучше оставаться в неведении с надеждой, чем наедине с суровой правдой, кувалдой бьющей по голове.
я вижу в твоих глазах непоколебимую уверенность. я напрягаюсь — ты что-то решила для себя и это что-то мне не понравится. ты снова начинаешь говорить о том, что мешаешь мне жить. что мне нужно сдать тебя в психушку и забыть навсегда. всем своим видом показываю, что не слушаю. я уже сказал тебе, что буду до конца с тобой, и решения менять не собираюсь. увидев это, ты подходишь ко мне, хватаешь мою голову и заставляешь посмотреть тебе в глаза: — дай мне слово, что убьешь меня, если я не вернусь в очередной приступ, — мои глаза непроизвольно распахнулись. как ты можешь просить такое? — ты не сдашь меня в желтый дом, даже когда моя личность полностью сотрется в очередном безумии. и если ничего не поможет, убей меня, прошу, — тебе самой больно просить о таком, но отчаяние, боль и…надежда на избавление смешанной вереницей плещутся в твоих глазах. — я не… — ты сам понимаешь, что так будет правильно. и самое противное, что я действительно понимаю это.я ушел с работы. мы решили как можно насыщеннее провести дни, пока болезнь была на начальной стадии. по умолчанию мы не говорили о ней. старались радоваться каждому дню, открывать что-то новое, ездить в разные места, словно проживали жизнь наперед такая идиллия идиллия, разрушаемая шприцем с препаратом в кармане на случай приступа на людях.
мои руки расцарапаны и искусаны тобой. я поймал не одну дюжину ударов от тебя. со временем я получал на руки препараты все сильнее и сильнее предыдущих, чтобы хватало на купирование приступов., но сейчас ты просыпалась и сразу же начинала метаться, травмировать себя, переворачивать все вверх-дном. на задворках сознания я понимал, что ты достигла точки невозврата, но надежда не покидала меня, хоть и таяла с каждой использованной дозой. я наделся на каждую как на чудо, готовый отдать что угодно, лишь бы ты проснулась, осознавая себя., но я израсходовал все, а ты так и не посмотрела своими глазами на меня., а это значило лишь одно. я выполню данное обещание.