Сказка о Люси-Звездолюбке и Царевиче-Лягухе

Было то давно, али недавно, знают лишь старинные дубы, да горы высокие. Однакось ведь не времячко нам нужно, а сама сказочка. Вы сапожечки-то снимайте, проходите ближе, да уши слушать настраивайте. Знавали мы, что одним процветающим царством правила Мавис-Премудрая. Не было у неё ни наследника, ни наследницы, зато были три хорошенькие помощницы, которых любила Мавис, как дочерей родных. Видит она: пришло время девицам замуж выходить. Долго думала Мавис, как же получше устроить судьбу своим красавицам, и, наконец, призвала их к себе. — Милые мои, прекрасные верные доченьки, вы красивы и умны, пора уже и женихами обзавестись, — сказала она помощницам. — Где же нам искать их? — переглядываясь между собой, вопросили девы. — А вы пойдите на солнечный пригорок, да пустите в небо стрелу. Куда попадёт — там и счастье ваше. Поклонилися девицы матери названной до земли, вышли из покоев. Выпросили они у лучшего оружейника стрелы с луком и поднялись на холм в самом сердце царства. Первая стрелу пустила — упала острая в ледяную избушку, и поднял её удалой молодец — мастер лёд точить. Вторая пустила — стрела попала в дом кузнеца — поймал её сильный юноша с мехами в руке. А вот у третьей — Люси-Звездолюбки — стрела упала в самую чащу дремучего леса. Распрощались девицы, обнялись, пошли стрелы свои забирать, да женихов зазывать. Бредёт Люси по лесу, думает, куда её завело? Идёт она, на деревья огдядывается, а они страшные — ветви-когти к ней тянут, корни свои коряжистые из земли-матушки вынимают. Беспокойно забилось сердечко бедняжки, чуть без чувств она не упала, как вдруг слышит: — Что бродишь здесь, девица красная? Потеряла чего? Обернулась Люси-Звездолюбка: нет в округе и духу людского. Покрутилась девица, повертелась, всё никак понять не может, кто же говорил с ней. — Ну что же вертаешь головушкой? Опусти взгляд очей прекрасных. Тут-то Звездолюбка и увидела на камушке у болота лягушку большущую. В руках она держала стрелу царскую. Закручинилась Люси, головушку светлую повесила: неужто придётся ей замуж за жабу выходить? Попросила она у лягушки стрелу свою вежливо, да ласково, но та упёрлась: — Выходи за меня, тогда и отдам! — Да ты головой ударился, что-ли?! Как я за лягушку замуж-то пойду? — Ну и ходи в девках. Не верну стрелу! Долго спорили они, коротко, но пришлось всё же Люси согласиться. Обручилась она с лягухом, вернулась в дом родимый понурая. Джувия-Слезокапка и Леви-Заболтайка гордятся своими мужьями заприметными, одна только Звездолюбка грустила. Верные подруги её заметили это и спрашивать стали. Молчит Люси, боится признаться. Час её, два ли, уламывали девицы, и сдалась несчастная, рассказала всё, как есть. Заплакала Люси, а вместе с ней и подруженьки. Подслушав историю сию не нарочно, решила Мавис испытать мужей доченек. Наказала царица каждому молодцу стул ей в подарок соделать. Возвернулась младшая на болото, рассказала супругу о наказе матушки. — Не грусти, — квакнул лягух. — Утро вечера мудренее, а пока спать на соломенках ложись. Уснула Люси на ложе своём, а лягух шкурку скинул с себя и добрым молодцем Роугом-драконоборцем обернулся. Созвал Роуг тени чернющие, приказал им стул сделать, на каком сам во дворце сиживал. Зашипели тени, завертелись вокруг досок, обернулись стулом живым. Прикрутил теневой царевич к доскам лампочки, батарейки вставил, да порадовался на сие творение. Поглядел на жену свою прекрасную, не удержался — поцеловал. А там уж и розопёрстая Заря занималася, пришлось Роугу снова лягушкой зелёной стать. Проснулась Звездолюбка с утречка, видит: стул стоит тёмный. Качается, словно живой. Обрадовалась девица, поблагодарила мужа, понесла подарок царице. А во дворце уже собрались подруженьки её, ждут матушку названную, да ответа её милостного. Открылись врата позолоченные, вошла Мавис-Премудрая в тронную залу. Осмотрела она первый стульчик: красоты такой нигде ещё не видывала! Так искусно изо льда выточен был, что любоваться вечность можно было бы. Присела Мавис на него и как взвизгнула! — На таком и цистит заработать можно! Подошла царица ко второму: кованный медный, с печатями различными. Села Мавис на него, поёрзала немного, встала. — Твёрдый очень, такой только боярам зазнавшимся предлагать. Подошла Мавис к Люси, спрашивает, где же работа её суженного? Включила девица лампочки, появился внутри досок стульчик тёмный, тёплый, и будто бы живой. Села Мавис на него, и ахнула от удовольствия. Но не успела царица похвалить мужа звездолюбки, как перегорели все светилочки, и исчезло сиденьице. Рухнула царица на пол белокаменный, потёрла задницу свою ушибленную. Раздосадовалась Премудрая, наказала удальцам на этот раз обувь своим милым соделать. Опечалилась Люси, не знает, как лягушка обувь ей делать собиралася. Встречает её муженёк: — О чём печалишься, жёнушка милая? Рассказала Люси о дне сегодняшнем в подробностях. Кивнул супруг ей и предложил спать ложиться, дескать, утро вечера мудренее, придумаем что-нибудь. Заснула прелестница красная; обернулся лягух добрым молодцем. Созвал Роуг приспешников своих верных, попросил превратиться их в черевички чудесные. Завозились тени, зашептались, слились в сапожечки модные. Посмотрел Роуг на красавицу свою в последний разок, вновь не удержался — поцеловал, и сызнова лягушкой стал. Едва солнышко тёплое потянулось ото сна, встала с ложа соломенного Люси. Супруг ей уже коробку протягивал, да наставления давал: — Надевай их там, где ярче солнце светит. Запомнила его слова Звездолюбка, вернулась во дворец матушки названной, а там уж и подруженьки её поджидали. Вошла в залу Мавис-премудрая, попросила доченек обуться в подарёнки. Обулась Слезокапка в ледяные босоножечки, зубы стиснула: холодно. Показала Заболтайка свои ботильоны, правда с места сдвинуться не смогла: тяжёлые. Легко натянула черевички Люси: и сидят удобно, и красиво, в общем — идеально. Обрадовалась Мавис, но не успела она признать теневую работу лучшей, как тучи закрыли собой солнышко, и сапожечки испарились. Рассердилась Премудрая, разозлилась. Решила она созвать всех на пир, воочию на мужей дочкиных посмотреть. Стыдно Люси лягуха своего показывать, закручинившаяся возвернулась в лес. Встречает её муженёк: — Чегось грустишь? Аль беда какая случилась? — И действительно — беда. Матушка хочет видеть нас на пиру вместе. — Ну так пойдём, — сказал лягух и запрыгнул в руки прелестницы. Пошла Люси во дворец, и вдруг остановил её муженёк зелёный: «Оставь меня здесь, я пойду вслед за тобой. Только смотри — не удивляйся!» Не много поняла Люси, но сделала, как и было велено. Входит Звездолюбка в тронный зал, а за ней и молодец прекрасный. Волосы у него, словно перья ворона, взгляд орлиный, повадки грациозного сокола. Обернулась Люси: диву даётся, а царевич улыбается: — Что же ты, милая, уже и мужа своего не узнаёшь? Обрадовалася девица, пир огромный начался. Загалдели гости, явства изысканные вкушают. Сидят девицы за столом, мужьями своими хвастаются: Грей-Ледознающий из кубиков прозрачных стаканы вытачивает, да так быстро и умело, что засмотришься! Гажил-Железнодеющий силушку свою невиданную показывает, скручивает сковородки и тарелки в макаронины неварящиеся. А вот Роуг сидит тише воды, ниже травы. Обиделась Люси, стала и своего суженого просить показать свои умения. Долго упирался царевич, но как подскочила к нему Мавис-премудрая, разошёлся: созвал он тени всего зала и начал всякие фокусы показывать. А покась занят он был, схватила Люси с пояса его шкурку лягушачью и рвать начала. Тянет-потянет — никак разорвать не может. Забеспокоился Роуг. Глянул на пояс — нет шкурки. Рыскает он по залу, и видит, как суженая над шкуркой измывается: камушки-самоцветы вставить пытается. Ну, а что, раз порвать не удалось, так хоть украсить надобно! Подбежал он к ней, схватил свою обёрточку, на себя тянет, отнять пытается. Но и Звездолюбка не так проста оказалась: рвётся шкурка, не успеешь сошить! Ослабели руки молодца, засмеялся он смехом диким: — Что ты наделала, милая Люси-Звездолюбка! Теперь не буду я таким милым и хорошим!.. Роуг скривился, захихикал противно, обернулся статным мужчиной с белоснежным хвостом на голове и взглядом дерзким. Взглянул он на любушку исподлобья, ухмыльнулся гаденько, костюм свой роскошный распахнул. А под ним обтяжка латексная с костями контрастно выведенными. Удивились гости: в ладоши захлопали. Только Люси не смешно: странно смотрит на неё муж прекрасный. — Теперь не Драконоборец я, а Роуг-Бессмертный! Был я раньше царевичем царства Теней, но не любо жилося там, и заколдовал меня за ропот великий колдун Зереф! Семь лет я должен был лягушкой оставаться, и срок подошёл уже к концу: я остался бы красавцем молодым, но ты шкурочку мою… — Подождите-ка! — оборвала его речь Мавис-премудрая. — Какой Зереф? — Правитель три-двести-четырнадцатого государства на юго-западе отсюда. Так вот, ты шкурку мою… — Три-двести-четырнадцатого? Ах, а я всё думаю, почему в четыре-триста-двадцатом его нет… Это муж мой — беглец! — А я отомстить ему собирался… Может, привезти в качестве трофея? — Буду премного благодарна! — зарумянилась царица. — С-сними это немедленно! — тыча пальчиком тоненьким на костюмчик латексный, прощебетала Звездолюбка. Роуг-Бессмертный оглядел себя, не понял, чем не понравился наряд милой сердцу, а народ позади закопошился, тоже раздеться предлагать начал: «С тебя кафтан никто не тянул! Сымай эту гадость немедленно!» Погорюнил-погорюнил Роуг, но делать нечего: придётся снять обтяжку полюбившуюся. — Ну что же, братья наимилейшие, сами напросились… Усладите уши, на гуслях-самогудах сыграйте добрые молодцы! — проголосил он, песенку заморскую заводя. Гусляры заприметные сразу мотив знакоменький уловили, да подпевать стали. — Секс бом! Секс бом!.. — подхватили гости, а Роуг уже и разоблачился, отстукивая каблуками танец интересный, ранее не виданный. И правым бочком вёл, и руками прихлопывал, даже подмигивал на все четыре стороны! Спохватившись, остановился танцор недоделанный, подхватил жёнушку завидную на руки и обернулся гостям: — Чегой-то мы заплясались, про Зерефа забыли! Гудбай! Вскоре молодые вернули Зерефа-Угрюмого Мавис-Премудрой, обустроили два царства соседними, и с тех пор жили долго и счастливо, если до сих пор не живут.