Котенок

Котенок. Говорят умирать больно. Но на самом деле, как ни старался, Сиэль не мог вспомнить ни боли, ни самого момента своей смерти. Лишь тихие всплески волн, гонимых неощущаемым ветром и мерное покачивание ладьи в густом холодном тумане напоминали графу о том, что в мир людей он больше не вернётся. Ах, да, еще и запах свежесрезанный роз и потусторонний свет, так похожий на лунный. Мальчик чувствовал, как тяжелели его веки и невольно закрывались глаза, а тело само собой расслаблялось. Очнулся он уже здесь, на огромной кровати, по размерам с которой не могла сравниться ни одна из тех кроватей, что он видел во время своей земной жизни. Теперь его постоянным пристанищем стал ад. Впрочем, его это совершенно не волновало. В контракте, заключенным им с дьяволом, об этом упоминалось четко и ясно. Но вот тот факт, что он оказался прикованным цепью к той самой кровати, его, мягко говоря, смутил. Сиэль ощущал себя каким-то щенком, на которого хозяин-извращенец надел ошейник и посадил на цепь в собственной спальне. К счастью цепь оказалась достаточно длинной, чтобы не стеснять его перемещение по постели, но вот на то, чтобы обойти всю комнату, её длины не хватало. Но Сиэля омрачило ещё и то, что он был, оказывается, даже не щенком, а, как потом догадался, котенком. Он понял это, обнаружив под бедром ни что иное, как кошачий хвост, такого же цвета как его волосы, такой длинный и пушистый, и совершенно живой. Сиэль ощущал его, как часть себя, и мог даже шевелить им, как настоящий котенок. Пронзенный догадкой юный граф схватился за голову и обнаружил в волосах мягкие кошачьи ушки, которые тоже уже были частью его тела. Сиэль тихонько сел на кровати, поджимая под себя ноги и, положив голову на колени, обреченно посмотрел вглубь этой, вычурно обставленной комнаты. Его начинали одолевать сомнения (и не только на тему ориентации своего бывшего дворецкого) и всякие грустные мысли. Страха в них не было, сожаления тоже, чего уж теперь сожалеть и бояться? Сиэль сам заключал контракт и хорошо знал обо всех его последствиях. Он прекрасно понимал, что, заполучив его в свою власть, дьявол будет отрываться, как может, но чтобы настолько…об этом мальчик даже и не подумал. Откинувшись на подушки, Сиэль закрыл глаза. У него просто не было сил, чтобы осматривать, во что он теперь одет, так как видеть себя в одежде из сексшопа ему не хотелось, да и зеркал в комнате не было. Ему, наконец, стало понятно, в качестве кого, или даже лучше сказать «чего» он теперь будет использоваться Себастьяном. При этих мыслях у мальчика не возникло ниобиды, ни ненависти. Это его крайне удивило. Уже отчетливо представляя для чего его превратили в кота, которых так любит демон, и приковали к этой чертовой кровати Сиэлю больше ничего не оставалось, как еще раз вздохнув, расслабиться и приготовиться к неизбежному. Но ничего не происходило. По крайней мере, того, к чему он пытался подготовить свой разум. Сиэль боялся испытать не сколько боль, (она была для него чем-то привычным и совершенно его не пугала), сколько осознать то унижение, которым для него мог обернуться статус постельной игрушки, пусть и самого дьявола. Легче от этого не становилось. Лишь при одной мысли, что его бывший слуга будет ласкать его и раз за разом брать на этом самом ложе, к которому он прикован, в желудке сворачивался удушливый ком, и становилось так тошно, что хотелось плакать. Но, граф, конечно же, не плакал. Даже когда ощутил, как под чужим телом прогнулась кровать рядом с ним, даже когда чужие руки, перевернули его на спину, и когда перед широко распахнутыми, сапфировыми глазами сверкнули алые, с узкими зрачками глаза, а губы растянулись в знакомой лукавой улыбке. Все тело словно оцепенело, даже ком в желудке рассосался, оставив за собой лишь пустоту. Когда демон впился в его губы властным поцелуем, Сиэль послушно раздвинул ноги, позволяя мужчине прижаться ближе, ощущая бедрами его нетерпение. Но тот, кого граф все годы безупречной службы называл Себастьяном, и даже сейчас про себя продолжал так называть, не почувствовав с его стороны ни единого отклика, отстранился, изучая беспристрастное детское личико, чертам которого так и не суждено было принять взрослую резкость. Себастьян заглянул в ничего не выражающие, синие глаза и тихо вздохнув, легко поцеловав мальчика в уголок губ, словно извиняясь, скатился с него и лег на подушку рядом. Сиэль смолчал. Не произнес ни слова. Даже, когда, не дождавшись от него никакой иной реакции, Себастьян обнял его и, снова перевернув на бок, притянул к себе, прижимая спиной к груди. Тело мальчика было все так же напряжено. Тогда дьявол начал таким мягким, и до боли знакомым голосом что-то нашёптывать в кошачье ушко. Смысл слов не доходил до воспаленного сознания Сиэля, но тело, привыкшее за не долгую жизнь реагировать на этот голос именно так, уже через несколько минут покорно расслабилось в его руках, а юный граф сам не заметил, как провалился в сон. Ему снилась Лизи. Маленькая и немного капризная, преданная и очень добрая, он это точно знал. В его сне она бежала по большому полю желтых, словно маленькое солнце, одуванчиков, а он маленький и восторженный, каким был когда-то очень и очень давно, бежал за ней, раскинув руки, и громко хохотал. Им было хорошо вдвоем. Он даже радовался, хотя еще не до конца понимал, что это значит, когда ему сказали, что после совершеннолетия они с Лизи станут мужем и женой, и всегда будут вместе…А потом ему приснилась та ночь…одна единственная ночь, полная безумного пламени и злорадного хохота людей, возомнивших себя наместниками дьявола на земле. Та ночь раз и навсегда вычеркнула из его жизни все: и любовь, и детство, и семью… А потом появился он… дьявол собственной персоной, и Сиэль сам вытребовал у него контракт, предложив эквивалентную цену. Теперь он платит по счетам. В этом мире всегда надо за все платить, даже за заботу, даже за преданность, даже за честность. Только в раннем детстве ребёнку позволено верить, что все в этом прекрасном мире только для тебя, все безвозмездно. Но он уже давно вырос, эта вечная боль заставила его повзрослеть. И он должен заплатить все, что задолжал. Сиэль не помнил, сколько он провел вот так, лежа в постели дьявола и бездумно глядя то в потолок, то в стену. Он мог рассказать и описать, все черточки и царапинки, которые были на темно-красных обоях с золотыми ткаными узорами, сколько завитков лепнины на потолке. За всё это время он не проронил ни слова. Время от времени появлялся его новый хозяин, так же молча, как и в первый раз, накрывал безвольное тело мальчика, совершенно покорно раскрывающегося ему навстречу, собой, проникал языком в послушно приоткрывающиеся для него губы, мягко поглаживал нежную кожу мальчика. Но Сиэль продолжал быть безучастным к любым его, даже самым изощрённым, ласкам. Заснуть по настоящему, а не провалиться в нечто между обмороком и беспамятством оцепенения он мог только тогда, когда вновь и вновь не добившись от него ни слова, ни жеста, дьявол обнимал его, прижимая к себе. Сиэль полюбил эти теплые объятия, ничего не требующие взамен; как может полюбить солнечный свет, проникающий сквозь решетку темницы, лишенный всего узник. С каждым разом мальчик безмолвно переживал эти домогательства, лишь бы после того, как Себастьян наиграется с ним, немного побыть в его объятиях. Иногда бывший дворецкий что-то говорил ему, нашептывал, словно рассказывая сказки, но Сиэль слушал не слова; он вслушивался в звучание его мягкого голоса, так полюбившемуся с момента их первой встречи. И снова, и снова в коротких снах мальчик видел мозаику, составленную, словно из разноцветного стекла, из мгновений его детства. К своему нынешнему кошачьему виду Сиэль привык быстро, как быстро привыкают даже к самому невероятному дети. Хвост уже не мешал и не воспринимался как уродство. Иногда, когда он немного пробуждался от своего полуанабиозного состояния, Сиэль даже играл с ним, как самый настоящий котенок; дергал, вертел между пальцами и, наверное, презабавно шевелил ушами, правда, последнего видеть он не мог (в вычурно пышно обставленной комнате не было зеркал). Зато это видел Себастьян, незаметно наблюдавший за своим котенком, с трудом сдерживаясь, чтобы не прийти к нему прямо сейчас, когда он так не свойственно игрив. Пару раз, когда, увидев, что настроение бывшего господина немного изменилось, он снова попытался расшевелить его осторожной лаской, но мальчик тут же замыкался в себе, и еще очень долго не превращался в игривого котенка и не засыпал, даже когда он обнимал его. Это злило, но дьявол слишком хорошо знал юного графа, чтобы не понимать, что если тот упрямится и не хочет, его можно лишь переубедить, медленно и постепенно, ненавязчиво подталкивая в нужном направлении, но не переупрямить. Поэтому, с трудом сдерживаясь, он не прикасался к своему котёнку, когда тот так доверчиво засыпал в его руках. Себастьян терпеливо ждал. Теперь-то дьявол мог позволить себе ожидание — мальчик был в его полном распоряжении. Вот только простого подчинения демону было не достаточно, он хотел, чтобы мальчик полюбил его и сам добровольно ему отдался. Приблизительно с такими мыслями Себастьян направлялся в спальню. Но то, что он увидел, зайдя в неё, взбесило его настолько, что в алых глазах, затанцевало в ярости неистовое пламя преисподние. Его слуга, один из высших демонов, но всего лишь слуга, нависал над обнаженным мальчиком, его мальчиком, его нежным котенком, и размерено трахал его пальцами, жестко и резко, подготавливая для себя. Сиэль не плакал, нет, он скулил, на одной ноте, и метался под ним, пытаясь вырваться и тем самым еще сильнее заматывая цепь на своей тонкой шее и запястьях, которые оказались примотаны ею к изголовью исполинской кровати. Сиэль замолчал только тогда, когда его щеки окрасили алые капли демонической, горячей, словно чистейший кипяток, крови. Боясь, что кровь попадёт ему в глаза, мальчик зажмурился. В то время как Себастьян в бешенстве разорвал на куски его насильника, своего приближенного. Сиэль открыл глаза, когда почувствовал, что его демон разрывал цепь, сковывающую его запястья, до рваных ран впившуюся в нежную кожу, так сильно мальчик вырывался, калеча себя. И лишь когда Себастьян склонился к нему, слизывая тонкие дорожки крови на руках, вместо так и не пролитых слез, Сиэль сморгнул, словно очнувшись, слабо дернул руками, отстраняясь, и перевернулся на бок, сворачиваясь клубочком и поджимая хвост к животу, закрывая им растянутую пальцами насильника попку. — Котенок? -— тихо позвал Себастьян, уже не пытаясь обнять, и вот тогда мальчик впервые, после того как оказался в аду, заговорил. — Он меня облизывал. И снаружи, и… и там внутри, — тихим бесстрастным голосом обронил он, выдавая свое смятение лишь побелевшими кончиками пальцев, так сильно он переплел их, прижимая ладони к груди. — Он больше не побеспокоит тебя, -— невесомо проводя по щеке, кожа на которой в тех местах, где на неё пролилась демоническая кровь, покраснела и вздулась от ожога. — Я знаю, -— все так же бесцветно отозвался мальчик. Казалось, даже не почувствовал его прикосновения, — Мне… я хочу смыть это с себя. – и почти неслышно добавил. -Пожалуйста. — Конечно, — тихо выдохнул дьявол, беря его на руки и прижимая к себе, как самое дорогое, что было в его жизни. А почему собственно «как», если это на самом деле так? Это была вовсе не ванна, о которой так отчаянно мечтал Сиэль, а что-то больше напоминающее небольшой естественный бассейн, а точнее грот в сводчатой пещере со сталактитами и сталагмитами, и подсвечивающими воду изнутри какими-то странными подводными камнями. Когда с Себастьяна успела исчезнуть вся одежда Сиэль не заметил. Наверное, это тоже была магия, как его ушки и хвостик, который он все так же, как котенок, которого держат за шкирку, прижимал к животику. Дьявол окунул его в теплую подсвеченную воду, погружаясь в импровизированную ванну вместе с ним, и устраивая мальчика у себя на коленях так, чтобы ему было максимально удобно. Сиэль лишь крепче обнял своего дьявола за шею, переплетая пальчики, и блаженно закрыл глаза. С трудом, но ему все-таки удалось расслабиться в теплой, неуловимо пахнущей чем-то приятным, воде. Мягкие руки Себастьяна легли на его плечи, нежно массируя их, тем самым помогая мальчику больше расслабиться. Похоже, что вода обладала целебными свойствами, потому что, когда Себастьян, протер его обожженные щеки влажными пальцами, ожоги на них тут же затянулись, сменяясь гладкостью совершенно здоровой кожи. Глубоко вздохнув, Сиэль перевернулся так, чтобы прижиматься к мужчине грудью и, обняв его, тихо прошептал. — Себастьян... — Да, мой господин, — отозвался тот. — Какой я теперь тебе господин. – усмехнулся мальчик, укладывая голову ему на плечо. — Маленький, — улыбнулся куда-то в обнажившуюся влажную шейку мужчина, щекоча чувствительную кожу своей улыбкой. — Я хочу, чтобы ты был первым. — Что? — Если мне придется спать с этими твоими…в общем , прежде чем отдашь меня им, я хочу, чтобы первым был ты, -— тихим, смиренным голосом проговорил граф, не шевелясь и продолжая дышать размерено и ровно, согревая дыханием кожу дьявола. — Ты этого хочешь? — Да, — тихонько кивнул тот, — Только ты же знаешь, я ничего не умею, я даже с Лиззи никогда не целовался, так что, наверное, тебе будет не так уж приятно делать это со мной, -— облизывая отчего-то пересохшие под взглядом демона губы, проронил он, добавляя, — Но это только один раз… а потом, пусть…пусть кто угодно… мне все равно. -— щеки запылали от смущения, но Сиэль не был бы собой, если бы позволил Себастьяну услышать дрожь в своём голосе, увидеть ужас в сапфировых глазах. — Хорошо. -— склонил голову дьявол, словно слуга в легком поклоне, а не всесильный господин. Спуская руки с его плеч, Себастьян ласково погладил спину мальчика, проводя мягкими подушечками пальцев по позвоночнику, постепенно опускаясь вниз, там где поджатый хвостик продолжал закрывать от вторжения ложбинку между ягодиц. Но препятствие из него вышло неудачное. И, отстранив его, тонкие демонические пальцы продолжили свой путь, лаская, разминая и дразня нежную кожу. Это было немного непривычно, но совершенно не противно, чего так опасался Сиэль, поэтому уже через несколько минут неспешных поглаживаний, он позволил себе мысленно немного расслабиться и даже тихо вздохнул, прижимаясь к Себастьяну ближе. Ведь он сам попросил его взять, глупо было бы теперь бездействовать. Вода была все такой же теплой, и расслабляющей, но когда она начала бурлить, рождая где-то на дне грота какие-то просто волшебные пузырьки, Сиэль непроизвольно вздрогнул от неожиданности и тут же ощутил, как один из пальцев дьявола проник в него. — Не бойся, -— тихо прошептал демон в губы мальчика, не делая попытки коснуться их, — От этого будет еще приятнее. — Это магия? — Да, — подтвердил его догадку Себастьян, продолжая исследовать обволакивающую нежность его тела, двигая пальцем аккуратно и медленно, и вовсе не резко и жестоко, как… от пугающих воспоминаний, Сиэль вздрогнул всем телом и зажмурился, пытаясь изгнать их. Не сейчас. Не здесь. Мало ли еще будет таких вот пидоров, которым Себастьян позволит овладевать им снова и снова. Постельная игрушка должна быть покорной, вечный раб должен быть готов ко всему. — Тише, не бойся, котенок, — раздался над ухом ласковый шепот, — Забудь. — Я не боюсь. — Что он сказал тебе? – Наконец осознав, откуда в умненькой головке мальчика могли появиться столь странные мысли, спросил Себастьян, почти невесомо целуя его в шею, чтобы тут же прижать губами нежную кожу уже сильнее, но пока не оставляя своих меток на ней, не желая пугать Сиэля, и без того перепуганного всем пережитым. — Что они уже записываются в очередь на меня… — А еще что? — Что ты ушел надолго, и он успеет вдоволь со мной наиграться… Его разозлило, что даже, когда он начал...облизывать меня там, я… я не возбудился, — всеми силами сдерживая слёзы, принялся рассказывать мальчик, уже даже не осознавая, что непроизвольно двигается навстречу пальцам, которые так же неспешно продолжают проникать в него. Потом Сиэль вдруг неожиданно всхлипнул и дрогнувшим голосом прошептал. — Это было так противно, так мерзко… меня затошнило почти сразу, когда его руки… они по мне… словно змеи или какие-то личинки… — Тогда почему ты хочешь, чтобы я сделал это с тобой? Разве тебе не противно, — Нежно, и скорее даже снисходительно, прошептал Себастьян. — Ты – другое, — выдохнул Сиэль, открывая глаза и всматриваясь в серьезное лицо мужчины, — Мне всегда было приятно, когда ты касался меня, даже еще там, на Земле. Поэтому прежде чем меня будут иметь все эти похотливые твари, — яростно сверкнув глазами, словно, наконец, пробудившись ото сна и став самим собой, непоколебимым Фантомхайвом, жестко закончил Сиэль, — Я хочу узнать, каково это: принадлежать тому, кто мне нравится. — Тогда поцелуй меня. -— лукаво улыбнулся ему дьявол, обнимая рукой за талию и заставляя Сиэля прижаться к себе так плотно, что животом Сиэль отчетливо почувствовал, как тот желает его, и тихо выдохнул в изумлении. Член мужчины, зажатый между их телами, на ощупь показался ему таким огромным, что Сиэль с ужасом представил, как он сможет поместиться в его теле. Поэтому вместо того, чтобы подчиниться и выполнить то, что так желал от него получить его бывший дворецкий, он судорожно сглотнул и вцепился в его плечи до синяков, спрашивая сиплым, как будто не своим голосом. — Ты порвешь меня? — Нет, если ты продолжишь так же насаживаться на мои пальцы, как сейчас, я сумею хорошо тебя подготовить. Веришь? — Ты никогда мне не врал. — облизывая губы прошептал Сиэль, запоздало осознавая, что в его попке двигаются уже три пальца. — Я и сейчас не вру. Тебе ведь нравится, разве не чувствуешь? – мягко улыбнулся дьявол, убирая руку с талии мальчика, который и так уже не пытался вырваться, продолжая двигать бедрами навстречу его пальцам. И только когда ладонь дьявола сомкнулась на его уже полностью вставшем члене, он коротко вскрикнул, ощутив, как все тело заполняет приятная истома, от которой хотелось не сидеть на месте, а двигаться, шевелиться, что-то делать, например, целоваться. Плохо представляя себе как это делается, так как все это время он покорно принимал поцелуи, но никогда не дарил их сам, Сиэль не закрывая глаз нашел губами губы Себастьяна целуя нежно, но отважно, не останавливаясь на простом соприкосновении губ, а смело углубляя поцелуй. Держать глаза открытыми стало просто невыносимо, терпеть неспешное движение пальцев внутри нестерпимо, он резко разорвал поцелуй, уже прекрасно осознавая, чего желает, выдохнул в лицо Себастьяну. — Я хочу…-— Далее последовал негромкий, но чувственный стон. Так как чуткие пальцы Себастьяна задели что-то удивительно прекрасное там, внутри, на прикосновение к чему просто невозможно было реагировать иначе. — Что мой маленький котёнок? – наслаждаясь отзывчивостью мальчика, поинтересовался мужчина, когда туман в сапфировых глазах немного рассеялся. — Тебя! — А как же боль? — Я не боюсь боли. Сделай это, Себастьян! — Как вы настойчивы, мой господин, -— мурлыкнул тот в ответ, обхватывая мальчика руками за талию и приподнимая, чтобы начать медленно опускать на свой член. Точнее он хотел медленно, но Сиэль никогда не отличался особым терпением, поэтому сам не осознавая, на что себя обрекает, резко подался бедрами вниз, впуская его в себя почти наполовину, и потрясенно замер, осознав, что это все-таки не так безболезненно как он рассчитывал. Испугавшись, он резко дернулся, пытаясь соскочить с пронзающего его тело стержня, но сильные руки удержали его, не позволяя этого сделать. — Тише, котенок, расслабься. Дыши, — зашептал Себастьян куда-то в область ключицы. И мальчику ничего не оставалось делать, как подчинится, глубоко вздохнув раз, другой, успокаивая, просто бешено колотящееся сердце. Не то что бы это помогло, но боль притупилась, а дьявол тем временем, нежно провел по его закушенным губам языком, слизывая капли крови и заставляя отвлечься на поцелуй, быстро перешедший из нежного, изучающего, в страстный и поглощающий, не оставляющий возможности к отступлению. — А теперь не спеши. Медленно, котенок. Медленно, — растягивая слова, прошептал он в смущенную мордашку, пропуская через кольцо пальцев под водой хвостик, отчего кошачьи ушки мальчика непроизвольно дернулись и встали торчком, а немного опавший член, снова начал приподниматься. Сиэль, подчиняясь, стал медленно двигать бедрами навстречу проникающему в него члену. Себастьян с трудом сдерживался, чтобы не начать двигаться быстрее, уж слишком давно он желал заполучить этого мальчишку, и слишком много сил положил ради этого. Сиэль, уже почти привык к странному, но не сказал бы, что к дико противному чувству заполненности и растянутости до предела. Но долго так высидеть он просто не смог, поэтому уже через пару томительно долгих минут начал ерзать и двигаться на нем, чего дьявол терпеть уже был не намерен. Перехватив мальчика поудобнее, он сделал несколько толчков, наслаждаясь непроизвольными стонами, срывающимися с прокушенных губ и внимательно наблюдая за выражением лица своего котёнка. Сиэль запракинув назад голову, впился ногтями в егоспину, обжигая пальцы горячей демонической кровью. Себастьян понял, что можно не сдерживаться. Он все-таки нашел правильный угол и теперь каждым своим погружением в тело мальчика задевал простату, от чего извивающийся в его руках Сиэль уже не стонал, а кричал и хрипел в голос, задыхаясь от наслаждения. — Это прекрасно! – куда-то высоко-высоко, куда не рискуют взобраться даже ангелы, простонал Сиэль, кончая и продолжая царапать влажную от воды и пота спину мужчины. — Да, мой котенок. Да! – прошептал тот не на секунду не прекращая двигаться в нем так глубоко, как только было возможно. Ощущая, как непроизвольно в оргазме сокращается мышца, сжимая член собой так сильно, что ничего не остается, как сделать внутри этого прекрасного тела еще несколько отрывистых резких движений и кончить, навсегда утверждая свои права не только на душу этого мальчишки, но и на тело, мысли, любовь. *** — Смотри, — загадочно проговорил Себастьян, подводя Сиэля к странному занавесу, на одной из стен спальни, и резко сдернув его, продемонстрировав ему большое зеркало. Наконец-то мальчик мог хорошенько рассмотреть свой новый облик. Ушки стоят торчком, хвостик игриво выглядывает из-за плеча, на щеках играет румянец. Потому, что сейчас уже ничего не страшно, потому что лежа в маленьком бурлящем озере, Себастьян нашептывал на ухо, утомленному страстью Сиэлю о том, что больше никому и никогда не позволит касаться его, и что ему следует это запомнить, ведь он принадлежит только ему, никому более. После этих слов в душе Сиэля навсегда поселилось такое сладкое чувство защищенности и окутывающего его с ног до головы тепла. Тогда он впервые за всё это время почувствовал себя по-настоящему счастливым. «Вот так, наверное, и рождается любовь…» -— Невинно улыбнувшись подумал он. Месяц спустя…До Сиэльки кое-что начало дошодить.XD — Знаешь, — недовольно бросил Сиэль, — По-моему это не нормально! — Что именно? – тут же перестав улыбаться, уточнил мужчина, — Связь между двумя мужчинами? — Да, нет же, — отмахнулся граф, — Твоя страсть к кошкам. Мне что теперь все время так ходить. — Конечно, — неожиданно рассмеявшись приятным, чувственным смехом, подтвердил его опасения бывший дворецкий. Сиэль тяжело вздохнул, а дьявол подошел, поднял его лицо за подбородок и нежно коснулся губ. — Ты так и не понял самого главного, — пояснил он в недоверчиво смотрящие на него сапфировые глаза, — Я не пытался этим превращением унизить тебя или подчеркнуть твой статус как моего любовника. Я просто выбрал оптимальный облик. — Оптимальный для чего? – насторожился Сиэль, уже и не зная, что ожидать от этого непостижимого существа. — Для обращения тебя в демона, чтобы ты не испугался, обнаружив себя к примеру с рогами и копытами. — Постой, то есть я… — Да, котенок, ты мой маленький демон. Подданный, но не раб.