Танцуй, Клоун, танцуй

      Когда я проснулась, то у меня тут же возникло желание лечь обратно и вновь уснуть. Голова закружилась, в глазах потемнело, а всё тело болело, ныло. Меня тошнило. За вчерашнюю ночь я изрядно отбегалась и не хило пострадала от ударов маньяка и укусов волков. Я не могла полностью открыть глаза, так как дневной свет из окна вызывал у меня неприятные ощущения. И всё же, через несколько попыток, я смогла открыть свои глаза. Зрение полностью не восстановилось, так что многие предметы, которые меня окружали, я не могла нормально осмотреть. Я понимала лишь одно: я в комнате. Хотя это давно нужно было понять. Лежала я на одном старом диване, от которого исходил старый запах сырости. Моя рука из-за него затекла, и я не хотела лишний раз ею шевелить, иначе меня бы преследовало чувство, словно мою руку пронзили несколько иголок. Думаю, многие с этим сталкивались. И не первый раз.  — Уже очнулась? — этот голос я никогда не забуду. И, стоило мне его услышать, как мои глаза сами широко распахнулись. Теперь я видела всё то, что меня окружало, куда чётче. Комнату, в которой я была, я узнала. Это была гостиная комната двухэтажного дома из красного кирпича, а из окна в этом помещении можно узреть весь заброшенный парк аттракционов. Вернее, его часть. — Маленькая проказница. — Захихикал Смеющийся Джек, стоя надо мной, а его когти тут же зарылись в моих волосах, перебирая их и немного оттягивая, словно он хотел их оторвать.  — Джек… — хриплый голос тихо пронёсся по всей комнате, и я сглотнула слюну, будучи неуверенной в своих дальнейших словах, а в голове мысленно составлялся диалог.  — Да? — протянул монохромный клоун, обойдя диван сзади и скрестив руки, облокотился ими об спинку дивана, хитро улыбнувшись и склонив голову с конусным носом к плечу, из-за чего кончики его чёрных волос упали на перья на плечах.  — Ты м-меня… — я вновь сглотнула ком в горле. Я боялась. — Убьёшь, да?  — Хи-хи-хи! — мой собеседник тихо захихикал и облизнул тёмные губы, смотря мне прямо в лицо, отчего я смутилась и отвернула голову в бок. Мне не хотелось смотреть в его глаза, наполненные какой-то идеей. — Если бы я хотел это сделать, то убил бы тогда, в лесу. — Уголки губ монохромного маньяка расширились. Знаете, наблюдая за его улыбками, я собрала их воедино: дружелюбная, зловещая, маньячная, безумная… Джек имел весь комплект улыбок, и он их с лёгкостью менял, как перчатки. Думаю, это еще не всё, что я у него видела. — Или сейчас бы ты очнулась, привязанная к столу или скованная цепями в подвале, а не на мягком диване. — Насчёт мягкости этой мебели я бы поспорила.  — Джей, — положив свои пальцы на спинку дивана и надавив на неё своими когтями, черноволосый нагнулся к моему лицу. На его лице вновь появилась широкая улыбка, одновременно выставив напоказ свои острые зубы. — Ты же больше от меня не сбежишь, маленькая проказница? — протянув свою когтистую руку к моему лицу и сдавив когтями щёки, сероглазый заставил меня смотреть ему прямо в глаза, в которых металась искорка безумия. — Я не люблю, когда играют в прятки и в догонялки без моего согласия. Если ты убежишь, — вторая рука опустилась к моим ногам. Когти на удивление мягко погладили меня по бедру и, подхватив, немного приподняли ногу вверх. — Я тебе сломаю одну ногу. Если убежишь второй раз, я сломаю и вторую ногу. — Его слова могли бы прозвучать, как угроза. Весёлый оскал и смешки со стороны Смеющегося не давали мне покоя, заставляя впадать в панику и дрожать всем телом. Смеющийся Джек говорил так, словно любая человеческая боль приносила ему удовольствие. Или же это происходило на самом деле? — Ну, а если постараешься сбежать от меня ползком… А-ха-ха-ха! — откинув голову назад, клоун безумно засмеялся, и я была готова расплакаться от его ужасных заявлений по поводу моего побега. — Я тебе отрежу ножки и буду наблюдать, как ты истекаешь кровью!       Несколько минут после этого диалога ушли на то, чтобы монохромный убийца смог успокоиться и, как говорится, «отдышаться» после длительного смеха. Первые несколько попыток не удавались особым успехом. Стоило брюнету только-только успокоиться, как вновь какая-то мысль пролетит в его голове, и он вновь содрогается в судорогах от смеха. И так продолжалось несколько раз.  — Ты всё поняла, что я тебе сказал? — уже полностью успокоившись, монохромный клоун внимательно посмотрел в мою сторону.  — Да, — я нервно облизнула губы. — Я всё поняла, Джек.  — Вот и умница. — Дружелюбная улыбка появилась на лице моего собеседника. — Без моего разрешения никуда не выходи за пределы этого парка. Иначе «ты-знаешь-что». — Я согласно кивнула головой и поджала губы.  — Зачем я Вам?  — Зачем? — Смеющийся Джек подпрыгнул ко мне, отчего я вздрогнула и отодвинулась от безумного клоуна как можно дальше. — Чтобы быть моей игрушкой. Чтобы мне хоть чем-то в этом месте можно было заняться. Чтобы приносить тебе боль от одной мысли, что теперь ты у меня. Чтобы скрасить наше одиночество, Джей. Это ведь твоё настоящее имя, да?  — Нет. Это не моё имя. — Я отрицательно покачала головой и неловко подняла свой взгляд на лицо черноволосого. Его широкая улыбка медленно сползла с лица, из-за чего мимика лица первые несколько минут казалась спокойной. Но вслед за этими эмоциями появилось раздражение, судя по нахмуренным тёмным бровям и зловещем оскале, который только-только появился.  — Не смей сомневаться во мне, мерзкая соплячка! — рыкнув, Джек схватил меня одной рукой за шею, став её сдавливать и прикрывать воздуху путь. Я не осталась стоять в сторонке, хватаясь за руку монохромного клоуна, и попыталась отцепить железную хватку, но у меня ничего не выходило. Его другая свободная рука схватила меня за запястья и крепко сдавила, а я не смогла их вырвать. Оставалось только умоляюще смотреть в лицо маньяка, прося отпустить меня.       Я не любила своё имя: Джей Шмидт. С ним у меня много плохих воспоминаний, беря своё начало с детства. Ведь многие знают понятие такого слова, как обзывание. С ним практически каждый человек сталкивался с самого детства. Понимание этого слова начиналось с Детского сада. Такое красивое и невинное место. Много игрушек, книжек. Стены, полы и подобные вещи сделаны в самых ярких тонах. А на улице стоят разные детские качели. Раньше казалось, нас всех бесплатно кормят. Раньше не хотелось спать в обед. Если я и засыпала, хотя я уже не помню эти былые времена, то это было редко. Зачем спать утром, если это можно сделать ночью?       Но не это главное в Детском саду. Главное в саду — это дети. Маленькие детишки, которых отправляли в Детский сад против их же воли. Они все такие милые и слабые. За ними нужен глаз, да глаз. Именно в этом месте все маленькие мальчики и девочки могут играть в игрушки и друг с другом. Но многие вещи, которые кажутся малым детям весёлыми, не являются таковыми. Детишки могут придираться к маленьким мелочам. Особенно к внешности. Особенно к имени. Особенно к фамилии. — Джей — злодей! Джей-злодей! — эта дразнилка к моему имени осталась не только в воспоминаниях, но и глубоко в душе. Каждый день маленькие дети придирались к моему имени, и всё по той причине, что оно мужское. Когда мне выбирали имя, меня родители назвали Джейн. Но в свидетельстве о рождении в моём имени допустили ошибку, назвав Джей. То ли человек был глухим, раз не услышал моё имя, то ли слепой, но факт остаётся фактом. И всё же мои родители были не против этого, решив, что это имя чуть-чуть близко к тому имени, которое мне дали сначала. И я стала Джей. — Ай! Мисс Коллинз! Джей снова дерётся! — тогда кто-то из детей, чьё имя я уже не помню, заслужил моих ударов. Я тогда из-за злости толкнула какую-то девочку, которая имела авторитет среди других детей, и она ударилась об шкафчик с одеждой спиной. И меня пинали ногами её подружки. Но воспитатели не заметили этого. Они ничего не видели и ничего не слышали. Как думаете, почему меня считали злодеем? Я просто давала отпор, но оно ничего к хорошему не приводило. И я стала тихоней.       Взглянув в мои глаза и ещё сильнее сжав хватку на моей шее, Смеющийся Джек кое-как успокоился, прикрыв свои серые глаза, и мило улыбнулся. Его когти отпустили мою шею, и я упала на пол боком, больно ударяясь плечом об горизонтальную поверхность. Я только нахмурилась от этой боли, став ртом вдыхать в себя воздух, словно рыба на суше. Надо запомнить, если я связалась с этим клоуном, то я обязана соглашаться с ним во всём… Даже в том, что мне не нравится.  — Где?.. — сглотнув слюну, я на дрожащих руках поднялась и села на колени.  — Что «где»? — Смеющийся сложил руки на груди и облокотился спиной об стену, с насмешкой в глазах смотря на меня, и облизнул свои губы.  — Где моя сумка? — пропажу моей вещи я заметила только сейчас, когда во мне проснулась жажда воды. Своей чёрной сумки я не заметила в том помещении, где я находилась на данный момент. — Где, Джек? — я медленно подняла свою голову в его сторону, с мольбой в глазах смотря прямо на своего собеседника. Эта сумка была мне очень нужна. Особенно сейчас, когда я не имею малейшего шанса вернуться домой.  — А-ха-ха! Ты про ту сумку, которая так и лежит рядом с трупом этого громилы, напавшего на тебя? — этого ответа я и боялась услышать. Меня охватила паника с ещё большим усилием. В этой сумке была и еда, и вода. А теперь как мне быть без этого? Как я буду держаться без всего этого? Не думаю, что Джек способен мне дать еду и воду. Или я ошибаюсь. — Что такое, маленькая проказница? — брюнет склонил свою голову на бок, мило улыбнулся и прищурил свои глаза. — Ты так приуныла из-за какой-то сумки?  — Да, Джек. — Поднявшись с пола, я присела на краешек дивана, нервно облизнув свои губы, и опустила голову. — Там была еда.  — Уже проголодалась? — хмыкнув и отойдя от стены, черноволосый медленным шагом направился в мою сторону и, сев передо мной на корточки, приподнял моё лицо за подбородок. — Я тебя знаю очень хорошо, Джей. Несколько дней я наблюдал за тобой: за твоим хобби, привычками, будними днями. — Хихикнув, монохромный маньяк протянул ко мне вторую свободную руку с жатыми когтями. — И я знаю, какие тебе нравятся сладости. — Как-то странно улыбнувшись и склонив голову к плечу, мужчина разжал свои когти. На его широкой ладони лежал один батончик шоколада, но он был без обёртки, так что я не могла понять, что это за сладость. — Бери, Джей. — Весело оскалив свои острые зубы, клоун-маньяк вновь коротко и тихо захихикал. — Не бойся. Я угощаю.       Посмотрев на своего собеседника неодобрительным взглядом, я, немного помешкав, протянула свою руку к руке монохромного убийцы, собираясь принять угощение. Но на полпути я остановила свои действия и перевела взгляд на лицо Смеющегося, ожидая с его стороны какого-то подвоха. Может быть, он схватит мою руку и решит её прокусить? Оторвёт мне конечность? Порежет вены? Я могла так и дальше гадать, хотя в своих предположениях я могла что-то упустить из виду. Джек ведь чёртов маньяк! Что ещё можно ожидать от маньяка, кроме как желания прикончить какого-нибудь животного или человека?       Я не знала, что делать. Я зашла в тупик при виде добродушного взгляда серых глаз со стороны черноволосого, при виде его красноречивой дружелюбной улыбки. И лишь его нахмуренные брови который раз напоминали мне, что я имею дело не с «подругой».  — Что такое, Джей? — сероглазый облизнул тёмные губы, чьи уголки губ до сих пор были приподняты вверх. — Почему ты не берёшь? Ты же голодна, я угадал? Еда, как мне известно, одна главная из шести человеческих потребностей. — Поджав свои губы, я всё-таки взяла батончик в руку и резко отдёрнула её, боясь, что Смеющийся Джек и правда может что-то со мной сделать. Но ничего не было. Его наоборот рассмешили мои действия, судя по довольному взгляду, который изучающе наблюдал за моими действиями. Я никогда не любила быть в центре внимания даже одного незнакомого мне человека, и на моих щеках предательски выступил румянец, стоило мне притянуть сладость к губам и откусить кусочек, после чего я его прожевала, пытаясь вспомнить другие шоколадки с таким вкусом. Во рту почувствовался вкус шоколада, каких-то орехов или арахиса, медовая начинка и что-то ещё хрустящее. И я тут же вспомнила батончик «Snickers». Я бы могла сразу узнать вид своего любимого, но, к сожалению, дорогого лакомства. Только вот внешний вид был совсем другим.  — Нравится? — протянул монохромный клоун, и я ответила ему удовлетворённым кивком головы. — Я знал, что тебе понравится. Ты любишь шоколадки с орехом. — Хихикнув, убийца поддался ко мне вперёд, стоило мне вновь поднести батончик к губам. Но я остановила свои действия и замерла, наблюдая, как голова маньяка с тёмным цветом волос ко мне приближается. Его голова наклонилась в бок, чтобы нос в форме конуса со спиралью не ткнулся мне в лицо. Его губы немного приоткрылись, а веки наоборот прикрыли светлые глаза.  — Джек, что ты?.. — я не успела договорить, как только острые зубы сомкнулись на поданном мне сладости и с лёгкостью откусили кусок.  — Как жаль, что я не могу распробовать этот сладкий вкус. — Улыбка пропала с лица моего собеседника, а лицо приобрело театральную печальную мимику лица, который сопроводился тяжёлым вздохом. — Может быть, я смог бы понять, почему вам нравятся эти сладости. Я же, в отличие от вас, людишек, — дальнейшие слова Джек вновь произносил с весёлым оскалом на лице, а его широко распахнутые серые глаза с искоркой какой-то жажды смотрели прямо мне в лицо. — Не нуждаюсь в еде и в воде! Я не нуждаюсь в теплоте и в холоде! Я не нуждаюсь во сне! Я не нуждаюсь даже в воздухе! — мужчина схватил меня за обе щёки, больно сдавив их своими когтями. — А вы во всём этом нуждаетесь. Вам всем это необходимо. Ха-ха-ха! — засмеявшись и больно потянув меня за щёки, монохромный маньяк встал со своего места и направился к выходу, а я от случившегося отпустила руки и нервно прикусила нижнюю губу. — Время для моего выхода, маленькая проказница. Занавес закрывается, посетителей придётся оставить! Понимаешь?  — Ты… уходишь? — решила я уточнить, не понимая значение слов в его предложениях. — И хочешь оставить меня одну?  — Оу… Тебе так понравилась моя компания? — хихикнул Смеющийся, махнув своей когтистой рукой. — О, Джей, можешь не сомневаться. Скоро я тебя возьму с собой на прогулку. Скоро. Обещаю, эта прогулка будет незабываемой. Ха-ха-ха! — его безумный смех вызвал у меня стадо мурашек, словно от холода. Он скоро позовёт меня гулять. Зачем? Что ему от меня ещё надо? Я не хочу гулять. Не хочу.       Как только мой собеседник скрылся за углом прохода, я смогла спокойно доесть этот батончик, хотя сильную жажду еды он не смог утолить, так ещё пить сильнее захотелось.       Немного посидев на краю старого дивана, я встала с него и вновь подошла к тому окну, где один день назад наблюдала, как Смеющийся Джек чуть ли не пинками заставлял моего отца при каждом падении вставать и двигаться дальше к выходу из заброшенного Парка Аттракциона. И я вновь увидела именно через это окно монохромного маньяка, который с хорошим настроением двигался вперёд, ступая своими чёрными туфлями по сырой земле, которая немного высохла. По крайне мере она не была такой мокрой, какой должна быть сразу после дождя.       Остановившись и осмотревшись по сторонам, брюнет полубоком обернулся назад и поднял свою голову вверх, смотря на меня через стёкла окна. Он вновь почувствовал, как я на него смотрю, словно провожаю взглядом. И он вновь, как в тот раз, дружелюбно улыбнулся и помахал мне своей когтистой рукой на прощание. Правда, не на долгое прощание, после чего мужчина вновь направился к выходу, пряча руки за своей спиной, и я даже издалека могла услышать через тонкие стены, как он насвистывает себе какую-то незнакомую мне мелодию под нос. «И что мне делать?» — горестно вздохнула я, руками облокотившись об подоконник окна и, опустив голову, замерла на несколько минут из-за раздумий. Но тут же с криком я отскочила в сторону, почувствовав, как что-то под моими руками провалилось. Подоконник прогнулся под тяжестью веса моего тела, стоило мне руками облокотиться об него и навалить всю силу на верхние конечности, пытаясь удержать своё тело, чтобы оно потом не упало на землю.       Облегчённо вздохнув от одной мысли, что нет никакой опасности, я вновь подошла к согнутой горизонтальной поверхности и попыталась выровнять её. Но как всегда у меня ничего не выходит! Всё криво, как у художников. «Там мне что-то мешает, » — поняла я эту причину только через несколько минут и после нескольких попыток вернуть пластмассовый подоконник в исходное состояние. Почему я так о нём забеспокоилась? Допустим, в этом месте я словно гость. Хотя это плохой пример моего объяснения, ведь по-настоящему я здесь жертва, а не гость. И всё же это не мой дом. Здесь раньше были другие люди, судьбу которых я не могу предсказать, но теперь здесь поселился Джек. Раз он здесь поселился, значит, это его дом. Пусть он не нуждается в вышесказанных потребностях, он же не будет вести бездомную жизнь, как бездомные люди.       Есть и вторая причина моего поступка: мне хочется отвлечься. Ну, и мне немного скучно. Дома было много вещей, которыми можно было заняться. Например, компьютером. А здесь — нет. Может быть, у меня появлялась в голове мысль выйти на улицу и прокатиться на старых аттракционах. Но эта идея отпадала сразу. Я не думаю, что они включены и сейчас работают. Но если они в рабочем состоянии, то я не имею даже малейшего понятия, как их включить. Я даже никогда не задумывалась о том, как включать аттракционы.       Так как моё любопытство взяло верх, я стала «доламывать» ни в чём неповинную горизонтальную поверхность. Что же там лежало? И почему именно там?  — Коробка? — почему-то вслух вырвалось из моих губ, как только я увидела под подоконником неглубокую дыру, а там лежала коробочка средних размеров, чья поверхность давно выцвела. Сбоку был небольшой рычаг, за который можно было крутить. Что ж, о таких коробках — «Чёртик из табакерки» — я только слышала и видела на картинках и фотографиях. Но я никогда не видела их в реальной жизни, хотя любой человек один раз в жизни мог не только её заметить на витрине магазина, но и подержать в руках. Почему-то в моей голове появились картины прошлого, когда я в шестнадцать лет впервые увидела автомойку. И в тот день я поняла, как я сильно отстала от жизни, сидя дома в четырёх стенах, так ничего и не видя. Возможно, здесь та же ситуация.       Мягко улыбнувшись самой себе от нахлынувших воспоминаний, я повернулась на сто восемьдесят градусов назад и медленными шагами направилась к одному дивану, который стоял в середине гостиной. Конечно, я могла бы сесть на диван рядом с окном, но стены были слишком тонкими, и через них чувствовался прохладный ветерок.       Сев на зелёный и старый диванчик, который от тяжести моего тела заскрипел, я убрала прядь волос за ухо, которая настырно лезла ко мне на лицо. Несколько раз покрутив ручку старой коробочки, я прекратила свои движения и стала ждать, когда откроется крышка, и из неё выпрыгнет весёлый и необычный персонаж. Но ничего не произошло, отчего я скривила левый уголок губ и решила собственноручно открыть крышку, но она никак не подавалась. Она деревянная, и особых механизмов в ней не должно быть. Ладно, я могу предположить, что персонаж не выпрыгивает из коробки только из-за какой-то поломки. Но почему крышка не открывается? Что в ней такое находится, что бывшие хозяева этого дома решили спрятать её в таком месте, о котором я сама бы не додумалась использовать, как тайник? Может, в ней и не игрушка вовсе находится внутри, а какие-нибудь украшения? Или деньги?  — Холодно… — с тяжёлым вздохом положив сбоку от себя эту сломанную коробочку, я обняла себя за плечи и потерла их. В этом месте не было батарей, хотя я видела здесь котёл в подвале. А в гостиной стоит камин. Если я смогу найти какие-нибудь доски, а также найти способ добыть огонь, то я смогу кое-как согреться в этом месте. Плюс, мне надо попробовать найти новую одежду. Моя вся грязная, помятая и мокрая. И она никак не согреет. Что могут сделать майка, да шорты в такие перемены в погоде? Ответ верен: ни-че-го. Такая одежда подходит для лета, или к его началу, когда уже тепло, и все страдают от жары.       Поднявшись со своего места, которое успело немного прогреться, я направилась в спальную комнату, которая находилась в другом конце дома. Её я, кстати, осматривала последней, как только впервые вступила за порог этого старого и, по моему мнению, единственного дома в этом заброшенном Парке Аттракционов, в котором я не желала находиться. «И что у нас тут? — задав себе этот вопрос, я сразу подошла к двуспальной кровати и, немного помешкав, коснулась её рукой. Я ожидала какого-то подвоха. Вдруг там лежит какой-то труп? Хотя, будь это так, то эта комната провоняла бы гнилью. Но единственный запах в этой комнате был один — запах сырости. Словно сами стены стали сырыми. — Мягкая и холодная. — Повернувшись к спальной мебели спиной, я плюхнулась на неё, и мигом по телу пробежали мурашки от холода и от неожиданного наслаждения, а кожа покрылась пупырышками. — Джек не нуждается во сне… Значит, он не будет против, если я буду тут спать".       Ещё немного понежившись на кровати, я нехотя поднялась с неё и бодро подошла к шкафу, широко открыв на ней дверцы. Одежда здесь лежала мужская и женская, а на верхней полке лежал какой-то старинный чемоданчик, к которому я тут же подтянулась. Вся одежда в шкафу мне не подходит. Размеры не совпадали. Так ещё её старинный вид мне тоже не особенно нравится и привлекает. Словно этой одежде два века, беря своё начало с девятнадцатого и заканчивая двадцать первым. Но если я не найду ничего ценного в этом чемодане, то придётся носить здешние наряды.       Попытавшись вытащить найденную мной вещь, она, как только почти оказалась на краю полки, с громким грохотом упала на пол и раскрылась, а я же вовремя сумела отскочить в сторону от того места, куда только что упал чемодан. А упал он туда, где я секунду назад стояла. «Ещё бы чуть-чуть… — облегчённо выдохнула я, мысленно перекрестившись, и села на колени перед кожаным чемоданом, перевернув его. Так как он раскрылся от удара, из него выпали альбомы и множество фотографий с какими-то вещами из картона и другими тканевыми изделиями. — Ух, ты! — не сдержала я своё восхищение, беря в руки чёрно-белую фотографию, на которой был запечатлен какой-то мужчина-шпрехшталмейстер. Так же мне на глаза попадались и другие участники цирка любого пола, возраста и вида: акробаты, клоуны, дрессировщики, фокусники, танцоры и многие другие звёзды цирка, которых можно часто видеть на арене. — Значит, здесь проживал кто-то из циркачей». — Любопытно постучав подушечкой указательного пальца по нижней губе, я продолжила осмотр фотографий, где все люди в разных костюмах стояли в полный рост. И здесь фотографии были не только с выступлений на арене, но и кое-где я находила запечатлённые обычные будни цирковой группы: кто-то кого-то обнимал по-дружески или влюблённо. Где-то мелькали фотографии с детьми, со свадьбы или дня рождения. И здесь они все выглядели какими-то счастливыми. Я даже могла бы позавидовать их жизни, если бы не было одно НО! Это место было не просто так заброшено. Кто-то или что-то побудило это место сделать забытым, куда больше никто не хочет идти. И я понимаю, почему. Я раньше обходила этот лес стороной, так ещё зайти в глушу леса у меня не было желания… До сегодняшнего дня.       Закончив с осмотром фотографий, я вернула их обратно в чемодан и решила ещё немного осмотреть этот дом. И свой следующий осмотр был у зеркала, чья зеркальная поверхность была скрыта слоем пыли, которую я стёрла своей грязной ладонью, после чего я всмотрелась в своё отражение и тяжело вздохнула при виде своей внешности. Я была грязной и во множественных ранках и синяках. Я сравнила себя с Ларой Крофт из игры 2013 года, когда она попала на остров из-за кораблекрушения.       Следующее место, которое было подвержено моему поиску, это под кроватью. Думаю, не стоило удивляться этому. Многие люди прячут вещи именно под кроватью. У моего отца часто носки там лежали, из-за чего мне вечно приходилось их вытаскивать вместо самого виновника.       Приподняв подол покрывала и простыни, я залезла под кровать и, вцепившись двумя руками по обе стороны сундука, который там находился, я вытащила его оттуда.  — Такой лёгкий… — заметила я, садясь на пол в позу лотоса, благо я сидела не на холодном и пыльном полу, а на ковре, и открыла сундук. На дне особо ничего не лежало, разве что пёстрый радужный клоунский костюм и какая-то старая книга, так что неудивительно, почему сам «клад с сокровищами» был таким лёгким. — Ух ты… — вновь не скрываю я своё восхищение при виде клоунского разноцветного наряда, словно здесь были все цвета радуги. — Этот костюм так похож… — дальнейшие слова я произнесла тихо, а мои брови нахмурились. — На костюм Джека. — Вытащив всё из этого сундука, я схватила спиральный конус с яркими цветами радуги и, надев его себе на нос, подскочила с пола и взглянула на себя в зеркало. — Причёска не подходит. — Выдвинув ящик туалетного столика и найдя в нём расчёску, я принялась кое-как ею распутывать свои волосы, и даже не сразу заметила, как на моих губах появилась довольная улыбка. — Ах! Как же я люблю клоунов! Ха-ха-ха! — представив себя клоунессой, и какие я могла бы делать шутки, я засмеялась над самой собой, прикрыв свои глаза и потерев свою переносицу.  — Любишь клоунов, маленькая проказница? — от неожиданного мужского голоса, который произносился за моей спиной с нотками усмешки, я вздрогнула и резко обернулась назад, попутно стянув с себя клоунский нос. — Что ж, тогда клоуны любят тебя.  — Д-джек? Ты… Быстро. — Нервно сглотнув слюну, я отвернула голову чуть-чуть в бок и прикусила нижнюю губу.  — Какая жалость, что меня никто не ждал. — Смеющийся Джек пожал плечами и прищурил свои серые глаза, с улыбкой на лице склонив голову на бок. — Что это у тебя в руке, м?  — Где? — я так боялась своего собеседника, и каждый раз, как только он ко мне обращался, я заметно терялась и ничего не понимала, о чём он. Господи, я и правда чувствую себя дурой! И мой вопрос не очень понравился монохромному убийце, судя по его нахмуренным бровям и недовольному оскалу.  — Не прикидывайся идиоткой! — сделав один широкий шаг в мою сторону, маньяк схватил меня своими когтями за волосы и насильно потянул меня к себе, заставляя смотреть мужчине прямо в лицо. — Что ты держишь у себя в руке, соплячка? Отвечай! — брюнет потрепал меня с такой силой, что я не смогла сдержать болезненного крика.  — Ай! Больно, Джек! Отпусти меня, пожалуйста! — сероглазый, на удивление, решил пожалеть меня, отпустив мои волосы. И всё же он так и оставался недовольным, скривив свои губы, и сильно стиснул зубы до скрипа. Его глаза смотрели на меня, ожидая ответа на вопрос. — Я просто увидела сундук и, — вытерев выступившие слёзы из-за боли, я протянула ему свою находку в виде клоунского носа-конуса. — Я нашла этот костюм. — Кивком головы я также указала на кровать, где лежали другие элементы радужного костюма.       Джек как-то хмуро осмотрел сначала тот конус, потом тем же взглядом он смотрел на клоунский костюм. Но в эту секунду его что-то заставило удивиться, судя, как медленно вытянулось лицо, и вырвался тихий вздох из чёрных губ.       Забрав у меня клоунский спиральный конус-нос, монохромный маньяк прикрепил его к моему носу и положил свои когти по обе стороны моих щёк, держа их в своих руках, а на его лице появилась довольная широкая улыбка.  — Великолепно. — Признался брюнет, склонив свою голову чуть-чуть вниз и набок. Я, конечно, не понимала его радость от какого-то костюма. Или же это просто его характер такой: радоваться всему, что видишь. — Будешь носить это всё время. Ты меня поняла, Джей? — я быстро закивала головой. — Завтра придёт один мой знакомый. И он займётся тобой. — Выпустив моё лицо, но слегка его поцарапав, черноволосый вышел из спальной комнаты и направился в гостиную. «Знакомый?» — от этих слов мне стало как-то не по себе, и я сняла со своего носа этот конус, ложа его с костюмом и книгой, которую я так и не открыла, обратно в сундук.  — Джей! — от столь твёрдого голоса, который позвал меня через несколько минут, я не удержала свою дрожь и как можно быстрее направилась в ту комнату, где должен был находиться Джек. — Где ты её нашла? — клоун больше не улыбался, а только хмурился и выглядел куда серьёзнее, чем следовало ожидать. Он выглядел так, как мой отец при очередном допросе, когда ему надо быть терпеливым и сосредоточенным. — Я повторюсь: где ты её нашла? — Смеющийся Джек протянул к моему лицу ту коробочку, которую я нашла под подоконником.  — Там, — я пальцем указала на окно со сломанным подоконником, на что детоубийца скривил свои губы.  — Не думал, что я её ещё раз увижу. Я так хорошо спрятал эту вещь. Больше никогда её не трогай. — Вздохнув, черноволосый плюхнулся на диван животом вниз, положив голову на мягкую ручку дивана и в упор смотрел на небольшую вещицу. Хотя я могла даже предположить, что перед его глазами появились картины воспоминаний, от которых мужчина тихо усмехнулся и слабо улыбнулся.  — Что это за коробочка? — тихо спросила я, нервно поджав губы.  — Хех, это долгая история. — Перевернувшись на спину и подложив одну руку под голову, сероглазый осмотрел меня с ног до головы. — Присаживайся. А то меня раздражает, как ты стоишь и смотришь на меня, как на декорацию. — В чём-то он был прав. Каждый человек может чувствовать себя неуютно, если на него смотрят. И я присела на край дивана возле ног Джека, на котором он лежал. — Ну, начнём с того, что я не был таким. Я был… куда ярче. И у меня был лучший друг, Исаак. Славный малый, если честно. — Черноволосый тихо усмехнулся. — И такой одинокий. Ты хоть представляешь, какие времена были тогда? Тогда даже телевизоров не было, не то, что радио. И тогда люди были бедными. Денег не хватало ни на что. Бедному Исааку пришлось жить в бедной семье, без друзей… Пока не появился… — приподнявшись на локтях, монохромный маньяк указал на себя большим пальцем. — Я. Я предназначался только ему. И как-то раз нас с ним разлучили. Он уехал, а я остался на чердаке и сидел в этой коробочке, ожидая своего друга очень много лет. И я был тоже одиноким. Без друзей. Без общения. — Улыбка пропала с лица моего собеседника, а мимика лица приобрела какие-то грустные эмоции: глаза опустились вниз, и они были печальны, брови не были нахмурены и брюнет больше не казался серьёзным. — Когда ему стало восемнадцать лет, он вернулся домой. — Вновь радостная улыбка появилась на лице. — Я так обрадовался, что он вернулся! Но он меня забыл. Представляешь? За-был. — Улыбка превратилась в весёлый оскал. — И он изменился. Он на моих глазах убивал одного человека за другим, а я наблюдал. И знаешь, — приняв сидячее положение, сероглазый приблизился ко мне, навалившись всем телом на меня, из-за чего мне пришлось принять лежащее положение, лишь бы не быть так близко к монохромному маньяку. — Мне понравилась эта игра. — Захихикав, Смеющийся Джек положил свою когтистую руку мне на шею, специально надавливая на неё, отчего моя паника постепенно нарастала. — Он убивал, а я наблюдал. Ха-ха-ха! — засмеявшись, Джек взглянул на меня своими серыми глазами, в которых читалось чистое безумие. — Он менялся, а я менялся вместе с ним. До тех пор, пока он меня не нашёл. — Плечи клоуна стали подрагивать из-за нового приступа смеха. — И я решился с ним также поиграть! А-ха-ха-ха! Я хочу играть так со всеми, чтобы они не были одинокими! — пальцы сомкнулись на моей шее, надавливая на неё всё сильнее. Я же схватилась за его руку и пыталась оттолкнуть, боясь, что он меня убьёт.       Сейчас, слыша эту историю, я потеряла дар речи. Оказывается, все эти убийства для Смеющегося Джека — просто игра. Он сам не понимает, что всё то, что он делает, плохо. А если понимает, то… Ему плевать. Джек делает это ради удовольствия. И стал он убийцей, монстром, не по своей воле. Его таким сделал человек. Его таким сделал лучший друг.