Возьми меня с собой Или позволь мне следовать! Оставь наше время ... Мы можем убежать, Забыть о себе, Оставь их позади Мы можем это сделать, Верь.. Son Lux — Let Me Follow
Wunder Cemetery, Chicago
— Сегодня глядя на тело умершего человека, невольно начинаешь думать о жизни и смерти, о временном и вечном. Все мы, так или иначе, думаем об этих вещах, но житейская суета и повседневные заботы не дают нам, как следует поразмыслить над этим. Но вот еще вчера мы разговаривали с этим человеком, а теперь он в другом мире и перед нами лишь осиротевшее тело без души. Голос священника был громким, но преисполнен сожалением. Святому отцу часто приходиться хоронить людей. Если сказать точнее, то чаще чем крестить. То ли это просто его везение или правда жизни. Умирает всегда больше чем рождается. Третье января. Восемь ноль три утра. Холод пронизывал кости скорбящих. Гроб из осины покрылся тонким слоем льда, который оттенил дерево в более некрасочный коричневый цвет. Место покаяния для усопшего было отдельным от других могил. Пока еще его окружала только земля. Гроб был открыт, поэтому отчетливо видно в руках усопшего белые розы, которые принесла его семья. На похоронах присутствовало тринадцать человек: восемь в составе семьи и друзей. Для большинства это была сущая трагедия, а для меньшинства простая формальность; два человека работающих на кладбище. Они ждут момент закапывания, ведь именно для этого они и здесь. Именно таким образом они обеспечивают себя и своих родных; священник, читающий проповедь и два молодый парня стоящих немного дальше, чем должны люди в такие моменты. Кое-какие из родственников погибшего порой косят свои заплаканные глаза, но особого внимание на тех двоих все же не обращают. В данный момент у них есть дела поважнее. — Мудрый Соломон несколько тысяч лет назад сказал: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира, ибо таков конец всякого человека и живой приложит это к своему сердцу». Микки Милкович и Йен Галлагер и есть те два незнакомца на похоронах Лукаса Брайана Тернера. Оба в черных костюмах, белых рубашках, черных галстуках и длинных черных пальто. Различие в одеянии только в туфлях — у Йена темно синие, а у Микки темно коричневые. — Все равно не понимаю, на кой хер мы сюда пришли, — немного раздраженно, но тихо обратился Мик к Галлагеру. Йен легонько вздохнул и, глядя на гроб, ответил: — Мне его жаль, Микки. Милкович повернул голову в сторону своего партнера и вскинул бровь вверх. Йен, все так же не отводя взгляд, решил обосновать свои чувства. — Находясь сейчас на погребении Люка, мы ясно осознаем, что жизнь не вечна и каждый может оказаться на его месте. Мы могли быть на его месте. Микки мнение Галлагера ничего не доказало. Фыркнув, он недовольно зашептал: — Не знаю как тебе, но ко мне такое просветление пришло еще в тот момент, когда я весь в крови проснулся в амбаре. Знаешь, Йен, — он немного развернулся к нему корпусом, — он не заслужил нашего прощения. Йен спокойно улыбнулся. — Да нет, заслужил. Милкович снова в недовольствии обернулся к месту похорон. — Если ты действительно так думаешь, то скажи это своей сестре, которая лежит в больнице с огнестрельным ранением. Йен чуток разозлился, но решил не подавать виду. Это весомый аргумент. Ведь когда он услышал выстрел, то сразу подумал, что стреляли в Фиону.Past
Галлагер выбежал из амбара и сразу же направился к темному пятну лежавшему в снегу. С ведущими криками имени его сестры, он уже и не надеялся когда-то услышать ее голос. Добежав до человека лежавшего ближе к нему, парень увидел Лукаса. Его грудная клетка была залита кровью, но по профессиональному мнению Йена это ранение было не смертельным. Галлагер непроизвольно сжал руку в кулак, но поборол свое желание добить подонка. Взамен, он побежал ко второму пятну — и это уже была Фи. Девушка валялась на земле в неистовских попытках подняться. Подбежав к сестре, Йен решил ей помочь, но от его прикосновения девушка только закричала. Когда шок младшего Галлагера немного приоткрыл ему здравый взгляд на окружающее пространство, он заметил пулевое ранение в ее правом плече. — Как же так.? — начал паниковать он, — Ведь я слышал только один выстрел.! Фиона продолжала мычать от боли, но все же выдавливать с себя слова она может. — Мы выстрелили друг в друга одновременно, — девушка истерически засмеялась, — Это, блядь, как в фильме прям. Йен снова попытался помочь Фионе встать, но новый крик из ее легких забраковал его действия. — Ладно, ладно.. — в панике Галлагер снял с себя куртку, а после и кофту. Одев верхнюю одежду обратно, он смял х/бешную ткань и приложил к сестренскому плечу. — Сжимай ее плотно к ране, чтобы приостановить кровь, Фи. Фиона обильно закивала головой и выполнила наставления младшего брата. В глазах у девушки образовались слезы страха. — Я его.. — Нет, — сразу же перебил ее Йен, — только ранила, но не смертельно. Фиона облегченно выдохнула. — Я о тебе позабочусь, Фи. — Галлагер все же положил ее голову себе на колени. — Все будет хорошо. Фионин плач стал сильнее. У Йена колотилось сердце от ее слез. Руки дрожали. Он гладил ее по голове и старался немного успокоить.Present
— Другими словами, когда мы видим бездыханное тело, когда смерть как никогда близка к нам и мы ощущаем ее особенно остро, мы все внезапно понимаем, что таков конец всякого человека. Кто бы ты ни был богатый или бедный, умный или глупый, президент или просто рабочий — все мы одинаково отдадим свой долг, свои кости земле. Но в таком случае невозможно не задуматься о том, что нас ждет там, по ту сторону гроба.? Микки присмотрелся к священнику и засмеялся. Несколько людей, оплакивающих своего родственника, повернули на Милковича гневные взгляды. Йену стало немного стыдно и он легонько пихнул Мика в бок. Микки сразу же прикрыл свою улыбку ладонью и сквозь руку сказал: — Извиняюсь, обмудок. Галлагер решил сделать вид, что ничего неуважительного не происходит, поэтому продолжил слушать проповедь. Но все же... — Чего ты ржешь.? — его любопытство одержало верх. Милкович убрал руку от лица, но улыбка еще не сошла. — Этот, якобы посол Божий, уж очень похож на Стивена Кинга из Кладбища Домашних Животных. — Микки снова посмотрел на святого отца и снова прикрыл губы ладонью. Йен недоуменно и сам пригляделся к священнику. Мужчина средних лет с волосами цвета темного шоколада длиной по плечи. Облачен в серую рясу, а на носу покоились широкие очки в белой оправе. «И то верно», — теперь и у него на лице образовалась улыбка. Но быстро сообразив, он тряхнул головой и с серьезным лицом проговорил: — Давай без шуток, Микки. Мы должны поступить правильно и попрощаться с Лукасом. Мик лишь закатил глаза. — Ладно, Йен. Постараюсь не заснуть от скуки. Тем временем, священник продолжал: — Почему нам страшно думать об этих вещах и мы подсознательно стараемся закрыть эту тему, так и не ответив на главный вопрос жизни.? Надо сказать, что это вечные вопросы, на которые должен дать ответ каждый здравомыслящий человек. Ведь если ты не понимаешь этого, то нет смысла ни в каком твоем действии да и в самом существовании.!Past
Микки было трудно двигаться, но он не мог дожидаться Йена, чтобы понять в чем же дело и кто пострадал от выстрела. Оказавшись на улице, он опираясь об амбар начал двигаться к Лукасу. Парень сразу понял, что Галлагер не сидел бы возле Тернера. Значит пострадали все. Большого Боба и вовсе не было видно, значит Фиона явно что-то с ним сделала да и Микки было глубоко посрать на ниггера. Ускорив свой шаг, Милкович наконец достиг блондинистую тварь и победоносно улыбнулся, глядя на его испуганное окровавленное тельце. — Ну что, Люк, — он неспеша к нему нагнулся, — победа за Галлагеровской сучкой, — из уст Микки это звучало как самый лучший комплимент на свете. Лукас только смотрел на небо и тяжело дышал. Микки даже не обратил внимание на пушку. Почему-то радость победы в его сердце не дало вниманию места. Милкович хмыкнул и резко ударил Тернера в челюсть. Замах был сильным, поэтому Мик не выдержал равновесия и повалился на подстреленного. Йен услышал шумиху за спиной и повернулся. Увидев Микки возле Лукаса, он занервничал. — Микки.! — громко крикнул он. Когда Мик развернулся на крик Галлагера, то услышал сухое «Он твой» от Лукаса. Мик не успел перевести свой взгляд на Тернера, как тот уже пустил себе пулю в висок.Present
— Представьте целеустремлённого человека, который быстро идет по улице сосредоточенно глядя вперед и на вопрос «Куда ты.?» он отвечает «Не знаю». Мы сочтем такого человеком не в себе. Но не в похожей ли ситуации оказываемся мы с вами, когда на самые главные вопросы мы смущенно молчим, не зная, что сказать, а порой и просто убегаем от них. А жизнь проходит, и наступает момент, когда все мы оказываемся на пороге вечности. Болезнь, война, катастрофа, голод или эпидемия может пройти мимо нас, но ни один не сможет избежать смерти. Так не пора ли задуматься над тем, что будет после земной жизни.? Если быть честным с самим собой, тогда Микки рад, что все так и закончилось. Лукас был гандоном, как и его тупоголовая шестерка Боб. Эти двое заслужили такого наказания. Конечно, Лукас Тернер был заблудшей душой, как говорит Йен, но проблема в том, что Мик думает еще кое-что — он хоть и заблудший, однако выбрал не свет, а тьму. Теперь действительно все будет иначе. Такой жизненно опасный урок для Микки, Йена и Фионы дал плоды мудрости и терпения. Каждый из этих троих знает наперед все то, что сейчас говорит священник. Буквально один день из их жизни, но он стал бо́льшим, чем вся их жизнь. — Конечно, всем нам страшно об этом думать, ведь мы так любим жизнь.! Великий мыслитель и писатель Достоевский был приговорен к расстрелу и, когда уже ему на голову надели мешок и должен был прозвучать залп выстрелов, прискакал гонец и передал телеграмму от императора. В ней говорилось, что ему заменяют смертную казнь на 4 года каторги. После он детально описывал свои чувства от пережитого. Он говорит, что если бы в тот миг, когда он стоял с мешком на голове, ему предложили бы остаться в живых, но при условии, что он будет до самой смерти стоять на краю пропасти и не двигаться, он, не задумываясь, согласился бы, ведь это такое безмерное счастье — просто жить.! Теперь Йен и Микки внимательно слушали слова святого отца. Для них двоих это больше не прощение Лукаса или прощание с ним, а возможность продолжить двигатся дальше. — Смотри на эту черную мудилу.! — Милкович одним кивком указал Йену на Большого Боба. Тот сидел рядом с матерью Лукаса и держал женщину за руку, — сидит весь такой заплаканый и делает вид, что не виновен в его смерти. Йен кинул на него взгляд, но, к величайшей радости, не почувствовал гнева. Боб действительно глуп и все что он делал, было просто развлечением богатенького гея. Даже этот амбал не расчитывал на такое. Не ожидал смерти лучшего друга от рук того же друга. — Нам он больше ничего не сделает, Мик, — полностью веря в свои слова сказал Йен. — Но так случается, что все мы, рано или поздно, умираем. Никто не знает, кто из нас, стоящих здесь, будет следующим. И не важно какое у тебя здоровье и не имеет значения, сколько у тебя денег на то, чтобы вылечиться от любой потенциальной болезни. Внезапный сердечный приступ вполне здорового сердца или несчастный случай на пути с работы домой может оборвать нашу хрупкую жизнь. И это мудро сделано, что мы не знаем ни дня, ни часа своей кончины. Потому Иисус и говорит: «Всегда будьте готовы».Past
Микки оглушил звук выходящей пули. Он был слишком близок от выстрела и это прям нанесло серьезный урон его слуху. Повалившись на землю, Мик слышал только ожесточенный и звенящий шум в голове. Этот момент стал самым неожиданным чуть ли не за все его существование на Земле. — Микки.! — Йен сразу же побежал к своему парню. Он достаточно хорошо разбежался, поэтому когда тормозил возле Милковича, то подскользнулся и упал. Кровь Лукаса неспешно продвигалась к лицу Микки. Заметив это, парень направил свое тело подальше от красного снега. Будучи немного глухим, он приподнял руку вверх, тем самым дав понять Йену, что стреляли не в него. Галлагер при падении повредил свое бедро, но заметил это лишь в больнице спустя несколько часов. Сейчас же он стоя на коленях приподнял Микки и яростно стиснул в своих объятиях. Слезы радости и страха струились по его щекам. — Я на доли секунды подумал, что выстрел был направлен в твою сторону, — произнес Галлагер на ухо Микки после того, как кинул взгляд на мертвого Тернера. — Да уж... — прошептал Милкович, — не самый лучший наш день. Йен обхватил лицо Мика своими ладонями и жадно поцеловал. Когда парни отстранились друг от друга, Микки с улыбкой сказал: — Давай оставим наше примирение на вечер. Йен улыбнулся в ответ. — С Фионой все в порядке.? — занервничал вдруг Мик. Галлагер одобрительно кивнул. — Ей прострелили плечо, но кровотечение небольшое. Все будет в порядке. Милкович посмотрел в пустые глаза Лукаса. — А что Боб.? Йен все еще придерживал Микки. — Я видел его закопаного в снегу возле Фи. Он в отключке. Брюнет засмеялся и это дало ощутить боль в его ребрах. — Твоя сестра не промах. Йен заулыбался, но нервно повернулся к Лукасу и посмотрел на рану, нанесенную ему Фионой. Парень акуратно положил Милковича на землю и начал переворачивать Тернера на живот. Такого хладнокровия от Йена Мик не ожидал. — Что ты делаешь.? — в его голосе звучала тревога. — Смотрю сквозная ли у Люка рана, — наконец он рассмотрел дырку от пули в теле умершего, — и, Слава Богу, так и есть. Микки удивленно выкрикнул: — Слава Богу.? — Значит мы сможем найти пулю от пушки Фи и люди, я на это надеюсь, подумают, что Лукас стрелял сначала себе в грудь, а после и в голову. Выглядит хреново, но копам будет впадлу расследывать этот случай, если тут был совершен суицид. — Йен аккуратно положил Тернера обратно и начал высматривать пулю. — Мы с Фи взяли твои пушки. Подвергать нас опасности еще и от стороны властей я не хочу. Микки еще больше удивился спокойствию Галлагера. — А что делать с нашыми днк в амбаре и следами на снегу.? Йен посмотрел Микки прям в глаза. — Амбар спалим, а следами займется Большой Боб. Если он тоже хочет выйти сухим из воды, то поможет. Милкович гордо, но со страхом посмотрел на своего обмудка. Кто бы знал, что наивный парень станет *Карателем.? — Ты забыл еще про одну вещь, Йен. — улыбнулся Мик. Галлагер посмотрел на него и свел брови в непонимании. — Нужно еще раз выстрелить из пушки Лукаса, чтобы количество пуль соответствовало количеству дыр в его теле. Йен благодарно кивнул и нацелил свой взгляд на «Макарова» в мертвой руке Лукаса Тернера. «Каким бы сейчас Карателем и не был Йен, свой испуг он от меня не скроет», — подумал Микки, — «Теперь все это дополнит биполярке углей для психического костра». Мику было больно за этим наблюдать, поэтому когда Галлагер обхватил бездыханную руку Лукаса и выстрелил в землю — у Микки были крепко закрыты глаза.Present
— Каждый из стоящих у гроба должен серьезно задуматься, что ждет лично его, когда смерть придет за ним. Написано в Писании, что пред лицом Бога пишется памятная книга и что «судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими». Если мы сегодня не задумаемся об этом, то поверьте, завтра ощущение нашей скоротечности и смертности притупится, а послезавтра совсем пропадет. Микки вспомнил ощущение тревоги за Йена, когда тот, самый физически здоровый из них троих, скрывал их существование на месте преступления. И тут до него кое-что дошло. Он взял Галлагера за руку и тихо сказал: — На самом деле мы ведь не простить Лукаса пришли, верно.? Галлагер вздрогнул. — Так давайте сегодня, когда мы провожаем в последний путь дорогого нам человека, задумаемся: кто ты, человек, откуда ты и куда идешь.? — святой отец приближался к концу проповеди. Милкович почувствовал дрожь Йена и стиснул его руку сильнее. — Мы здесь ради того, чтобы ты простил сам себя. Йену не требовалось отвечать. Все и так понятно. Микки полностью прав. Все, что было им сделано после того, как Лукас застрелился абсолютно неправильно и мерзко. Он всего лишь хотел защитить тех, кого любит. Фиона и Микки это понимают и абсолютно не обвиняют Йена. — Ты сделал все, что от тебя требовалось, — сказала ему Фиона, когда Йен поджигал амбар. И Милкович с ней согласен. Единственное, о чем брюнет искренне сожалее, что сам не сделал все это. Что не защитил своего любимого от будущих ночных кошмаров. — Все религии мира, так или иначе, говорят нам о бессмертии души. Екклесиаст еще три тысячи лет назад пророчески сказал: «И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, который и дал его». Есть в нас то, что невозможно засыпать землей и песком: это дух, совесть, мысль, любовь, вера.! Это не подвластно тлению.! — на этих ловах священника Йен заплакал. Впервые за все время после проишествия, он выпустил горечь собственной души. Микки обнял его так крепко как только мог и прошептал: — Ты сделал правильный выбор и не должен себя убивать. Все идет так, как и должно. Плохие получили по заслугам, а хорошие — второй шанс. Галлагер сильнее обхватил Микки. — Теперь мы умнее и сильнее чем были прежде, Йен, — Мик поцеловал его в щеку. — И начиная с сегодняшнего дня — мы навеки вместе. Никто нас не разлучит и ничто не изменит. Парни отстранились друг от друга, но еще держались за руки. До окончания погребения оба стояли молча. — Сегодня, когда мы все еще живы и можем свободно рассуждать о высоком, давайте попробуем, хотябы несколько минут в день выделять на то, чтобы думать о вечности. Что ждет нас там, по ту сторону гроба, куда все мы рано или поздно перейдем. Сегодня ушел он, лежащий перед нами, а завтра кто-то из нас самих. Однако будем помнить и утешаться тем, что он не исчез, а находится в другом мире, ибо мы знаем, что «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых». У Бога нет мертвых, у Бога все живы.Все живы, а особенно Микки Милкович и Йен Галлагер. Они живы, ибо любовь всегда побеждает ненависть.
Всегда...
The End