Седьмой день шестого месяца

Ее ребенок кричит громко и надрывно в пустоту давно уснувшего дома. Боруто рядом испуганно продрал ничего не понимающие глаза и поспешно вскочил с такой скоростью, которой бы позавидовал сам Рок Ли. Был седьмой день шестого месяца, молодая луна за окном угасала вместе с нестройными и надоедливыми песнями цикад. Ее маленький сын плачет, увидев очередной страшный сон, в котором злые монстры из рассказанной отцом сказки пытались утащить его в страшные миры демонизированного родителями Мадары Учихи. Монстров после пробуждения не оставалось, а вот надрывные крики и слезные мольбы остаться на ночь вместе с ним оборачивались для нерадивых и порядком уставших родителей сладко и спокойно посапывающим сыном под боком, неудобной позой на узкой и короткой кровати, затекшими частями тела и воспаленными глазами на утреннем собрании шиноби. Боруто третий день искренне вымаливает прощения у Сарады за некстати вспомнившуюся сказку, пытаясь для убедительности пустить скупую слезу раскаяния, и сегодня спешно собирался пойти к испуганному сыну. Но она решила успокоить его сама. Ведь сегодня был седьмой день шестого месяца. Сын жмется к ее груди, сверкая темными глазами в свете едва заалевшего рассвета. Так не похожий в них на светлую бирюзу своего поспешно захрапевшего, уставшего отца. Этот вязкий мрак радужки был подарен ему как дар и проклятие. Потомок могущественного клана, с рождения увенчанный лаврами предателей и убийц. Внук своего легендарного деда, одного имени которого их враги панически боятся до сих пор. Сын своей сильной матери, которую, в ледяной скованности сердца называли жестокой и расчетливой, не зная, как рыдает в тесной ванной комнате и сползает вниз по шершавой двери, надрывно умоляя саму себя выдержать все это. Крохотное, любимое дитя, которое когда-то, возможно, займет ее место главы разрастающегося клана, разменяв свое лучистое добродушие и любовь на холод темных глаз и пустоту высокого кабинета. Загорятся во тьме предрассветной На локтях и коленях звёзды Он засопел, обхватив шею Сарады тоненькими ручками. Но ей не спалось. Был седьмой день шестого месяца. Утренняя прохлада с любопытством заглянула в детскую, и Сарада накрыла нагло вылезшие пятки сына теплым пуховым одеялом, которое не так давно ему подарила маниакально настроенная на абсолютное здоровье обожаемого внучка бабушка Сакура. Этажом ниже, в гостевой, спал брат Итачи, названный отцом в честь их дяди. Новоиспеченный муж опять повздорил со своей молодой и пылкой женой, явившись на ночь глядя к дверям дома старшей сестры и полным трагизмом голосом заявил, что такой жестокой женщины никогда свет не видывал, и завтра он разведется. Сараде оставалось только тяжело вздохнуть и постелись ему в гостевой, прекрасно зная, что с раннего утра все обдумавший брат побежит к оттаявшей представительнице клана Яманако. Сегодня был седьмой день шестого месяца, но почему-то в предрассветном холоде фамильного дома не спит только она. Вязкий мрак радужки брата подарил ему проклятие, но зачем-то отобрал то, что должно было принадлежать им по праву памяти. Сгинуть могут любовники, но не Любовь В свои сорок шесть их легендарная мать еще красива. Сакура, которая стала матерью четверых детей и бабушкой двоих обожаемых внуков, ожидающая очередного пополнения от смешно раздувшейся сестры. Родоначальница возродившегося клана, которая в сорок одела на себя саван вдовы. Когда она с упоением и смехом всматривается в глаза своего весело хохочущего внука, Сарада знает, что в них Сакура Учиха тоскливо ищет нетленную тень своего возлюбленного мужа. Надоедливые сплетники осуждающе смотрят вслед, судача, как еще долго столь молодая и еще красивая женщина будет носить свой траур, не понимая, что смерть Саске не означает конец ее любви. И безвластна смерть остаётся Тогда был седьмой день шестого месяца, шесть лет назад, когда Сарада Учиха навеки разменяла свою юность и беззаботность, приняв на себя звание главы возрождающегося клана в холодной пустоте темного леса. Детство и наивность смешивались грязным потоком с кровью отца и дождем, навсегда унося с собой прошлую Сараду. Равнодушный лес пустыми глазницами смотрел, как она, бессильная, пыталась спешно замотать его раны, нанесенные главой клана Кага из Дождя, умоляя всех мыслимых и немыслимых богов оставить его с ней, дать еще один шанс. Оставив на ее щеке кровавый след от руки, отец, улыбаясь, дал обещание никогда не покидать ее. Мир захлебнулся слезами и криком. Пусть разорваны сухожилья – И расколота надвое вера Учиха Саске остался холодной плитой в фамильном склепе, легендами, запечатленными в песнях, кровной враждой с кланом Кага из Дождя и невыносимой тоской своего невыполнимого обещания в ее душе. Ей тогда было двадцать два и она едва родила своего первого сына Фугаку, названного в честь ее деда, который сегодня остался в гостях у дедушки Наруто и бабушки Хинаты. Первые два года после смерти Саске остаются кровавым отпечатком памяти ее обожествленной мести и изнуряющей тоской навеки разорванного сердца. Наивный и всепрощающий ребенок Сарада умер в том холодном лесу, натолкнувшись на ужас и безразличие мира, от которого ее столько лет старательно охраняли отец и мать. Появилась новая Сарада, которая приняла на себя ответственность за само существование своей семьи. Клан Узумаки поддержал ее в священном праве, но мать отказалась верить в эту месть. Только ей не было никакого дела. Сарада уже приняла свои проклятие и дар. Ее не узнал даже Боруто. Нашедшая выход сила опьянила. Она не понимала, как может продолжать спокойно существовать мир, когда ей Его больше никогда не увидеть. Мир захлебнулся гневом и тоской. Пусть не слышно им крика чаек, И прибой к берегам не рвётся Сегодня был седьмой день шестого месяца, но почему-то в предрассветной прохладе фамильного особняка не спала только она. Сын потерся носом о ее плечо, окончательно разгоняя все страшные образы, которые ему описывал страшно довольный собой Боруто. Проведя рукой по его темным топорщащимся волосам, Сарада подумала, что было бы хорошо, если бы ее сын узнал уже во взрослом возрасте, как она мстила клану Кага. Клан Учиха возродился нестройными песнями у костра кровью, жестокостью и ее правом на месть. Она когда-то мечтала быть той, о которой поют. Но разве такие песни? Снизу донеслись тихие звуки возни. Итачи уже проснулся и, совершенно раскаивающийся, спешно собирается к своей любимой жене, стараясь не разбудить ее домашних. Сакура Учиха всегда была образцовой матерью и женой. Главный медик никогда не плакала при своих детях, лишь только прижимала теснее их к своей груди, всецело принимая их боль и слабость. Быть может, она потом также сползала вниз по шершавой двери тесной ванной, но в тот день, когда на нее был накинут саван вдовы, в своем агонирующем бессилии кричала только Сарада. Она больше никогда не изливала свою боль на плече у Сакуры. Сарада Учиха приняла свои проклятие и дар. И цветок не поднимет венчика Навстречу стуку дождей. Сегодня был седьмой день шестого месяца. У Фугаку утром экзамены в Академии, нужно вечером обязательно купить праздничный торт, соберется вся семья. Через два часа ей нужно разбудить мужа, чтобы он в очередной раз не проспал собрание АНБУ. А в обед нужно занести беременной сестре обожаемые ею апельсины. Да и с Итачи нужно поговорить, уж больно часто ее гостиная ночами стала превращаться в обитель униженных и оскорбленных. И в фамильный склеп нужно занести белые хризантемы перед собранием у Хокаге. Цветы матери и Узумаки Наруто, она уверена, уже будут там. Расцветёт их букет железный, Сквозь ковёр маргариток пробьётся Снизу тихонько щелкнул замок входной двери. Итачи пойдет к отцу вечером один, как все шесть лет до этого. Сын недовольно поморщился, теснее прижавшись к ней во сне. Его топорщащиеся волосы защекотали ей шею, и Сарада невольно улыбнулась. Пусть он узнает о ее мести уже взрослым. То, во что она превратилась после смерти отца, боялись даже брат с сестрами. Раненый зверь, опьяненный болью, гневом и силой, считающий, что право на месть позволяет ей быть такой. Услышав о смерти старшего сына главы Кага, мать назвала ее чудовищем. Сарада тогда не понимала, как близка была к безумию. Кровавая война двух кланов, превратившаяся в войну двух Деревень. Упиваясь своими силой и гневом, она все еще верила, что найдет исцеление в предсмертных стонах убийцы отца. Но даже его холодное тело у уставших от боя ног не дало заполнить пустоту ее разорванного сердца. Ей все равно с Ним никогда не встретиться. Обожествленная месть принесла только большие боль и страдания. И в безумие разум прорвётся Боруто тоскливо вздохнул во сне в их комнате. Видимо, ждущая его кипа бумаг в кабинете угрожающе приходила даже во сны. Нужно сегодня пораньше приготовить ему завтрак, иначе он совсем ничего не успевает. Сегодня был седьмой день шестого месяца. Она была дочерью легендарного отца и грозной главой разрастающегося клана, воспетой в кровавых песнях, которые она ненавидит. Она была исцеленной Сарадой Учихой, которая три года назад увидела наследие своего отца в темной радужке ее только что рожденного сына. Дочь легендарной Сакуры Учихи, усмирившая и отпустившая свои гнев и боль, навеки насытившейся своей удушающей местью. Женой, которую, спустя столько лет, наконец-то узнал и простил муж. Заглядывая в едва открывающиеся глаза своего сына, изнуренная, сломленная и одинокая, она позволила себе поверить в обещание отца никогда ее не покидать. Сарада Учиха, которая пообещала, что, даже когда мир развеется горячим прахом по ее старческим рукам, она найдет Его. В шепоте ветра, в дыхании морозного утра, в шелесте молодой листвы, в тихом журчании воды или же в ослепительном блеске полуденного солнца. Разве может Он исчезнуть, если ее любовь навсегда останется в этом чертовом мире? Иначе зачем она вообще существует. Сарада приняла себя и свою утрату. Сын вновь поморщился и, сонно разлепив глаза, недовольно сбросил одеяло: - Мама, мне жарко, можно я не буду накрываться? - Тогда я закрою окно, Саске. Иначе, если ты заболеешь, бабушка Сакура будет на меня ругаться, а в воскресенье ты не сможешь пойти с дедушкой Наруто в гости к Какаши-сенсею. И пока существует солнце – Безвластна смерть остаётся