Цена нового дня

      Тяжелые, покрытые рунами двери Института открылись, впуская вернувшихся охотников, и Макс перегнулся через перила, высматривая с третьего этажа медно-рыжую голову.       Похоже, вылазка прошла удачно, раненых заметно не было, да еще им в этот раз удалось привести несколько человек. Рыжий шел последним и вел за собой цепляющегося за его штанину мелкого оборвыша. Кто бы сомневался…       Макс отпустил перила, на которых остался влажный след от ладоней, и попятился, пока его не заметили.       На самом деле встречать охотников выходили многие — не только родня, но и любопытствующие, так что он бы никого не удивил, стоя даже в первых рядах. Но Максу никому не хотелось показывать свою заинтересованность. То, что ему вообще не все равно, жив рыжий или нет.       — Четверых нашли, — сообщил немногим позже Магнус, который с остальными ходил в вылазку. — Прятались по подвалам. Говорят, их больше было, — добавил он. — Мы совсем немного опоздали, на несколько дней…       Макс кивнул понятливо — объяснять не было нужды. Демоны.       Эти твари двадцать пять лет назад прорвались и уничтожили весь привычный мир. Говорят, нефилимы тогда сделали, что смогли — вплоть до того, что раскрылись и уводили людей в Идрис и Институты, но всех спасти было невозможно, а демонов было слишком много. Так что скоро встал вопрос, как выжить в этом кошмаре тем, кто остался…       Макс этого не помнил, конечно, он родился позже. Но Магнус, кажется, до сих пор жил с этим чувством вины и считал себя виновным в том, что не смог помочь никому из миллионов погибших.       — А девчонку Патрик нашел, — добавил Магнус. — Говорит — услышал плач. Мы ничего не слышали, он везучий все-таки…       Макс хмыкнул. Еще бы ему не быть везучим. Рыжий даже родился в тот год, когда стало немного спокойнее. Их много тогда родилось, как будто люди поняли, что надо как-то жить дальше, и принялись спешно строгать себе подобных. Нефилимов, конечно — даже примитивные мамаши понимали, что если ребенок будет нефилимом с их рунами, силой и выносливостью, будет гораздо больше шансов, что они выживут в этом паскудном мире. Желанные благословенные дети.       Максу так в жизни не повезло.       После того, как маги встали плечом к плечу с сумеречными охотниками, после того, как спасали чужие жизни, рискуя собой, после того, как помогали выживать им все эти годы, они давно стали не просто союзниками или напарниками — товарищами для многих нефилимов.       Чего нельзя было сказать о детях-магах, каждый из которых был бельмом на глазу, живым напоминанием того ужаса, который творился за стенами Институтов.       — Пройдет лет пятьдесят и об этом никто не вспомнит, — как-то бросил Магнус. Но Макс-то знал — он сам будет об этом помнить всегда.       — Пойду посмотрю, что вы там за девчонку притащили, — Макс встал, не желая больше слушать дифирамбы в адрес везучего Патрика. — Да и Катарине помощь нужна, наверное…       Катарина и в самом деле поджидала его у входа в лазарет.       — Девчонка, — фыркнула она. — Все дали себя осмотреть нормально, а она меня боится. Ты попробуй.       Ведьмина метка у Макса и вправду не так бросалась в глаза, как ее синяя кожа, и не должна была напугать ребенка. А вот сам Макс побаивался — он детей не любил и до сих пор не знал, как себя с ними вести, хотя, помогая Катарине, сталкивался с ними и их болячками регулярно.       Девчонка сидела на кровати в самом углу, уже кем-то вымытая и переодетая в чистую одежду, но при этом испуганно вскинулась на звук открывшейся двери.       Увидев Макса, она, кажется, глубоко разочаровалась.       — Где Патрик? — спросила она, не дав ему вставить ни слова. — Он обещал, что придет.       Макс вздохнул, понимая, что и тут разговоров о рыжем избежать не удастся.       — Если обещал, значит, когда-нибудь придет, — уклончиво отозвался он, подходя ближе. Девчонка была болезненно худой и тоже, мать ее, рыжей. — Тебя как зовут?       — Мэри, — после паузы ответила та, с подозрением глядя на него. — А ты кто?       — А я — Макс. И я пришел узнать, как у тебя дела, — вроде бы девчонка сильно не дичилась, но подозрительность никак не сходила с ее личика с острым подбородком.       — У тебя глаза странные, — прозвучало почти как обвинение, но такое Макс слышал не раз.       — Это потому что я наполовину кот, — привычно соврал он.       Девчонка смотрела непонимающе.       — Ну, животное такое, маленькое, — пояснил Макс, стараясь не думать, где и как она жила, раз не видела ни одной кошки. — У нас живет несколько.       Он подумал и прибавил неожиданно для себя:       — Я тебе покажу.       Но девчонка уже снова дернулась на звук открывающейся двери.       — Патрик!       Макс застыл, не оборачиваясь и давая себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.       И зачем его демоны принесли?!       — Привет, — Патрик подошел, но Макс даже не посмотрел в его сторону. А когда наконец обернулся — на секунду задохнулся от того, как неожиданно приветливо смотрел Патрик и как ярко улыбался.       — Как ты, Мэри? — обратился он к девочке. И потом спросил уже у Макса: — Я ведь не помешаю?       Макс хотел сказать, что вообще-то он тут делом занимается, но вовремя сообразил, что девчонку проще будет незаметно осмотреть, пока она будет болтать с рыжим. Так что просто пожал плечами.       — Хорошо, — не переставая улыбаться, кивнул тот. — Я тебе яблоко принес, любишь?       Девчонка вцепилась в угощение, как голодный зверек. У Макса в груди что-то болезненно сдавило, но он все же не забыл, зачем пришел, проводя за ее спиной ладонью и магией проверяя ее состояние.       Патрик молча смотрел на нее, и Макс вдруг подумал, что яблоки — угощение редкое. Фрукты в оранжерее росли, конечно, но их было немного, и в первую очередь они и предназначались детям и больным. Ну и так, по праздникам или особым случаям — остальным.       Это еще хорошо, что оранжерею с годами расширили, а то приходилось в рейды ходить по уцелевшим садам. Сумеречные охотники, обтрясающие яблони — обхохочешься.       Но вот таких яблок — красных и крупных — у них в оранжерее не росло. Наверное, и впрямь рыжий в рейде подобрал. И сам не съел, нес же кому-то, а потом отдал этой девчонке…       «Делать ему нечего!» — рассердился Макс, вставая.       — Мне пора.       Рыжий посмотрел на него недоуменно.       — А ты?..       — Мне прохлаждаться некогда, — буркнул Макс, уходя.       — Ты обещал показать мне кота! — крикнула ему вслед Мэри.       — Я помню, — отозвался тот, выходя из лазарета.       — Ну что? — спросила так и ждавшая его в коридоре Катарина.       — Накормить, — процедил Макс, добавив не без яда: — И вшей вывести.       Мэри на какое-то время осталась в лазарете. Во-первых, ее и вправду надо было подкормить и подлечить, а, во-вторых, еще нужно было найти семью, готовую ее взять.       К Катарине она не то чтобы привыкла, но перестала шарахаться, а к Максу приставала с разговорами и ходила за ним хвостиком. Так что вскоре они уже обошли все этажи, побывали в оранжерее, в теплицах, в библиотеке, и Макс, как и обещал, показал ей кошек.       Мэри была в восторге, кошки — не особенно, но снизошли все-таки до того, чтобы дать себя погладить. Так уж само собой получалось, что эта девочка обладала завидным умением добиваться своего, не прилагая к этому видимых усилий.       Вот и Патрика эта участь не миновала — с ним Мэри проводила все время, что не приставала к Максу.       И, разумеется, взяла за правило вместе с Максом ходить встречать охотников каждый раз, когда Патрик был в рейде.       Как и в этот день.       Макс высмотрел в толпе знакомую рыжую макушку, успокоился и хотел было уже так же тихо, как всегда, уйти, но Мэри с радостным возгласом сбежала по лестнице вниз, к Патрику. Тот с готовностью подхватил ее на руки, а потом поднял взгляд и увидел Макса. Махнул ему рукой. И Максу пришлось кивнуть в ответ. И только потом — уйти.       — Что ты с ней возишься? — немногим позже, ревнуя и не зная, кого больше, буркнул Макс. — Своих нет что ли?       Рыжий посмотрел на него, растерянно моргая.       — Своих?       — Ну, детей, — скривившись, пояснил Макс, убежденный, что у того, как у каждого уважающего себя сумеречного охотника, уже шныряет по институту штук пять спиногрызов. Еще и от разных мамаш, наверное.       — Нет, — тем же растерянным тоном отозвался тот.       — Странно, а мы тут часто рыжих принимаем, — съязвил Макс. Как на грех, последний из рожденных на днях детей как раз рыжим и был.       — Это точно не мои, — смущенно сказал Патрик. — Но вообще Мэри на мою сестренку похожа. И зовут так же. Поэтому мы хотели бы забрать Мэри к себе.       Макс споткнулся. Он, конечно, знал, что рано или поздно ее удочерят, но как-то ухитрился смириться с ее присутствием в своей жизни и привыкнуть к нему. И уж тем более, он не ожидал, что это рыжий решит ее забрать!       — Если она сама захочет, конечно, — добавил тот. — Будешь приходить ее навещать?       — Мы в одном Институте живем, вообще-то, — фыркнул Макс.       — Ну, мы же с тобой не пересекались как-то раньше, — немного виновато посмотрел на него Патрик.       Макс снова фыркнул. Конечно, не пересекались… куда там сумеречному охотнику смотреть по сторонам!       — Я что-то не так сказал? — осторожно спросил тот.       — Все, — резко бросил Макс. Сам не зная, почему его так вывела из себя неосторожная фраза. Ведь несколько лет он же жил с тем, что рыжий его не замечает и ничего…       Вот и пусть бы и дальше не замечал — это было гораздо привычнее и проще, чем общаться с Патриком и пытаться вести себя, как будто они едва знакомы. Как, собственно, и было.       — Делайте, как хотите, — бросил он, отворачиваясь. — Чего ты ко мне привязался-то?       Патрик не ответил, и Макс так и ушел, не обернувшись.       Глупо было бы предположить, что его в самом деле оставят в покое. И хотя Макс всеми силами старался избегать Мэри и поменьше попадаться на глаза рыжему и видеть его самому, они ведь и вправду жили в одном Институте. Более того, Мэри так и жила в лазарете, куда Максу хочешь – не хочешь, а нужно было приходить.       Так что он даже не удивился, услышав из-за двери их голоса. Причем обсуждали, судя по всему не кого-то, а его.       — Это потому что он наполовину кот, — объясняла Мэри Патрику. — Ну, понимаешь… они царапаются.       Макс прижался к двери, боясь пропустить ответ.       — Нет, — голос Патрика в самом деле звучал тихо. — Это потому что кошки гуляют сами по себе. И никто другой им не нужен.       Макс не мог точно сказать, действительно ли в голосе Патрика прозвучало сожаление, или же он додумал его сам.       Конечно, это была неправда. Максу был нужен и Магнус, вырастивший его, и Катарина, учившая целительству, и, — демоны с ним! — рыжий тоже был нужен. Но Макс не был готов признаться в этом. Какой смысл, если в глазах окружающих ты все равно выродок? Кому захочется с таким жить? Не просто провести какое-то время вместе, перепихнуться несколько раз и забыть, как об опасной и потому желанной игрушке, а… а что, собственно? Ни у одного из магов, которых знал Макс, не было пресловутого «долго и счастливо».       Катарина, которая всегда была одна, сколько он ее помнил.       Чокнутый Малкольм, лезущий в постель к любому, кто назовет его котенком.       Рагнор, с внушительным хвостом историй о любовных похождениях, при полном отсутствии личной жизни в последние годы.       Магнус, которому, на фоне других, еще повезло, если можно считать удачей сомнительные отношения с сумеречным охотником. Которого он так боялся потерять, что вынужден был ходить с ним в рейды.       И это был тот максимум, на который мог рассчитывать Макс при самом лучшем раскладе. Но выбирать наименее дерьмовый вариант за неимением лучших тоже было не в его интересах.       Тем более что рыжий его даже не замечал до недавнего времени. И что теперь, на задних лапках прыгать за одну его улыбку?       Хотя, с огорчением признал Макс, будь у него чуть меньше гордости — прыгал бы. Прыгал бы и сам отирался рядом с ним.       Так что пока у него хоть сколько-то этой самой гордости оставалось, лучше было держаться подальше от Патрика.       Макс заставил себя больше не прислушиваться к разговору рыжих и уйти.       — Патрик спрашивал о тебе, — сообщил Магнус, вернувшись из очередного рейда, с которого Макс, внутренне гордясь собой, не пришел их встречать.       — Ну и что? — буркнул он.       — Хотел узнать, почему ты его игнорируешь.       — Я его не игнорирую, — Макс угрюмо перемешивал грибы в тарелке, как будто от этого они могли стать вкуснее. — Мы просто не пересекаемся и все.       Правда, для этого приходилось прикладывать кучу усилий…       Магнус посмотрел на него скептически, но открыто выражать недоверие не стал.       — Ладно. Что нового произошло, пока нас не было?       В этот раз рейд действительно затянулся, потому что ближайшие окрестности охотники давным-давно обошли и чтобы найти кого-то живого или что-то полезное надо было уходить все дальше.       Но Макс подозревал, что Магнус все равно спросил не случайно, зная, что он расскажет.       — Мэри забрали. Миссис Эрондейл.       Магнус кивнул, изображая заинтересованность грибами в своей тарелке. Но через несколько секунд снова заговорил.       — Так правильно, конечно.       Макс фыркнул. Он и сам понимал, что девчонке нужна семья, но признавать это вслух не собирался.       — Ты в курсе, что сестра Патрика ушла в Адамантовую крепость?       Макс поднял на Магнуса глаза, пытаясь понять смысл сказанного. Потом до него дошло.       — Она больная, что ли? Ей сколько лет было?       — Твоя ровесница, — Магнус выскребал с тарелки остатки ужина, не глядя на Макса. — Сказала, что так от нее будет больше пользы. Можно ее понять, конечно — после смерти отца мать запретила ей ходить в рейды.       Макс осторожно положил ложку на стол.       — И давно он умер?       Магнус задумался ненадолго.       — Около четырех лет назад.       Макс медленно выдохнул. Это было до. До того, как он столкнулся на лестнице с рыжим и забыл, за чем шел. Он просто не застал это событие, а не оказался мудаком, неспособным даже увидеть горе человека, которого ходил встречать из рейдов.       Не то, чтобы стало легче, правда…       — Здесь у всех кто-то умер, — упрямо отрезал он, в этот раз и впрямь чувствуя себя… мудаковато.       — Ну да, — кивнул Магнус. — Поэтому каждый заслуживает сочувствия.       — Ты для трехсот лет не слишком добрый? — съязвил Макс.       — А ты для двадцати не слишком злой? — спокойно переспросил тот. — Не нужно все время казаться хуже, чем ты есть на самом деле, Макс.       — Что ты знаешь о том, какой я на самом деле? — рассердился он. — Со своей жизнью разберись сначала, а потом в мою лезь.       Магнус встал из-за стола и молча вышел из комнаты, оставив Макса в дружеской компании чувства вины.       И почему он никогда не может промолчать, в самом деле?       Магнус, конечно, скоро вернулся, просто не дав Максу наговорить еще больше гадостей, и ничем не напомнил о сказанном. Но после несколько дней то и дело впадал в задумчивость и даже не пошел в следующий рейд. Макс надеялся, что не из-за его несправедливого, в общем, упрека.       Он прекрасно знал, как Магнус любит своего Лайтвуда, а тот… наверное тоже его любит — Макс просто старался не думать об этом, испытывая безотчетную и глупую ревность к человеку, перетянувшему на себя большую часть внимания Магнуса.       Раньше они с Максом работали вместе, в свободное время тот учил его магии и целительству, да и, в конце концов, с ним просто было интересно поговорить. Магнус, кажется, не слишком старался стать для Макса отцом в полном смысле, чувствуя, насколько того напрягает любое упоминание об отцовстве, но был самым близким из окружающих его людей. И Максу в последние несколько лет, с появлением в жизни Магнуса этого Лайтвуда, стало ощутимо недоставать прежнего общения.       Пару раз он пытался найти в себе силы, чтобы извиниться за сказанное, но слова застревали где-то в горле. Впрочем, как и всегда.       Но вот очередное возвращение рыжего из рейда он уже не смог пропустить. Слишком хотелось увидеть хотя бы издалека. Так что Макс с утра принялся выжидать, читая у лестницы выданный Катариной справочник по ядам низших демонов.       Ждать пришлось долго, у Макса уже успела заболеть спина от сидения на каменном полу, но он из упрямства все равно решил дождаться. Все-таки заканчивались третьи сутки с ухода охотников, а они редко когда возвращались затемно.       Небо уже успело окраситься алым, когда Макс начал беспокоиться.       Читать больше не получалось. По-хорошему, давно следовало что-нибудь съесть, но от волнения у него начисто пропал аппетит.       Часы в холле гулко пробили восемь.       И сразу после этого к дверям кинулось несколько человек, скорее всего, увидевших возвращающихся охотников в окнах. Двери раскрылись, Макс свесился через перила, уже не заботясь, увидят его или нет, и выронил выданную Катариной книгу...       Рыжего тащили на руках двое близнецов, и народ расступался перед ними, давая пройти.       Макс слетел со ступенек. Позади бежали Катарина с Магнусом, но он раньше успел увидеть и синюшную бледность Патрика, и губы в крови, и сузившиеся зрачки.       — Рахаб! — выпалил один из придерживавших Патрика близнецов. — И яд вспрыснуть успел…       — Иратце не помогает! — прибавил второй.       — В лазарет, — коротко скомандовала Катарина, на ходу вытягивая магией нужный пузырек и вливая зелье Патрику в рот — Макс успел придержать его под затылок. — Глотай, глотай, дурень!       Пока близнецы тащили Патрика в лазарет, тот так ни разу и не пришел в себя, и опыта и знаний Макса хватало, чтобы понять, что это паршиво.       — Уже несколько часов прошло, — по пути сказал один из нефилимов.       Они так и не ушли, остались с Патриком в лазарете, оба бледные и напряженные. Катарина с Магнусом вдвоем колдовали над Патриком, стараясь вытянуть яд и срастить самую опасную рваную рану на боку, Макс смешивал зелье, стараясь не смотреть на с каждой минутой все больше бледнеющего Патрика.       — Надо Клэри позвать, — наконец произнес один из близнецов.       — Не вздумай! — резко ответил Магнус. — Мы его вытянем, а лишняя паника нам тут ни к чему.       А потом, поймав взгляд Макса, он зачем-то повторил успокаивающим тоном:       — Мы справимся.       Макс на тот момент не нуждался в успокоении и поддержке, он просто отрешенно делал, что нужно. Она понадобилась ему позже, когда Патрик, наконец, спокойно уснул, а Макс осознал, что силы магов — даже троих — не безграничны, и есть то, что они просто не могут сделать ни поодиночке, ни вместе. Если бы только прошло чуть больше времени, Патрика было бы уже не спасти.       Но как следует осознать эту мысль ему не дала Катарина, вытолкавшая, наконец, из лазарета близнецов и сунувшая в руки Максу таз с водой.       — Я не буду! — немедленно вскинулся тот.       — А кто будет?! — не оставшись в долгу, вскипела Катарина. — Магнус на ногах не держится, я полдня принимала роды, пока ты где-то прохлаждался…       Она сердито кинула в таз губку, обрызгав Макса водой.       — Хочешь быть целителем, забудь свои «не хочу». За тебя никто грязную работу делать не будет.       Она ушла, сердито стуча каблуками разношенных старых туфель.       Макс раздраженно сплюнул попавшую в рот воду и повернулся к рыжему. Оставалось надеяться, что тот, опоенный зельями и уморенный, не проснется и никогда не узнает, как Макс его омывал.       Порванную куртку и рубашку с Патрика сняли еще Магнус с Катариной. Штаны оставили, потому что ноги у него вроде бы были не поранены, а тратить драгоценное время никто не стал. Так что теперь тот лежал на кушетке наполовину раздетым.       Макс снова зло сплюнул, принимаясь стирать влажной губкой засохшую кровь с его плеча.       Просто гигиена — напоминал он себе, стараясь не смотреть и не думать.       Не получалось ни то, ни другое.       Шрамы, шрамы, шрамы… От рун, от когтей и клыков, еще черт знает от чего, тело Патрика было исполосовано, исчерчено вдоль и поперек, как одна из мишеней в тренировочном зале. И сегодняшняя рана, превратившаяся пока в багровый рубец, со временем тоже станет еще одним штрихом в этом памятном узоре на коже Патрика.       Которые из этих ран могли его убить? Сколько раз Патрик был на волосок от смерти, спасаясь разве что чудом — и магией живущих в Институте колдунов.       Макс стиснул зубы, проводя влажной губкой уже по груди Патрика. Если бы он мог, он бы стер с болезненно-бледной сейчас, но чарующе-светлой кожи все эти шрамы, руны, все следы боли и страданий. Если бы только умел и будь у него такое право... Право защищать Патрика.       Макс остановился, кусая губы и спрашивая самого себя, действительно ли он думает о том, что только недавно сам же называл глупым.       Пришлось признать, что да. Он и правда собирается пойти в следующий рейд с Патриком, в который он, несомненно, отправится, как только встанет на ноги.       Макс бросил губку в таз с водой и уткнулся лицом в ладони. Хорошо, что сейчас здесь никого нет, кроме спящего Патрика, и некому видеть Макса таким разбитым.       Катарина к вечеру так и не вернулась, хотя обычно они подменяли друг друга, если кто-то оставался в лазарете на ночь. Едва ли она до сих пор сердилась, скорее всего, действительно вымоталась, пока лечила Патрика.       Тот пришел в себя, но почти сразу же заснул под действием очередного зелья, подсунутого Максом. Знал он нефилимов — большинство, только очнувшись, порывались сбежать если не в очередной рейд, то хотя бы из лазарета.       Макс так и задремал на соседней койке, все же побаиваясь оставлять Патрика одного. Разбудили его распахнувшиеся двери и знакомый перестук каблуков вместе с тяжелыми, шаркающими шагами.       Катарина шла впереди пожилого мужчины в форме нефилимов, который помогал идти парню, по виду — ровеснику Макса. Впрочем, поддержка была чисто для видимости, парень спотыкался, держась за ребра, и надрывно кашлял. Помогая ему улечься, Макс заметил выступившую на его губах кровь.       — Хорошо, что ты здесь. — Катарина опустила ладонь раненому на грудь, осторожно проводя над грудью и ребрами, ощупывая самыми кончиками пальцев и одновременно проверяя магией. — Раздроблено ребро, еще два сломаны, задето легкое. Присмотри за ним.       Катарина торопливо ушла в смежную комнату, в которой хранилось большинство лекарств и ингредиентов для зелий.       — И сколько времени все это займет? — впервые заговорил мужчина. Макс мельком заметил очевидное сходство с раненым — скорее всего, отец.       В следующую секунду пришлось придержать подорвавшегося с кровати парня. Единственным ярким пятном на его лице выделялись капли крови. Макс отер их тряпицей, потом опустил руки ему на виски, стараясь снять боль.       — Лежи, — велел он, игнорируя старшего нефилима. Только вот того это ожидаемо не устроило.       — Так сколько времени тебе надо, чтобы исцелить его, колдун? Нам нужно вернуться и убить демона.       Это было уже слишком, чтобы просто пропустить мимо ушей.       — Если вас больше волнует смерть демона, чем жизнь сына, то сами и идите, — прошипел Макс.       Нефилим смерил его злым взглядом.       — Не учи меня, мальчишка, лучше делай свое дело.       Он вдруг посмотрел на него, прищурившись.       — Или боишься, что мы до твоего папаши доберемся, вот время и тянешь?       У Макса чуть в глазах от ярости не потемнело.       — Будь у меня шанс, я бы сам вернул его в преисподнюю, из которой эта тварь вылезла, — отчеканил он. И не сдержался, даже понимая, насколько двусмысленно прозвучит следующая фраза: — А вот у вас с ним, кажется, схожие семейные ценности.       — Какие громкие слова. Тогда, может, попробуешь отыскать своего папашу, а? — нефилим пренебрежительно фыркнул. — А, нет, для этого ведь нужно выйти из этих стен, а этого…       В этот момент мальчишка на кровати снова закашлялся, и Макс бросился к нему, помогая перевернуться на бок и сплюнуть кровь. Невысказанная злость кипела в груди.       Вернувшаяся Катарина только взглянула на всех троих и непререкаемым тоном выставила старшего нефилима за дверь.       — Нашел время скандалить, — проворчала она, вливая зелье в рот раненому.       Макс промолчал, признавая ее правоту. Но он никогда не мог сдержаться, стоило кому-то сказать что-то про его отца.       Катарина провозилась с больным пару часов. Макс помогал, чем мог, но сам бы он с такой раной не справился — слишком тяжелая и по-своему тонкая работа: восстанавливать кость. Его умений на такое пока не хватало, так что он мог только ассистировать да поделиться силой.       — Иди отдохни, — в конце концов сказал он. — А я присмотрю, теперь уже за обоими.       — Тебе самому бы поспать, — Катарина посмотрела на него пристально, но больше спорить, к его удивлению, не стала.       Макс только рад был, в глубине души просто не желая оставлять Патрика.       Того разбудила их возня, но Макс даже не знал, в какой момент — отвлекать их Патрик не стал.       — Как себя чувствуешь? — Макс склонился к нему, всмотрелся в глаза — зрачки нормальные, значит, никаких следов яда не осталось. Патрик моргнул, пробормотал, мотнув головой в сторону соседней койки:       — Получше некоторых.       — Зато было гораздо хуже, — мрачно заверил его Макс.       — Спасибо, — Патрик нервно облизнул пересохшие губы.       — Катарине с Магнусом спасибо скажешь, — проворчал Макс. Потом налил в чашку воды, и, придерживая Патрика под затылок, помог выпить.       — Спасибо, — чуть улыбнувшись, повторил тот.       Скулы у него лихорадочно пылали, и, судя по болезненно-горячей коже, вовсе не от смущения. Макс опустил ладонь ему на лоб. Раскаленный. Он попытался отвести руку, но Патрик повернул голову набок, снова прижимаясь лбом к его ладони.       — У тебя руки холодные, — пояснил он. — Приятно.       — А у тебя жар, — ответил Макс. — Я принесу лекарство.       Спустя полчаса, когда Патрик уже снова проваливался в сон, он все же посмотрел на Макса неожиданно серьезно и спросил:       — Ты же теперь не станешь искать своего отца?       Макс невольно дернулся. Он все же надеялся, что Патрик не слышал их разговор с тем нефилимом.       — Он того не стоит, — ответил он. — Если я и пойду в рейд, то не ради этого.       Макс посмотрел на Патрика, с некоторой нервозностью ожидая, что он скажет, но тот уже спал.       Спустя несколько дней, в один из вечеров, за каким-то демоном принесло этого Алека Лайтвуда. У Макса как раз только начало получаться запутанное заклинание, данное Катариной в качестве задания, над которым он бился уже пару часов. Так что, едва приоткрыв дверь и увидев, кто за ней, Макс вскипел еще больше.       — Магнуса нет, — буркнул он и попытался захлопнуть дверь.       Нефилим поспешно вклинил между нею и косяком ботинок.       — Я знаю, — непонятным тоном сказал он. — Я к тебе пришел.       Макс прищурился, с подозрением глядя на него.       — И что тебе от меня нужно?       — Может, дашь войти? — терпеливо попросил Лайтвуд.       Макс отступил на шаг, и он зашел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.       Максу вдруг стало не по себе. Тем не менее, он не собирался показывать это Лайтвуду. Так что только уставился на него, стараясь изобразить на лице бесконечное терпение, но, кажется, не очень в этом преуспевая — слишком распирало раздражение пополам с нервозностью.       — Так что ты хотел? — снова первым не выдержал он, складывая руки на груди.       Лайтвуд запустил пальцы в волосы и только сильнее спутал то гнездо, что было у него на голове.       — Вот только не надо изображать нерешительность, — пренебрежительно фыркнул Макс. — Раз уж тебе хватило наглости сюда явиться.       — Ну да, хватило, — как-то устало выдохнул тот. — Почему ты ко мне так относишься?       Макс вскинул бровь.       — Враждебно, — пояснил Лайтвуд.       Настолько прямой вопрос поставил Макса в тупик. Обычно так не говорят – есть правила приличий, которые устанавливают определенный разрешенный уровень искренности. Нужны веские причины для того, чтобы вот так прийти и спросить в лицо о причинах неприязни.       Возможно, у Лайтвуда были такие причины. Пришедший Максу на ум вариант заставил его нахмуриться.       Тем не менее, он даже растерялся, не зная, чем ответить, кроме такой же прямоты. Но говорить о собственной недоверчивости, ревности и вине за них значило слишком открыться, чего Макс просто не мог. Не думал, что Лайтвуд вообще заслуживает такой откровенности и сможет ее оценить.       — Враждебно, — наконец протянул Макс, — я отношусь только к демонам.       — Но, тем не менее, я тебе не нравлюсь, так? — тут же сформулировал иначе Лайтвуд, не давая сбить себя с мысли.       Макс нервно фыркнул.       — А я тебе, значит, нравлюсь? — прищурившись, спросил он.       Лайтвуд смерил его задумчивым взглядом.       — Ну... в определенном смысле — да.       В определенном смысле, значит... Ну, Макс ничего хорошего и не ждал.       — И что ты хочешь?       — Пойми меня правильно, — осторожно подбирая слова, отозвался Лайтвуд. — Я не собираюсь лезть к тебе в душу, но было бы неплохо как-то сблизиться...       Больше всего Максу хотелось знать, что бы сказал Магнус, узнай он об этом. Увидь он своего Лайтвуда вот таким — подбивающим клинья к Максу.       — Да без проблем, — сказал он.       Лайтвуд растерянно моргнул, будто не ожидал такой покладистости.       — Что?       — Без проблем, — повторил Макс. — Сблизиться, так сблизиться.       Он шагнул вперед, осторожно покосился на Лайтвуда. Тот не двинулся с места, так что Макс еще приблизился, становясь к нему почти вплотную. Его самого такие вторжения в личное пространство здорово нервировали, но нефилим и бровью не повел. Только смотрел внимательно и ждал.       Понятно, чего. Макс вспылил еще больше. А Магнус-то уверен в его искренней и великой любви… Глупо, глупо и больно, и отвратительно. Магнус не заслуживал такого предательства. А вот Лайтвуд, определенно, заслужил гораздо больше того щелчка по гордости, который только и мог устроить ему Макс.       Он коснулся кончиками пальцев его плеча, посмотрел в глаза, пытаясь разглядеть там хоть тень сомнений или вины, но Лайтвуд все также не отводил уверенного взгляда. Он накрыл руку Макса своей и начал что-то говорить:       — Нам с тобой…       Тот не дослушал. Он воспользовался моментом, чтобы прижаться поцелуем к так удачно приоткрытым губам.       Макс, может, все последнее время и изображал трагического героя, думая только о Патрике, но до того все же успел повстречаться кое с кем. И понять, собственно, как к нему относятся, разумеется… Но зато теперь он имел представление о том, что делает.       Или думал, что это так — потому что замерший поначалу Лайтвуд спустя секунду схватил его обеими руками за плечи и уверенно отодвинул. Рук, он, впрочем, не разжал, глядя на Макса сначала ошарашенно, но потом будто бы с пониманием.       — Так вот в чем дело… — пробормотал он, но теперь Макс был еще меньше настроен его слушать.       — Что? — он ощетинился больше от злости, чем от разочарования — да и какое разочарование, если на самом деле Макс даже не хотел его. — Я значит, все-таки хуже?       Лайтвуд до боли сжал его плечи и ответил:       — Ты не хуже. Просто ты — не он.       Это прозвучало на удивление правильно. Это то, чего Макс не ожидал, но, должно быть, все же надеялся услышать. Словно на тлеющие и шипящие угли опрокинули ведро ледяной воды. В какой-то степени Макс именно так себя и чувствовал.       — Рад, что ты это понял, — выдохнул он, дергаясь в сторону. Лайтвуд отпустил, но тут же шагнул за ним.       — Понял? — удивленно переспросил он.       — Ну, я имею в виду, за мной не последует другой красивый мальчик, к которому ты полезешь в постель за спиной Магнуса, — припечатал Макс. — Потому что если я только узнаю…       — Так, стой, — Лайтвуд снова запустил руку в волосы. — Давай сначала.       — Ну уж нет, — взвился Макс. — Начало и нашу невзаимную симпатию мы уже вроде обсудили.       — Макс, — тише и как-то на удивление мягко — таким тоном он точно с ним раньше не разговаривал, — позвал Лайтвуд. — Ты влюблен?       Макс опешил. Такого вопроса он точно не ожидал. Резко сказать «нет» помешало невольно всплывшее перед глазами лицо Патрика, поэтому он прошипел еще более зло:       — Не твое дело.       Лайтвуд снова вцепился в волосы.       — Черт возьми, ты влюблен в меня?!       Макс уставился на него в ужасе. Быть влюбленным в Лайтвуда… да такого кошмара он в жизни представить не мог, на этом фоне даже его безнадежное чувство к Патрику теряло трагизм — любить одного мужчину с Магнусом, что может быть хуже!       — Ты… свихнулся что ли?! — из последних сил смягчил рвущийся вопрос Макс.       Лайтвуд с шумом выдохнул.       — Значит, нет?       — Естественно, нет! — рявкнул Макс. — Как ты это вообще мог подумать?       — А что я мог подумать — ты ко мне целоваться полез, — напомнил Лайтвуд.       — А что я должен был подумать, когда ты пришел и стал предлагать сблизиться? — возмутился Макс.       Лайтвуд замялся, потом признал:       — Возможно, мне стоило выражаться яснее.       — Определенно! — нисколько не успокоился Макс.       Но этого было недостаточно, чтобы вывести Лайтвуда из себя. Не то чтобы Макс ставил перед собой такую цель, но он неожиданно почувствовал себя истеричным мальчишкой под спокойным, внимательным взглядом.       — Прости, — добил его Лайтвуд. — Мне бывает сложно правильно выразить то, что думаю.       — Ладно, — пробурчал Макс, смешавшись, — что ты все-таки имел в виду? Раз не собирался со мной спать, — не смог не уколоть он по прижившейся привычке.       Лайтвуд шпильку так же привычно проигнорировал.       — Я всего лишь хотел сказать, что нам с тобой, как тем, для кого важен Магнус, стоило бы найти общий язык хотя бы ради него. Чтобы не причинять ему боль.       Возможно, Лайтвуд был не так уж и плох. Макс нахмурился, но нехотя признал, что это уже хоть что-то. Уж точно гораздо лучше, чем видеть Магнуса настолько непривычно уязвимым и бояться, что этот Лайтвуд сломает его, даже не поняв, сколько для него значит.       — Ладно, — проворчал Макс. — Ради Магнуса я, так и быть, тебя потерплю.       Лайтвуд улыбнулся, попытался похлопать его по плечу, но Макс тут же раздраженно сбросил его ладонь.       — Но вот только давай без этих отеческих штучек!       Магнус сидел, уткнувшись в книгу, когда Макс, наконец, решился с ним заговорить.       — Завтра охотники идут в рейд.       Магнус перелистнул страницу.       — Я знаю. И я в этот раз не иду, если ты к этому ведешь.       Не то, чтобы совсем к этому, но Магнус определенно был близок к правильному варианту.       — Я знаю, — тоже сказал Макс. — А я пойду.       Магнус поднял на него взгляд, иронично выгибая бровь.       — Дай уточню, мистер «Я Не Повторяю Твоих Ошибок», мне сейчас показалось или...?       — Да-да, — раздраженно махнул рукой Макс. — Можешь смеяться сколько угодно.       Магнус все-таки отложил книгу.       — Я не собираюсь над тобой смеяться. Но все-таки хотел бы знать, что заставило тебя передумать.       — Не могу же я всю жизнь просидеть в этих стенах, — постарался как можно небрежнее сказать Макс. Он догадывался, что Магнус на его ложь не поведется, но все равно не был готов говорить прямо. И не думал, что когда-либо будет. Признает ли он вслух или нет, насколько зависим становится от Патрика — какая в итоге разница, если это ничего между ними не поменяет.       Магнус посмотрел на него пристально, но выпытывать ничего не стал, оставив Максу хотя бы иллюзию того, что его не читают, как ту же самую книгу в руках Магнуса.       — Ну и я подумал, что достаточно щедр и благороден, чтобы освободить вам с Лайтвудом комнату на пару дней, — не без ехидства добавил он.       Магнус усмехнулся.       — Надо же, не думал, что когда-то это услышу...       — Пользуйся, пока я добрый, — прищурился Макс, сдерживая ответную усмешку.       — Ты в последнее время даже необычно добрый, — проницательно заметил Магнус. — Особенно с Алеком.       — Не замечал, — не моргнув глазом открестился Макс. — Должно быть, он просто бесит меньше обычного.       В холле скучали уже знакомые Максу близнецы. Вполголоса переговаривались, устроившись на ступенях лестницы плечом к плечу. И Макса они заметили одновременно, синхронно повернувшись в его сторону.       — Макс, так? — кажется, для проформы уточнил один из них.       — Максвелл Бейн, — тут же лениво протянул второй.       Тот кивнул, внутренне напрягаясь. Кажется, эти двое хорошо знали Патрика, судя по тому, что Макс слышал в лазарете. Но про них самих он не знал ничего.       — Магнус о тебе упоминал, — пояснил первый. — Я Джи.       — Эр, — следом представился его брат. — И Патрик тоже о тебе говорил.       — Пять или шесть... — задумался Джи.       — Сотен раз, — подхватил Эр.       — И это только за последний месяц!       Две пары льдисто-голубых глаз уставились на Макса.       — Не понимаю, о чем вы! — отрезал тот. И обернулся на окликнувший его знакомый голос.       — Привет, — Патрик улыбнулся ему, и Макс ничего не мог поделать с тем, как потеплело в груди только от этого. Но потом Патрик взглянул на него озадаченно и перевел взгляд на стоящего рядом мужчину-нефилима:       — Так Макс и есть новенький?       От тепла в груди не осталось и воспоминания.       — Проблемы? — ощетинился Макс. — Что, думаешь, не справлюсь?       — Если будешь кидаться на демонов так же, как на Патрика, то справишься, конечно, — съехидничал Эр.       Нефилим, пришедший с Патриком, посмотрел укоряюще.       — Не обращай внимания, Макс, эти двое по жизни засранцы, — он протянул руку. — Я Макс Лайтвуд, их дядя, так что знаю, о чем говорю.       Впрочем, он был едва ли лет на десять старше самого Макса. И не особенно похож на близнецов, по правде сказать. Больше он напоминал Алека с его высокими скулами и прямыми чертами лица. Только глаза были серые, а не голубые, и прятались за стеклами очков.       — Да мы святые люди! — обиделся Эр.       — Мы как раз рассказывали Максу, что Патрик о нем говорит через каждые пять минут, — дополнил Джи.       — Через три с половиной, — поправил брата Эр.       Макс никогда не видел, чтобы люди краснели так быстро, как Патрик.       — Точно засранцы, — с неловкостью посмотрел на Макса он. — Это все Мэри. Она по тебе скучает. Зашел бы в гости?       Теперь Макс почувствовал себя неловко. Согласишься — близнецы ведь с потрохами съедят.       — Потом как-нибудь, — не очень вежливо буркнул он.       — Все в сборе? — раздалось у него за спиной. — Макс, Патрик, новенький и засранцы, ага.       Макс обернулся, и увидел сурового нефилима с двумя хихикающими девчонками за спиной.       — Я протестую против этой характеристики! — проворчал Эр.       — А это не характеристика, это констатация факта, — вскидывая рюкзак на плечо, вздохнул Лайтвуд. — Куда сегодня, Бэрр?       — Сначала к фейри, — отозвался тот, — дальше как пойдет.       Макс заметил, как переглянулись девчонки, но тут его самого окликнул Бэрр.       — Бейн. Ты порталы открывать умеешь?       — Меня учили.       — Я не спрашиваю, учили ли, я спрашиваю — умеешь? — голос не изменился ни на градус, но Макс ощутил странное желание сбежать от этого громилы. — Там может быть некогда в книжках копаться.       — Бэрр, не запугивай парня, — одернул того Лайтвуд раньше, чем Макс успел возмутиться. — Магнус бы кого попало к нам не послал.       Макс прищурился. Значит, Магнус все-таки замолвил за него словечко…       Но на Бэрра это, по видимости, никакого впечатления не произвело — он ждал ответа самого Макса, вперившись в него ничего не выражающим взглядом.       — Умею, — уверенно подтвердил тот.       — Тогда на выход, — скомандовал Бэрр.       Это был не первый раз, когда Макс выходил на улицы города, разумеется. Как он и сказал Магнусу, едва ли можно было бы прожить всю жизнь, не переступая порог Института. Как-то он встречал с рейда охотников, которым нужна была помощь, а пару раз они с Магнусом бывали у Безмолвных Братьев. Но на кладбище, на котором располагался вход в Город Костей, они отправлялись порталом, как и обратно. Так что едва ли когда-нибудь Макс по-настоящему отходил от Института даже на квартал.       И это еще не говоря о том, что Манхэттен считался сравнительно безопасным местом из-за находящихся здесь Института и Благого Двора. Обрушенные еще двадцать лет назад мосты изолировали остров от остального города, а живущие в воде демоны хоть и представляли постоянную опасность, но чаще всего не выходили далеко на сушу.       — Вход в Летний Двор… — начал рассказывать Патрик, когда за ними закрылась стальная решетка ворот.        — В бывшем Центральном парке, — перебил Макс, не желая показаться идиотом, не знающим абсолютно ничего о том, что находится за пределами Института.       — Да, — Патрик кивнул. — До них мы доберемся и без портала, здесь не так далеко. Но примитивных не стоит вести по улицам, это может быть небезопасно. Не все демоны боятся солнечного света.       — Эйдолоны?       — Не только, — встрял один из близнецов.       Второй продолжил:       — С год назад на пятой авеню около Брайант-парка поселилась колония демонов-червей. Они затаскивали под землю своих жертв, даже не показываясь на поверхность.       — Та еще жуть, — поддакнул его брат. — Расходящийся под ногами асфальт, стискивающие ноги челюсти и земля, набивающаяся в легкие.       Макс невольно представил, и его передернуло.       Близнецы заухмылялись.       — Идиоты, — буркнул Патрик. — Нашли время байки травить.       Те его проигнорировали.       — Смотри под ноги, Макс, — хором пропели они, прежде чем обогнать их с Патриком.       — Ту колонию давно уничтожили.       — Я знаю, — отозвался Макс, — мне Магнус рассказывал.       Патрик помолчал, но потом все же продолжил, как будто сомневаясь, стоит ли это говорить:       — Эра тогда схватили демоны. Его здорово потрепали, прежде чем мы смогли его вытащить.       — Он псих! — передернул плечами Макс. — Так об этом рассказывать, как будто это не с ним случилось...       Патрик пожал плечами.       — Ну, ему так легче. Так вот... про фейри ты же в курсе, да?       — Что они тоже выживших ищут? — уточнил Макс.       — Не только. Разведчики еще предупреждают, куда соваться слишком опасно. Раньше они не так чтоб рвались заниматься разведкой, но...       Патрик понизил голос, и Максу пришлось наклониться к нему, чтобы услышать окончание фразы.       — С тех пор, как в рейды стала ходить Арин, один из фейри стал гораздо лояльнее...       Макс принужденно усмехнулся. Ему было здорово не по себе.       Гнетущее ощущение создавала тишина, нарушаемая только его негромкими шагами — нефилимы ступали бесшумно даже по разбитой потрескавшейся дороге, с местами целиком вывороченными кусками асфальта. Давили давно заброшенные, разрушающиеся или лежащие в руинах здания — что могло привести к такому: какой-то чудовищный демон или не менее безжалостное время?       Эмпайр-стейт-билдинг походил на обгрызенную куриную кость, вертикально воткнутую в землю. Или сторожевую башню, отделяющую уцелевшую часть пятой авеню от того места, где когда-то жили демоны. Последнее было видно сразу по почерневшей перекопанной земле и глубоким обваливающимся траншеям, по обломкам зданий, частично обрушившихся под землю.       Макс не выдержал и пустил по развалинам поисковое заклинание — его преследовало параноидальное чувство, словно из-за каждой глыбы, из-под каждого камня за ними следят. Но улица — если ее еще можно было так назвать — была пуста.       Фейри встретили их на границе бывшего парка, сейчас — целиком резиденции Летнего двора. Толстые стволы деревьев стояли здесь настолько плотно друг к другу, что напоминали своеобразную живую стену. От корней поднимался густой белый туман.       Фейри было всего двое. Один повыше и шире в плечах или казался таковым из-за старинного, абсолютно сказочно выглядящего доспеха на нем. Невольно привлекал внимание жутковатый шрам на лице, тянувшийся от уголка глаза поперек переносицы и до подбородка. Второй фейри был поизящнее, со светлыми, почти белыми волосами и золотыми глазами. И одет он был как лорд, насколько Макс мог судить. Арин заулыбалась, а вот Бэрр, как успел заметить Макс, недовольно скривился. Но руки пожал обоим.       По сравнению с мертвым городом окруживший их разросшийся лес — парком его назвать уже не поворачивался язык — был особенно, остро живым. Дышащим каждым листом в кронах сцепленных ветвями деревьев, сияющим каждой пылинкой в пробивающих зеленоватый сумрак солнечных лучах.       Максу стоило немалых усилий удерживать спокойно-безразличное выражение на лице. А вот поминутно дергающего его за рукав Патрика такие мелочи не волновали.       — Здорово здесь, да? — пользуясь тем, что Бэрр и остальные отвлеклись, сказал он. — Как будто никакой разрухи вокруг.       Макс кивнул, не зная, как справиться с вставшим в горле комом. Если бы не демоны, так было бы везде.       — Мы никак не договоримся насчет земель, — вполголоса добавил Патрик. — Мы могли бы прочесывать большую территорию, разреши они жить у себя нефилимам и остальным. Но они упрямые, как...       — Как фейри, — усмехнулся Макс. — Бэрр не очень-то им рад?       — Бэрр не рад никому, кто встречается с его девчонками, — усмехнулся Патрик. — Один раз застукал близнецов подкатывающими к Кэйлин, так чуть ноги им не вырвал...       Арин болтала со своим фейри, а второй, со шрамом — «Нуад», — припомнил Макс — вел их вперед. Никакой тропы под ногами заметно не было, но, видимо, отлично знающему дорогу фейри она и не была нужна.       — Мы в этот раз дошли почти до Нью-Джерси, — рассказывал он по большей части Бэрру, но и не пытаясь таиться от остальных. — Примитивные, которых мы привели, говорят, что на тот момент там были еще выжившие.       «На тот момент». Важное уточнение.       — Нужно проверить, — Бэрр поднял голову, не то прислушиваясь, не то просто пытаясь определить время по солнцу.       — Это где-то в Западном Милфолде, — Нуад прошел между низко свисающими ветками так, словно и не было никакого препятствия, не задев ни одной. Остальным пришлось нагибаться. — День или полтора пути. Не знаю точно, где это — мы побоялись привести за собой демонов и вытаскивали сначала тех, кого нашли.       Бэрр на это ничего не ответил, а потом уже Максу стало не до того — они вышли на довольно большую ровную поляну, где прямо на траве сидело человек десять. Двое или трое дремали, но при появлении фейри подскочили, напряженно разглядывая нефилимов и Макса.       А сам Макс первым делом заметил мага, конечно. Парнишка лет двенадцати с темно-красными в черноту глазами и серой чешуйчатой кожей. Он встретился взглядом с Максом и так и уставился на его кошачьи глаза, даже сделал пару шагов вперед, но девчонка постарше тут же схватила его за плечо, останавливая.       Подозрительные. Другие и не выживают.       Но пока Бэрр и Лайтвуд объяснялись с остальными, маг все же словно бы случайно оказался рядом с Максом, косясь на него с очевидным любопытством, игнорировать которое оказалось достаточно сложно. Помявшись с минуту, мальчишка все же спросил:       — Ты как они, — кивок в сторону фейри, — или как я?       Макс вздохнул. У него самого голова шла кругом от всего сразу, и он определенно не был сейчас тем, к кому стоило обращаться с такими вопросами. Пожалуй, именно к нему вообще никогда не стоило обращаться с такими вопросами.       — Как ты, — все-таки ответил он. — Ты — маг.       — Меня так старшие называли, — фыркнул тот. — Звучит скорее как прозвище.       Он помолчал немного, но снова не выдержал:       — И много таких, как мы?       — Достаточно, — процедил Макс, не глядя на него.       — Слушай, а то, что мы с тобой не похожи…       — Это потому, что мою мать изнасиловал один монстр, а твою — другой, — вырвалось у Макса прежде, чем он успел прикусить язык.       Мальчишку его резкость не смутила. Зато на Макса тут же с голодным рвением накинулась собственная совесть за то, что он сорвался на том, кому и так побольше его досталось.       — Потом, в Институте, тебе все объяснят, — уже мягче сказал он.       — Не бывает никакого "потом", — отозвался мальчишка.       От его уверенного голоса Макса пробрало холодом. Так говорят о прописных истинах, о чем-то, что не подвергают сомнению.       Он даже не сразу услышал, когда Бэрр окликнул его, чтобы Макс создавал портал в Институт.       Макс провожал каждого из них взглядом, пока держал портал открытым. Мальчишку-мага — сколько лет он задавался вопросами о самом себе? Макс мог точно сказать, что знать ответы вряд ли будет легче. Подволакивающего ногу парня — перелом, он успел проверить, но не стал тратить силы, сейчас необходимые для портала. Все равно в лазарете Института ему помогут лучше, чем мог бы Макс. У них было с собой оружие — человеческое, конечно, малоэффективное против демонов. Они все были бойцами, это сразу бросалось в глаза, и Макс сомневался, что кто-то из них надолго задержится под защитой стен Института — эти скорее отправятся в Идрис, чтобы стать нефилимами. Чтобы снова вернуться в пекло, из которого с трудом спаслись.       Хотя едва ли все. Девушка, которая до этого недоверчиво косилась на Макса, поддерживала парня чуть выше ее — не потому, что он не мог идти из-за ран, а потому, что, похоже, не очень понимал, зачем это нужно.       Макс на секунду посмотрел ему в глаза — карие, они, тем не менее, казались странно выцветшими. Неживыми. Опустошенными.       Что он видел? Кого потерял? Макс понял одно — для него нет не только «потом», для него не существует уже «сейчас».       Макс проснулся от того, что завозился спавший рядом Патрик. Потом тот поднялся, чтобы сменить на дежурстве Кэйлин, а Макс так прикипел взглядом к его спине в провале оконной рамы, что не мог не то что заснуть, а даже просто закрыть глаза.       Переночевать устроились в одной из многоэтажек, еще недостроенной на момент, когда ее оставили. Пустые коробки комнат, обрывающиеся лестницы и незастекленные окна выглядели неуютно. Но, по правде сказать, не настолько, как когда-то жилые дома, теперь полные полуистлевшей мебели и воспоминаний о тех, кто в них уже не вернется. Такие дома напоминали склепы.       Макс приподнялся на локте, и Патрик тут же обернулся на шорох. Его темная фигура почти терялась на фоне черного неба, только лицо и руки белели, как у призрака.       Патрик шагнул к нему, потом опустился на пол рядом.       — Не спится? — шепотом спросил он.       Макс пожал плечами. Сначала-то все было отлично: вымотавшись за день значительно больше двужильных нефилимов, он отрубился, только опустившись на пол. Не помешало ни непривычное и не очень безопасное место, ни отсутствие нормальной постели, ни — как он вообще заметил только теперь — холод.       — Наверное, слишком много всего, — признался он.       Патрик кивнул.       — Я раньше тоже уснуть не мог. Даже если уходили в рейд на два или три дня — рисовал руну выносливости, а отсыпался дома. — Он снова повернулся к окну. — Здесь все казалось слишком… — он замолчал. А потом накрыл ладонью рот Макса, когда тот начал переспрашивать.       — Ахаэрай, — через полминуты пояснил он, убирая руку. Макс, так ничего и не заметивший и не услышавший, только сейчас понял, что задерживал дыхание.       — Так здесь все слишком?.. — постарался сам себя отвлечь вопросом он.       — Здесь все было слишком пугающим, — признался Патрик. — Ночи, в которые каждый демон в этом городе выходит на охоту, дни, когда за кажущимся спокойствием все еще на каждом углу поджидает опасность.       — Как мне кажется, ничего с тех пор так и не изменилось, — пробормотал Макс, сильнее кутаясь в куртку.       Патрик посмотрел на него неожиданно серьезно.       — Может быть, я.       — Не нарывайся, держись позади, береги магию, — на следующее утро строго наставлял Макса Бэрр. — Тебе еще потом портал создавать. Трать силы только на лечение и только если будет ранен кто-то из людей или ты сам.       Макс раньше не обращал внимания, но после всего лишь одного дня в городе стал замечать, что в основном именно охотники не говорят «примитивные», как фейри или большинство тех, кто остаются в Институте.       И у него теперь даже вопроса не возникало, почему.       Зато в голове так и крутилось «двадцать пять лет». Сколько обычные люди, лишенные всяких сверхъестественных сил, могут выжить в аду?       Двадцать пять лет. И, видимо, еще больше.       Они спешили — Бэрр постоянно напоминал, что нельзя затягивать до еще одной ночи, что когда фейри нашли тех десятерых, их преследовали демоны. Что времени в обрез. Только вот до сих пор они следовали нарисованной Нуадом карте, на которой была указана наиболее безопасная и удобная дорога. А потом пришлось идти дальше, чем заходили фейри, и находить путь самим. Среди гораздо большей разрухи, чем на патрулируемом Манхэттене.       Один раз им пришлось обходить квартал потому, что дорога была подозрительно выворочена, и Лайтвуд с Бэрром наотрез запретили туда соваться, хотя близнецы пытались. Точнее, рвался, насколько Макс понял, только Эр.       — Да нормальная там дорога, если демоны под ней и были, то давно, — упорствовал он. — Я этих тварей теперь за милю почую без всяких сенсоров. От них земля так вибрирует…       — Ты просто хочешь поскорее выиграть наш спор, — поддел его Джи.       — Какой спор? — спросил Макс.        Остальные ушли чуть вперед, оставив близнецам самим выбирать дорогу. Только Патрик ждал их с Максом.       — Мы поспорили, кто кого первым похоронит, — охотно пояснил Эр.       Джи спокойно улыбался своей привычной, будто бы приклеенной улыбочкой. Макс только так их пока и различал — Эр, в отличие от брата, ухмылялся криво и очень эмоционально.       — Если Эр отправится к предку Разиэлю первым, — продолжил Джи, — то я должен буду назвать в его честь ребенка. Да, и дочь тоже, — сразу же уточнил он.       — А если первым будет Джи, — подхватил Эр, — то мне придется написать на его черепушке в Городе Костей «верный слуга Империи».       Макс даже не знал, что ему больше хочется — спросить, почему условие про ребенка не распространяется на Эра, что за, к демонам, империя, или просто попытаться выразить словами степень собственного выпадения в осадок.       — Вы больные, — в итоге только и сказал он.       Близнецы в ответ заржали у него за спиной.       До Милфолда они добрались уже в сумерках. Близнецы теперь шли впереди с сенсорами, за ними – Лайтвуд и Макс с Патриком, потом девчонки и Бэрр.       Город оживал, как оживает только раздираемый падальщиками труп — шевелится, дергается под ударами клюва или когтей. Так же и тихие до этого улицы наполнялись скрежетом, топотом и воем, умножающимися эхом.       Лайтвуд уткнулся носом в карту, подсвечивая себе ведьминым огнем, и на каждом повороте говорил близнецам, куда идти. Уже отправленные в Институт выжившие говорили, что остальных нужно искать в церкви.       В какой-то момент Джи замер, предупреждающе вскинув руку. Отступили все, включая даже Эра — но не сам Джи, вместо этого выхвативший клинок серафима.       — Рафаэль!       Клинок засиял ровным белым светом. Послышался сухой шелест и треск.       — Джи, назад! — рявкнул Бэрр, но было поздно.       Данаки появлялись со всех сторон — и в том числе спускались по стенам на своих суставчатых насекомоподобных ногах, при движении издающих тот самый режущий уши звук.       Макс сам не понял, когда успел оказаться в кольце окруживших его нефилимов. Вернее, Патрика и девчонок. Эр, Лайтвуд и Бэрр кинулись к Джи, который отбивался сразу от нескольких наседающих на него данаков.       — Готовься открыть портал, — бросила Кэйлин, и это было, кажется, первое, что она сказала Максу за все время. — Если их будет слишком много... — она шагнула вперед и наискось рубанула одного из демонов клинком. А потом снова прикрыла собой Макса. — Может, нам придется уйти.       Макс упрямо стиснул зубы. Черта с два он будет просто стоять сложив руки в таком случае.       Первый же магический огонь удачно попал в одного из данаков. Демон вспыхнул, как хворост. Он сгорел в считанные секунды, но успел подпалить еще нескольких, пока метался от боли.       Арин отрубила голову кинувшемуся прямо на них полыхающему демону и нервно бросила Максу:       — А можно как-нибудь, чтобы нас заодно не спалить?       Макс раздумывал всего несколько секунд. Заклинание было сложноватым и требовало сил, но стоило того, а на портал Макса после него должно было хватить. К тому же, Патрик, Арин и Кэйлин, похоже, не первый раз сражались с магом и отлично знали, что делают. Макс поймал себя на непривычной, почти чужой мысли, что действительно готов им довериться.       Магия пробегала по всему телу, кипела вместе с адреналином в крови, колола кончики пальцев, легко сплетаясь, послушно перетекая в нужную форму. Поднималась от земли невидимыми ни демонам, ни нефилимам нитями, опасными для первых и безвредными для вторых. Касаясь демона, эти путы вспыхивали на секунду бледно-сиреневым, и очередной данак замирал под действием магии Макса.       Нефилимам, по большей части, осталось рубить головы неподвижным демонам и добивать не задетых заклинанием. Хотя таких тоже оказалось немало…       В итоге им все-таки пришлось отступить, когда в конце улицы показалась тяжелая туша незнакомого Максу демона.       — Он за нами не последует? — только и успел спросить Макс у едва ли не волоком потащившего его за собой Патрика.       — Нет, ему без разницы, кого жрать. Так что займется оставшимися данаками.       Макс не стал оглядываться, чтобы убедиться, вместо этого постаравшись не отставать. Спотыкаясь в темноте и хватаясь за удерживающего его Патрика, он уже не мог не задумываться о том, что руна союза ему бы изначально не помешала. Привлекать внимание демонов светом было бы просто самоубийственно, да и воспользоваться руной ночного видения не мог только он.       — Какого черта ты вообще вытворяешь? — вполголоса костерил Джи Лайтвуд, если Макс правильно понял по голосу. — Если так не терпится получить надпись на дурную голову — так я тебе ее прямо сейчас могу нанести. С помощью стило, чтоб наверняка!       — Ну, сглупил я, — огрызался тот. — Простите, в следующий раз можете оставить на обед демонам!       Кто-то — поскольку Джи заткнулся и больше не возмущался, Макс не мог сказать, кто — отвесил ему затрещину.       — Помнишь, куда идти-то? — резковато спросил Бэрр.       Лайтвуд отозвался так же напряженно:       — Да пришли уже…       Они вышли из узкого, темного из-за почти сходящихся над головой зданий, переулка на небольшую площадь перед церковью. Оружие нефилимы даже и не убирали, но теперь засветили клинки, настороженно оглядываясь.       Но на площади никого не было.       Как и в церкви.       Мебель внутри была перевернута, но не демонами, ни следа которых здесь не было, а так, словно здание оставляли в спешке.       — Ну, офигенно, — прокомментировал Эр, пинком отшвыривая с дороги один из сломанных стульев, которых тут было в избытке. Когда-то здесь, должно быть, проводились службы. — Потрясающе, — продолжил он. — Невероятно! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, а храбрые охотники чутка припозднились.       — Ты предпочел бы найти здесь растерзанные демонами тела? — тут же зашипел на него Макс, который и сам был на взводе из-за того же.       — Главное, не найти их тела в другом месте, — оборвал начинающуюся перепалку Бэрр.       — Что делать будем? — Лайтвуд присел на ступеньки перед алтарем, и Макс, последние несколько минут удерживавшийся от того же одной только гордостью, тут же последовал его примеру.       Бэрр по очереди оглядел их всех, задержал взгляд на Максе.       — Опасно оставаться здесь, — наконец, решил он. Максу почему-то показалось, что это из-за него. Что Бэрр боится, что он не справится.       — Мы ведь не вернемся, если уйдем, — глядя куда-то за окно, полувопросительно произнес Патрик.       Бэрр на это ничего не сказал, и повисло тяжелое, давящее молчание.       Макс на секунду прикрыл глаза, уже чувствуя, что сейчас сорвется, но все равно не в силах взять себя в руки и сдержаться.       — Я никуда не уйду, — все так же не открывая глаз отчеканил он. Потом добавил, стараясь хотя бы говорить спокойно: — Могу открыть вам портал, если хотите.       Кто-то засмеялся.       Макс, ожидавший чего угодно, только не этого, удивленно уставился на нервно ржущего Джи. А тот похлопал его по плечу и сказал:       — Тебе-то хоть не будут порываться написать на лбу, какой ты дурак.       Они переночевали в той же церкви, дежуря по двое, и трижды за ночь подрываясь, когда демоны подходили слишком близко. Но сунуться внутрь те так и не осмелились — видимо, оставалась еще какая-то сила в самой земле, на которой стояла церковь, в высеченных на ее стенах и полу рунах вперемешку с людскими символами веры.       Макс под утро почувствовал себя настолько вымотавшимся, что его не хватило ни на гордыню, ни на смущение, когда он попросил Лайтвуда нанести ему руну союза. На то, чтобы не обратиться с такой просьбой к Патрику, и гордыня и смущение сразу нашлись, а Лайтвуд был нефилимом почти посторонним и едва знакомым. И это было примерно то же, что попросить одолжить клинок серафима, например.       По крайней мере, Макс именно в этом себя убеждал, пока его тезка рисовал руну у него на ладони, а взгляд Патрика жег лопатки сильнее, чем стило кожу.       — А другие маги вообще просили руну? — запоздало спохватился он.       — Ну, в общем, наши и сами об этом не забывают, — ответил Лайтвуд, убирая стило. — Бэрр с Эстер и Алек с Магнусом каждый раз наносят перед рейдом. Но мы же не знали, как к этой идее относишься ты.       — И что? — с подозрением уточнил Макс. — Мы теперь с тобой каждый раз тоже должны наносить?       — Вообще-то я чаще с другой группой хожу, — поправил очки тот. — А в этой вместо меня Алек или Саймон, отец засранцев. Так что потом с кем захочешь, это же ни к чему не обязывает.       — Как секс до свадьбы, — подтвердил заслуженное звание засранца Эр. — Пока не нашел свою вторую половину — трахайся с кем хочешь...       — Вот Патрик в этом отношении — совершенный девственник, — прибавил Джи, не совсем понятно в контексте про руну ли он говорит или про секс до свадьбы. — Ни с кем ни разу.       — Кто бы говорил, — буркнул тот, проверяя, легко ли вынимаются метательные ножи из специальных нашивок на куртке.       — А нам никто и не нужен, — хмыкнул Эр.       — Нам хватает друг друга, — подтвердил Джи.       — Просто еще двоих таких придурков вы нигде не найдете, — припечатал Патрик.       Кажется, он был всерьез обижен.       Близнецы только засвистели, сами нисколько не задетые его характеристикой. А потом переглянулись и уставились на Макса, ухмыляясь с издевкой:       — А что насчет тебя?       Макс не собирался давать им повод развлечься за свой счет: он повернул руку ладонью вперед, демонстрируя выжженную руну и не оставляя двусмысленных толкований.       Эр и Джи зафыркали, но шанса прицепиться к чему-нибудь еще у них не осталось.       — Выходим, — в последний раз проверив оружие, скомандовал Бэрр.       Рейд по Манхэттену уже давно казался Максу необременительной прогулкой по сравнению с Милфолдом. Здесь повсюду были следы пребывания демонов, и хотя день подразумевал большую безопасность, тем не менее, пару раз им пришлось лезть в откровенные ловушки — например, темный лаз в пробитой стене, являющийся единственным уцелевшим проходом в целый квартал с когда-то жилыми зданиями. Это оказалась, кроме прочего, берлога краучеров, и Макс пережил несколько неприятных минут, пока вытягивал яд из крови Бэрра, пролезшего первым и получившего с десяток укусов кинувшихся на него скопом демонов.       — Ты поосторожнее, — предупредил Джи с настолько серьезным видом, что Макс едва не купился. — А то Патрик так косится, что скоро того и гляди сам подставится под демонов, чтобы ты на него внимание обратил.       Макс только посмотрел на него, как на придурка. А позже — спасибо обострившемуся благодаря руне слуху — услышал, как Лайтвуд отчитывает близнецов.       — Вам больше не на ком остроумие оттачивать?       — Брось, — лениво отозвался, судя по тону, Эр. — Они не в обиде.       — До них просто иначе не доходит, — поддакнул Джи.       Но следующие несколько часов и вправду с подначками не лезли.       А Макс если что и понял, так это то, что Патрик обижен вовсе не на близнецов, а на него. Он это никак не демонстрировал и ничего Максу, конечно, не высказывал — даже не язвил, как те же Эр и Джи — а просто держался чуть в стороне, ближе к Кэйлин с Арин, чем к Максу.       Но, по правде сказать, особенно много гадать над его поведением и искать тому причины у Макса просто не было времени.       Они задержались в Милфолде до сумерек, обошли его вдоль и поперек — и снова абсолютно ничего и никого не нашли. Лайтвуд спорил с Бэрром о том, что стоило больше расспрашивать тех выживших у фейри — может, они знали хоть что-то о том, куда могли пойти остальные. Бэрр бесстрастно напоминал, что те были свято уверены, что их дождутся в церкви.       В конце концов они вернулись к ней же, еще раз обыскав от подвала до чердака и так и не получив ни единой подсказки. Макс уже просто сидел на ступенях, глядя на постепенно тонущий в опускающейся темноте город.       — Открывай портал, Макс, — окликнул его Лайтвуд. — Возвращаемся.       Макс чувствовал себя слишком разбитым даже чтобы порадоваться хотя бы этому. Возвращаться ни с чем оказалось слишком горько.       Макс, несмотря на все наставления упорствующей Катарины, сбежал из лазарета сразу после того, как та проверила его магией и убедилась, что он цел. Находиться там в качестве пациента было слишком непривычно. Да и суета, не имеющая никакой причины, раздражала. С Максом все было в порядке.       Ну, по крайней мере, физически. То, что он чувствовал себя паршиво как никогда, не было диагнозом.       В коридоре его подловила та самая девчонка из леса фейри — Макс не забыл бы ее теперь при всем желании. Караулила, наверняка — с такой целеустремленностью не заступают дорогу, только чтобы поприветствовать старого знакомого.       — Вы вернулись одни, — просто сказала она.       Сухая констатация факта, даже не вопрос, который она, видимо, просто побоялась задать. Но смотрела на Макса все равно с ожиданием.       Тот внимательнее присмотрелся к изможденному и уставшему лицу — нельзя было сказать, что пара дней в Институте особенно помогли ей прийти в себя.       Он не хотел становиться тем, кто скажет ей, что их миссия провалилась, что никого они так и не смогли спасти.       Но кто-то ведь должен был.       — Мы никого не нашли, — наконец, сказал он, понимая, что не имеет смысла тянуть.       Девчонка сглотнула.       — Тела? — едва слышно уточнила она.       — Они ушли раньше, чем их нашли демоны, — с неожиданным даже для себя облегчением сказал Макс, только сейчас действительно это осознавая.       А она вон сообразила сразу — расслабилась заметно, даже кривовато улыбнулась Максу.       — Ты прости, что я так с порога, но я тогда только тебя запомнила толком, — призналась она. — Не знала даже, у кого спрашивать.       Максу пришло в голову, что его, должно быть, снова запомнили единственно из-за демонической метки. Да и искать в Институте наверняка оказалось намного легче — мрачных амбалов вроде Бэрра здесь было однозначно больше, чем магов с кошачьими глазами.       Почему-то впервые эти мысли не принесли с собой никакого раздражения. Может быть, на него уже просто не осталось сил.       — Макс? — Магнус непривычно бесшумно возник за спиной, заставив его нервно дернуться. — Ты как, цел?       Макс хотел было сказать, что он в порядке и все нормально, но слова так и застряли в горле, как только он понял, что это будет едва ли не самая большая ложь за всю его жизнь.       — Ясно, — вздохнул Магнус, притягивая его к себе. Макс привалился к нему плечом, уже не думая, что может выглядеть в глазах девчонки рохлей или слабаком.       — Пошли домой. Если будем нужны — спроси в лазарете, — напоследок сказал ей Магнус. И уже в коридоре, когда они остались вдвоем, самому Максу: — В следующий раз будет легче.       Следующий рейд, вопреки словам Магнуса, легче не был. В этот раз вместо Лайтвуда с ними пошел отец близнецов, и засранцы вели себя немного более смирно, что, однако, не помешало им разворошить гнездо импов. Патрик, Кэйлин и Арин все также прикрывали Макса, но с таким числом этих тварей не мог справиться даже Бэрр, больше похожий на мясорубку для демонов. Так что пришлось открывать портал и уходить несолоно хлебавши.       Еще один рейд Макс пропустил, потому что вместе со своим Лайтвудом пошел Магнус.       А в следующий раз, зайдя перед рейдом в лазарет, чтобы взять с собой кое-какие зелья, Макс наткнулся там на Патрика.       В последнее время Макс почти вернулся к тому, что снова начал избегать Патрика — после первого рейда они даже ни разу толком не поговорили нормально. Максу все больше казалось, что он все-таки умудрился как-то его задеть и даже не понять, чем. И что с этим теперь делать, он не имел ни малейшего представления.       — Ты ведь идешь с нами сегодня? — после пары ничего не значащих и как будто немного напряженных фраз спросил Патрик.       Макс кивнул, ожидая продолжения. Тот замялся, словно не решаясь сказать то, что собирался, но потом проговорил на выдохе:       — Слушай, если тебе все равно, кто, то я могу нанести руну союза. Если хочешь.       — Нет, — Макс спохватился, только когда Патрик огорченно вздохнул. — То есть нет, не все равно, и да, хочу.       Патрик сделал шаг навстречу.       — Тогда давай лучше сразу...       — Давай только лучше прямо здесь, — одновременно сказал Макс, и они оба осеклись, уставившись друг на друга.       Первым улыбнулся Патрик, доставая стило.       — Точно, а то засранцы нас весь рейд будут доставать.       — А тебя это задевает? — с подозрением уточнил Макс.       — Нет, — ответил тот, выводя свою половину руны на ладони. — Но тебя, кажется, выводит из себя.       — Ну да, — не стал отрицать Макс. — Они иногда раздражают.       Патрик посмотрел с ожиданием, и он почувствовал неуместное волнение, когда чуть закатал рукав и протянул руку. Пальцы, чуть мозолистые от оружия, крепко, но осторожно обхватили запястье.       Макс хоть и ждал боли, но все равно почему-то дернулся, когда стило коснулось кожи. Патрик удержал его руку, поднял на секунду глаза, взглянув из-под ресниц.       — Прости, — еще и зачем-то погладил запястье, пустив мурашки по спине Макса.       Это было... пожалуй, это было интимно. И Макс с удивлением понял, что намного больше, чем когда он, скажем, обжимался с одним парнем. Поэтому он с трудом сдержал разочарованный вздох, когда Патрик отпустил его руку.       Пришедшая Катарина избавила их от повисшего неловкого молчания, во время которого Макс титаническими усилиями сдерживался от того, чтобы не наделать глупостей — например, снова взять Патрика за руку, кончиками пальцев проследить узор вен на запястье или привлечь к себе, зарыться руками в золотисто-рыжие волосы, коснуться поцелуями веснушек на шее, подбородке, щеках, потом накрыть губы…       — Сейчас уходите? — спросила Катарина.       Макс вскинул на плечо сумку с зельями.       — Угу, — почему-то при ней смотреть на Патрика было особенно неловко.       — Скажи фейри, что мне нужны эти компоненты, — она протянула ему список. — И смотри не забудь, иначе следующего туберкулезника сам будешь выхаживать.       Макс фыркнул, убирая список в карман.       — Я прослежу, чтобы он не забыл, — пообещал Патрик.       Конечно, глупо было думать, что близнецы не заметят руну позже. Или что упустят такой шанс, как сказал Лайтвуд, «поупражняться в остроумии».       — Наши дети обручились, — умиленно всхлипнул Эр под ржание Джи. — Не могу поверить, наш мальчик стал совсем взрослым...       Патрик только смутился, не найдя, чем им ответить. А вот Максу их шуточка снова прошлась по больному.       — Такое, представьте, случается. Это только вы так никогда и не выйдете из пятилетнего возраста.       «А я — двадцатилетнего», — добавил он про себя. Но повторять это вслух не понадобилось — близнецы заткнулись и так.       До фейри опять добирались своим ходом, но уже по другой дороге и проверяя едва ли не каждое здание — нет ли в нем скрывающихся от солнца демонов. В некоторых, действительно, были, но днем они почти не представляли опасности, ослабленные, мгновенно сгорающие, стоило выгнать их из укрытия.       Это в каком-то смысле походило больше не на рейд, а на генеральную уборку. Пожалуй, к нему даже подходило обещание Магнуса, что рано или поздно станет легче.       В итоге даже сверх меры подозрительный Бэрр согласился, что здесь проще будет разделиться, чем ходить толпой от дома к дому. Близнецы пошли с отцом, сам Бэрр с дочками, и Макс нисколько не удивился, оставшись с Патриком. Видимо, карма у него была такая.       Впрочем, отвлекаться особо не приходилось. В одном из домов они наткнулись на шакса, следующие три были совсем пустыми, потом попался — редкий случай — одинокий имп, и снова тишина и спокойствие.       — Вот тут, — Патрик вдруг указал на дерево за покосившимся забором.       Макс посмотрел на него вопросительно.       — Я залез на это дерево, а рахаб вылез из вон того гаража, — Патрик снова кивком указал на ржавые ворота. — Убегать было поздно, остальные были далеко, так что просто деваться было некуда.       — И чего ради ты туда полез? — мрачно спросил Макс.       — За яблоками, — посмотрел на него с виноватой улыбкой тот.       Максу потребовалось где-то полминуты, чтобы в горле перестало клокотать от возмущения.       — Ты идиот?       — Наверное, — пожал плечами тот.       — Какого хрена тебе понадобились яблоки?! — Макс проглотил фразу, что яблоко тот мог бы и в Институте у Ходжа выпросить.       — Молли угостить хотел и Мэри, — как-то просто признался Патрик. — И тебя.       Макс медленно вздохнул, сдерживая очередную колкость — за последнее время он уже точно заслужил медаль за сдержанность! Ему было приятно знать, что Патрик помнил о нем и хотел, по-своему, чем-то порадовать («Ага, так же, как Молли и Мэри», — тут же невольно всплыло в голове). Но стоило только вспомнить его в лазарете, болезненно-бледного и мечущегося в бреду от яда, как снова хотелось ругаться, чтобы больше он не вздумал вести себя так безрассудно.       Рахаб еще, Ангел Разиэль… долгая и мучительная смерть.       — Это того не стоило, — наконец выдавил из себя Макс.       Патрик пожал плечами, потом скомандовал:       — Пригнись!       И Макс послушался раньше, чем это понял. Над его головой пролетел кинжал, пригвоздив к стене очередного шакса.       — Расслабляться, пожалуй, не стоит, — подытожил Патрик, добивая демона и подбирая кинжал. — Тем более, — добавил он уже с улыбкой, — яблок совсем не осталось.       В Институт они вернулись чуть позже другой группы, с которой на этот раз уходил Макс Лайтвуд. Он их и дождался в холле с остальными встречающими, хотя по его виду можно было точно сказать, что единственное, о чем он мечтает — это отдых. Но потом Лайтвуд подошел к ним и произнес одну-единственную фразу:       — Мы нашли их!       И как-то сразу стало понятно, о ком речь. Так что когда то же самое сказал ему уже знакомый мальчишка-маг, также вышедший встречать охотников, Макс только улыбнулся.       — Я знаю.       Тот смотрел на него выжидающе.       — Ну, еще увидимся? — кашлянул Патрик.       Макс рассеянно кивнул. Он вообще с трудом представлял, о чем хочет с ним поговорить мальчишка, да и не особо расположен был, но его фразу «не бывает никакого «потом» запомнил хорошо. Так что просто отдал свою сумку встретившему его Магнусу и пошел за мальчишкой.       Он вел Макса, похоже, куда-то подальше от людей и посторонних взглядов, и не было ничего удивительного, что в итоге они вышли к оранжерее.       — А ты здесь неплохо ориентируешься уже, — заметил Макс. И только сейчас спохватился: — Тебя как зовут-то?       — Коул, — отозвался тот. — Ну да, здесь все легко запомнить.       По сравнению с разрушенным городом — особенно…       — Здесь совсем нет таких, как я, — едва ли не с обидой сказал Коул.       — В каком смысле? — с неохотой уточнил Макс. Ему очень не хотелось касаться этой темы любым боком, особенно после рейда, но сбегать было поздно.       — Ну таких… моего возраста. Все старше.       Макс пожал плечами. Все это было, в общем, логично. Шансов выжить за пределами института было мало, у беременных и того меньше, а у младенцев шансы были вообще мизерными. Неудивительно, что находили в основном взрослых, кто застал еще жизнь до нашествия, и тех, кто родился в первые годы.       В оранжерее влажно пахло листвой, землей после полива и какими-то цветами, невидимыми из того места, где они сидели. Первым порывом Коула было опуститься на траву, но Макс его шуганул, без лишней сентиментальности отвесив подзатыльник за попытку помять лекарственные растения.       — Ходжа на тебя нет, — проворчал он, сам садясь рядом на дорожку.       Когда-то Макс помогал с оранжереей: Катарина решила, что ему необходимо научиться не только готовить из трав лекарства, но и иметь представление о том, как их выращивать и собирать. Но надолго не хватило терпения ни Макса, ни Ходжа, с которым они могли разговаривать спокойно минут пять без того, чтобы начать спорить. Со временем это стало едва ли не дурацким рефлексом — Макс иногда злился сам на себя, но прикусывать вовремя язык так и не научился.       Коул осторожно уселся рядом, подобрав под себя ногу и вытянув вторую. Нахохлился — гладкие до этого чешуйки кожи на висках забавно встопорщились, — нервно прикусил ноготь на большом пальце. Макс шлепнул мальчишку по руке с чувством полной обреченности затеи — попытка Магнуса отучить его самого грызть ногти привела единственно к тому, что теперь он вместо этого грыз костяшки пальцев, иногда прокусывая до крови.       — Ладно, — Макс решил, что дал Коулу достаточно времени собраться с мыслями и успокоиться. — О чем ты хотел поговорить?       Тот вздохнул, нахмурился, нервно теребя и без того раздерганный, с бахромой, рукав рубашки.       — Ты говорил, что в Институте мне все расскажут, — наконец, пробормотал он так тихо, что Максу пришлось склониться к нему, чтобы расслышать. — Но…       Он совсем замолчал, но Макс просто терпеливо ждал, не желая давить на него и нервировать еще больше.       Коул вытянул из рукава нитку и принялся наматывать на палец.       — Но все равно, знаешь… — продолжил он, так и не поднимая взгляда.       — Чувствуешь себя не на своем месте, не понимаешь, что тебе делать, чего от тебя ждут и ждут ли вообще хоть чего-нибудь? — договорил за него Макс, откидываясь назад на руках.       Мальчишка посмотрел на него пораженно, потом кивнул.       — Катарина и Магнус многое мне рассказали и объяснили. — Нитка в руках Коула порвалась, но тот только сложил оставшиеся куски, теперь принявшись связывать их и развязывать. — Но почти все наши, кажется, уедут в Идрис. Те из них, кто может, собираются стать нефилимами, а мне сказали, что я не могу.       — Ты не можешь стать нефилимом, — подтвердил Макс, но потом пояснил, выцепив из несвязного рассказа то, что, собственно, Коула волновало: — Но ты можешь поехать с ними в Идрис, если захочешь.       По тому, как Коул замер, наконец, перестав нервно мельтешить, Макс понял, что попал в точку.       — Правда? — переспросил тот.       — Правда, — Макс постарался улыбнуться ободряюще. — Там тоже есть маги, среди них друг Магнуса и Катарины, Рагнор Фелл. Он может учить тебя магии, пока твои друзья будут тренироваться с нефилимами.       — А как я его найду? — Коул принялся вытаскивать вторую нитку из рукава.       — Он зеленый и с рогами, увидишь — не спутаешь, — заверил Макс. — Кроме того, скорее всего именно он откроет вам портал из Идриса. Я попрошу Магнуса ему написать, и он будет тебя ждать, ладно?       Коул кивнул без особого энтузиазма.       — Слушай, Рагнор сильный маг и отличный парень, — попытался ободрить его Макс. — Немного дотошный, разве что…       — Хотел бы я быть обычным, — перебил его Коул, снова не поднимая глаз.       Макс замер, чувствуя, как застревает в легких воздух.       — Знать, кто я. Знать, что мне нужно делать. Быть со своими друзьями…       — Твои друзья здорово рискуют — вам должны были сказать, что Восхождение не безопасно. Они могут умереть.       — Мы все можем умереть в любой момент, — пожал плечами Коул.       — Но тебе не обязательно идти на еще один риск, как им, — Макс даже не понял, когда невольно повысил голос, и постарался успокоиться. Продолжил уже тише: — Послушай, — он протянул руку, уцепив мальчишку за подбородок и заставляя посмотреть на себя. — Послушай, — повторил он, сам себе давая время собраться с мыслями. — Ты и правда не такой, как они, в чем-то. Тебе придется учиться справляться с этим и искать собственный путь. Этому тебя не научит никто — ни Магнус, ни Катарина или Рагнор, ни я — прости, но я так же чувствую себя лишним и понятия не имею, что с этим делать. Старшие не понимают этого, или точнее, просто не знают. Они прожили несколько веков еще на момент нашествия, они давно решили для себя то, с чем мы столкнулись только сейчас. Таких, как мы, вообще слишком мало… Но, знаешь, ничто из этого не значит, что тебе придется расстаться с теми, кто тебе дорог. Ничто из этого не встанет между вами. Поверь, ты все еще можешь быть с ними, и ты можешь помочь им.       Макс выдохнул, замечая, что его проникновенная речь все же задела что-то в Коуле, что в его взгляде поубавилось обреченности осужденного.       — Ты будешь особенно нужен им возможно именно потому, что ты не такой, как они.       Мальчишка шмыгнул носом.       — Большую часть времени довольно паршиво быть не таким, как все.       — Паршиво, — согласился Макс. — Но «большую часть» это не все время, так?       — Что-то все равно не вижу ни одного плюса, — ворчливо отозвался Коул, но уже, как чувствовал Макс, просто из упрямства.       — Ну, ты можешь щелчком пальцев переносить предметы, а не идти за ними в другую комнату. А еще тебе не придется тренироваться по двенадцать часов в день, и вообще — магов берегут.       Коул наконец улыбнулся. Макс постарался закрепить успех:       — Так что… Писать Рагнору?       — Давай, — согласился Коул. Потом спросил, уже, видимо, растеряв остатки смущения при Максе:       — Слушай, а Магнус — твой отец?       На того как ведро ледяной воды опрокинули.       — Не смей, — процедил он, с трудом сдерживаясь, — даже думать о них в одном контексте. — Максу пришлось прикрыть глаза и досчитать про себя до десяти и обратно, чтобы не рявкнуть на мальчишку, который и без того выглядел перепуганным его вспышкой. — Магнус сделал для меня больше, чем кто-нибудь другой за всю мою жизнь. И он не имеет ничего общего с тем монстром, который убил мою мать.       — Прости, — жалобно протянул Коул. Потом зачастил: — Прости, я не забыл то, что ты говорил в лесу фейри, но у вас с Магнусом одинаковые глаза, и это сбило меня с толку... К тому же, он заботится о тебе. Я подумал, что ты считаешь его отцом... даже если это не так на самом деле.       — Я самообманом не увлекаюсь, — отрезал Макс, уже остывая.       На самом деле, конечно, дело было не в том, что он не считал Магнуса своим родителем «на самом деле», как выразился Коул. Все было ровно наоборот — для Макса не было никого ближе Магнуса. Никого ближе к понятию семьи для него. Но также для Макса с самого детства любые мысли об отце сопровождались пониманием, что он был демоном, убившим его мать. Лишил его той половинки семьи, которая у него могла бы быть. Само понятие отцовства прочно связалось в его мыслях с болью, тоской и обидой.       У Макса был Магнус, который вырастил его и заботился о нем все эти годы, которого он действительно любил.       И где-то за стенами Института все еще существовало чудовище, принесшее в его жизнь только боль.       Макс не чувствовал желания смешивать понятия или примерять на Магнуса слово «отец». Его отец был монстром. Магнус стал для него семьей.       Коул кивнул, пробормотал еще раз «прости» и поднялся. Видимо, оставаться с сердитым Максом ему стало неуютно. Но все равно посмотрел на него вопросительно, видя, что тот все еще сидит.       — Я еще побуду тут, — пояснил Макс. — Иди. Не заблудишься, как я уже понял.       Коул все-таки улыбнулся снова.       — Тогда пока, — сказал он, шагая спиной вперед. — И спасибо! И не забудьте про того мага!       — Не забуду, — фыркнул Макс, и Коул секунду спустя скрылся за росшими на повороте дорожки кустами.       Макс подтянул колени к груди, опуская на них подбородок. Коулу он, вроде бы, смог помочь, оставалось разобраться с собой.       Он знал, что все, сказанное им сегодня Коулу, не было ложью. Макс его не обманывал и не стремился просто успокоить любым способом. Все это были правильные слова, более того — все это было правдой.       Возможно, Максу стоило поверить в нее и самому.       Позже, в одном из следующих рейдов, Макс долго не мог уснуть во время ночевки и все крутил в памяти этот разговор и то, как незаметно для себя, кажется, тоже нашел тех, с кем хотел бы оставаться рядом. Тех, с кем перестал чувствовать себя лишним, ненужным и неприкаянным. Заклейменным меткой выродком.       Макс сам не понял, в какой момент стал частью команды. С каких пор ходит с Магнусом на собрания Анклава и, что еще более странно — как-то участвует, а не просто сидит в углу. И никто не стремится его заткнуть, чего Макс поначалу подспудно ожидал.       Бэрр перестал спрашивать, пойдет ли он в следующий рейд — теперь это подразумевалось само собой. Магнус со своим Лайтвудом все больше ходили с другой группой — вместе с сестрой Алека, матерью близнецов, как потом выяснилось.       Сами Эр и Джи все еще не упускали случая подколоть Макса. Как и любого другого, попавшего в зону поражения их остроумия. А тот — снова как-то незаметно для себя — привык к постоянным пикировкам с ними, к их шуточкам, иногда приходящимся даже кстати. Заставляющим собраться и идти дальше, если снова накатывало отчаяние, как в том первом рейде, когда они с трудом выбрались из гнезда демонов в Милфолде и вернулись ни с чем. Такое все еще бывало.       В один из особенно безнадежных моментов эти двое обеспокоились тем, как разрешится их старый спор, если они умрут вместе. И Макс, не успев прикусить язык, пообещал, что лично разрисует черепушки обоим. Непристойными словами.       Эр пообещал составить список, не доверяя его познаниям нецензурщины. Джи возмутился, что это только половина обязательств, а от возможности завести ребенка Макса гораздо надежнее происхождения ограждает ориентация.       Раньше все это могло бы причинить ему боль, и оставалось только радоваться, что это время наконец прошло.       Отболело.       Хотя вот насчет ориентации пришлось серьезно говорить с Кэйлин, в какой-то момент начавшей засматриваться на Макса с недвусмысленным интересом…       А тогда Макс просто предположил, что утраченный генофонд может восполнить Патрик. Близнецы на это переглянулись, и Джи хмыкнул с сомнением:       — Для этого кто-то должен для начала объяснить ему, что такое секс.       Во время ночевки, когда они с Патриком валялись на земле, прижимаясь спинами друг к другу, Макс думал, что объяснил бы. Не будь с ними шестерых свидетелей. И проявляй Патрик к этому чуть больше интереса...       С последним вопросов вообще было больше, чем ответов. То он улыбался, увидев Макса, так, будто тот ему даже не свет в конце тоннеля, а выход в новый счастливый мир. А то… лежал вот, отвернувшись, хотя вообще-то было холодно, а те же близнецы и девчонки преспокойно спали чуть ли не в обнимку, пока другие дежурили.       А Макс, не вполне Патрика понимая, осторожничал вдвойне, боясь в погоне за чем-то большим — и возможно, надуманным — потерять все то хорошее, что уже было.       Хотя иногда, как вот сейчас, было чертовски сложно держать себя в руках. Особенно когда Патрик во сне все-таки развернулся, закинув на Макса руку. Тот сначала замер, боясь вздохнуть, но потом, стараясь не разбудить Патрика, с сожалением вывернулся. Напоминая себе, что это всего лишь бессознательный жест спящего. И если бы Патрик хотел, он мог то же самое сделать, пока еще не спал.       Спустя минуту тот снова придвинулся, обнимая Макса и прижимаясь грудью к его спине. Оставалось смириться с тем, что спать этой ночью не придется. Потому что вместо этого Макс прислушивался к спокойному дыханию за спиной и старался не вздрагивать, когда оно щекотно касалось затылка.       А потом вздрогнул уже всерьез, когда из темноты совсем бесшумно выплыла фигура девушки.       Близнецы, которым выпало дежурить, конечно, не сплоховали, просто они раньше Макса поняли, что это не эйдолон и не какой-то другой монстр, способный принимать обличие человека.       Просто она — вампир.       Вампиры и оборотни в нынешнем мире смогли выжить только объединившись. И если среди оборотней были те, кто примкнул к нефилимам, то вампирам, для которых вход на землю Институтов был невозможен, пришлось выживать самим. Еще сложнее это было потому, что солнечный свет был для них так же смертелен, как и для демонов. Более того, в дневное время им все еще требовалась защита от тех редких, но встречающихся демонов, которые солнечного света не боялись. И им нужна была кровь.       В настоящее время Макс слышал о нескольких уцелевших вампирских кланах. Все они занимались тем, что защищали выживших людей от демонов, сделав их своими донорами. И жили вместе с оборотнями, которые могли защитить и людей, и вампиров днем.       Но вживую до этого Макс вампиров не видел.       А вот близнецы, похоже, отлично знали эту девушку.       — Лили, прелестный наш ночной цветок, — таких мурлыкающих ноток в голосе Эра Макс еще не слышал.       — Какая своевременная лесть, — усмехнулась та. — Я принесла вам подарок.       В свете догорающего костра блеснула стеклянная бутылка. Близнецы пораженно выдохнули.       — Ты — лучшая, — это уже, кажется, Джи. Хотя Макс не мог гарантировать — он давно уже перестал их путать, но сейчас приходилось ориентироваться только на голоса.       — Дадите попробовать, — непререкаемым тоном заявила Лили.       — Ну, не сейчас… — протянул Джи.       — Само собой, — фыркнула она. — Вы мне другое скажите… — громким шепотом начала она, — кого это наш рыжий обнимает, как ребенок любимую игрушку?       Макса такое определение, мягко говоря, не порадовало, но возмутиться он не успел.       — Правда, они трогательные? — пропели Эр и Джи.       — Котята, — охарактеризовала Лили.       — Между прочим, я не сплю! — зло прошипел Макс.       — Между прочим, мы потому и стараемся, — ничуть не смутились эти поганцы.       — А я вот спал, засранцы, — Патрик сел, и спине Макса снова стало холодно. — Что, опять вас до утра подменять?       — Ну, ты же знаешь, что когда тебе понадобится, мы отплатим тем же, — пообещал Эр.       — Если понадобится, — уточнил Джи.       Вампирша тихо засмеялась.       — Рыжик такие шалости не любит…       — Каждый найдет себе шалости по вкусу, — приобнимая ее за талию, мурлыкнул Джи.       Максу в этом почудился намек, и оставаться с Патриком практически наедине, учитывая, что остальные спали, стало неловко.       — Ты спи, я подежурю, — Патрик поворошил угли веткой, отчего они вспыхнули чуть ярче.       Макс бы теперь при всем желании не уснул. Да и холодно стало без Патрика...       — Я лучше с тобой посижу, — в конце концов сказал он. Но сидели молча, пока Патрик не толкнул Бэрра.       — Засранцы опять со своей вампиршей сбежали? — проворчал тот, снимая куртку и набрасывая на спящих девчонок. Ближе к утру стало особенно холодно.       — К рассвету вернутся, — как-то обыденно отозвался Патрик, снова вытягиваясь на земле. — Ты ложишься? — спросил он у Макса.       Макс вспомнил про любимую игрушку, но отказываться теперь было особенно глупо. Будто бы показать, что слова Лили и близнецов его задели. Так что он молча привалился спиной к спине Патрика и закрыл глаза. И через секунду почувствовал, как Патрик поворачивается к нему лицом, а поперек живота тяжело ложится его рука.       И больше ничего. Только теплое дыхание Патрика, касающееся затылка. До самого рассвета, до которого Макс так и не уснул.       А уже потом, вернувшись из рейда, наверное, целых полдня ходил кругами, не решаясь заговорить с Магнусом.       — Хотел что-то спросить? — заметил тот, как всегда проницательный.       — Нет, — Макс качнул головой и даже повторил, убеждая себя: — Нет.       Магнус пробормотал что-то среднее между «да-да» и «ну и дурак».       Макс нервно сглотнул.       — Как тебе не страшно так открываться своему Лайтвуду? Любить... — он запнулся, боясь, что давит на больную мозоль, но не в силах смолчать, — смертного.       Магнус долго смотрел на него, прежде чем ответить:       — Мне уже ничего не страшно.       — Не будет никакого «потом»? — в очередной раз припомнил Макс слова Коула.       Магнус неожиданно усмехнулся — горько, но весело:       — Не будет никакого «вечно». Такая глупая насмешка — родиться бессмертным среди обреченных.       Магнус сидел, задумавшись, и Макс уже хотел уйти, но остановился в дверях, когда снова услышал его голос.       — Это уже не играет решающей роли, Макс. Но открываться кому-то, начинать доверять, всегда трудно. Так же, как поначалу трудно было тебе вне стен Института. И так же невозможно провести всю жизнь в одиночестве, как и взаперти.       В конце концов, Максу пришлось уступить Патрику и пойти к нему в гости. После стольких совместных рейдов отнекиваться было попусту глупо. Хотя еще более глупо Макс чувствовал себя, когда Мэри кинулась его обнимать и знакомить с младшей сестрой Патрика — Молли.       Миссис Эрондейл, кажется, тоже была рада его видеть. — Наконец-то ты к нам пришел, — сказала она. — Мои дети про тебя мне все уши прожужжали...       На самом деле она, конечно, видела Макса раньше. В лазарете, откуда забирала Мэри, но они тогда только поздоровались и вряд ли у нее была возможность как следует рассмотреть Макса.       — Худющий, — вздохнула она. — Совсем как Магнус.       Макс почувствовал себя неловко. Так что был даже рад появлению близнецов. Ровно до того момента, как они раскрыли рты.       — Вы только посмотрите! — наигранным жестом всплеснул руками Джи.       — Патрик привел домой мальчика! — подхватил Эр.       Вряд ли они могли выбрать наименее подходящий момент для своих шуточек. Макс показал поганцам кулак за спиной Патрика, но их было не унять.       — Как все серьезно! — пропели они хором.       — Это только у вас все шуточки! — оборвала их миссис Эрондейл. — Жду не дождусь, когда вы кого-нибудь приведете!       Максу послышался в ее голосе плохо скрытый сарказм.       — Мы не можем! — так же наигранно отозвался Джи. — Мы ищем…       — Ту единственную, — подхватил Эр.       — Которая тронет наши сердца! — закончил Джи.       — Мальчики, в штанах — это другой орган, — без тени смущения уточнила миссис Эрондейл. — Сердце немного повыше!       — Не тот орган слушаете! — поддакнул Патрик.       Макс наблюдал за ними почти с изумлением. Ладно в рейдах близнецы особо не сдерживались, но чтобы и дома все так спокойно и не обижаясь подтрунивали друг над другом…       Впрочем, скоро ему стало не до того, когда Молли с Мэри самым циничным образом взяли близнецов под свой контроль и использовали в качестве ездовых животных.       — Выметайтесь в коридор! — миссис Эрондейл шлепнула ложкой по заду Джи, бодро проскакавшему по комнате с Мэри на закорках. — Если вы мне снова перевернете стол!..       — То есть будем прямо с пола! — от двери отозвался Эр. Молли пришпорила его пятками, и они чуть не сбили с ног Алека Лайтвуда, показавшегося в дверях.       — Осторожнее! — тот поймал Молли, едва не свалившуюся со спины Эра. — А тебе надо держаться крепче, если ты хочешь стать хорошим охотником, — сказал он ей.       Молли улыбнулась щербатой улыбкой, в которой не хватало половины молочных зубов, и вывела свою «лошадь» в коридор.       Лайтвуд поздоровался, задержавшись взглядом на Максе.       — Здорово, что ты, наконец, пришел.       Из коридора донеслось шиканье близнецов:       — Тш! Не спугни! Мы три месяца его заманивали!       — Пришлось применить все наше обаяние!       Патрик закашлялся, но Максу неожиданно стало смешно. И вправду ведь заманивали…       Лайтвуд тем временем уже разговаривал с миссис Эрондейл. Не нужно ли ей чем-то помочь или что-то принести.       Миссис Эрондейл улыбалась тепло и спокойно, и Макс вдруг понял, что Патрик очень похож на нее. Не только внешне — хотя и тут сходство было почти невероятным: у него были те же зеленые глаза, веснушки и рыжие волосы. Но кроме этого было что-то в их улыбках, в схожем выражении глаз — какая-то внутренняя сила и теплота.       А потом Молли с Мэри повели Макса показывать свои рисунки и прочие сокровища. Среди стопки очевидно детских рисунков было несколько мастерски выполненных набросков — в основном, портреты: Молли, с любопытством оглядывающаяся через плечо, а на другом уже они с Мэри. Стройная до худобы длинноволосая девушка в форме сумеречных охотников.       — Это мама рисовала, — пояснил Патрик. — Наша старшая сестра, Селин. Она ушла в Адамантовую крепость.       Растерявшегося и не знающего, что сказать, Макса спасли девчонки, с хихиканьем повесившие ему на шею какой-то кулон с крупным камнем в оправе.       Макс подцепил его пальцами, глядя, как играет свет на острых гранях. Пожалуй, это было даже красиво, хотя вещица и оказалась слишком девчачьей и на Максе выглядела нелепо.       — А это откуда?       — Это Селин оставила. Мы с отцом приносили из рейдов. Ну, понимаешь... они же уже никому не нужны...       — Мог девчонкам дарить, — буркнул Макс.       — А Патрик не любит девчонок! — с потрохами сдала брата Молли.       — Да? — вскинул брови Макс. — А кого любит?       Патрик выдержал его взгляд с честью.       — Кошек.       — У нас даже есть две! — воскликнула Мэри, по пояс забравшись под кровать и вытаскивая оттуда упирающийся пыльно-серый комок шерсти. — Это Черч. А второй, Пангур, где-то гуляет…       Макс, конечно, и так понимал, что решение Эрондейлов забрать Мэри было правильным. И все равно почему-то было особенно приятно видеть ее такой беззаботной, счастливой после всего, что ей пришлось пережить.       Сторонний человек, глядя на Мэри и Молли, наверно и не усомнился бы, что они сестры. Скорее решил бы, что двойняшки.       — Я же говорил, что они похожи, — улыбнулся Патрик, когда Макс сказал ему об этом. — И Молли больше не скучает. А то мы с Эром и Джи довольно унылая компания для девочки, так?       — Этим двоим я бы даже кошку не доверил, не то, что ребенка, — проворчал Макс.       Патрик рассмеялся.       — Они не так уж и плохи в роли старших братьев.       — Слушай, — Макс задумчиво посмотрел на пока что оставивших их в покое девчонок, — я уже совсем запутался. С Лайтвудами-то все понятно: Макс и Алек — дяди близнецов. Но каким образом Эр и Джи вам братья? Или это просто, не знаю… дань традиции?       — В некотором роде, — кивнул Патрик. — Просто Алек и мой отец были сводные братья. И парабатай.       — Вот как, — Макс уставился в пол, проклиная собственную неуемность. Ему надо было догадаться, что не стоит задавать такие вопросы.       — Прости.       — Ничего, — Патрик задумчиво взъерошил волосы на затылке. Макс только сейчас осознал, что похожий жест видел у Алека. Вот уж точно — одна семья…       — Мы скучаем, конечно, и больно было его потерять, — через некоторое время продолжил Патрик. — Но я, пожалуй, даже люблю о нем говорить. Знаешь, чтобы помнить. Вот Молли была тогда совсем маленькая и даже не успела его узнать.       Макс поднял на него взгляд, теряясь и не представляя, что ему сделать, чтобы показать, насколько это значимо для него — такая откровенность и доверие Патрика. И как поддержать его сейчас, если он может.       В конце концов он, внутренне вздрагивая, опустил руку ему на плечо. Кажется, это было правильно, потому что Патрик сжал его пальцы своими, снова улыбнувшись, теперь уже как-то горько.       — Каким он был? — по какому-то мгновенному наитию спросил Макс.       — О, — в улыбке Патрика заметно прибавилось тепла, — он был лучшим. Лучшим сумеречным охотником — и поверь, я ничуть не хвастаюсь, все так считали. И лучшим отцом… — он запнулся и посмотрел на Макса виновато: — Кажется, теперь моя очередь извиняться…       — Да брось, — Макс с удивлением понял, что его действительно не задели эти слова. — В данном контексте я скорее подумаю о Магнусе. И могу понять, что ты чувствуешь.       — Спасибо, — Патрик крепче стиснул его пальцы, и Макс только сейчас понял, что они так и сидят, чуть ли не держась за руки. Но дергаться, несмотря на неловкость, не стал, боясь, что Патрик поймет это как-то не так.       — Так вот Алек… — стараясь скрыть смущение, перевел тему Макс. — У него своей семьи нет?       Патрик посмотрел на него долгим удивленным взглядом.       — Я думал ты в курсе, что он любит Магнуса.       На самом деле, Макс был удивлен, что в курсе они. Что Алек счел это достаточно важным и серьезным, чтобы рассказать семье. Значит, для него это точно не просто интрижка из любопытства или желания острых ощущений.       — Да, кажется, вообще все в курсе после того, как Алек поцеловал Магнуса на одном из собраний, — добавил Патрик с некоторой неловкостью.       Мэри и Молли посмотрели на них, переглянулись. Потом Мэри беззастенчиво спросила:       — А вы?       Патрик сделал большие глаза, но ни Макс, ни Мэри намекам не вняли.       — Что мы?       — А вы встречаетесь?       Макс уставился на Патрика. Тот выглядел смущенным и как будто немного расстроенным.       — Мэри, такие вопросы задавать неприлично...       — Почему? — изумилась та.       — Потому что...       — Я пойду, — перебил Патрика Макс, буквально не зная, что еще может сделать в такой ситуации.       — Вот поэтому, — вздохнул Патрик. — Макс, не обижайся, она не понимает, о чем говорит...       Мэри, может, и не понимала, а вот Макс — вполне. И не имел ни малейшего желания говорить об этом дальше.       — Я не обижаюсь. Мне просто пора и все. Еще увидимся, — почему-то добавил он. Вышел за дверь и с трудом удержался от ребяческой попытки удариться в бега. Поэтому Патрик догнал его через несколько шагов.       — Макс, подожди!       Макс остановился и обернулся. Теперь на лице Патрика расстройство читалось совсем очевидно.       — Слушай... не убегай так. Я поговорю с девочками, и этого больше не повторится, если тебе неприятно…       Макс окинул взглядом коридор. Никого не было. Тогда он толкнул Патрика и тот, не ожидая этого, вжался спиной в стену.       А потом Макс его поцеловал.       Он сам от себя этого не ожидал. Наверно, задумайся он хоть на секунду, снова бы не решился, как не решался заговорить с Патриком или подойти к нему все те разы, что ждал его с рейда. Как не решался хоть как-то показать, что испытывает к нему вовсе не раздраженное безразличие.       Но теперь Макс, кажется, просто дошел до точки невозврата, абсолютно бездумно прижимаясь к губам Патрика, прихватывая их своими. Наконец-то ощущая все сразу — какие они мягкие и чуть влажные в противовес искусанным и сухим губам Макса, и как дыхание Патрика невесомо касается лица. Это было так сладко, до дрожи и сбивающегося дыхания — настолько же сладко, насколько горько было осознать, что Патрик, замерев, не отвечает на поцелуй. Макс отстранился, чувствуя, как его продирает холодом, и с ужасом понимая, что сейчас придется что-то говорить и как-то объясняться. Потому что лучше уж он сразу услышит "нет", чем сбежит.       Макс уже даже открыл рот, еще не представляя, что собирается сказать, но уже не в силах выносить повисшую тишину. Но сказать ничего он так и не успел.       — Вау, — Патрик поймал его за локоть, не давая отступить еще на шаг.       Макс просто молча смотрел на него, как осужденный на судью, ожидая приговора.       — Это... просто... ты... — Патрик растерянно моргнул, закусил губу и за рукав потянул Макса к себе. — Просто иди сюда.       А потом заставил Макса чуть нагнуться, запустив пальцы в его волосы, и коснулся его губ своими. Легонько, неуверенно, но тут же смелея, только ощутив малейшее движение в ответ.       Они так и целовались, и так же жадно, до боли держались друг за друга, разрывая поцелуй разве только чтобы глотнуть воздуха. Но и тогда Патрик прижимался лбом ко лбу Макса, или прятал лицо в сгибе его шеи, щекоча дыханием кожу и чуть касаясь ее губами.       А потом они услышали смех. И свист. А еще, кажется, аплодисменты. Но хохота было больше.       Макс оторвался от Патрика только затем, чтобы показать улюлюкавшим близнецам неприличный жест.       Но на самом деле он был слишком счастлив, чтобы на них сердиться.       Патрик перехватил Макса в коридоре. Потащил за собой, ничего не объясняя, пока они не оказались одни в углу под лестницей.       Макс уже даже подумал — и успел представить, — что теперь на него набросятся с поцелуями… Но Патрик переступил с ноги на ногу и вытащил из кармана куртки яблоко.       Крупное, красное, настолько яркое в обычном сером институтском утре, оно едва ли не светилось на его ладони.       Макс нервно фыркнул, поглядывая на едва ли не сияющего Патрика, и со вздохом сказал:       — Только не говори, что ради этого ты выходил из Института вне рейда.       Тот пожал плечами, улыбнулся лукаво:       — Ну, если не хочешь… — и сжал пальцы в кулак.       Максу поначалу даже показалось, что сейчас брызнут в стороны ошметки яблока, но нет. Он шагнул вплотную к Патрику, накрыл ладонью его руку, крепко обхватывая его пальцы. Он успел заметить, как улыбка Патрика сменилась выжидательным, почти зачарованным выражением, и как он тихо вздохнул, прежде чем податься навстречу склонившемуся к нему Максу и ответить на поцелуй.       В отличие от Магнуса, ему еще было страшно.       Но оно того стоило.