С привкусом моря

Катя любит ледяную колу, скромные купальники и заумные книжки. Саша лишь насмешливо фыркает вслед "сестренке", удаляющейся на пляж с внушительным томом какой-то специальной ментовской литературы, и утешает себя тем, что подобными книгами хорошо закрываться от солнца. Саша просто не любит Катю. И в этом нет ничего странного, правда? Ведь у него против Кати (идеальная генеральская дочка с характером закоренелого циника и внешностью принцессы, как на обложке пыльной книжки, что нашел однажды на захламленном чердаке их семейной дачи) нет ни единого шанса. Саша не любит Катю как можно не любить овсянку на завтрак, навязчиво-жаркое солнце или дурацкие передачи по телевизору в холле отеля, который "дружная семья" сняла на бесконечные две недели. От дружной семьи ровным счетом нет ничего: "любимый папочка" с женой целыми днями мотается с какими-то нудными экскурсиями, "дорогая сестренка" наслаждается прогулками в одиночестве и чтением скучных книжек, пока Саша глушит пиво в спортбаре, прикидывая, согласится ли провести с ним ночь та фигуристая жгучая брюнетка. (На хрупких блондинок у Саши в последнее время аллергия.) "Сестренка" утром смотрит укоризненно и чуть смущенно — спасибо хреновой звукоизоляции и родителям, купившим им соседние номера. Саша ухмыляется — ему забавно стеснение хорошей девочки, оценившей неприличное поведение плохого братца, вот только непонятное чувство, странно похожее на вину, противно царапает когтями подреберье. Пожалуй, больше не стоит водить девок в свой номер, решает Зотов, отмечая темные круги под глазами "сестренки". Хорошим девочкам по ночам полагается крепко спать.

---

      — Сгоришь, — с издевательской (или Кате так только кажется?) заботой шепчет Саша, осторожно поглаживая "сестренку" по плечам и спине. Забота о нежной коже, к которой не пристает загар, и тюбик солнцезащитного крема — весьма хилое оправдание, вот только Зотов ни перед кем оправдываться не собирается.       — А что, в барах все пиво закончилось? — скорее по привычке ехидничает "сестренка" в ответ. У брата сильные руки с грубоватой кожей и удивительно бережные прикосновения, когда проводит ладонью вдоль позвоночника, заставляя сердце пугающе-сладко заледенеть. Катя слишком напряженно старается не-думать об этих руках и о брате вообще. Зотов — ее брат, с которым они взаимно друг друга не переносят, и этим сказано абсолютно все.

---

Саша покупает "сестренке" ледяную колу и свежие фрукты, все реже шатается по барам и снова заглядывается на тоненьких светловолосых барышень, в которых нет и доли того спокойного легкого достоинства, с каким держится Катя. Он, кажется, ищет ее во всех — кроме самой Кати — и это бесит. Ищет и не находит — и это бесит еще сильней.

---

Кате идут легкие платья из каких-то летящих тканей, забавные соломенные шляпки с лентами и ходить босиком. Саша огромным усилием воли заставляет себя не пялиться на ее ноги совершенно-не-братским-взглядом и не представлять, как обнажает стройные бедра, прижимая "сестренку" к стенке кабинки для переодевания и яростно вытрахивая из нее мысли о нагло раздевавшем ее глазами смазливом шатене за соседним столиком одного из летних кафе. Саша, кажется, ревнует. И это тоже неимоверно бесит.

---

У Кати губы с привкусом соленого моря и сладкой колы, странно робкие пальцы и золотистые искорки песка в растрепанных волосах. Катя дышит как-то испуганно-часто, неуверенно скользя пальцами по затылку брата — черт-возьми-брата — и совершенно теряет свою извечную привычку рассуждать здраво. Саша, вжимая "сестренку" в кафельную стену ванной, радуется, что в соседнем номере прорвало кран, а Катины родители так удачно уехали на неделю раньше срока — теперь можно ночевать в одном номере и не бояться быть застуканными. Саше плевать, что любимая (тонкий сарказм, не правда ли?) сестренка не знает всей правды, задыхаясь и мешая его имя с собственными стонами. Саша просто любит Катю. И теперь уже без всяких "кажется".