*
Он заходит внутрь спустя несколько минут, и его смена оказывается довольно-таки загруженной до самого закрытия. Луи, Лиам и Зейн вытирают всё вокруг после закрытия, поэтому он и Найл возвращаются в общежитие раньше них. Снег начинает выпадать больше, и Гарри сильнее натягивает куртку на плечи. — Лондон всегда такой холодный, — Найл хмурится и когда Гарри смотрит на него, то замечает, что его нос порозовел. — Ненавижу. — Всё не настолько плохо, — говорит Гарри, толкая его локтём. — Выше голову, Найлер, — Найл закатывает глаза, но улыбается, потирая свои красные щёки, надетыми на руки перчатками, прежде чем хватает Гарри за подол его куртки. — Что- — Мы можем остановиться здесь? — просит он и когда Гарри прослеживает, куда направлен его взгляд, то видит несколько магазинчиков со сладостями вниз по дороге. Он не припоминает, чтобы они находились здесь раньше, но опять же — это центр и здесь всегда всё меняется. — Пожалуйста? Гарри раздумывает несколько секунд — он был бы не прочь укрыться от холода хотя бы на пару минут, и Луи упоминал пару дней назад, что он ужасно хочет эти шоколадные шарики, покрытые лесным орехом (и ужасно дорогие, если честно). — Почему бы и нет, — пожимает он плечами, и Найл хлопает в ладоши от радости, утягивая его за собой в направлении магазинчиков. Тёплый свет льётся из окон и колокольчики над дверью звенят, когда они заходят внутрь; дизайн больше напоминает какую-то сказку. За прилавком стоит женщина — вероятно, ей около тридцати лет, может быть — длинные чёрные волосы собраны в конский хвост, на ней надет фартук, а с левой стороны на груди красуется бейджик с её именем. — Здравствуйте, — говорит она, улыбнувшись, и Гарри отвечает взаимностью, после того, как Найл изогнул свои губы в улыбке. Она скрывается под прилавком, и когда он слышит звук шелестящей бумаги, то идёт в одну из секций, смотря на груды конфет, лежащих в каждом углу. Здесь есть разные секции: для шоколада, карамели и ирисок — для, буквально, всего, и он смотрит на Найла, замечая его с пластиковым пакетом в руках, доверху наполненный мармеладными мишками. У него не занимает много времени, чтобы отыскать шоколад, который хочет Луи — занимает немного времени, чтобы смириться с их ценой — и берёт два пакетика, забирая Найла из последней секции, где он был занят выбором между леденцом в форме инопланетянина и леденцом в форме динозавра, утаскивая его к кассе. Женщина — её серебряный бейджик гласит, что её зовут Кэролайн, а под именем надпись владелец магазина — отрывается от записи в чёрном журнале, смотря на них и тепло улыбаясь. — Это всё? — спрашивает она, и они оба кивают в знак согласия. — Нашли то, что искали? — Даже больше, — счастливо говорит Найл, ставя пять пакетов на прилавок и снимая свой рюкзак с плеча, чтобы достать кошелёк. Гарри фыркает; взгляд мечется от кассы до стойки с конфетами, останавливаясь на красном маршмеллоу похожим на сердце. Он берёт его в руки, читая обложку — конфеты My Love — и кладёт на прилавок рядом с шоколадом. Кэролайн приподнимает брови, прежде чем считает и их. — Они действительно хорошие, — говорит она, и Гарри кивает, наблюдая за тем, как она складывает это всё в один пакет. — Двадцать пять долларов с вас, пожалуйста.*
Луи очень сильно радуется, — как Гарри и предполагал, — когда он дарит ему шоколад, убирая ноутбук с колен и открывая один из пакетов. Гарри наблюдает за тем, как он снимает своё пальто, кидая его на стул около рабочего стола и падая на кровать. — Тебе нужно было купить что-то для себя, — бормочет Луи, и Гарри смотрит на него. — Я не поделюсь. — Не за что, — хмыкает Гарри, выпрямляясь и ныряя рукой в пакет, доставая оттуда My Love. — Посмотри на это. Завидуешь? Луи бросает взгляд на них, прежде чем хихикает. Гарри закатывает глаза и раскрывает обёртку, скользя двумя пальцами внутрь и вытаскивая оттуда толстую, красную зефирку. — Из чего она? — спрашивает Луи, вставая с кровати и плюхаясь рядом с Гарри. — Она, наверное, сделана из одного красителя и диабета, не так ли? Гарри пожимает плечами, прежде чем кладёт её в рот, и глаза Луи расширяются, когда один из липких пальцев Гарри оказывается между его губ. Какое-то время он кое-как пережёвывает эту конфету, после чего наконец-то произносит хоть что-то за то время, но всё, что он говорит, — это: — Слишком сладкая, — выдавливает он, держа свою челюсть и щурясь. Луи выглядит так, словно готов опять разразиться смехом. — Я тебе говорил, — произносит Луи, закидывая другой шоколадный шарик, покрытый орехами, в рот. На секунду Гарри перестаёт жевать, потому что его челюсть устала и потому, что жевание отвлекает его от наблюдения за тем, как жуёт Луи, что выглядит намного смешнее, чем то, что находится в его рту. Единственная причина, по которой он вновь начал жевать, — это издёвки, которые Луи обрушит на него, если он струсит и выплюнет конфету обратно в фантик. Луи всё ещё выглядит так, будто хочет поиздеваться над ним, когда он плюнет на всё и вытащит эту конфету изо рта, но он не делает этого, поэтому Луи просто ухмыляется Гарри, кладя свой ноутбук на кровать и заставляя Гарри смотреть «Заклятие» вместе с ним. (— Я не собираюсь смотреть, блять, «Проклятие Аннабель» перед этим, Гарольд. — «Проклятие Аннабель» — это чёртов приквел, Льюис.)*
Гарри чувствует себя странно, как только просыпается. Это не что-то типа «О Боже мой, я не спал всю ночь, что довольно-таки странно» или «О Боже мой, я слишком пьян для этого слепящего солнца, что довольно-таки странно», или «О Боже мой, Луи в моей кровати, потому что он напился прошлой ночью и хотел пообниматься и теперь все мои мышцы затекли, что очень странно». Это скорее что-то типа «О Боже мой, почему я чувствую себя так, словно моё тело связано и почему мир выглядит таким другим, и почему моя голова раскалывается на несколько частей, и почему Луи смотрит на меня, выглядя на удивление взволнованно». Хорошо, есть ещё такой вариант: «О Боже мой, я слишком пьян для этого слепящего солнца, что странно», потому что, блять, он не пил прошлой ночью. Но Луи выглядит тревожно взволнованным. — Гарри... — хрипит Луи, вставая с кровати Гарри. Гарри пытается приподняться, погладить его большим пальцем по щеке, спросить: «Что случилось?», но он понимает, что не может, когда пытается и- Его пальцы сплетены между собой. Определённо пил, да. — Гарри, — повторяет Луи снова, и Гарри смотрит на него, после осматривая комнату так, будто видит её в первый раз. Его волосы как ни странно торчат в разные стороны, точно так же, как и с утра, когда он только-только просыпается, и он одет в смятую рубашку и клетчатые пижамные штаны. Глаза опухшие, и на нём нет очков. — Гарри! Это, блять, не смешно уже! «Скажи, что именно не смешно», — думает Гарри и квакает. Ой-ой. Он моргает и садится, ложась на живот. Он слишком близко находится к матрасу, что он осознаёт только сейчас, а его глаза ощущаются слишком большими. Он снова квакает, чувствуя, как паника зарождается в его гладком, выпяченном животе, и прыгает к краю кровати, смотря вверх на Луи, который быстро бросает взгляд на него, прежде чем пулей вылетает из их комнаты в общежитии. Он сидит там какое-то время, не двигаясь и смотря в стену. Луи возвращается спустя пару минут, обхватив своей рукой запястье Лиама; Зейн и Найл плетутся позади них двоих. Найл щурится и зевает, Лиам моргает и пропускает руку через свои волосы, а Зейн выглядит как горячее, курящее зомби с малым количеством крови внутри. — Что значит Гарри ушёл? — спрашивает Лиам, звуча успокаивающе. Гарри чувствует себя чуть спокойнее, когда слышит его голос. — Может быть, у него рано начались пары? — У него вообще их сегодня нет, раздолбай! — На работе? — Ничего из этого, кусок дерьма. Сегодня Луи ругался как ребёнок. Гарри квакает. Зейн кричит. — Что это, блять, такое? — спрашивает он. Луи переводит взгляд с него на Гарри, отпуская запястье Лиама и подходя к Гарри. Он нежно берёт его на руки — Гарри знает его с семи лет и да, Луи был тем парнем, который поднимал скользкие вещи и гонялся за людьми с ними — защищая его от всего в своих холодных ладонях и прищуриваясь. — Гарри ушёл, не оставив записки, — говорит он, — но оставил эту лягушку в своей кровати. — Очень похоже на него, — говорит Лиам. Гарри снова квакает, раздражая. Если бы Гарри ушёл от Луи, то никогда бы не оставил вместо него лягушку. Может быть, чуть больше шоколада или несколько цветов. Бриллиантовое ожерелье. Спортивная машина. Его бьющееся сердце. Что-то вроде этого. Луи снова смотрит на Гарри, прежде чем переводит взгляд на Лиама. — Как ты... — медленно произносит он, — ... думаешь, что произошло? Ты думаешь, что он просто встал и ушёл? — Боже, Лу, нет, — говорит Зейн, потирая свои глаза, прежде чем бесшумно проходится по комнате. — Он бы никогда этого не сделал, ты же знаешь. — Да, — говорит Луи, вздыхая, прежде чем, прищурившись, смотрит на Гарри. — Я всё ещё не могу понять, как эта лягушка оказалась здесь. — Я не знаю, — говорит Зейн, зевая. — Но мне сегодня на работу, поэтому я возвращаюсь в кровать, — он мягко гладит Луи по голове, кивает Найлу и Лиаму и выскальзывает из комнаты. Найл и Лиам гладят Луи по плечу, бормоча: — Подожди немного, он, наверное, как всегда делает что-то странное; он вернётся, — и Луи кивает, наблюдая за тем, как они уходят, прежде чем возвращает своё внимание Гарри. — Ты знаешь, куда он ушёл? — спрашивает он и Гарри прыгает на его ладони раз, затем ещё один. — Не знаешь значит. Это не то, что Гарри пытается сказать, но ладно. Луи встаёт после нескольких секунд и падает на кровать Гарри, а Гарри квакает, довольный и немного удивлённый. — Он, наверное, опять где-то творит что-то очень странное как и всегда, — выдыхает он в подушку Гарри, и Гарри снова квакает, потому что он определённо делает что-то странное, но только не где-то, а в этой комнате. — Он вернётся. Гарри надеется.*
Луи просыпается час спустя, медленно и сонно моргая, пальцами подёргивая с его стороны. Гарри всегда наблюдал за ним всё то время, пока Луи спал, внезапно ощущая смущение, будто он делал это и сейчас. Гарри такой прекрасный. Если бы он только не был таким проблематичным. Луи зевает и почёсывает свою щеку, прежде чем протягивает руку и гладит Гарри по скользкой, плоской голове. Он морщит носик и вытирает пальцы о салфетку, вытащив её из небольшой коробочки, что стоит на тумбочке Гарри, бросая на пол и выбираясь из кровати, шагая в ванную. Спустя минуту Гарри слышит, что он включил душ, а затем квакает, спрыгивая с кровати на тумбочку. Galaxy Луи лежит на ней, и он мысленно благодарит Бога за то, что эти телефоны такие большие. Он нажимает на кнопку, смотря как экран разблокировывается, игнорируя обои с Капитаном Америка на телефоне Луи — он горячее, чем Крис Эванс в качестве человека, ладно, кто-нибудь может это сказать Луи? — и нажимает на иконку интернета. После того, как всё загрузилось, он понимает несколько вещей: 1) он не знает, что написать в гугле, 2) он, вероятно, не очень встревожен этой ситуацией достаточно и 3) он лягушка. Последний пункт занимает у него много времени, и он квакает пару раз, пытаясь расслабиться. Душ выключается, и он блокирует телефон Луи, прыгая обратно на кровать, широко распахивая глаза, когда Луи выходит из душа абсолютно голый и мокрый. Он пропускает свою руку через волосы, тату стали слегка тёмными, а рот — покрасневшим; и он выглядит как чёртов Бог секса. Гарри изо всех сил пытается не смотреть на его член или его задницу; и вполне успешно. — Он всё ещё не вернулся? — спрашивает Луи комнату, хмурясь. — Идиот он, — он вытаскивает полотенце из шкафа, оборачивая его вокруг талии, прежде чем направляется к окну, раздвигая шторы. Гарри суживает глаза; лёгкий способ для каждого, чтобы посмотреть на член Луи. — Я отдам ему часть своих грёбаных мыслей — он, наверное, знает, что его ждёт по возвращению, поэтому он не возвращается. Ну, Луи глубоко ошибается, но Гарри может пропустить это. Он наблюдает за тем, как Луи вытирает себя, прежде чем надевает кофту, а сверху один из поношенных джемперов Гарри. Он квакает, когда Луи шагает к двери, надевая обувь, и Луи останавливается, смотря на него, прежде чем берёт на руки. — Хочешь пойти со мной? — спрашивает он, обращаясь к Гарри, и Гарри квакает — сложно кивнуть, когда у тебя нет шеи. — Ну, хорошо. Только веди себя тихо, хорошо? Я понятия не имею, разрешено ли лягушкам находиться в кампусе. Он закрывает свой широкий рот, и Луи накрывает его своей рукой, когда выходит в тихий коридор, направляясь к лестнице. Гарри прижимает свои пальцы к руке Луи и продвигается вперёд, глаза сияли на каждом шагу. Долго; он выясняет, что он может двигаться быстрее в качестве лягушки, даже если его ноги короче в 99 раз, чем раньше, и он может увидеть намного больше лягушачьими глазами. Хах. — Он мог зависнуть с какой-нибудь девчонкой, я думаю, — говорит Луи спустя пару минут, голос тихий и неуверенный, а глаза Гарри широко распахнуты. — Но он не делал этого довольно-таки давно. Боже, я надеюсь, что он не там, где я предполагаю. Гарри задаётся вопросом, как сказать слово «Почему?» по-лягушачьи. Вместо этого, он прыгает в ладони Луи, смотря на него, но Луи не обращает много внимания на него: просто кусает нижнюю губу зубами и хмурится. — Я так давно никого не ревновал, — мягко говорит он, всё ещё смотря вокруг, если вдруг кто-то пойдёт по лестнице. — Мне не нравится чувство ревности. Гарри хмурится и высовывает свой язык, облизывая палец Луи благоговейно. Это имеет свои последствия — Луи визжит и роняет его, и в этот момент Гарри думает: «Я умру лягушкой, а мой лучший друг — любовь всей моей жизни — убил меня», пока он не приземляется на свои лапки. Есть свои плюсы быть лягушкой, должен он признаться. — Блять, — говорит Луи, наклоняясь, чтобы взять его на руки снова. Вот один из плюсов — Луи никогда раньше не носил его на руках и он думает, что будет скучать по этому, когда снова станет человеком. Он трётся своей щекой о ладонь Луи и квакает, удовлетворённый ситуацией. — Ты в порядке? То есть, ты выглядишь в порядке, но... Прости. Он квакает, тем самым говоря, что всё нормально. Луи всё ещё выглядит обеспокоенным. Возможно, он не понимает его. Ну и ладно. Не каждый человек знает все языки. Он остаётся в холодных руках Луи около часа, наблюдая за тем, как Луи обыскивает всё общежитие сверху-донизу, прежде чем возвращается в свою комнату, выглядя победителем и безумно очаровательным. Гарри не знает никого с таким огромным количеством татуировок, кто мог бы выглядеть так мило, но опять же, Луи в основном молчит по отношению к нему всегда — холоден как лёд — поэтому это не то, что он знал раньше. — Ты думаешь, что я преувеличиваю, не так ли? — говорит он Гарри, соединяя свои бёдра и кладя на них Гарри. Мозг Гарри перестаёт работать на мгновение, прежде чем он устраивается на мягких ногах — это то, из чего сделаны мечты. — Но, чёрт, проблема в том, что это не похоже на Гарри. Он никогда не делал такого раньше. Он... — Луи поглаживает двумя пальцами бок Гарри, хмурясь, затем пожимает плечами, симулируя беззаботность. — Он никогда бы не сделал этого со мной. Чёрт, он прав, Гарри не сделал бы этого никогда. Гарри прекращает наслаждаться касаниями Луи и хмурится, внезапно чувствуя небольшую грусть. Ему не нравится эта новая сторона Луи, но это только потому, что он знает Луи не таким, каким он бывает обычно. Он квакает. — Боже, — говорит Луи и качает своей головой, прежде чем кладёт Гарри на подушку и сворачивается под одеялом. Они снова в кровати Гарри и есть огромный список вещей, которые Гарри делал бы, будь он человеком прямо сейчас. Например, он обернул бы свои руки вокруг талии Луи вместо того, чтобы лежать около лба Луи. — Спокойной ночи. Спойлер: это далеко не спокойная ночь.*
По большому случаю, воскресенье Луи состоит из учёбы, гляделок в окно, поедания оставшихся конфет, что купил ему Гарри, осматривания коридора, просмотра фильма «Капитан Америка 2» на ноутбуке и проверки входящих звонков, сообщений и почты на своём мобильном. Это довольно-таки печально, если быть честным. Гарри наблюдает за тем, как Луи спит в течение восьми часов, не моргая своими выпуклыми глазами. Понедельник; Луи просыпается рано, выглядывая в окно, заглядывая в коридор, затем проверяя свой телефон, прежде чем, тяжело вздохнув, принимает душ. У Гарри занимает некоторое время, чтобы спрыгнуть с кровати и отправиться на поиски мёртвых жуков, которые могли накопиться здесь за год, что они жили тут — они двоё молодых парней, ладно? — и, высунув язык, жадно поглощает их. Мелкие насекомые намного приятнее на вкус, когда ты лягушка, а не один из несчастных жертв своевольного кошмара Луи. Луи выходит из душа спустя какое-то время, но в этот раз обёрнутый в полотенце; он повторяет трёх шаговую процедуру, затем сушит волосы и одевается. После закидывает учебники в сумку и свой рабочий фартук поверх всего, прежде чем натягивает джемпер Гарри и бросает задумчивый взгляд на Гарри. — Я не знаю, должен ли взять тебя с собой в класс, — нерешительно говорит он, натягивая очки выше. Гарри квакает и решает всё за него; прыгает, цепляясь за джемпер, после чего забираясь к нему на плечо. — Эм, ладно. Но веди себя тихо, ага? Как ни странно, но ты в этом очень хорош. Он говорит: «Я всё ещё не дал тебе имя, я даже не думал об этом», после того, как закрывает дверь комнаты и спускается вниз по коридору. Гарри квакает; ну да, вообще-то нет имени. — Я думаю, что буду называть тебя Гарри. Ты чем-то похож на него. Гарри не уверен, хорошо это или нет. Луи встречается с Найлом, Зейном и Лиамом на полпути к главному зданию университета. Он смеётся, кивая, когда Найл спрашивает: «Могу я погладить Гарри?». — Он чем-то похож на Хаззу, — говорит он, удивляясь и поглаживая Гарри по гладкой голове. — Ты хочешь оставить его? — Я не уверен, что делать с ним, правда, — говорит Луи. — Всё, что я знаю, — это то, что тебе придётся следить за ним, чтобы он не произнёс ни звука во время учёбы, — строго говорит Лиам, и Луи закатывает глаза, рукой держась за Найла. Гарри квакает, когда прыгает в уже знакомые, маленькие и холодные руки. — Хорошо, пап, — саркастично говорит он, обнимая одной рукой Зейна за плечи и кладя Гарри в карман своей кофты. Гарри квакает в разочаровании; занимает какое-то время, чтобы он смог головой приоткрыть карман кофты. Он ведёт себя тихо в начале урока, но дальше ему становится скучно. Сегодня Луи действительно слушает всё, что говорит профессор, поэтому он, выбравшись кое-как из кармана, прыгает на скамью, осматриваясь вокруг. Лиам сидит рядом с Луи, поэтому Гарри высовывает свой язык, позволяя ему прикрепиться к бедру Лиама. Лиам кричит. — Блять, — взвизгивает Луи, прежде чем смотрит вниз, туда, где Лиам держит руку над своим бедром, после бросая взгляд на Гарри. — Вот чёрт, — его рука опускается вниз, чтобы ударить его, и за долю секунды это решение, возможно, не самое хорошее из всех решений Гарри: он как можно дальше отпрыгивает от него. — Вернись! Гарри прыгает настолько быстро вниз по партам, насколько это возможно, и вскоре весь класс кричит, вставая со своих мест и взбираясь на столы — ну, или история о том, как Луи гоняется за Гарри. Профессор находится в бешенстве и, как только Луи ловит Гарри с громким криком, который был совершенно неприемлем, его отстраняют от учёбы на весь оставшийся день. — Это было вовсе не тихо, — шипит он Гарри в метро. Он сидит в относительно тихой части в конце вагона; возможно, они направляются в ресторан. — Я разочарован в тебе, Гарри. Гарри смотрит на него со страхом, когда сердитый взгляд Луи сменяется на что-то душераздирающее. — Я чувствую то же самое по отношению к Гарри, так что да. Не падай духом, паренёк. Я, возможно, вымещаю всю свою злость на тебе, и я извиняюсь за это. Гарри скромно квакает и, когда Луи мягко улыбается ему, это похоже на то, что на этот раз он слышит, что всё будет в порядке.*
— Луи, — говорит Пол в особенной только для Луи степени раздражительности и недоверчивым голосом. — Луи, ты не можешь приносить на работу лягушку. — Почему? — спрашивает Луи и Гарри с гордостью думает: «Вы слышали этот удивительный аргумент? Мой мальчик». — Я положу его в карман своего фартука, он никому не помешает. — Найл рассказал мне, что произошло сегодня на уроке. Нейтральное выражение лица Луи даже не дрогнуло. — Он точно всё рассказал? Здесь точно должен быть какой-то сценарий, но, тем не менее, это была всего лишь досадная ошибка. Пол, возможно, понял, что нет смысла спорить с Луи больше; он проводит рукой по лицу и вздыхает почти страдальчески, прежде чем прижимает два пальца к вискам с обеих сторон. Обычная реакция на любой спор с Луи. — Клянусь, если ты или лягушка принесут какие-то проблемы- — Я? Проблемы? Хиггинс, вы путаете меня с кем-то, определённо, — говорит Луи, а Гарри квакает, тем самым смеясь. Луи хватает свой блокнот с прилавка и разворачивается. — Теперь, если вы закончили свой бесполезный монолог, мне нужно накормить семью итальянской едой. Пол стонет, когда Луи уходит в зал, а Гарри улыбается сам себе, смотря вверх, пока Луи принимает заказ семьи, состоящей из трёх человек. Не важно, насколько сумасшедшим он бывает день ото дня, он действительно очень дружелюбный с клиентами, каждый может это заметить; к тому времени, когда он уходит от столика, двое детей женщины влюбились в него по уши, и он убеждает их купить закуску. Превосходный. Зейн, Лиам и Найл приезжают час спустя, и Гарри засыпает на какое-то время; когда он просыпается, Луи уже развязывает свой фартук, вытаскивая Гарри из кармана. — Луи? Я могу поговорить с тобой? Гарри сонно моргает, замечая, что Луи кивает, и Пол ближе подходит к нему. Он быстро наклоняет голову, хмуря брови и медленно произнося: — Ты не знаешь, где Гарри? Он не появлялся сегодня и я не получал сообщения от него, что он не сможет сегодня прийти. Луи хмурится. — Странно, не так ли? — спрашивает он. — Но я так же понятия не имею, простите. Пол хмурится, взгляд выражает сомнение, прежде чем он вздыхает и гладит Луи по плечу. — Хорошо поработал сегодня, — говорит он наконец и Луи слегка улыбается ему в ответ. — Спокойной ночи. — Вам тоже, сэр, — говорит он, прежде чем кладёт Гарри на стол. Он складывает фартук в портфель и надевает джемпер и, когда он выходит на улицу, он начинает дрожать. Гарри смотрит вверх, наблюдая за тем, как снег падает с тёмного неба. — Боже, Гарри любил зиму. Гарри квакает, и Луи ахает, оборачивая ладони вокруг него в виде купола. — Вот дерьмо, ты, наверное, замёрз, да? — он кладёт Гарри в карман кофты и сверху застёгивает джемпер, похлопывая через слой материала. — Не волнуйся, мы идём домой. Дом. Гарри действительно скучает по этому месту.*
Гарри обнаруживает себя сидящим на стопке книг в освещённом кабинете на следующий день, наблюдая за Луи, Зейном, Найлом и Лиамом, которые что-то печатают на своих ноутбуках и разговаривают о том, у кого с кем был последний раз секс. — Да, — говорит Найл. — Она мне отсосала, а я вернул ей должок, — он ухмыляется, когда говорит это, а Лиам стонет, толкая его. Найл смеётся и успевает отклониться, смотря на Луи. — А ты, Лу? — Вау, — говорит Луи, почёсывая затылок своей ручкой. — Я даже не помню? — Найл снова хихикает, и он улыбается в ответ. — Эм, ну, два месяца назад, я думаю, на какой-то вечеринке. Парень был очень горяч, но я не помню, как его звали. — Ты помнишь, что он был горяч, но не помнишь его имени? — говорит Зейн с небольшой улыбкой на лице, шевеля своими бровями. — Шлюшка. — Отвали, ты вообще состоишь в отношениях, — хмурится Луи, слегка ударяя его ручкой. — Он был первым человеком, который трахнул меня сзади и... да, Лиам, я знаю, что это было чертовски глупо с моей стороны позволить ему сделать это, но это было слишком горячо и я был слишком пьян, понятно? — Это всё ещё чертовски глупо! — восклицает Лиам. Гарри превращается в чёртову зелёную лужу ревности; Луи никогда не рассказывает ему все подробности его половой жизни. — Это же опасно! Ты мог заработать какую-нибудь болезнь, мог забеременеть, Лу, а ты даже не знаешь его имени! Луи закатывает свои глаза. — Боже, Ли, тогда-то я знал его имя, пойми это. И быть беременным не звучит как проблема, ты знал? Найл приподнимает брови в удивлении. — Я думал, что ты не этот тип парней, Лу. Луи пожимает плечами. Гарри возвращается из растёкшейся лужицы в своё нормальное состояние и теперь внимательно всё слушает. — Ну, раньше я был не таким, да? Но сейчас я не думаю, что стал бы возражать против этого, если бы я был с кем-то, кто мне действительно нравится. Кого бы я действительно любил. Гарри правда нужно стать человеком снова. — Если бы ты был с Гарри, — говорит Найл, и Гарри клянётся, что щёки Луи слегка порозовели. — Да, — говорит он спустя секунду, почёсывая щеку. — Да. Гарри правда нужно стать человеком прямо, блять, сейчас. Он квакает и спрыгивает с книг, прыгая к выходу в надежде на возвращение своей дорогой жизни за пределами библиотеки. Девушка как раз входит внутрь библиотеки и двери распахиваются позади неё; он не упускает свой шанс и хватает всего несколько секунд, прежде чем он становится лягушкой парашютистом. Он прыгает вниз вдоль тротуара по небольшому слою снега, пока не добирается до центра, а затем продолжает свой путь до того магазина, где они с Найлом покупали конфеты. Он высовывает свой язык и оборачивает его вокруг дверной ручки, заставляя её открыться, и запрыгивает внутрь. Он громко квакает, когда останавливается перед кассой, и Кэролайн наклоняется, улыбаясь, когда видит его. — Ах, — говорит она. — Ты наконец-то понял, в чём дело. Я ждала тебя. Он снова квакает, намного взволнованнее, умоляюще, и она хихикает, выходя из-за кассы и хватая его на руки, после чего ставя на прилавок. — Ты действительно стал лягушкой, — говорит она, приподнимая брови, и он квакает. — Хорошо, Ваше Великодушие, вы нетерпеливы. Он смотрит, как она облокачивается о прилавок, скрещивает руки на груди, тепло и любяще улыбаясь. — Ты не должен искать помощи у меня, Гарри, дорогой, — говорит она. — Неужели ты никогда не читал сказки?*
Чёрт возьми, поцелуй настоящей любви. Он на самом деле немного злится сам на себя, потому что не подумал об этом раньше. Он прыгает обратно в кампус настолько быстро, насколько можно, но прыгать стало труднее, с тех пор, как на улице потемнело. Он успел добраться: Луи ещё не спит, что, конечно же, ему на руку. Он бы начал плакать, если бы ему пришлось вместо своей сказки пройти через сказку «Спящая Красавица», но он не уверен, могут ли лягушки плакать. Он замедляет свой темп, как только оказывается в общежитии, пытаясь отдышаться. Луи снова укутан в его одеяло на его кровати, бутылка пива находится в одной руке, веки приспущены, а взгляд устремлён в стену позади стола. Он квакает, прыгая на кровать, и Луи тихонько ахает, когда видит его. — Ох, я думал, что ты тоже меня бросил, — говорит он, голос хриплый и медленный. Он вытягивает руку, слегка поглаживая Гарри под подбородком. Они закрывают глаза и это кажется очень странным, правда; Гарри смотрит, как он делает ещё один глоток пива, икая. — Боже, я скучаю по нему так сильно. Я... Я очень люблю его. Когда Луи смотрит вниз на него, его глаза красные и слегка опухшие. Гарри не знает, как проделать всё это, поэтому он просто... вытягивает свои губы. Он, возможно, выглядит настолько же смешно, насколько он себя чувствует, потому что Луи фыркает, наклоняясь и бормоча: — Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, лягушка Гарри? Он хочет этот чёртов поцелуй — и он получает его. Быстрый поцелуй и, по большому счёту, это только потому, что Луи пьян, ему грустно и он не знает, что он делает. Секундой больше и Гарри мягко касается тёплой щеки Луи, свободной рукой хватаясь за его талию и прижимая ближе к себе, их рты открыты, бутылка пива падает на пол, закатившись под кровать, а рука Луи зарывается в футболку Гарри. Они отрываются друг от друга, когда чувствуют удовлетворение и головокружение, и Гарри перемещает свою руку с щеки на затылок, сталкиваясь лбами. — Поверить не могу, что ты думал, что я тебя бросил, — шепчет он, затаив дыхание, и Луи улыбается, тяжело дыша. — Здесь больше смысла, чем думать о том, что ты стал лягушкой, — шепчет он в ответ, закрывая свои глаза и сладко улыбаясь. Гарри качает своей головой и наклоняется ещё ближе, насколько это возможно, целуя его в уголок губ. — По правде говоря, love, не больше.