Wait

      Весь кабинет словно заключен в кольцо: пропитан духотой и невозможно вырваться. Как назло кондиционер решил, что с него хватит аккурат в середине лета. Холодная вода не спасает положения, а небольшой вентилятор гоняет воздух по комнате с характерным жужжанием. — Они копают что-то. Пытаются понять, что за доки тебе передали, — говорит Намджун, подмахивая отчетом, — Хиджун слил всю информацию подчистую, так что надо быть осторожнее. — А он откуда узнал? — Чонгук вздергивает бровь и смотрит напряженным взглядом. — Тайна под семью печатями. Никто не знает.       Чон отводит взгляд к окну, за которым кипит яркая жизнь, со всем прилагающимся. — Ладно, плевать. Пока займись переводом оружия, а дальше будем решать проблемы по мере их поступления.       Намджун кивает ему, незамедлительно покидая кабинет.       Происходит что-то странное и не дающее покоя. Только выделяет из общей массы новую ветвь, которая не облегчит положения. Чонгук коротко вздыхает и берет в руки недавно принесенный отчёт, надеясь не сплавиться под жаром удушающей атмосферы. Буквы сплетаются в одно нехарактерное месиво, что и слова не разобрать.       И как в таком состоянии потом отчитываться перед Юнги? Тот не терпит, когда подчиненные мямлят: ему необходимо коротко и по делу. Чонгук залпом выпивает воду из стакана, слегка жмурясь от того, как от холода свело зубы, и вновь принимается за работу. Благосклонность главы заслужить просто — надо четко выполнять свою работу, а Чонгук по-другому и не может. Поэтому раскрывает ещё несколько грузных папок с необъятным количеством документов и принимается за них. ___       Чон не обращает внимания на вошедшего гостя, а лишь продолжает усиленно выводить на бумаге информацию, пока на его плечи не ложатся широкие ладони и ощутимо сдавливают. — Всё никак не можешь отвлечься? — интересуется чуть хрипловатый голос прямо над ухом. — А ты всё не знаешь, чем себя занять? — вторит Чонгук, откладывая ручку и поворачивается к незваному гостю. — Или кем? — улыбается совсем без намека Тэхён и усаживается на колени к Чону. Парень утыкается в губы обманчиво доверчиво, но отстраняется мгновенно, чтобы расстегнуть верхние пуговицы на рубашке и прижаться к шее, мягко ведя губами, слизывая едва солоноватый привкус пота с горьким одеколоном. — Ты не вовремя, мне надо работать, — отвечает Чонгук и противоречит своим же словам, сжимая аппетитные ягодицы. — Нет.       Вот так просто и целует внезапно, обезоруживая. Знает ведь, как действовать надо. Чон старательно цепляется за остатки здравого ума, но Тэхён сдвигает рамки — скользит языком во рту и не ответить очень трудно, так же как и оторваться от Тэхёна. А тому только в радость.       Чонгук расщедривается на поцелуи, расстегивая штаны Кима и пробирается рукой под, сжимая полувставший член, Гук замечает, как Тэхён голову запрокидывает, томно выдыхая. Он ведет рукой, получая в ответ крепкую хватку на плечах от цепких пальцев.       Тяжелый воздух давит. Они сгорают заживо, отдаваясь полностью родному безумию, позволяя сделать свой ход. И всё вдруг неважным становится, теряет краски. Недописанный отчет летит на пол вместе с докладами и, немного погодя, в полет отправляются брюки.       Тэхён полностью откидывается на стол, смотрит на Чонгука сквозь и тянется к нему, притягивает ближе. А Чон губами исследует линию челюсти, мягко кусает мочку уха, вызывая грудной стон и табун мурашек. Яркий вкус мятной жвачки, с которой не расстается Тэхён, горчит на кончике языка.       Движения доведены до автоматизма: Ким выгибается в спине, когда в него на пробу проталкиваются два пальца, а Чонгук усмехается, ведь Тэхён явно знал за чем шёл. Поэтому, не боясь, входит настолько глубоко, что Тэхён не в силах вымолвить и слова: он только призывно закидывает руки на шею и обнимает ногами за талию, чтобы совсем близко.       В голове проскальзывают бесчисленное количество мыслей и каждая о Тэхёне, который, не боясь, стонет в голос, смотрит доверчиво и двигается ему навстречу. Только это доверие вызывает прилив необъятной нежности, выливается в плавные поцелуи туда, куда дотянется, а искры сверкают в глазах тёплого шоколада напротив и Чонгуку самому хватает немного, чтобы вознестись до небес, получая всё и сразу. — Может зайдешь сегодня? — предлагает Чонгук, когда они более или менее одеты. Тэхён сидит в его кресле и поправляет взлохмаченные кудри, пытаясь скрыть отчаянные признаки их времяпровождения. Но потом плюет на это и возвращает взгляд Чонгуку, принимая стакан с водой. — На вряд ли, — произносит он, отпивая немного. Тэхён поднимается со своего места, смотрит прямо в глаза и обнимает крепко-крепко, — Мне пора.       И уходит так же внезапно, как и появился. ___       Дни не радуют разнообразием: постоянная работа с поручениями Юнги и подготовка к перевозке оружия, которое после большим сбытом уйдет в какие-то организации. Чонгук не успевает следить за календарем. Он жарится в душном кабинете, а под вечер раскрывает окно, когда город утопает в сумерках, позволяя легкому ветру привести в порядок загруженное сознание.       Тэхён не появляется ни на пороге квартиры, ни кабинета.       Когда тоска начинает грызть изнутри, Чонгук набирает Кима, стоя на кухне своей квартиры, освещённый ярким закатом. Один Тэхён всегда действовал получше всяких успокоительных и Ким умело этим пользовался, но не в этот раз. Эффект был совершенно противоположным — Тэ не берет трубку. Не принимает звонок, подумать только, даже после четвертой попытки. Чонгук мягко недоумевает, но старается не обращать внимания. В голове проскальзывает мысль о том, что вполне возможно его опять отправили по поручению в Китай. Вот только непонятное волнение не давало покоя.       Дни совершают свой непрерывный цикл и Чонгуку не остается ничего, кроме как смириться. Но когда через пару дней Намджун интересуется, где пропадает его благоверный, он не может ничего ответить. Становится в разы хуже. Вереница неспокойных суждений не дает спать.       Чонгук никогда особо в любовь не верил. То, как о ней красиво отзываются, как показывают в фильмах и книгах, используя красочные эпитеты. Ничего из этого никогда не сможет в полной мере передать то, что он чувствует к Тэхёну. Их отношения — это яркая карусель из чувств, где нет слова «люблю»: вполне хватало одних взглядов. Каждый вдох одухотворен и посвящен только одному человеку из-за которого в голове нет ни одной лишней мысли — все о нём.       Искренний взгляд, мягкие губы и всё вдруг становится таким песочным, едва ощутимым. Он и ускользнул от него так же, по ветру — плавно и незаметно.       Когда к себе вызывает Юнги, по голосу сквозит ощутимый гнев и Чон заведомо ощущает бурю. Воздух наэлектризован: вдохнешь и разряд в 220 обеспечен. Удара прямо с порога он никак не ожидает, только и может, что удивленно смотреть на Юнги. Но босс словно не замечает ничего: хватает за грудки и со всей дури припечатывает своего подчиненного к двери. — Он слил договор! — разъяренно кричит он, встряхивая Гука, — Полностью всю нашу кропотливую работу, переведя в дополнение большую часть кокаина в подарок. А также размазал по стенке мозги Квона, помахав на прощание ручкой!       У Чонгука уходит несколько долгих секунд на то, чтобы понять, что говорит Мин. Парень неотрывно смотрит в потемневшие от злости глаза и чувствует, как предательство горчит похуже мятной жвачки. — Он не мог.       Юнги встряхивает его ещё раз и резко отпускает. — Не хочу тебя огорчать, но, — говорит он приторно, — у нас потерянные миллионы, убитый товарищ и предательство, — на последнем слове интонация полностью меняется: в голосе абсолютная сталь, что не пробиться, — Из-за того, что ты не смог уследить за своей сукой, мы сейчас в таком дерьмовом положении. Произошедшее на твоей совести, значит и разбираться с этим будешь ты. А теперь съеби и дверь закрой с той стороны.       Чонгук скрывает взгляд под густой тёмной челкой, ощущая, как рана на губе ощутимо саднит. ___       Мыслей нет, а в голове всё никак не укладывается. Изнутри холодит до самых костей, потому что с каждой новой информацией, с каждым взглядом захлестывает всего холодным океаном. Тэхён казался слишком мягкотелым и много раз доказывал это. Но все воспоминания сгорают в общем котле и непонятно, как арктическим холодом не задуло. Чонгук старательно подкладывает в костер дрова, стирая чёрными разводами пепла каждую улыбку.       Когда выясняется, что оружие импортировали другие (те, кто никак не должен был получить на это право), Чонгук покидает просторы своего кабинета, не в силах вытерпеть всего, а жужжание починенного кондиционера раздражает до нервного тика.       В каждой части его маленького пространства полно Тэхёна: стены впитали запах, который незаметен посторонним, а на столе словно остались отпечатки прикосновений, опаляющие сознание воспоминаниями. Только вот весь он впитал куда больше. Чувства отпечатались не просто сердцем — забрались сокровенно, как какое-то жирное пятно, которое не стереть с кипельно белой футболки.       Чон чаще выезжает по поручениям, пытается свести убытки к минимуму, восполняя утрату. Мин ещё не успокоился и как будто специально дает наводку на двух человек, которые позволяют себе много. Разобраться с ними не составило труда — получать практически садистское удовольствие от созерцания того, как изрезанные мужчины мычат в какую-то грязную тряпку, надеясь на то, что их оставят в живых — как минимум смешно. Но Юнги не просто так дает подобные поручения, готовит и подгоняет.       Чонгук может спокойно расправиться с предателями, но представлять на их месте Тэхёна — выше его сил.       Топиться в сигаретном дыме стало привычным делом. Он запер себя в клетке, ничуть не противясь. Чон старательно прячет всё, но страх накрывает с головой. Одна мысль о том, что Тэхён будет лежать перед ним бездыханной куклой, доводит его до предела. Ему осталось совсем немного.       Два противоположных чувства безбожно противостоят друг другу: долг перед синдикатом и невообразимая гамма чувств к Тэхёну. Выбор трудный, но он слишком быстро сдается, склоняется к такому родному, что все его поступки перечеркиваются.       Образ словно отпечатался внутри, а Чонгук надеется, что больше никогда его не встретит, чтобы не совершать свой окончательный выбор. ___       Чонгук сидит в машине, сложив руки на руле и совершенно не имеет никакого желания подниматься в квартиру. День выдался напряженный, а новости о том, что лавочку с оружием перекрыли громкой перестрелкой и потерей жизни практически всей составляющей группы нисколько не радовала. Тэхён был с ними и теперь становилось страшно.       Чон не умеет жаловаться. Он в принципе взрослый не по годам, только иногда так хочется снова стать маленьким мальчиком, который ничего не смыслит в оружии и наркотиках. Запоздалая мысль о том, что стоило всё-таки идти учиться, не покидала его мысли в последнее время.       Короткий звук пришедшего сообщения не привлекает внимания, пока он не замечает фотографию адресата. Сердце падает вниз. Всего лишь знакомый адрес заброшенного амбара, который использовался как склад, но в данный момент пустует. Чонгук бывал там раньше: присутствовал на первом допросе неизвестной личности и впервые там же встретил Тэхёна (тот был по поручению с Намджуном).       Как иронично: всё закончится там, где и началось.       Чонгук гонит по ночному шоссе, не ощущая боли в голове. Мысли потоком прорвались и решение, которое им необходимо практически принято. В голове мелькают истории, незначительные тогда, но такие цепляющие сейчас, что чувства все в труху стираются. Почему они не могли жить моментом? Почему не говорили пресловутых «люблю», чтобы хоть как-то объяснить свои чувства? Тэхён всегда твердил, что «чувствует» Чонгука и это казалось в разы сильнее.       Их момент давно упущен. Безвозвратно.       Заворачивая в непроглядную темень бугристой дороги, Чон ощущает, как сердце бьется о грудную клетку, словно пытается раскрошить. Чонгук забирает из бардачка пистолет, с заряженным магазином и выходит из машины. Тяжелые шаги отдаются гулом в голове.       Двери амбара широко раскрыты, словно приглашая званного гостя. Тусклый свет виднеется, а решимость тает с последним шагом. Он сильнее сжимает в руке рукоятку и настраивается. — Почему не заходишь? — звучит басистый голос эхом из здания.       Контрольный.       Чонгук несдержанно шагает, хочет его увидеть. Когда он оказывается в просторном помещении, замечая прямо по центру Тэхёна, то делает ещё несколько шагов и останавливается.       От вида такого Тэхёна не просто пожар внутри — адовое полымя поднимается, опаляя. Спертый воздух невозможно вдохнуть.       Он так давно его не видел и теперь впитывает образ, отпечатывая в себе его всего. — Чего ты ждешь, Чонгук? — говорит Ким, подходя ближе. Он не боится. Всё что необходимо — он сделал. Ким смог сохранить синдикат, смог устранить предателя и плата за это не такая большая — его жизнь не стоит ничего, если он будет повержен от рук Чонгука, — Я — предатель. Меня надо устранить.       И напоминание бьёт по голове, смешиваясь со всем тем, что связывало их всё это время. Чон поднимает руку, направляя дуло пистолета прямиком на Тэхёна, снимая с предохранителя, только рука предательски трясется. Все проведенные вместе годы проносятся перед глазами и сам Тэхён — такой открытый перед ним. Тот самый Тэ, который всегда был рядом, который помогал, научил чувствовать.       «Не могу» — проносится яркой строчкой в голове и оружие падает на землю, отдавая глухой стук взамен. В горле стоит ком и сказать ничего не получается, как бы ни хотелось. Все обещания, которые он выстраивал в своей голове пали только от одного вида. Чонгук заведомо знал, что так произойдет, как бы старательно он ни пытался убрать из головы такой поворот событий.       Тэхён медленно подходит к Чону и наклоняется поднимает упавшее оружие и смотрит с толикой огорчения и чего-то еще. — Ты и правда дурак, до самого конца, — негромко усмехается Тэхён, смотря на оружие в руке, — Даже зная, что если ты не убьешь меня, то я убью тебя.       А Чонгук понять не может, что происходит, отдаленно вспоминая прошлое, когда только всё закрутилось. Их личная клятва, когда Ким сказал что-то подобное и Чонгук ощутил какая это правда. Не будет Тэхёна — не будет его самого.       Ким наводит пистолет в сторону, прицеливаясь и одобрительно кивает. — Чонгук, вернувшись, ты должен им передать, — более низким тоном говорит Тэхён и улыбается совсем открыто, не свойственно к данной напряженной ситуации, — «Я уничтожил предателя».       И приставляет дуло пистолета к виску. — Хён?.. — хрипит Чонгук, смотря на него с ужасом. Тот самый необходимый шаг, который стоит сделать сейчас, становится невозможно. Ком образовался в горле, не давая и шанса на вдох. — Чонгук-и, — шепчет он, опуская веки в аккурат как по щекам вниз скатываются две ровные кристально чистые дорожки, — Я люблю тебя.       Выстрел заглушает всё оставшееся вокруг.