Пленник

      Бывает такое небо, что трудно взгляд оторвать, особенно, когда это небо дают увидеть раз в месяц. Уже прошло десять лет, как я стал пленником. Моя свобода кончилась на кладбище в конце четвёртого курса, когда я вместе с Седриком Диггори дотронулся до Кубка Огня.       Конечно же, я не смог победить Тома Реддла — того, чьё имя боится произносить вся магическая Британия. Он возродился с помощью моей крови, ха, в самом заклятом враге течёт моя кровь, не это ли насмешка судьбы? Вся моя жизнь — это чья-то злая шутка. Я думал, что он меня убьёт, и это будет моим освобождением, потому что я очень устал быть мальчиком-который-выжил, но враг решил по-другому.       До сих пор не знаю, почему я жив? Зачем я Тому Реддлу? Я вот уже 10 лет сижу в комнате без окон, и только в последнюю пятницу каждого месяца мне дают возможность посмотреть на ночное небо, какое число — столько и минут. Хорошо, что это последняя пятница, а не первая. Ведь я, как минимум, буду видеть прекрасное небо 23 минуты, а если повезёт то и 31. Отсчитывать дни — стало смыслом моей жизни, хотя мне и не нужно было себя утруждать, так как на одной из стен есть отсчётные часы, сколько часов, минут и секунд осталось до следующего сеанса.       И больше ничего. Вообще ничего. Ко мне не приходили, просто в определённое время появлялась еда, и в указанное время потолок становился прозрачным. В комнате, помимо кровати, был туалет и умывальник, в котором раз в неделю появлялась горячая вода на 15 минут. Будто курорт для пленника, конечно. За 10 лет я ни разу не увидел человека, никто со мной не разговаривал.       Где-то на втором году моего существования я пытался убить себя, но из этого ничего не вышло, так как с моим телом происходит что-то странное, а если подробнее, то, когда в моём теле фиксируются отклонения, опасные для жизни, меня приковывают к кровати, пока показатели не становятся нормальными, нормализуя их магически.       Убить себя голодом не получилось, задушить тоже, так как я просто физически не могу себе это позволить, зарезать нечем. Так что после всех попыток я понял, что это бессмысленно. Я плакал, смеялся, бился о стены, просто лежал целыми днями, качался из стороны в сторону, мучительно медленно сходил с ума. Мне хотелось лишь одного — освобождения. Но его не было…       В какой-то момент я начал разговаривать сам с собой, а, может быть, я надеялся, что меня хоть кто-то слышит, ведь должен кто-нибудь следить за мной? Я просил хоть как-нибудь связаться со мной, хоть что-то изменить в моём расписании. Но молчание было моим ответом…       Тишина… Тишиииинаааа… Т.и.ш.и.н.а… Так 10 лет. Замкнутый круг, из которого вырваться мне не под силу. Ещё 35 минут и 16 секунд, а потом я могу посмотреть на звёзды, если небо ясное, или на облака, которые плывут, куда им хочется. Хочу стать облаком, чтобы тоже уплыть из этого места, и пусть я просуществую в таком виде не очень долго, зато исчезну свободным. А может быть не надо, не надо этого всего. Хочу просто темноту, и чтобы никакие мысли не посещали меня. Дайте просто умереть!!! — Разве я много прошу!? — уже вслух кричу я.       Мне не хватает воздуха, стены давят на меня, но мне кажется, что сегодня особенный день, всё-таки юбилей. 29 минут и 57 секунд. Столько до решающего момента. Я решил, что в любом случае я сделаю то, о чём думаю вот уже 6 лет, только вот гордость и упорство не позволяли. А теперь они иссякли. Что стоит гордость и упорство, когда ты совсем один. К чёрту! К чёрту! Я хочу умереть хотя бы физически свободным, а не в этой ненавистной комнате. Пусть я буду связан обязательствами или клятвой, пусть моя душа станет чёрной, а в голове будет пустота, но я буду вдыхать свежий воздух, буду смотреть на мир не раз в месяц, а каждый день, сколько пожелаю.       23 минуты и 27 секунд. Закрываю глаза и пытаюсь нормально дышать, сердце бьётся как сумасшедшее, кусаю губу. Я решил — значит сделаю. Лежу в ожидании, смотря на потолок, скоро, совсем скоро решится моя судьба. Осталось семь секунд, шесть, пять, четыре, три, два, пора… —Ты ведь слышишь меня, — говорю вслух, смотря в небо. — Знаю, что уже много лет прошло с нашей последней встречи. Я… Я хочу… Хочу заключить сделку… Что угодно в обмен на свободу… Хочу выйти из этой комнаты и знаю, что это в твоих силах. Что угодно, Том… — на этом меня прижало к стене, впервые на мои слова среагировали, нужно перевести дух. Судорожно дышу, мне… Я могу выйти!!! Главное правильно излагать свои мысли… — Что угодно, — говорю шёпотом, а потом громче. — Я буду, кем ты захочешь, буду делать, что хочешь. Скажешь не дышать — перестану. Ты уже сломал меня, втоптал в землю и размазал по стенке. Моих гордости и упорства нет, а любовь... Я забыл, что это такое. Помню, что были когда-то важные моему сердцу люди, но человеческая память не долговечна. Том, всё что угодно… — Мне причинили боль свои же слова, но Рон и Гермиона поймут меня, а если и нет, то уже всё равно. Больше ничего не существует, я или останусь здесь, или стану живой куклой. — А если я попрошу убить друзей? — моё тело содрогнулось, я отвык слышать чужой голос, почему-то я ожидал услышать шипящий голос, но он был бархатным и молодым. — Всё, что угодно, — покорно сказал я, всё же надеясь, что до этого не дойдёт, а если уж случится, то я смогу умереть. Я знаю, что друзья не смогут простить моё предательство, особенно Рон, так что там уже дело техники, главное — вовремя подставится под удар. — Врёшь, — Том сказал это с усмешкой, а не со злобой. Почему-то я был уверен, что это именно Реддл. — Я ведь и правда могу приказать сделать это. — Так прикажи, — я закрыл глаза, мне подойдёт любое освобождение. Если бы хотел жить, то остался бы тут, а смерть — это благодать. — К сожалению, мне это не нужно, — голос стал наигранно грустным. — Что? — порывисто спросил я. — Что тебе нужно? — Что мне нужно? — насмешливо. — Дай подумать? — Всё, что угодно, — начал причитать я, будто слова эти были моей молитвой. — Всё, что угодно, всё, что угодно… — А сможешь ли ты дать мне, что я хочу, Гарри? Вдруг это для тебя невозможно? — такое чувство, словно он играет на моём отчаянии, хотя он имеет право. — Я сделаю невозможное возможным. — если честно, я сам не верил своим словам. — Запомни, ты сам это сказал, — с этими словами предо мной появился человек, он парил в воздухе, нависая надо мной. Его внешность была отдалёно похожа на внешность Тома Реддла из дневника, но отдалёно, потому что стоящий передо мной был прекраснее, чем ночное небо. Его глаза сияли серебряным светом, кожа была бледной, а волосы чёрные как смоль, ему было на вид 30-35 лет. Красоту Тома Реддла можно было назвать дьявольской, так как простой человек не может быть таким… притягательно красивым, будто сама магия породила его. — И ты это делаешь добровольно. — Добровольно, — повторяю за Томом шёпотом, потому что сил не хватает сказать громче. Не знаю, почему я называю его Томом Реддлом, но назвать Волан-де-Мортом не могу, потому что… просто не могу. — Я хочу твою душу, Гарри, — Том прикоснулся к моей щеке кончиками пальцев, по телу растеклась дрожь, как давно я не ощущал прикосновение другого человека. — Я исполню любой приказ, — сглотнул накопившуюся слюну, она стала такой тягучей. — Ты не понял, — тяжело вздохнул он. — Мне не нужна кукла, если бы я захотел, то ты бы был уже как 10 лет марионеткой в моих руках. — Что? Что я должен сделать? — я не понимал, что он хочет. В моей душе затаился страх, вдруг он оставит меня здесь, вдруг я упущу свой шанс. Нет, нет, НЕТ! Этого не должно случиться, всё, что угодно, на всё, что угодно, лишь бы уйти с этого места. — Ты должен отдать мне душу, — его пальцы пробежали по скуле. — Всего-то душу, Гарри… Что для тебя означает отдать душу, Гарри? — Любить, — не подумав, сказал я. — Так значит, полюби меня, — усмешка на лице этого человека смотрится гармонично. — Но… — судорожно дышу. — Как я могу? — Но ты ведь сказал: «всё, что угодно», разве нет? — правая бровь Тома поднялась вверх. — Такая цена за твою свободу. — Я не могу сразу же, — мне нужно время, мне нужно… мне нужно выйти отсюда. — Сразу же — это обман, — шепчет он мне. — Ты ведь не будешь меня обманывать, Гарри? — Никогда, — выдыхаю это слово. — Я никогда не обману тебя. — И никогда не уйдёшь, — слова Тома проникают под кожу, будто забираясь в душу. — Не уйду… — Вот и хорошо, — на этих словах путы ослабевают, и я падаю в руки человека, которому принадлежу. Теперь нет пути назад.       Он берёт меня на руки, я закрываю глаза от страха и предвкушения. Хлопок, и нас нет в ненавистном мне месте. Свобода, так странно, что он освободил меня. Ха, он же и отобрал её, но это уже неважно. Я пообещал, что полюблю… А Гарри Поттер выполняет свои обещания…