Хошикайро но Секай. Асура

      Мало кто знает о том, как именно кланы тренируют свое будущее поколение. Особенно о том, как они обучают и тренируют его в освоении их секретных техник.       Если бы кто-то смог пробраться глубоко в охотничьи угодья клана Нара, а потом еще сумел бы сломить или обойти установленный вокруг полигона барьер – то он бы застал именно эту картину.       На очищенном от травы полигоне, стояла двойка шиноби одетых в стандартную форму чунинов Конохи, а прямо напротив них в одинаковых позах застыла пятерка детей в одинаковых позах со сложенной руками печатью крысы.       Что примечательно – каждый из них носил прическу с собранными в хвост волосами, принимающими самые различные формы – от завёрнутости в бублик, до формы листа.       — Начали! – отдал команду старший шиноби.       — Хидзютсу: Теневой Паралич! – одновременно выкрикнули четверо детей разного возраста, один из них выполнил технику молча. Самому младшему ребенку было шесть лет, его хвостик волос был разворошен и больше напоминал ромашку или другой дикий цветок. Старшему же на вид было лет одиннадцать, и его волосы ровно лежали на спине, пусть и собранными в хвост как у остальных.       После произношения названия техники, их тени довольно быстро вытянулись вперед, стараясь добраться до противоположного конца поляны. Как только тени застыли, в землю у их кончиков врезались кунаи, фиксирующие расстояние, которое смогла пройти техника юных Нара.       — Развеивайте хидзютсу! – после команды, тени учеников послушно вернулись на свое место – подле хозяина.       Самая длинная тень оказалось у десятилетнего парня, учащегося на предпоследнем курсе академии, затем, длина тени шла по убыванию в возрасте и выделялся лишь результат шестилетнего ребенка, техника которого почти не уступала восьмилетнему парню. Последним по результатам оказался самый старший из учебной группы, его тень почти в два раза уступала самому юному ученику.       — Молодцы! На сегодня тренировка закончена, можете расходиться.       Юные Нара тут же поспешили собираться, ведь большинству из них надо было поторопиться в Академию. Вот только самый старший из их числа никуда не торопился, а замер за одним из деревьев, пропустив учебную группу вперед.       — Результаты Амун-куна поразительны. Прошла всего неделя с тех пор как он освоил технику, а по результатам он уже почти догнал Шири. Похоже, у нас еще один гений. – довольно заговорил мужчина с небольшими тенями под глазами.       — Энсуи, почему ты так говоришь, как будто тебя совсем не касается судьба своего сына? – спросил Касуга, совсем недавно получивший полевой патент чунина.       — Честно, Касу, я не знаю, что делать. – по лицу шиноби пробежала тень. – Его техники невероятно слабы, он постоянно сидит в своей комнате, где даже свет не каждый вечер увидишь, а поговорить… как поговорить с тем, кто не может разговаривать? Я не то что не понимаю, о чем он думает, я даже не могу с ним поговорить как мужчина с мужчиной!       Мужчина тяжело вздохнул и растрепал свой хвост в виде языка пламени.       — Ты же знаешь, что из-за его дефекта мы с Хицуги решили не отдавать его в Академию? Уже завтра ему исполнится двенадцать лет – именно в этом возрасте студенты академии становятся генинами. Так вот, вчера, я обратился к Хокаге с просьбой найти ему команду, или же… исключить его из списков будущих шиноби. Я просто… я не думаю, что из него выйдет толк. Хицуги ревет, но согласна со мной. Из нашего сына не выйдет не то что сильного шиноби, но даже слабого. Поэтому… если Хокаге откажет с моей просьбой, то думаю придется его пристроить сюда. Будет присматривать за заповедником и собирать травы.       — Мда. Ну, возможно так даже лучше. Зато, вы сможете всегда повидаться со своим ребенком.       — Ты прав, редко кто из наших имеет такую возможность.       Юноша, подслушивающий разговор больше не мог сдерживать слез и побежал прочь. С замутненным от влаги взором он рвался вперед, с трудом разбирая дорогу. Он не мог поверить. Даже его собственный отец не верил в него и был готов отдать родное дитя в садоводы! Мама и подавно последние дни не могла смотреть на него без слез, а сам он начал еще сильнее сторониться своих родных родителей, отвернувшихся от него.       Вытерев слезы рукавом, он на бегу распустил длинные, до конца лопаток, волосы, и даже сумел немного расслабиться. Ровные пряди, развивающиеся на ветру и закрывающие глаза, приносили ему чувство свободы и лёгкости, словно он свободен, словно, есть вещи, которые можно не видеть, просто прикрыв длинной челкой.       Добравшись до кланового квартала и забравшись в свою комнату на втором этаже, мальчик поспешил закрыть за собой перегородку отделяющую комнату от коридора. Сам юноша занял центр комнаты усевшись там в позе для медитации.       Покрутив головой, Нара ненадолго прикрыл глаза, чувствуя, как его разум начинают обдумывать сразу несколько мыслей. Что будет если он попадет в группу с генинами? Чтобы будет если он станет садовником? Почему родители не верили в него? Почему он с рождения не мог говорить? Что произошло с ним, когда он был младенцем? Почему он не мог вымолвить даже одной буквы – лишь хрипы?       Сато, а именно так звали подростка, которого втайне жалел весь клан, не терпел жалости к себе. Он не был глуп и замечал реакцию каждого взрослого и своих ровесников. Он знал, что члены его клана были умными, но не мог спросить отца из-за этой ли способности к анализу сразу нескольких идей.       Поняв, что на нем давно поставлен крест, юноша замкнулся в себе, и часто закрывался в своей комнате, как сейчас. Заперев дверь, он садился в центр помещения и начинал свои собственные тренировки. Он не испытывал желания доказать что-то тем, кто не верил в него. Он не ненавидел свою семью, нет. Он просто не доверял тем, кто не верил в него, поэтому, хранил свои необычные тренировки в тайне ото всех.       Сато улыбнулся своей тени, и положил на нее раскрытые ладони.       Поиграем?       Тень привычной прохладой отозвалась немому мальчику и его кисти рук потемнели, словно впитав тень в себя. Фигура на полу враз удлинилась и дойдя до стены перебралась на нее, чтобы следующую секунду оказаться на потолке. Пройдя над головой юноши, из-под длинной челки которого была видна только улыбка, она совершила круг, оказавшись у него за спиной. Его собственная тень вытянула руку, и словно бы похлопала Сато по спине.       Как можно ощутить касание тени? Казалось бы, никак, но юноша ощущал его даже слишком отчетливо. Улыбнувшись еще шире, он словно бы погрузил свои руки еще глубже в тень, которая в одно мгновение собравшись возле Сато, тут же распалась многолучевой звездой, в которой любой шиноби клана Нара опознал бы одну из сильнейших техник клана – Паука Чёрной Линии. Но это было не все.       Юноша быстрым движение достал руки из темноты, и развел их в стороны. Кисти все еще покрытые тенями сжались в кулак и помещение покрыла непроглядная тьма, несмотря на открытое на улицу окно.       В темноте не было видно, как Сато улыбнулся еще шире и рассмеялся. В полной темноте, его голос звучал так отчетливо, как никогда не зазвучит нигде больше.

***

      Свое тайное убежище юноша покинул только к ужину. Спустившись на первый этаж, он застыл, услышав на кухне голоса. Это были его родители.       — Хокаге дал свой ответ. Он отказал нам в просьбе сделать Сато гражданским и назначил ему группу.       — Группу? Но выпуск Академии еще совсем не скоро. – печально сказала Хицуги, мать Сато.       — Эта группа не будет состоять из выпускников Академии. Насколько я знаю, один из ее генинов проходит по секретному проекту каге, второй – будущий ветеринар Инузука, сама понимаешь, те своих ирьенинов на убой не отдадут, уж больно сложно быть специалистом в лечении как нинкенов, так и людей.       — А кто будет главой группы?       — Токубецу джонин – Акито Кавасаки. Я ничего не знаю о нем, кроме того, что он время от времени работает с Корнем, и является хорошим специалистом в тайдзютсу. И да, он всего на год старше Шикамару.       — И уже Токубецу? Надеюсь, наш сын выживет.       — И я, Хицуги, и я. – грустно произнес Энсуи, а Сато лишь до крови закусил губу. Ему было обидно, что его родители практически не видят в нем человека способного хоть на что-то.       Еле сдерживая слезы, юноша поднялся назад в свою комнату. Поужинать он может и после родителей.