№7

Он ненавидит её всей душой. Он не понимает, как он мог влюбиться в своё творение. "Любовь регулируется пятью гормонами" — эти слова он постоянно бормочет как заклинание. Он вкалывает себе разные препараты, чтобы подавить действие этих гормонов, но ничего не выходит: он не может заставить своё сердце биться медленней при виде неё. Он ненавидит себя за это. Он проклинает тот день, когда начал ставить этот седьмой эксперимент. Он проклинает тот день, когда вообще решил поставить этот эксперимент. Он ненавидит себя за то, что позволил тому зародышу из пробирки развиться в полноценный организм. Он помнит, как Акон играл с ней, как этот несмышлёныш, которого он подобрал в Руконгае, принял её как родную сестру. Он понимает, что сам с самого начала не смог относиться к ней, как к экспериментальному материалу. Он понимает, что все видят его слабость. Он ненавидит окружающих. Он ведёт себя как чудовище, чтобы скрыть свои чувства от всех и от самого себя. Её фраза "Да, Маюри-сама?" приводит его в бешенство. Он пронзает её зомпакто, избивает её до полусмерти, но его удары не сильны, а раны не задевают жизненно важные органы. Он не может видеть того, что сделал с ней в припадке ярости. Он вылетает из казармы в слепом гневе и разрубает пополам попавшихся ему на пути шинигами. Его гнев слегка спадает. Он хватает одного из подчинённых и тащит в лабораторию, откуда спустя пять минут слышатся душераздирающие крики и его безумный смех. Ему нужна разрядка. Она носит слишком откровенное декольте и слишком короткую юбку. Он смущается как мальчишка. Его грим прячет краску смущения. Он никогда не поворачивается к ней лицом, когда он без грима. Он стыдится своей реакции на её тело. Он любит её как своё лучшее творение, как лейтенанта, как дочь, как женщину. Его сон беспокоен. Он ворочается на татами, сбрасывает одеяло, дергает руками и ногами, скрипит зубами. Он сжимает веки, мотает головой и что-то бормочет, не в силах отогнать тяжкие видения, мучающие его по ночам. Иногда, когда видения совсем невыносимы, он резко вскакивает на ноги и кричит. Кричит как животное, что-то нечленораздельное. Все живое в Сейрейтее боязливо сжимается в комок, слыша этот крик. Он срывает голосовые связки этим криком. Он шепчет. "Будь ты проклята, Немури Нанаго... Нему..." — и он тихо рыдает от собственной беспомощности. Ему становится легче. Он засыпает вновь, но видения настигают его. Он снова ворочается, мотает головой и скрипит зубами. Тогда она садится рядом. Она гладит его горячую голову, проводит рукой по накачаному торсу, начинает напевать ему песенки, которые он пел ей, когда она была ещё младенцем. Она ничего не забыла. Она не снимая носит ошейник — его подарок на её двенадцатый день рождения. Она знает, что если он проснётся в такой момент, он ей не простит. Но она не может видеть его мучения. Она прижимается своими губами к его и он затихает. Его сон становится спокойным и ровным. Она укрывает его и целует в лоб. Уходя, она поворачивается и смотрит на него. — Я люблю тебя, папочка...