Настоящая

Ну и темень! Хоть глаз выколи. Доски были гладкие и ровные, они пахли старым деревом и лаком. Не продохнуть от тюфяка, набитого скорее пылью, чем пухом, будто его таскали по пыльным дорогам всего королевства. - Давай- давай, поднимай выше! Еще! Еще! Голоса звучали глухо и устало. Ба-бах! На мгновение мне показалось, что сверху обрушилось что-то огромное. Перьями и пылью запахло еще нестерпимее. И вот что мне не сиделось спокойно? От такой тяжести, духоты и пыли и мысли-то едва шевелятся. Это все матушка. - Иди, чувствую, это твой шанс, это сама королева! – так прямо и слышу этот настойчивый мамин шепот, обещавший честь и неведомый ранее почет. Нет, поначалу все шло неплохо. Нежные руки держали меня осторожно, со всех сторон лился свет, и тут, здравствуйте, раз – и голые доски, духота , темень, непонятные голоса. Лежать было откровенно скучно, а сверху все что-то клали и клали. Давило все сильнее. Проклятые доски были подогнаны идеально – ни малейшей щели. Мне стало казаться, что еще чуть-чуть, и я просто развалюсь на части. О, кажется, я слышу голоса, вот и дверь скрипнула, кто-то пришел. - Здесь тебе будет мягко и удобно, деточка, надеюсь, ты прекрасно выспишься! Кажется, это королева, ей в ответ зажурчал высокий колоратурный голосок, неразборчиво благодаря за доброту. Обо мне бы кто подумал! Я попыталась повернуться на проклятых досках. Снаружи неясное шебуршание, скрип закрывающейся двери. И тут началось. Окружавшее у меня пространство пришло в движение. На какую-то минуту стало легко и свободно - Ага! Вот ты где! – раздался торжествующий девичий голосок, - все точно, как обещала матушка. Я иду к тебе, мое высочество! В комнате был легкий полумрак, но руки особой нежностью не отличались. Куда им до нежных королевских пальцев! Пальцы этой особы были цепкими, ловкими, кожа на них была грубовата, и пахли они кухней, котлом и пеплом. Хм, что она забыла в покоях вместе с королевой? - Так вот ты какая, - на меня в упор глянули голубые глаза, - маленькая пакость… Я пакость? Я тут лежу, глотаю пыль, а какая-то кухарка еще и пакостью называет! Ну, с меня довольно! Дернувшись, я вывернулась из ее руки. Дощатый пол встретил меня приветливо, и я весело по нему заскакала. - Куда! – за мной метнулись проворные пальцы. Я бросилась бежать. Раздался глухой стук, легкий вскрик. Что, о кровать головой стукнулась? То-то же! Я ухмыльнулась, но движение не прекратила, а напротив, стукнулась о стену и заметалась в обратном направлении. Девица все еще не оставила желание поймать меня. Снов вскрик, глухой удар, кажется, ногой о стул. И тут я бросилась ей под ноги. На этот раз грохот вышел, что надо. Хм… лежит, не шевелится, не убилась ли совсем? Я лениво подкатилась поближе, и тут проворные пальцы схватили меня и засунули обратно под пыльные тюфяки. Утро началось с ласкового королевского голоса: - Доброе утро, милочка, как вам спалось, милое дитя? - Ах, ужасно плохо! – проблеяла эта паршивка. - Я всю ночь не сомкнула глаз. Бог знает, что там у меня было в постели! Я лежала на чем-то твердом, и теперь у меня все тело в синяках! Это просто ужас, что такое! Ну, конечно, в синяках! В темной комнате ловить горошину! Нет, вы только посмотрите на эту лгунью! Да она на своей кухне на таких тюфяках отродясь не спала! А королева-то, королева, она, что, не видит? Не чувствует запах собственной кухни? Я аж задохнулась от возмущения, а дамы покинули комнату, мило беседуя… Кухарку королева стала называть почему-то «ее высочество» А про меня будто забыли. Я провела под этими ужасными тюфяками почти весь день без всякой надежды выбраться и уже порядком отчаялась, в душе ругая матушку, на чем свет стоит, как вдруг комната наполнилась голосами. Меня вытащили тонкие изящные пальцы и предъявили всему собравшемуся обществу. - Вот, ваше высочество, то, что так мешало вам спать, - с улыбкой проговорила королева и, повернувшись ко всем, держа меня в руках, объявила: «Эта принцесса настоящая!» Нет, я, конечно, немедленно хотела вмешаться, выдать эту мерзавку, кухаркино отродье с головой, но ее величество продолжила: «А счастливая горошина отныне будет храниться в кунсткамере, на бархатной подушке под стеклянным колпаком. Каждый житель королевства может взглянуть на нее!» Хм-м-м… значит, меня не бросят в суп и не станут есть? Пожалуй, это лучшая причина сейчас промолчать. Разве мы, девочки, не должны помогать друг другу? Ну, где там моя подушка! Несите! Я готова!