Аспен
Рука невольно прошлась по спинке старого дивана, полностью покрытого дырами и пятнами от кофе. Диван, хоть и был заметно потрепанным, но лежать на нем было удобно, даже пружины не впивались в спину через тонкую обивку так сильно, как в нашем. Положив голову на подлокотник, я пытался не заснуть, что, между прочим, казалось самым сложным испытанием каждый вечер после работы. Единственное, что мешало мне почувствовать расслабленность после долгого дня- это неугомонные восклицания Тео и мысль о том, что заснуть в чужой квартире было бы крайне неловко. – Наверное, круто жить одному, да? — обратился Тео к Максу, направляясь в сторону кухни, где хозяин квартиры суетился, пытаясь заварить чай. — Когда я дома, приходится обходить всех и вся, словно на минном поле. И какая тишина у тебя! – И как нагло ты ее нарушаешь, — пробурчал я, но Тео меня не услышал. Для худого паренька, работающего на двух работах, в нем иногда было слишком много энергии. Странный факт, но уровень энергии в нем резко растет вверх именно после работы, когда его смена заканчивается, а весь словарный запас и свежие новости, которые он узнал от сплетников на работе, выливаются в один большой разговор без пауз, где, в общей сложности, инициатором и комментатором является только он. Но было в Тео нечто такое, что заставляло улыбнуться после долгого дня, полного замечаний насчет работы. – Я так не думаю, ведь намного веселее, когда дома шумно, разве нет? — ответил Макс, не отрывая взгляд от кружки с кипятком, опуская в нее чайный пакетик. Макс удовлетворенно улыбнулся и передал кружку Тео. — Приходите почаще. Комнаты в квартире Макса были смежными и без дверей, отчего через открытые окна проходил ветерок, создавая сквозняк. Кухня была совмещена с общей комнатой, где стоял диван и кровать с одинокой тумбочкой без одной ножки. Поежившись от ветерка, я сел, чтобы принять вторую кружку чая от Макса. – Последнее предложение было зря, -вяло пробубнил я, ощущая усталость во всем теле, но все же улыбнулся, заметив недоумение Макса, сопровождающееся закатыванием глаз со стороны Тео. —Не удивляйся, если завтра он, — я кивнул головой в сторону последнего, — будет стоять утром с чемоданом у твоей двери. – Не преувеличивай, — возмутился Тео, плюхаясь на диван рядом со мной, словно хозяин. — У меня нет чемодана, — тихо закончил он, довольно отпивая чай. Макс прыснул и расхохотался, слегка трясясь от смеха, чуть ли не проливая чай из кружки. Тео гордо цокнул языком, устраиваясь на диване еще удобнее. Сдерживая новую волну смеха, Макс присел рядышком с этим наглецом, наблюдая за нашим многозначительным зрительным диалогом. – Нет у тебя чувства юмора, приятель. —Тео похлопал меня по плечу. – Как и у тебя скромности, дружище. —съязвил я, повторяя его движения и тоже цокнул языком. – Под вечер ты становишься таким вредным. —бросил Тео. Я уже хотел ответить что-нибудь более саркастичное, но он переключил все свое внимание на Макса. —А почему ты живешь один? В этот момент мне захотелось стукнуть Тео, да посильнее, ведь нельзя задавать такие личные вопросы, особенно, учитывая, что мы знакомы с Максом не так долго. Еще тогда, в первый день, когда я увидел его, бегущего по пожарной лестнице, сразу стало понятно, что у этого парня все не так гладко, как кажется на первый взгляд. Я видел, как он после этого выходил совсем рано утром, когда еще на улице темно, а в коридоре тихо, садился на лестницу, но потом поспешно возвращался в квартиру, поворачивая ключ изнутри на два оборота. Думаю, меня тоже нужно стукнуть, если смотреть со стороны. Я стал наблюдателем и преследователем в одном лице совершенно случайно, когда узнал, что в нашей старом многоэтажном доме появился новый сосед. Если раньше мне было все равно, то узнав, что этот самый сосед поселился как раз напротив меня, во мне проснулся странный интерес. Однако, стоит уважать чужую личную жизнь, даже если для этого приходится засунуть все интересующие вопросы в дальний угол сознания под названием «Никогда не спрашивать». Оставалось только строить теории насчет жизни Макса, а их было слишком много: беженец, вор, скрывающийся от наказания, одиночка, скиталец, нелегал. Но строя все эти теории, приходится смотреть и на реальность. А вот тогда уже хочется зачеркнуть эти отрицательные предположения и рядышком дописать «добрый малый». Ведь просто не может быть такого. Парень, у которого едва заметно трясутся руки, когда он разливает кипяток по чашкам, скромно садящийся на краешек дивана в собственной квартире, заправляющий кровать, и, поправляющий подушки или складки на покрывале, так еще и терпящий выходки Тео! Я не удивлюсь, если у него над головой засияет нимб, а за спиной вырастут крылья. Слишком добродушный, возможно, даже наивный для того, чтобы быть тем, кто сможет убежать и скрываться от гвардейцев. Не сомневаюсь, что у него есть тайны или то, о чем бы он не хотел говорить. Ну и что? Секреты есть у всех. Было в Максе то, чего не осталось во всех нас. Моя интуиция меня не подводила, и сейчас, бросив все догадки насчет его личности, я мысленно зачеркнул все плохое, так и написав в графе напротив его имени «добрый малый, хоть и со странностями». Вопрос Тео застал Макса врасплох. Его глаза забегали, словно в поисках ответа, а губы растянулись в смущенной полуулыбке. В комнате стало тихо, были слышны только короткие смешки Макса, когда он уже хотел ответить, но тут же прерывался. Я медленно потянулся к руке Тео, с целью ущипнуть его за неловкую ситуацию, но Макс резко вздохнул, словно собирался толкнуть длинную речь, и осторожно заговорил. – Я тут ненадолго, проездом. – Совсем один? А как же семья? — гнул свое Тео, невинно хлопая глазками и улыбаясь Максу, словно он задает простые обыденные вопросы. Я не сдержался и дал этому наглецу слабый подзатыльник, обращая все внимание к себе. Тео недовольно посмотрел на меня, потирая затылок. Я пытался молча донести до него всю суть моего негодования, нахмурив брови, неотрывно смотря ему в глаза. Я уловил на мгновение, как его лицо посерьезнело, но Макс прервал наш зрительный диалог. – Меня ждут дома. Его зовут Шон…- Макс запнулся, закусив губу, но продолжил, — Шоннита. Это моя сестра. Она ждет меня в другом городе. – Сестра? Ты же сказал «его зовут…», разве нет? — удивился Тео, сжимая кружку двумя руками. – Разве? Случайно оговорился, наверное, — пояснил Макс, не отрывая взгляда от пара, исходящего от чая. – Так брат или сестра? – Сестра. Губы Макса трогает легкая ухмылка, но по его лицу видно, что эта тема для него неприятна. – А твои родители? Из какой ты вообще касты? — спрашивает Тео. Из всех вопросов, которые он уже успел задать, этот заинтриговал меня больше всего. С самой нашей первой встречи я особо не интересовался его материальным положение и тем, к какой касте он принадлежит. Опять-таки едва заметные детали и мелочи, которые я замечал, наталкивали меня на мысль, что он точно не нуждался в еде или прочей роскоши, как пакетированный чай, лишняя пачка молока или свежие фрукты, за которые на рынке сдирали немало. Из этого можно сделать вывод, что у него есть стабильный доход и работа, на которой хорошо платят, но поселиться он решил в нашей многоэтажке, где обычно живут семьи, чей бюджет как раз рассчитан на тесные квартиры со старой мебелью и обшарпанными стенами. – Мама, — неторопливо начал парень, нервно облизывая губы, словно находясь в полном сосредоточении, — заболела, а отец погиб в автокатастрофе. У меня есть только Шоннита. Уголок его губ вздернулся вверх, но взгляд он не поднял, разглядывая свои потрепанные джинсы. Тео заметно побледнел, чуть не выронив чашку из рук, он сжал плечо Макса в своей маленькой руке, не в силах что-либо сказать, наверное, из-за стыда, который испытывал за весь этот допрос. – Нам очень жаль, Макс, — сказал я, придвигаясь ближе. – Ничего, вы же не знали, — пожал плечами тот, — такое бывает. В комнате стало тихо, лишь стрелка часов гулко отсчитывала секунды, которые мы провели в молчании, но тут раздался стук в дверь, прервавший неловкость. Тео посмотрел сначала на дверь, а потом на Макса в немом вопросе, но тот выглядел растерянно и немного напугано, как будто знал, кто стоит за дверью, но парень лишь заторможено покачал головой, словно пытаясь этим все сказать. – Я открою? — я уже встал с дивана, всучив свою кружку в свободную руку Тео. – Нет! — воскликнул парень, тоже поспешно вставая. —Я никого не ждал. – Это могут быть соседи или… – Нет! Я сам! — Макс всучил свою кружку мне, огибая диван, и, спускаясь на бег по направлению к двери. – Это было странно, — прошептал Тео, чтобы не услышал хозяин квартиры. — Очень странно. – Может, это все из-за вопроса про родителей? Не нужно было этого спрашивать, — ответил я, вздыхая. – Неужели? Признайся, ведь мы ничего о нем не знаем, тебе не хотелось узнать? — еще тише шепчет парень, поэтому я присаживаюсь рядом с ним, чтобы лучше слышать. — Нельзя так запросто доверяться всем подряд, Аспен. В коридоре раздается щелчок замка, а потом торопливые шаги. – Аспен Леджер! Я только успеваю обернуться, как меня накрывают рыжие волосы. Ее руки опускаются на мои плечи, разворачивая к себе. – Твоя мама сказала, что ты здесь, — взволнованно говорит девушка. – Я тоже рад тебя видеть, Америка, — обыденно съязвил я, как будто врываться в чужие квартиры с криками – это совершенно нормально. Но, если это Америка, то это действительно уже не впервой. Америка оттянула ворот моей майки, из-за чего я ошарашенно поддался назад, но у нее была крепкая хватка. – Ты что творишь?! — возмутился Тео, размахивая руками с кружками. Рука Америки коснулась цепочки, и она удовлетворенно вытащила ее, рассматривая. Она глянула на меня, а потом на цепочку. – Нужно было кое-что проверить, — пробубнила она, отпуская мои плечи. – И поэтому ты ворвалась в мою квартиру? —задает вопрос Макс, подошедший сзади, с таким же шокированным лицом, как у бедного Тео, который разлил немного чая себе на руку, намочив рукав рубашки. – Ты сам впустил, — возражает Америка, поворачиваясь к нему лицом, отчего ее слегка растрёпанные волосы спадают с плеча. – Но входить не разрешал. – Ты открыл дверь. – Приоткрыл, — поправляет Макс, скрещивая руки на груди. – Но ничего не сказал, — так же отвечает Америка. — Прости, что ворвалась в твою квартиру, но ты был не против. – Ты не спросила, против ли я, — уточнил Макс, подходя уже вплотную к дивану и к Америке. – Мне выйти и постучаться, Ваше Высочество? — съязвила девушка. Она явно была не в настроении, раз так грубо себя вела. Макс, как хозяин квартиры, был прав, это я знал точно. Но даже слова не мог вставить, наблюдая за их перепалкой. Как бы это глупо не звучало, но, если до этого Макс казался мне безобидным парнишкой, который даже не сможет дать отпор, то сейчас, в дуэте с Америкой, он выглядел, скорее, как дерзкий парень, за словом которому в карман не полезешь. После усмешки Америки, он задумчиво прикусил губу, явно находясь в растерянности, словно его застали врасплох, но девушку его молчание словно привело в порядок, остужая ее пыл. – Зачем ты пришла? — Тео привстал с дивана, оглядывая всех в комнате по очереди. – Хотела кое-что проверить, — уже без злости ответила она. —Я лучше пойду, прости меня, -обратилась она уже к Максу, обходя его. Поправив волосы одной рукой, она еще раз взглянула на Макса, а потом на меня, направляясь к коридору. – Меня зовут Макс, — робко сказал парень, смотря на то, как медленно обернулась Америка. Та развернулась, слегка улыбнувшись, но потом протянула ему руку. – Америка. Макс пригласил ее посидеть с нами, отчего Тео пустил непонятный для всех смешок, но потом быстро успокоился, лишь иногда пряча улыбку в кружке чая. Макс налил и ей чай, доставая из упаковки еще один чайный пакетик. – Ты так просто пригласил меня, хоть я и ворвалась тебе в квартиру? — удивилась Америка. – Думаю, ты не со зла, — коротко ответил Макс.- Можно вас попросить кое-что? – Что? — спросил я, уже еле как стараясь не заснуть прямо на этом диване. – Можно вас сфотографировать? Хочу потом показать сестре, — пояснил парень, направляясь к тумбочке рядом с кроватью. – У тебя есть фотоаппарат? — опять восторженно завопил Тео, как будто никогда их не видел. – Да, я люблю фотографировать, — кивнул парень, доставая из полки фотоаппарат. – Так ты Пятерка? Прям как Америка, — проговорил я, наблюдая за тем, как он держит устройство в своих руках. – Я бы не подумала, что ты Пятерка, — подала голос девушка. – Я бы тоже, — согласился Макс, ухмыляясь. — Улыбнитесь. Парень направил камеру, а потом щелкнул. Мы втроем замерли, сделав счастливые лица, но я уже был уверен, что моргнул в борьбе со сном. Глаза сами собой слипались, оставляя слабость. – Давай еще раз? Я не так улыбнулся, — заныл Тео. Макс молча направил камеру, чтобы сделать еще одно фото, но я быстро слез с дивана. – Можно воспользоваться ванной? — я встал рядом с парнем, оглядывая комнату, словно уже в поисках. – Да, конечно. В конце коридора, — указал он, снова направляя камеру на Тео, который сел рядом с Америкой, готовый к целой фотосессии. Даже из коридора были слышны его «давай еще раз» и «я моргнул?». Двигаясь как лунатик, я на ощупь нашел дверь в ванную, но как только собирался войти, на что-то наступил. Недовольно разлепив веки, я наклонился и взял это в руки. Фотография. Мне понадобилось время, чтобы понять, что на фотографии был Макс и какой-то еще паренек. Второй паренек показал на камеру язык, а Макс пытался не рассмеяться. Сон как рукой сняло, когда я присмотрелся и заметил, что они оба стоят в какой-то спальне в белых рубашках и пиджаках поверх. Второй парень сощурил глаза в этот момент, отчего казался совсем маленьким ребенком. Хотя, я бы не дал ему больше пятнадцати. Фото было не такое и старое, но прическа Макса заметно отличалась. Я посмотрел на обратную сторону фотографии, но там ничего не был написано. Все в голове перемешалось, а теории и догадки не хотели складываться воедино, вновь и вновь расходясь. Я вспомнил слова Тео, когда Макс пошел открывать дверь. «Очень странно». Я знал, что стою в коридоре и рассматриваю фотографию Макса, нечто личное, что он, наверняка, не хотел бы показывать. Может, это то, о чем бы он и рассказывать бы не хотел? Почему этот парень на фото отличается от паренька, который прямо сейчас стоит в гостиной и фотографирует моих друзей? Совсем не зная ответа на эти вопросы, я сложил фотографию пополам и засунул в карман джинс. Я явно об этом еще пожалею, если окажусь не прав, усомнившись в доверии. Но, даже признавая этот факт, я все равно мысленно напротив графы с именем Макса дописываю: «добрый малый, хоть и со странностями, у которого точно есть большая тайна».* * *
– Ты никак не похож на Пятерку, -растягивала слова Америка, усевшись так же, как и Тео, как будто в своем доме. – Если это намек покраситься в рыжий, чтобы быть похожим на тебя, то лучше не надо, – вставил свое слово Тео. Прямо сейчас он был похож на ребенка, который выпустил свою энергию за весь, уже готовый вот-вот мирно засопеть, закрыв глаза. Его лимит исчерпан, и теперь он, как и я, еле как борется со сном, вставляя саркастичные комментарии. – Ты выглядишь образованным, — продолжила девушка, поворачиваясь к Максу.-Да и внешне ты тянешь как минимум на Четверку или Тройку. А чем занимаются твои родители? Америка, сама того не понимая, задела второй раз неприятную тему, возвратив неловкое молчание и ясно витающую в воздухе грусть, исходившую от Макса, а в добавление еще и взгляд Тео, полный упрека. Если в первый раз я чувствовал стыд и вину, то сейчас, испытывая этот самый стыд за себя, я пытался подобраться к правде как можно ближе, наблюдая за тем, как он отреагирует на такой невинный вопрос Америки. Самому себе я казался циником или нахалом, не уважающим чужие чувства, но в данный момент мною двигал интерес, даже больший, чем тот, что подталкивал Тео совсем недавно. Или, может, это беспокойство? Ведь я один увидел эту фотографию, следовательно, я один знаю, насколько права Америка, подмечая, что Макс больше похож на кого-нибудь из касты повыше. Но, думаю, мы берем слишком низко, ведь мало кто мог себе позволить белоснежные накрахмаленные рубашки, дорогие строгие костюмы, которые в общей сумме составили бы цену, которую никто бы из нас не смог заплатить, никто из низших и средних каст. Подмечая тот факт, что его фотоаппарат делает моментальные фотографии, можно провести жирную черту и подвести итог: Макс, живущий среди Шестерок, совсем не является ни таковым, ни Пятеркой, которые не могут позволить себе дорогие предметы творчества, ни Четверкой, которые хоть и живут средне, но не могут себя баловать. Мое мнение о нем не меняется, но подозрения так и заполняют все мысли, мешая расслабиться и довериться. Это как один паразит, съедающий меня изнутри, лекарством от которого будет только чужой раскрытый секрет, а именно, Макса. Приходя к этому выводу, я чувствую отвращение к самому себе, но, возможно, я и прав. Это неприличное желание узнать правду, чтобы успокоить внутреннее беспокойство и остановить поток теорий, заполняющий голову. Это эгоистично, и я это знаю. – Еще в детстве я понял, что хочу фотографировать. Я был долгожданным первенцем, поэтому меня окружали чрезмерной заботой и старались дать хорошее образование дома. Думаю, у родителей это получилось, хоть они и работали на трудных работах, погружаясь в процесс с головой, — проговорил Макс совсем угнетенным голосом, словно возвращаясь в воспоминания. – А на какую касту я похож? Америка заметно стушевалась под укоризненным взглядом Тео, что было не похоже на нее. Она задумчиво прикусила губу, жалея, что затронула эту тему. — Думаю, на Тройку, — коротко ответила она. -Я думаю, что на Двойку, — заговорил я, наблюдая за реакцией парня.- Фотоаппарат то, наверное, дорогой. -Подарок мамы. Ей было непросто достать его для меня, это точно, — согласился он, слегка улыбаясь.* * *
Тео совсем выдохся, стараясь как можно тише подниматься по ступенькам, но его шаги отдавались эхом по всему подъезду. Уже не обращая внимания ни на что, кроме пути к своей квартиры, он кратко попрощался с Максом, едва разлепляя веки от усталости. Я решил проводить Америку, чувствуя смешанные чувства насчет сегодняшнего вечера. Как в полусонном состоянии мы вышли из здания, хотя спать мне совсем не хотелось. Я ощущал этот весенний ветер, проходящий через одежду, такой расслабляющий, навевающий умиротворенность и, как будто, нашептывающий решение всех проблем. Как на повторе, я уже который раз засунул руку в карман, сжимая сложенную фотографию. Америка шла молча, неспешно шагая. Она как будто чувствовала, что из меня не выдавить и слова. Конечно, любой другой мог наплевать на все это, на чужие тайны и непонятные фотографии на полу. Но ситуация была не та. Макс уже знаком с моими друзьями, а значит, что он оставил след, отпечаток, хоть мы и не так долго знакомы. Но, если мои теории оправдаются, все пойдет под откос, а по следам, ведущим к Максу, найдут и нас. Опасно полагаться и доверять тому, кого не так хорошо знаешь. я строил теории, но потом забил на это, рассчитывая на интуицию. Не уверен, промахнулся ли я, но интуиция снова шепчет мне свои варианты. Если хочешь узнать правду, то стоит действовать так же правдиво? Мысленно кивая этой идее, я останавливаюсь. – Ты сможешь сама дойти? Я оставил у Макса кое-что. – Конечно, — спустя несколько секунд тихо говорит девушка, тоже находясь в своих личных размышлениях. Она машет мне рукой, когда я захожу обратно в здание. Я тихо поднимаюсь по лестнице, взвешивая все варианты развития событий. Весь вес переходит в шаги, которые я неосознанно отсчитываю, направляясь к двери Макса, но, достигая моего лестничного поворота, я останавливаюсь в тени, где уже давно перегоревшая лампочка потрескалась и раскололась. Я останавливаюсь, словно находясь в укрытии, когда слышу знакомый голос. – Все отдал? Голос Макса звучал слегка хрипловато и устало, но обращался он с неким уважением в голосе. Осторожно выглянув, я понял, что Макс и некто стоят за концом лестничного поворота, и меня не видно. Но вдруг вторая фигура человека, стоявшая спиной, покачнулась, и я увидел, как на тусклом свете заблестели золотые плечики униформы. Это был гвардеец. – Да, но некоторое время нужно подождать, потому что обстановка накалилась, — ответил гвардеец. – Я знал, что так и будет, — пробормотал Макс. – Вы хотите что-то еще отдать? – Да, можешь подержать это у себя? Два конверта, но в одном из них фото. Сможешь не потерять? – Как пожелаете, я сохраню. Желаете что-то передать? – Нет, — спустя паузу отвечает парень. – По фото все будет понятно. Лучше не задерживайся и выходи прямо сейчас через пожарную лестницу, — тихо закончил он. Я уже не наблюдал за тем, как гвардеец прошел к окну и, как Макс поспешно скрылся в своей квартире, закрыв ее на два оборота. Я слышал все звуки и скрипы, сползая спиной вниз по стене, полностью отдаваясь размышлениям, позволяя теориям взять надо мной верх. Я сидел и сжимал в руке фотографию, подозревая, какая фотография запечатана там, в конверте, который несет гвардеец непонятно куда. Теории и домыслы с самых невинных перешли к самым устрашающим, словно пытаясь собрать в себе все мои страхи и наихудшие предположения. Но в этом и дело: теорий было так много, а ответов так мало.