a product of a broken home.

*** Я не сдался, Все эти решения, моя удача, Показались мне и ушли, заманив меня В эту открытую тюрьму. Теперь я пытаюсь вырваться на свободу В состоянии сочувствия, Найти правду и врагов, Разрушить невидимые стены тюрьмы. Вяло плетусь в универ, сменив обычный короткий путь более длинным, через небольшую дубовую рощу. Как бы я не старался сомкнуть глаза этой ночью, мысли и воспоминания в голове сверлили, не давая уснуть. Смотрю под ноги и старательно обхожу лужи и слякоть, пытаясь не запачкать ботинки. До занятий остался примерно час, и подрасчитав, что идти мне осталось минут двадцать, а торчать в колледже с утра пораньше я не горю желанием, решаю зайти и выпить кофе в небольшую, старую, но довольно уютную кофейню. Кидаю не до конца докуренную сигарету в лужу и открываю деревянную обшарпанную дверь с вывеской часов работы; изнутри кофейня встретила приятным ароматом выпечки и колокольчиками, которые звенят при каждом посетителе. Из маленькой арки за баром вышла добрая на вид старушка, видимо, это была хозяйка. — Молодой человек, определились с выбором? — заспанным голосом спросила она, поправляя голубую шапочку на коротких и кудрявых, явно обесцвеченных волосах. — Американо и круассан, — немного задумавшись, с улыбкой заказал я, подумав, что это вполне сойдет за завтрак. *** Изредка поглядывая за запотевшим окном на проблески такого долгожданного всеми лондонцами утреннего солнца, я в спешке дописывал конспект по литературе, отпивая уже слегка остывший, но оттого не менее вкусный кофе. Справившись с домашней работой и посмотрев на часы над столом, я тихо попросил счет. — Вот, — хозяйка протянула счет и подарила большую плитку молочного шоколада, — это просто так, — разъясняющие дополнила она, — для хорошего настроения первому гостю. Я искренне улыбнулся и оплатив счёт, оставил чаевые, поблагодарив её. Закинув шоколадку и тетради в сумку, я подошел к зеркалу и поправил пальто, выйдя из кофейни под тот же звон колокольчиков. Достав сигарету из помятой пачки, я направился в сторону колледжа, слушая, как все прохожие обсуждают солнечную погоду. *** Мы закрылись в прокуренном туалете на втором этаже, прогуливая вторую пару с Фрэнком и Люком, все вместе ожидая лекции по актерскому мастерству, пропустить которую можно было только под предлогом смертной казни. — Молко, твою ж мать! — недовольно возразил Люк, обильно выпустив дым мне в лицо. — Ты сегодня перестанешь зевать? Я уже изучил твои гланды от и до. — Не заглядывай мне в рот, — я недовольно закатил глаза. — Ты чем занимался всю ночь? — с ехидным смешком поинтересовался Фрэнк. — Если бы, — понимающе ответил я. — Я выступал вчера вечером, потом мы с ребятами из группы поехали в клуб отмечать, и в конце концов мы со Стефаном немного прогулялись и поехали каждый по домам. Мысли ночью не дали мне заснуть, — я рассказал ребятам, стирая слезы с покрасневших от дыма и сонного состояния глаз. — С тем самым Стефаном? — Фрэнк уставился на меня взглядом, требуя продолжения. — Ага, — я покачал головой, — мы сегодня договорились встретиться и попробовать поиграть. — Скууучно, — фыркнул Фрэнк и выбросил догоревший косяк в унитаз. — Отвали, — я пробубнил, запрыгивая на подоконник, — тебе лишь бы потрахаться. — Ладно, действительно пора сваливать, — услышав приближающиеся шаги мы все втроем вышли из туалета и направились в сторону аудитории в ожидании лекции. *** Одно плавное движение, Словно шаг в прошлое. Я замурован в янтаре, Окаменев, И все еще не удовлетворен… В пятом часу дня, сонный и безумно голодный возвращаюсь в общежитие, игнорируя очередные вечные негодования консьержки в мою сторону. «Хам!» — это было всё, что мне удалось расслышать среди её возгласов. — И за что она тебя так «любит»? — оборачиваюсь в сторону диванчиков в холле и вижу радостного Стефана, рядом с которым лежит бас без чехла. — Откуда ты знаешь, где я… — шагая к нему, я спрашиваю, прервав себя на полуслове, приложив палец к голове, — ах, да, Фрэнк. Брюнет покачал головой и широко улыбнулся. — Выглядишь, мягко говоря, хреново, — он протянул мне руку. — Я не спал ночью, да и в колледже затрахали, — недовольно сетовал я, покупая два кофе в автомате, — держи, это тебе. — Спасибо, но я могу уйти, если ты хочешь отдохнуть, — Стеф отпил горячий кофе. Я отрицательно замычал. — Нет, пойдем уже поднимемся в комнату, — я махнул рукой и брюнет поднялся с дивана вслед за мной. Я по привычке пнул входную дверь ногой, зная, что если Фрэнк уходит после меня, то никогда её не закрывает, и смысла доставать ключи не было. — Чувствуйте себя как дома, мистер Олсдал, — посмеявшись, я снял сумку с плеча и повесил пальто на крючок, а Стефан уселся в небольшое двухместное кресло, которое мы выкупили с Фрэнком у бывших выпускников. — Я сейчас, — обратившись к Стефу я вышел из комнаты и направился умыться, в то время как он снял ботинки и положил гитару на мою кровать. *** — Ты не против? — брюнет вытянул сигарету из пачки, спрашивая мое разрешение. — У вас здесь можно курить? Я слегка усмехнулся. — Конечно, кури сколько хочешь, — с улыбкой ответил я и протянул руку за предложенной мне сигаретой, прикурив её с рук Стефана. — Я тут подумал, — откашлявшись, сказал он, — что ты голодный, да и я тоже сразу из консерватории приехал сюда, так что… — Так что нам не мешало бы заказать пиццу! — я опередил Стефа. — Как с языка снял, — рассмеялся он и начал набирать номер курьера. — Кстати! — я ринулся с места в сторону сумки, вспомнив о подаренной с утра шоколадке, — вот, сойдет за маленький перекус. *** Ты видишь меня сквозь эту маску… Через час мы наконец-то уселись с гитарами на полу около моей кровати, успешно расправившись с большей половиной пиццы. За окном уже начинало темнеть и мы включили неяркий торшер рядом с нами, Стефан настойчиво и с легкостью на слух настроил мне гитару. Взяв свою в руки он начал наигрывать приятную грустную мелодию, с минуту я наблюдал, как легко и плавно перебирает пальцами. — Это ты сочинил? — тихо спросил я, когда он закончил играть, до сих пор находясь под впечатлением. Всего за каких-то пару минут ему удалось изменить всю атмосферу вокруг очаровав мелодией. — Ага, только что, — смущенно посмотрел на меня брюнет. — Понравилось? — он улыбнулся уголком губ. — Очень! Сможешь повторить? — спросил я, взяв в руки свою акустическую гитару. Стефан повторил все с точностью до ноты, а я лишь слегка подыграл ему, не желая заглушать прелесть баса. Брюнет улыбался и покачивал головой в такт, кажется, ему тоже понравилась моя партия. Я самопроизвольно стал подпевать стих, который сочинил несколько недель назад, сам этого не замечая, он прекрасно накладывался на мелодию. — Что ты поешь? — тихо поинтересовался Стеф, не переставая играть. Я запел громче и когда я допел, он отложил гитару к себе на колени. — Это твои стихи? — Да, — я протянул ему блокнот, достав его из прикроватной тумбы. Он внимательно на несколько раз перечитал стих, поджав губы. — Это ты про себя? — В какой-то степени, — я слегка смутился. — Слишком трагично? — Нет, — Стеф перевел на меня взгляд. — Слишком терпко и до мурашек знакомо, как будто часть моих мыслей. Мне нравится, я думаю этот стих действительно сливается с мелодией. Высокомерие и светские манеры, Божественное красноречие… Я прилипну к своей игле И к моему любимому способу убивания времени, Одновременно бесхребетный и возвышенный… Часа два подряд мы наигрывали одну и ту же мелодию, Стефан помогал мне записывать ноты и слегка разбираться в них. Я же больше полагался на свою память и кое-где в блокноте зарисовывал табулатуру. Я напевал мелодию, и разобравшись с тактом, слегка замедлив его, мы поменяли местами несколько строчек, подумав, что так звучит лучше. — Пора передохнуть, а то у меня уже пальцы гуляют по грифу, — Стеф обессиленно прошептал и закинул голову на кровать. — И вообще, — он резко вернулся в исходное положение, — который час? Мне, наверное, уже пора. — Почти десять, — я посмотрел на часы и быстро раскинув мыслями, предложил ему остаться здесь. — Фрэнк уже сто процентов не вернется сегодня, — я улыбнулся, посмотрев на его кровать. Стефан понимающе рассмеялся и встал на ноги. — Меня все равно нигде никто не ждет, значит меня не потеряют. Тогда я схожу в душ, где он тут? — На третьем, там увидишь, — я вручил Стефу чистое полотенце. Когда брюнет скрылся за дверью, я аккуратно поставил гитары на место и поднял блокнот с пола, заметив, что сверху стиха он аккуратным почерком подписал название — «Teenage Angst». Я улыбнулся и закрыл блокнот, положив его на тумбу, ожидая, когда вернется Стефан. Это болезнь поколения, Та болезнь, которую мы жаждем. Одни в конце гонки… Защити меня от моих желаний Защити меня, защити. Возможно мы жертвы судьбы. Помнишь, празднуя, Мы пьем и ширяемся допоздна? А сейчас мы совсем одни Мы оба виновны в преступлениях, И мы оба осуждены временем, А сейчас мы совсем одни.