Барьер

— Может, чаю? — спрашивает мужчина, в упор глядя на сидящего перед ним стесняющегося парня. Тот качает головой. Илья тяжело выдыхает. — Тогда кофе? — не сдаётся он хотя бы потому, что оставлять гостя без чего-то съестного он не привык. На этот раз парень кивнул. Тогда мужчина поднялся из-за стола и «щёлкнул» чайник. Снова поворачиваясь лицом к гостю, он опёрся руками об кухонную плиту. — Почему ты молчишь всё время, Порчи? — спустя паузу спрашивает он. Португалец продолжал молчать, смущённо глядя в пол. Когда Мирон познакомил Илью с Дарио, представив его как человека, продюсировавшего его трек, Мамаю он сразу пришёлся по душе. Португалец был очень стеснителен, робок, и это выглядело чертовски мило. Илья старался больше общаться с ним, чаще проводить время, но Дарио, несмотря на это, был по-прежнему замкнут и до сих пор не обмолвился с Мамаем и словом. Когда Порчи пришло время улетать домой, Илья почувствовал, как что-то у него под сердцем больно тянет. И ему не оставалось ничего другого, как настоять на том, чтобы подписать португальца на лейбл. Он не сильно возражал и охотно согласился на сотрудничество. А сейчас без предупреждений заявился к директору на квартиру. Илья как мог радушно принял внезапного гостя. Настолько радушно, насколько это позволял сонный вид и расстегнутый халат в комплекте с взъерошенными волосами. Быстро усадив Дарио на кухне, Мамай попытался в срочном порядке привести себя в норму. — Дарио…- снова тихо зовёт Илья. Если честно, Мамая сильно напрягало то, что Порчи постоянно молчал, он совсем не понимал этого загадочного парня. Как-то раз, он застал его и Мирона смеющимися над чем-то. Так значит, Порчи умеет быть развязным, но только с Ильёй ведёт себя скромно. До этого момента мужчина был уверен в том, что португалец его презирает, а он сам навязывает новоприбывшему в команду своё общение. Но если бы это было так, он бы не пришёл сейчас к нему, правильно? Изначально Илье вообще казалось, что Порчи немой. Потом, что он отсталый. Кроме шуток. Мамаю действительно ударяла в голову столь абсурдная мысль. Он пытался расспросить насчёт Порчи Мирона, но тот слишком витал в своих мыслях в последнее время. Постоянно ходил и улыбался, шутил. Пропала строгость, присущая Фёдорову, он словно за одну неделю влюбился в целый мир и во всех людей на планете. Он стал заядлым гуманистом и начал действительно любить людей. Пропала его мизантропская черта, а на её место встало человеколюбие. По началу Мамай не понимал, с чем это связанно, но потом всё очень быстро прояснилось. Потому что от имени «Ваня» ребят стало уже тошнить. Даже Порчи. Это чертовски сильно давило на психику. Постоянное «Ваня, Ваня, Ваня», жужжащее над ухом. Мамай по природе своей был раздражителен, а когда Янович вдруг стал на все вопросы про своё состояние отвечать «Ваня», Илья готов был собственными руками задушить этого незнакомца. Убедившись в том, что Мирон никаким способом не поможет Илье лучше узнать Дарио, Мамай решил взять ситуацию в свои руки. Но получалось пока плохо. Из своих мыслей так и не получившего ответа Илью отвлёк резкий кашель Дарио. Мамай вздрогнул. — Ты подавился? — подходя ближе, спросил мужчина. Порчи быстро закивал в ответ, рефлекторно ударяя себя по груди. Мамай тот час включился в процесс, начиная помогать Дарио прийти в себя, похлопывая того по спине. Когда кашель отпустил уже почти задыхающегося Порчи, Илья продолжал привычно сжимать плечо португальца. — Как ты так умудрился, Порчи? Сейчас лучше? — сам удивившись нежности в своём голосе, беспокойно спросил Мамай, неконтролируемо аккуратно поглаживая плечо приятеля. Португалец слабо кивнул, а когда Мамай уже собирался убрать руку, неожиданно схватил того чуть повыше локтя, призывая оставить её на своём месте. Илье словно сдавили корсетом все внутренности, ведь Порчи в кои то веки смотрел на него прямым и уверенным взглядом, даже как будто с вызовом, а-ля: «Ну что стоишь, мудак?». Мамай медленно дотронулся и левой рукой до плеча Порчи. — Я не уберу. Если тебе так хочется. Дарио снова кивает, а Мамай уже переносится в свои студенческие годы, ведь, кажется, только тогда он в последний раз чувствовал ёбаных порхающих бабочек внутри живота. Португалец убирает свою руку с локтя Мамая и медленно переносит её на шею концертного директора, на что он закрывает глаза и, выдыхая, склоняет голову в сторону руки Порчи. Когда Илья вновь открыл глаза, то не смог не улыбнуться, ведь на губах у Дарио отражением играла такая же довольная улыбка. Илья улыбнулся ещё шире, а затем резко нагнулся навстречу к Порчи, попутно снимая кепку с его головы. Колеблясь буквально пару мгновений, Илья сразу же глубоко целует Порчи. Но отстраняется от него в огромной неловкости, когда Дарио не отвечает на его поцелуй. Так стыдно Мамаю не было ещё ни разу в жизни. Он стоял, не в силах даже слова сказать, в его руках была по-прежнему крепко зажата бейсболка португальца. Илья медленно закрыл рот рукой. Дарио в ту же секунду подорвался и, чуть не опрокинув со стола кружку с горячим кофе, со скоростью света рванул в прихожую. — Порчи, стой! — только сейчас спохватился Мамай, догоняя парня. Но он опоздал, напуганный донельзя португалец, даже не завязав шнурки на кроссовках, захлопнул дверь прямо перед носом мужчины. Догонять его уже не было смысла. Директор со всей силы всадил кулак в собственную входную дверь, опуская голову. — Ёбаный идиот, — разгорячившись, обозвал сам себя мужчина, переводя взгляд на головной убор в своих руках, который до этого сидел на макушке убежавшего португальца. *** Оказалось, что Порчи знает того самого загадочного Ваню, который, видимо, сам того не зная, изменил Фёдорова в лучшую сторону, заставив полюбить не только светловолосого парня с тоннелями, то бишь себя, но и других. Ему на плечи выпала ответственность встречать португальца с обратного рейса в Россию и устраивать у себя дома. Но если по-хорошему, Илью совершенно не волновал этот ёбаный Ваня! Не волновал он его и тогда, когда Мирон привёл парня познакомиться с Мамаем. Так, парой слов перекинулись и на том разошлись. Янович, кажется, огорчился. Чёрт, даже на это Мамаю было всё равно. Его волновал только Порчи. Ведь у них только начали налаживаться отношения! Он даже сам пришёл к мужчине в гости! А Мамай разрушил своими необдуманными поступками и без того хрупкую конструкцию так и не восстановившихся отношений с осторожным Дарио. Португалец принялся не только не разговаривать с Ильёй, но теперь ещё и активно избегал мужчину. Директору уже осточертело таскать в своём рюкзаке бейсболку Дарио. Он пытался при любой возможности уже даже не поговорить, просто отдать вещь хозяину, на большее, кажется, можно было и не рассчитывать. Чего мужчина только не ухитрялся придумывать: попытки разговора под предлогом деловой встречи, лживые предложения сотрудничества и т.д. Нет. Порчи так и не купился на всё это. Но сейчас, прогоняя в голове все эти события, Илья осознал, насколько его способы были глупыми. Порчи хоть и был наивен, но он не был глупым ребёнком, за которого поначалу принимал его Мамай. Он тяжело вздохнул, стоя перед дверьми в студию. Мужчина абсолютно точно знал, что Порчи с Мироном сейчас там. Точнее: Мирон с Ваней и Порчи. Илье уже настолько надоело бегать за Дарио, что он решил раз и навсегда покончить с этой ситуацией. Что называется «ворваться». Резко распахнуть дверь и, забив на находящихся в помещении ещё двух, грубо говоря, «посторонних», объясниться с Дарио. Если начнёт уходить, перегородить дорогу. Будет вырываться, мужчина его, блять, свяжет проводами, чтобы он остался на месте! Господи, ведь он просто обязан выслушать измучившегося Илью! И со всей точностью исполнив свой план, Мамай предстал перед глазами парней. Сидящие рядом Евстигнеев и Мирон, кажется, даже и не заметили эффектного появления мужчины, продолжая улыбаться и что-то шептать друг другу на уши. Илью аж передёрнуло от слащавости зрелища. Но он быстро взял себя в руки, когда заметил Порчи. Португалец же, увидев Мамая, густо покраснел и попробовал ретироваться за дверь. — Стой! Послушай меня пожалуйста, Дарио! — мешая Порчи пройти, заголосил Мамай. Ваня и Мирон тут же отвлеклись друг от друга. — Илья… — Можешь помолчать?! — грубо заткнул Мамай начавшего взволнованно перебивать его Фёдорова. Тот тяжело вздохнул и, закусив губу, перевёл настороженный взгляд на потерянно искавшего глазами спасения парня. — Порчи, я знаю, что повёл себя не хорошо. Я тогда совсем не думал о действиях, о том, что ты можешь быть не готов, или уже понятное: о том, что я тебе не нравлюсь… Янович снова неумышленно сбил с мысли мужчину, издавая громкий, взволнованный и нетерпеливый вздох. Он по-прежнему сидел, тревожно смотря на источающие непонимание глаза португальца. — Я всего лишь хочу, чтобы ты перестал меня избегать и бояться. Я хотел бы рассчитывать просто на дружбу, Дарио. Я обещаю, что с моей стороны не будет никаких аналогичных тому поступков. Я прошу тебя. Можешь просто быть рядом? Я ведь не смогу так! Я ничего не могу с собой поделать, я постоянно думаю о тебе, нуждаюсь. Это невыносимое чувство тогда, когда ты даже не видишь человека, к которому испытываешь такие заоблачные чувства… — Илья, Господи, он же не… — Блять, ещё слово, и я за себя не ручаюсь, Фёдоров! — взревел Илья, но всё же продолжил: — Ты мне очень сильно нравишься, Порчи. Но если не хочешь ты, я никогда не буду настаивать. Мы можем просто спокойно поговорить с тобой и всё решить. Ведь… Я не такой злой, как всем кажется, — последние слова дались мужчине с трудом, и он тут же грустно поник головой. — В общем, дело твоё, — закончил Мамай и попытался улыбнуться. Повисла пауза. Ваня присвистнул. — Скажем ему? — слегка улыбаясь, спросил Евстигнеев. Илья настороженно перевёл на них взгляд. Янович уже сотый раз тяжело вздохнул, пытаясь скрыть умилённую улыбку. — Дарио ни слова не понимает по-русски, — собравшись с силами, наконец произнёс Мирон. В голову Мамаю ударил оглушительный звон. — То есть… Как?! — Вот так, Илюха. Порчанский сейчас не вкурил ничего из того, что ты ему сказал, — пояснил мужчина. — Боже мой! Как же это… А я ещё… Эх, блять! Мысли мужчины никак не соглашались адекватно собраться. — На! — наконец провозгласил Мамай, быстро доставая из рюкзака повидавшую виды бейсболку португальца. — Фу, блять…Take! Take, it's yours! — отчаянно таки сообразил поменять язык Илья, пихая в руки португальца кепку. — Thank you… — Ага. Не за что! — ответил мужчина и покинул помещение. Порчи заспешил за ним. Догнав Мамая только на улице, Дарио застал его абсолютно в потерянном виде, курящего сигарету. — Ilya. I wanted to talk to you about your words, — неуверенно произнёс Порчи, продолжая крутить в руках свою кепку. Мамай насмешливо хмыкнул. — Well… — выпуская сероватый дым из приоткрытых губ, ответил мужчина. — Donʼt worry about it. I understood it all. From the first to the last word. Okay? — внушительно произнёс Дарио, глядя прямо в глаза Илье. — Yes, — широко улыбнулся Мамай. Дарио нежно и искренне улыбался ему в ответ. Затем шмыгнул носом и напялил свою кепку на голову Илье. Когда он начал отпускать козырёк, то аккуратно провёл пальцами по колкой щеке Мамая. — O God, come to me, dear, — с придыханием произнёс португалец, нежно притягивая к себе счастливого Илью. *** Музыка оглушала пустой клуб ритмичными битами. Вся команда поспешила спрятаться в гримерку, чтобы ненароком не оглохнуть, продолжая наслаждаться музыкой Дарио на приемлемом для своих ушей расстоянии. Всем бы, конечно, хотелось быть поближе, но этого упрямо не позволяли мощные колонки рижского клуба. Фёдоров занялся своим любимым делом, ходя по гримёрке, снимая всех и вся на свете на камеру своего телефона. В кадр попал стоящий на сцене и качающийся под свою музыку Дарио, вскидывающий брови Ваня, дурачившийся Эрик. Настроение у Мирона было просто шикарное, как раз сопутствующее какой-нибудь хитрой пакости. Да, Янович всё еще держал в уме ту ситуацию, когда Илья с самого утра ловил целующихся Ваню и Мирона, не переставая фотографировать ребят. Это заурядно подзаебало и рэпера, и его бэк-мс, вызывая только издевательский смех Мамая. Но сейчас, когда в кадре мелькнул скрывающийся на сцене край Мамаевского кроссовка, способ мести тут же созрел в голове у Яновича. Илье нужно было уехать на весь день, а следовательно, на такое же время расстаться с Дарио. Это тяжёлым камнем висело на душе у обоих. Вся команда помнила про это тяготящее обстоятельство, хотя срок разлуки ребят был и не велик. Илью не остановила ни громкая музыка, ни ноющие уши, ничего. Он уверенно прошёл на сцену, собираясь попрощаться с милым его душе человеком. Да, звуки из колонок Илью не остановили, но остановил взявшийся из неоткуда Фёдоров со своей блядской камерой! — Илюха! И в сторону так и не поцеловавшего напоследок Порчи Илью, летит победный фак Яновича. Тот не может не улыбнуться, копируя ругательный жест и удаляется по делам, транслируя Дарио свою улыбку и привычным жестом поправляя на голове когда-то бывшую Виеры бейсболку.