Красная линия.

BPOV Всё воскресение я вылизывала свою квартиру. Даже теперь, в воскресение вечером, я не была уверена, что здесь достаточно хорошо для него. Со всеми деньгами, которые он зарабатывал, я была уверена, что он живет в каком-нибудь дворце. А у меня была только одна кровать королевского размера для нас двоих. Я хотела, чтобы у меня была другая спальня для него, ну или хотя бы раскладной диван, где бы он мог спать. Но он вроде не возражал по поводу одной кровати, когда я сказала ему о ней. Часть меня нервно дрожала при мысли, что он будет спать рядом со мной, но мысль о том, что он увидит меня утром заставляла моё тело напрягаться и покрываться холодным потом от ужаса. Я уверена, он выглядит идеально и сексуально по утрам… и я представила картину. Он сказал мне, скучать по нему. И я скучала. Черт, со мной определенно что-то не так. Я, в принципе, даже не знала этого парня. Но эти поцелуи. Черт. Чек для него уже лежал на стойке на кухне в конверте, на котором было написано одно слово – ЭДВАРД. Я снова извинилась перед моей мертвой бабулей, надеясь, что она поймет. Я даже фантазировала, что моя бабуля была классной женщиной, и если было что-то стоящее для покупки, это был он, и она бы одобрила. Мой папа уже позвонил мне утром с результатами проверки. Эдвард Каллен был чистым, законопослушным гражданином. На бумаге, во всяком случае. Я сказала Чарли, что Розали пойдет с ним на свидание, и я просто хотела убедиться, что с ним всё в порядке. У меня было много нездоровой пищи. Теперь я заглядывала в шкафчики, проверяя, есть ли у меня что-нибудь для моего гостя. Скорее всего, он был мистер Правильное Питание, с таким-то телом. О, забудь об этом, мы можем сходить в магазин завтра вечером, если он захочет что-нибудь. Господи, я неврастеничка. Я купила пять новых блокнотов для записей и 6 кассет для диктофона, чтобы записывать наши интервью. Я надеялась, что смогу сделать хорошую работу, задавая ему вопросы, которые не оскорбят его, но заставят открыться мне. Я уже видела, как хорошо он скрывал свои настоящие эмоции, даже когда на него напали в том темном углу в Огне. Боже, это было ужасно. Неплохая была идея, проследить за этими женщинами, с моими девочками за спиной, их помощь была неоценимой. Я даже не думала об этом… Я просто увидела, что они делают с ним и и потеряла рассудок. Я бежала к ним, не успев осознать, что делаю это. Я хотела спасти его. Может быть это и есть причина, по которой я заплатила все эти деньги, чтобы он был здесь… я хотела спасти его. Хотел ли он быть спасённым? Но что волновало нас больше всего, это то, как Эдвард говорил о нападении. Так спокойно, так безразлично… Я не поверила ему ни на секунду. Он прятался. Скрывал свои мысли, надевая счастливое лицо. Я хотела сорвать с него эту счастливую маску. Я хотела увидеть настоящего Эдварда. Я приняла душ после ужина и по каким-то непонятным причинам побрила ноги, сверху до низу, и не оставила ни одного видимого волоска на своем теле. Ожидала ли я, что он увидит моё тело? Нет. Да. Я не знаю. Я была так взволнована и сбита с толку, что моя голова начала пульсировать. Я легла в постель в 9 вечера, слишком истощенная от мыслей, чтобы беспокоится о чем-нибудь еще. Будильник был заведён на 7 утра, но я проснулась в 5:30 и не могла больше заснуть. Было такое чувство, что мне 3 года и сейчас Рождественское утро, и я жду прибытия Санты. Сейчас май, так что погода тёплая и солнечная, солнце проникает в каждую комнату здесь. Конечно же, тут было только 4 комнаты. Моя спальня, ванная, кухня и гостиная. Комнаты были достаточно просторными, но всё равно по-уютному маленькие. Если Эдвард будет сердиться на меня в следующие две недели, он не спрячется от меня здесь. Ему скорее придётся выйти на некоторое время, чтобы остыть. Я была полностью одета и прилично выглядела в 6:24. Так что теперь мне остается ждать до 9, пока не придет Эдвард. Я убралась везде еще 3 раза, и выглядывала в окно несколько раз, наблюдая, как незнакомцы проходят мимо. Казалось, время застыло. Я почти заснула, когда в 9:34 в дверь игриво постучали. Ненавижу, когда опаздывают. Я обнаружила, что несусь к двери, когда поняла, что на самом деле не должна даже отвечать на стук. Я раздумывала, смогу ли выбить некоторую сумму из его двадцати тысяч, если он будет постоянно опаздывать таким образом. Я не знала чего ожидать, открывая дверь, но вот он, в обычной одежде – белая футболка, голубые джинсы, снимает черные солнечные очки, пока я распахиваю перед ним дверь, освобождая эти невероятные, яркие зеленые глаза. С его плеча свисала спортивная сумка, и, увидев меня, он улыбнулся шире. Я не могла злиться на него, когда он так радостно улыбался. Господи, как со мной всё просто. – Белла, – он ждал там. – Я ничего не слышал от тебя, так что я думаю… надеюсь… всё в порядке. Ты проверила информацию обо мне? – Да, – я ждала, когда он войдет. – Всё хорошо. Входи, Эдвард. – Спасибо, – сказал он так же вежливо, как говорил в клубе той ночью. – Вау… здесь клёво, – он зашел и уважительно лгал мне. – Ну, здесь чисто и тепло, – я пожала плечами. – И здесь нет тараканов. Для Нью-Йорка это дворец. Он мягко засмеялся. – Это точно. Я провела небольшую экскурсию, а он ходил за мной, пять шагов до ванны, затем десять обратно к спальне, и экскурсия закончена. – Я знаю, здесь тесновато, – я посмотрела вниз и скорчила рожицу. – Если ты передумал… мы не должны делать этого. – Остановись, – Эдвард осторожно опустил на пол свою сумку и подошел ко мне, он провел руками по моим волосам и снова держал моё лицо. Он наклонился, нежно поцеловал меня и тихо сказал: – Мне здесь нравится, Белла. Черт возьми, как он пахнет. И его губы… почему они всегда такие мягкие? Его дыхание было холодным и пахло мятой… ммммм… – Правда? – не знаю зачем я спросила. – Да, – он посмотрел вниз в мои глаза, и я позволила ему себя обмануть. – Здесь есть ты. Боже, он хорош в своей роли. Прежде, чем я успела понять это, он снова целовал меня, прислоняя спиной к стене гостиной. Мой желудок заурчал и он открыл глаза, впиваясь взглядом в мои, широко раскрытые и смущенные. Он улыбнулся и прервал поцелуй. – Голодная? – промурчал он, наклонился к своей сумке, достал из неё пару пластиковых коробочек с едой, и направился в кухню. – У меня есть яйца, сыр, лук, немного бекона… ты любишь омлет? Он мог приготовить мне камни на завтрак, и я бы съела их с удовольствием. Он посмотрел на меня взглядом, полным энергии. Он опять играет? Я даже не могу сказать. Он в одну секунду переходил от Дон Жуана к Джулии Чилдс. – Да, я люблю яйца, – сказала я, наблюдая за ним, снова потрясённая им. Мне нужно хорошенько его изучить. Я чувствовала себя, как безумный ученый. Это как будто… он знал, чего я хочу… и делал это немедленно. – Отлично, – он улыбнулся. – Я сделаю лучший омлет в твоей жизни. Омлетте де Эдуардо, – он засмеялся над своим фальшивым испанским акцентом. – Вау, ты еще и готовишь, – я зашла за ним и села на маленький барный стул у стойки, наблюдая, как он знакомится с моей кухней. Он легко нашел сковородку и миску, достал лопаточку и начал готовить. – Я делаю всё, – он вызывающе поднял бровь и превратился в маленькую занятую пчелку, я улыбнулась ему. Ух ты. – О, а это правильно? – я передразнила его, ухмыляясь, надеясь утихомирить пламя, которое я уже чувствовала внизу живота. – И что же делает твой Омлетте де Эдуардо таким особенным? Он закусил нижнюю губу. – Я, – сказал он, и хохотнул, когда я ухмыльнулась ему. Мне нравился его стиль и самоуверенность. Я бы хотела быть такой же. Не знаю, что это значило, но когда я смотрела вниз на ТВ-программу, делая вид, что меня не очень интересует то, чем он занимается, я увидела, как он что-то делал со своей футболкой. Быстро подняв глаза, я увидела, что он снял её и заткнул короткие рукава за пояс джинс, на манер фартука, его гладкая грудь, теперь без масла, выглядела более мягкой в солнечном свете. Я собиралась сказать ему, чтобы он одел майку, но здесь становилось жарко… и мои глаза еще не закончили изучать каждую линию и изгиб, упиваясь ими. Он включил огонь под сковородкой и бросил кусок масла на горячую поверхность, его руки взбивали яйца в миске. Взглянув на меня из-под длинных ресниц, он самодовольно ухмыльнулся. – Дыши, Белла, – пошутил он, видя насквозь мою холодность и безразличие. – Я дышу, – сказала я, защищаясь, он повернулся спиной ко мне и начал жарить яйца. Я почувствовала, что моё лицо становится горячим и красным. Нет, не красней, не красней… – О, – я увидела его конверт, лежащий прямо передо мной. – Это тебе. Я протянула ему конверт, зная, что это именно тот момент, когда я стала человеком, который платит за мужскую проституцию. Я почти ожидала, что сейчас сюда ворвётся съёмочная команда передачи «Поймать хищника» с телеканала Эн-Би-Си. Оставляя яйца немного поджариться, Эдвард повернулся ко мне, медленно забрал его у меня, посмотрел в моё лицо, затем неохотно открыл конверт и смотрел внутрь две секунды. – Спасибо, Белла, – просто сказал он, сворачивая его пополам и засовывая в задний карман. – Ты не пожалеешь, я обещаю. Он вернулся к плите, а я уставилась на его спину, стараясь придумать что-нибудь классное в ответ. Всё что я придумала, было правдой, так что… – Я чувствую себя очень… странно, – сказала я. – Я никогда раньше не платила человеку, чтобы он жил со мной. Ничего личного. Ты… нравишься мне. Просто это необычно для меня. Делать это. – Ничего особенного, – улыбнулся он. – Забудь, что ты заплатила мне. Или не забывай. Всё что заставляет тебя чувствовать себя хорошо, удобно и для меня. Люди покупают вещи каждый день, в магазинах, вещи, которые им нужны. Чем это отличается? Не волнуйся, Белла. Я знаю, как отвлечь тебя. Будет здорово, поверь мне. Каким-то образом я уже верила ему. Чуть-чуть. Вскоре, он выложил яйца на две тарелки и поставил одну на стойку передо мной, вместе с беконом и тостом с маслом. Он налил мне большой стакан молока и подошел к стулу рядом со мной. – Можно? – спросил он. – Конечно, – я немного выдвинула стул для него. – И не нужно быть таким официальным. Теперь это и твой дом, на следующие 2 недели. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя как дома. Хорошо, Эдвард? – Хорошо. Спасибо, – он тепло улыбнулся мне, откусывая ломтик бекона. Я начала есть, и это на самом деле было очень вкусно. Приятный вкус сыра и немного лука. И затем он начал говорить со мной. – Так… – он ел, пока спрашивал. – Какие будут правила? – Правила? – спросила я и поставила стакан с молоком на стол. – Да, – он облизнул губы, доедая бекон еще до того, как прикоснулся к яйцам. – У меня нет… каких-нибудь правил, – промямлила я, пытаясь придумать что-нибудь. – Как я и сказала, я новичок в этих делах. Какие обычно бывают правила? – У всех по-разному, – он пожал плечами. – Например, одна женщина любила, чтобы я стоял на коленях перед дверью, голый, каждый вечер, когда она приходила домой с работы. Что-то вроде этого. Боже, как унизительно. Снова мой желудок затанцевал в приступе жалости к этому мужчине и к тому, через что он прошел. – Нет, – сказала я, нахмурившись, затем заставила лицо расслабиться. – Я не сделаю ничего такого. Я… не участвую в таких делах. Он ухмыльнулся, а я снова покраснела, представляя его на коленях, обнаженного, перед моей дверью, когда я приду домой с занятий. А что если Розали и Элис пришли бы со мной? Ага, я знаю, они бы никогда не перестали благодарить меня. – Да ладно тебе, Белла, здесь нечего стыдиться. Я уверен, у тебя есть кое-какие фантазии, – Эдвард смотрел на меня с любопытством, накалывая на вилку и съедая большой кусок омлета. Я заметила, что он не надкусывал еду, а жадно глотал. – Ага, стать психиатром, – холодно сказала я. – И после того, как поедим, мы можем приступить к работе, хорошо? – Не называй это работой, Белла, давай просто развлекаться и наслаждаться друг другом, – весело сказал он. – Ну мы можем иногда развлекаться, но не всё будет так весело, – сказала я, почти заканчивая есть. – Иногда я буду задавать тебе очень сложные вопросы, и я хочу, чтобы ты знал, я здесь для тебя. Я никогда не буду осуждать тебя, или опускать, я обещаю. Я просто хочу, чтобы ты был открыт и честен со мной насколько это возможно. 2 недели не такой уж большой срок, чтобы узнать тебя, но если ты захочешь сотрудничать и будешь искренен со мной, я думаю, мы достигнем успеха перед тем, как наше время выйдет. – О, подожди… – что-то прояснилось для него. – Думаю, я понял. Ты хочешь, чтобы я был пациентом, а ты будешь психиатром. Так? – Да, – я смотрела на него так, будто неожиданно у него выросла еще одна голова. – Я думала, с этим всё ясно. Я же говорила тебе. В этой комнате, Пробуждение, помнишь? Он улыбнулся, и развеселился. – Значит, я буду бедным сексуально озабоченным пациентом… а ты попробуешь вылечить меня от этого безумства… Мне нравится эта игра! Он наклонился, пытаясь поцеловать моё ухо, почти поднимаясь со стула, готовый начать игру. – Нет, Эдвард, – я почти хныкала. – Я не играю в ролевые игры. Я в колледже, учусь на психиатра. По-настоящему. Я хочу, чтобы ты был моим объектом. Я собираюсь узнать о тебе, твоей жизни, о прошлом… мы обсуждали это той ночью. Мужчины когда-нибудь слушают нас? Даже полуобнаженные горячие мужчины? – Это было на самом деле? – спросил он, нахмурившись. – Я думал, ты просто боялась попросить меня стать твоей игрушкой, и ты придумала этот первоклассный ход, чтобы спросить. – Игрушкой? – мне стало еще жарче. Я так и знала. Он думал, что он здесь для того, чтобы обслуживать меня две недели. И я спорю с ним из-за этого?? – Ну да, – он пожал плечами, пристально всматриваясь в моё лицо. – Ты не хочешь поиграть со мной, Белла? При этих словах я потеряла дар речи. Даже моя мёртвая бабуля кричала «ДА!» где-то в космосе прямо сейчас, я уверена. Я почувствовала, как мой рот открылся, когда он встал и снова наклонился, утыкаясь губами мне в шею. Я думаю, он нашел моё слабое место. Черт возьми, это таааааак приятно. Тепло. Влага. Язык. Зубы. Мягко смыкаются. Горячее дыхание. – Я буду хорошей маленькой игрушкой, Белла, – нежно мурчал он, прикасаясь языком к моей яремной вене. Охххх… я закатила глаза, но нашла силы немного отодвинутся от него, я встала со стула и зашла в область кухни, так чтобы стойка была между нами. Глаза Эдварда были немного грустными, когда я сказала: – Пожалуйста, Эдвард? Это очень важно для меня, от этого зависит моя оценка. Пожалуйста… сделай это для меня. Он посмотрел вокруг, увидел диван и столик, на котором лежал диктофон, кассеты, блокноты и ручки сверху них. Я почти увидела страх в его глазах, когда он понял, что я не шучу. В этот момент я не видела счастливого, беззаботного танцора из клуба. Это хорошо… быстрый взгляд на мужчину за маской. – Ты хочешь сказать, что я больной, – заявил он, и это был не вопрос. Он снова посмотрел на меня, с болью в глазах. – Нет! – я попыталась сделать шаг или два к нему. – Никогда! – И ты хочешь изучить меня, как микроба под микроскопом, так? – спросил он, выдергивая футболку из штанов, неожиданно смутившись, и одевая её. Дерьмо. – Нет, Эдвард! – я заставила себя схватить его за руки, и посмотрела в его лицо. – Мне просто нужно было найти интересного человека, поговорить с ним некоторое время, а потом напечатать отчет о том, что я обнаружила. Это всё. Он тяжело вздохнул, не отодвигаясь от меня. – Мне это не нравится, Белла, – проворчал он тихо. – Но ты бы хотел быть… – начала я, останавливая себя, видя, что его глаза горят пониманием. – Но я бы хотел быть твоей игрушкой на 14 дней? – закончил он за меня. – Да. Это то, что я делаю, в чем я хорош. Ты не в библиотеке меня нашла, Белла. Ты знаешь, кто я. – Пожалуйста… ты не так меня понял… – я почти умоляла его, ненавидя взгляд, которым он смотрел на меня. Я уже причиняла боль моему пациенту. Я должна успокоить его. – Я понимаю, что у тебя проблемы с доверием, – начала я. – Но... – Как ты знаешь это обо мне? – теперь он хмурился на меня. – Ты ничего обо мне не знаешь. Ты понятия не имеешь о моих проблемах. Я уже чертовски сильно всё испортила, а мы еще даже не начали. Давай, Белла, исправь это. – Но я бы хотела, Эдвард, – мягко сказала я. – Пожалуйста… дай мне шанс. Пожалуйста, помоги мне. Ты нужен мне. Я думала, будет легче, чем… всё о чем я тебя прошу, это поговорить со мной. И всё. Я знала, что просила покинуть его комфортную зону, и он мог закрыться. – Нет, – он понял, о чем я говорю, и смотрел на меня еще более печально. – Я не могу… взять с тебя двадцать тысяч за две недели разговоров. Почему ты заплатила мне все эти деньги только, чтобы задать мне какие-то вопросы о моем детстве. – Потому что я этого очень сильно хочу, – сказала я, сдаваясь. – Мне жаль, Эдвард. Я никогда не хотела заставить тебя чувствовать себя больным… как микроб. Ты на самом деле мне нравишься, и я бы никогда не сделала этого нарочно. Если ты хочешь уйти, ты можешь уйти. Но я действительно надеюсь, что ты останешься. Я села на стул, не в силах больше смотреть в его глаза обиженного щенка. Я уже заставила его чувствовать себя больным. Идиотка. Может мне нужно было стать кассиром в банке, или где-то еще, где я не буду причинять людям боль. Я сжала голову руками и ждала, когда он вернет мне чек. После долгой паузы Эдвард наконец заговорил. – Если я сделаю это… – начал он. – Ты должна мне дать равное время. Я имею в виду, что я буду твоим пациентом… И… твоей игрушкой. Ты можешь изучать меня и позволить мне… изучить тебя. Это единственное условие, при котором я останусь. Я глубоко вздохнула. Если я хочу, чтобы он был честен со мной, я также должна быть честной с ним. – Я буду с тобой предельно откровенна, Эдвард, – начала я. – Да, ты невероятно мне нравишься, и я знаю, что ты знаешь это. У меня не было замечательной сексуальной жизни. Я была только с одним человеком, и это длилось 33 секунды, и я даже с трудом помню это. Да, у меня есть фантазии, мечты и желания, с которыми я не могу ничего сделать. И бОльшая часть меня хочет показать их тебе… но я… боюсь. – Я буду с тобой предельно откровенен, Белла, – начал он в ответ. – Да, я очень (на секунду он закрыл глаза, а затем снова открыл их) запутанный и испорченный, и я знаю, что ты знаешь это. У меня не было замечательной… жизни. Я был с огромным количеством женщин, и не могу связать себя с одной единственной, только если там не замешан секс. У меня есть мечты и желания, с которыми я тоже ничего не сделал. И большая часть меня хочет разделить их с тобой… но… я тоже боюсь. Я не… говорил с людьми… о СЕБЕ. Никогда. – Чтож, тогда у нас много общего, – я глянула на свои тапочки, а потом снова подняла взгляд к его напряженному лицу. – Ладно, Эдвард. По рукам. Но… будь терпелив ко мне, хорошо? Дело в том, что ты пугаешь и ослепляешь меня одновременно, и из-за этого я очень нервничаю. Я не привыкла к таким чувствам. Может быть, после того, как мы больше узнаем друг друга, мне будет… более комфортно рядом с тобой. Он ухмыльнулся и скрестил руки на груди: – Я ослепляю тебя? – Частенько. Он улыбнулся, снова расслабился и промурчал: – Я не буду торопиться, если ты не будешь. – Идёт, – сказала я, вздохнув, чувствуя себя лучше от нашей договоренности. Затем испорченная часть меня подняла свою уродливую голову и добавила: – И сними свою футболку. Правило номер один – не носить здесь никаких маек. Он коварно улыбнулся, и я тоже показала ему свою улыбку плохой девчонки. Он удивленно посмотрел на меня. Я тоже удивилась себе. – Почему, Белла, – он притворился шокированным, снимая майку. – Думаю, я всё-таки смогу помочь тебе. Он встал, подошел ко мне и накинул майку мне на шею, как шарф. Я просто стояла здесь и смотрела в его яркие глаза, гадая, что же происходит внутри него прямо сейчас. – Мне нравится правило номер один, – почти прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня еще раз, его пальцы снова под моим подбородком. Я никогда не смогу сопротивляться этим поцелуям. Они были горячие и мягкие, и чувственные. Но как они заставляли меня чувствовать себя… Сексуальной и красивой… и желанной, как будто я была совершенно другим человеком. Я верила в ложь. Я влюблялась в него, как и каждая другая женщина, с которой он работал. Я должна прекратить это и вести себя профессионально, как психиатр. Доктор вел бы так себя с пациентом? Я сделала шаг назад и разорвала поцелуй, губы Эдварда все еще были сложены, как будто он продолжал целоваться. Он смотрел на меня, словно я сделала что-то неправильное, но затем его лицо снова стало дружеским, он опять хитро улыбался. – Мне нужно в колледж через пару часов, так что я подумала, было бы неплохо позаниматься немного перед тем, как я уйду, – я обошла его и направилась в гостиную, села на зеленый и диван, решив, что он сможет сесть в небольшое кресло с боку от меня. Чистая кассета уже была в диктофоне, так что я взяла ручку и блокнот и открыла его на первой странице. – Не хочешь присесть, Эдвард? – спросила я очень нежно, небрежно показывая ручкой на кресло. – Я думал, пациентам предоставляют диван, – он попытался пошутить, поворачиваясь к гостиной. – Хочешь диван? – спросила я. – Да, – с ним уже было немного сложно, но не сильно. – Хорошо, – я встала и пересела в кресло. Я наблюдала, как он медленно двигается к моему дивану. Я думала, он сядет, но он лёг на спину, закидывая мускулистую ногу на спинку. Его грудь была гладкой, и это было так привлекательно, я ненавидела волосы на мужском теле. Его сильные руки были скрещены за головой, глаза закрыты. Подмышками тоже всё гладко. Мило. Я заметила, что его джинсы были очень низкими на бёдрах, и гадала, есть ли на нем нижнее бельё. Надо занести это в список вопросов. Черт возьми, о чем это я опять? Я знала, что он пытался сделать. Отвлечь меня. Это не сработало. Ну, почти. Я никогда больше не увижу свой диван в таком свете. Боже, как он смотрится на нем. – Я готов, Доктор Белла, – сказал он спокойно. – Ты можешь распоряжаться моими мозгами… и позже моим телом. Хотя я думаю, одним ты насладишься больше, чем другим. Он хихикнул и взглянул на меня как маленький мальчик. Я не могла удержать улыбку. Он такой клёвый, когда смеётся. – Отлично, – я нажала кнопку записи и сказала: – Эдвард Каллен – Интервью Номер Один. – Просто Эдвард, – настойчиво сказал он. – Эдвард… ладно? Он не сердился, просто спросил. – Хорошо, Эдвард – Интервью Номер Один, – исправила я. – Тебе не нравится, когда я использую твою фамилию? – У меня нет фамилии, когда я работаю, – он до сих пор говорил спокойно и смотрел в потолок. Проблемы в семье. – У тебя есть семья? – спросила я. Он закрыл глаза, и я могла сказать, что ему уже тяжело. – Нет, я приземлился здесь на своем космическом корабле, когда мне было три, – сказал он саркастично. – Эдвард… – я почти улыбнулась. – Мои родители знали, что наша планета взорвётся, так что они запихнули меня в этот маленький корабль… – продолжил он, слегка ухмыляясь, его глаза сверкнули в мою сторону. Я должна быть терпеливой и понимающей с ним. Я пыталась. Уклоняется от ответов. Я молча ждала, пока он решит снова заговорить. Мой чек всё еще лежал в его заднем кармане. Я хотела сказать что-нибудь, но потом передумала. Я должна позволить ему самому прийти ко мне. – Да, у меня была семья, – сказал он тихо, его глаза снова закрылись. – Была… – повторила я. – Что с ней случилось? – Ничего, – он слегка вздохнул. – То есть… я не знаю. Я больше не вижусь с ними. Это меня не удивило. – А они знают… о твоей работе в Огне? – я хотела, чтобы всё это звучало больше как настоящий разговор, а не так, будто я заваливаю его вопросами. Вот зачем мне нужны эти занятия. Я должна стать лучше в этом. Практика единственный путь к этому. – Нет, – он держал глаза закрытыми. – Не думаю. Я начал работать там после того, как потерял связь с ними. Хмм. Что-то другое послужило причиной разрыва. Интересно. – Эдвард… – мне нравилось произносить его имя. Я хотела, чтобы он чувствовал себя уютно в разговоре со мной. – Из-за чего ты перестал общаться с семьёй? – Можно я буду задавать тебе… некоторые вопросы… после того, как отвечу на твои? – он посмотрел на меня, и его глаза… могла ли я сказать «нет», когда он чего-то хочет? Это профессионально? Пациенты не должны задавать докторам личные вопросы. – Пожалуйста? – добавил он. Боже. – Ладно, Эдвард. – Моя семья – моя мать и отец – очень богаты… и хладнокровны, – сказал он. – Их никогда не было рядом, пока я рос. Они всегда были очень заняты. У меня не было братьев и сестер. Я был ближе к прислуге, чем к ним. Но я привык к этому. Но потом, когда я пошел в колледж, я встретил девушку, которая не понравилась им, они не одобрили её. Не думаю, что им кто-то НРАВИТСЯ, даже они сами. Они сказали, или она или они. И мне пришлось выбирать. И я выбрал её. Он остановился и перевернулся на живот, выставляя свою симпатичную, плотную, маленькую задницу в её плотной джинсовой тюрьме. – Моя очередь, – улыбнулся он, осматривая меня с ног до головы. – Хорошо, – я усмехнулась, довольная, что он выглядел теперь более расслабленно. – У тебя когда-нибудь был оргазм? – произнес он так просто, будто спрашивал, как у меня размер ноги. – Господи! – я густо покраснела, и я знала это. Он улыбался мне, ему нравилось моё смущение. – Что? – спросил он невинно. – Я думал, это ‘«да» или «нет»’ вопрос. Я думал, это просто. Можно подумать – Нет, – сказала я, глядя в его глаза, они слегка опустились. Теперь он смотрит на моё тело. Дерьмо! Я подняла свой открытый блокнот, надеясь скрыть что бы он во мне ни высматривал. – Так… – я перешла к следующему вопросу. – Когда твои родители увидели, что ты выбрал эту девушку, они что, просто… выкинули тебя из дома? – Дом, колледж, деньги, всё, – сказал Эдвард, теперь он смотрел в пространство, но я была уверена, что в своих мыслях он сейчас видит их. – Они умерли для меня, – сказал он спустя несколько секунд. – Пожалуйста, мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Они никогда на самом деле не были частью моей жизни. Я не скучаю по ним. – Но я вижу, это беспокоит тебя, – сказала я мягко. – Ты пытался связаться с ними, после вашей ссоры? Он сжал переносицу, и посмотрел вниз на диван. Я молча ждала, пока он не поднял голову и не сказал: – Однажды. Я снова начала говорить, но он резко оборвал меня: – И я не буду говорить об этом сейчас, так что не спрашивай. Он сказал, что они никогда не были частью его жизни. О нет, они всего лишь нож, который торчит из его сердца. Ничего особенного. Быть отвергнутым в таком раннем возрасте… и ненужным на протяжении всего детства. Получается, он не закончил колледж? Его родители определенно нанесли большой вред. Он не научился у них любви. Возможно, отчасти поэтому ему так сложно показывать любовь другим. Была его очередь спрашивать. У меня было чувство, что это вопрос будет еще сложнее. – Расскажи мне одну из своих фантазий, – его голос сочился чувственностью, и он соблазнительно посмотрел на меня. Он подпёр подбородок руками и улыбнулся мне, пока я пыталась заговорить. Он просто играет со мной, или действительно хочет узнать? – Эммм… – я чувствовала, что моё лицо снова покраснело. – Было достаточно одиночества в моей жизни… Мой папа развелся с мамой, когда мне было 3… у меня есть… темные фантазии. – Ооооо, здорово! – Эдвард не был напуган этим. – Продолжай. И перестань говорить так зажато, пожалуйста. Почему я доверяю свою душу этому парню? Даже мои лучшие подруги не знают мои самые темные и тайные фантазии. – Ну, у меня есть одна фантазия, что меня… принуждают, – я посмотрела вниз на блокнот, боясь теперь смотреть в его лицо. – Фантазия об изнасиловании, – сказал он, все еще не удивленно, улыбаясь. – Как? Я сглотнула и пожала плечами. – Несколько разных фантазий об этом. Иногда я мечтаю, что иду домой, а он нападает на меня сзади. Или я иду домой, а кто-то хватает меня сзади и затаскивает в машину или что-то в этом роде… как-то так. Казалось, эти несколько предложений заняли 30 лет, чтобы произнести их. Теперь я начала понимать, как себя чувствует Эдвард, отвечая на мои вопросы. Может это был его план, показать мне, каково это, сидеть на горячем месте. Он очень умный. – Кажется, тебе нравится идея быть взятой сзади, – подразнил он, его лицо всё еще лежало на его сильных руках, его улыбка всё еще здесь и не давала мне ни одной причины чувствовать стыд. – Вернёмся к моему вопросу, – напомнила я, краснея и пытаясь держать голову прямо. – Давай, – он сосредоточенно уставился на меня, готовый. – Расскажи мне о девушке, которую ты встретил… в колледже, – я решила немного отойти от его родителей. – Зачем? – он снова выглядел слегка напряженно. – Ну очевидно, что она что-то значила для тебя, – сказала я. – Ты отказался от всего, чтобы быть с ней. Ты любил её? Он посмотрел на меня с другим тяжелым выражением лица. – Нет, мне просто нравился запах её духов, – он снова саркастично избежал моего вопроса, поднимая лицо с рук. – Хорошо… – согласилась я. – Значит… ты любил её. Это хорошо, я чувствовала, что уже узнаю его больше, хотя он не сдавался. Он не возражал против моего утверждения. Он любил кого-то. Но кажется теперь он был один, стриптизер, торгующий собой. Должно быть случилось что-то страшное. Не могу спросить это на первом интервью. Слишком скоро. – Можно мне просто узнать её имя? – я двигалась медленно, как он и просил. Он колебался. Что-то очень серьёзное происходило внутри него, в его глазах, когда он отвел от меня взгляд. Боже, что бы ни случилось, это было ужасно. Он даже не мог сказать мне её имя. Я просто ждала и не давила на него. Прошли минуты, когда он посмотрел на меня с настоящей скорбью в глазах и выдохнул: – Я не могу. – Всё нормально, ты не обязан говорить мне, – убедила я его и улыбнулась. – Мне жаль, Белла, – снова выдохнул он, смотря на руки, немного пристыженный. – Всё в порядке, – сказала я снова, также осторожно. – Ты всё хорошо делаешь. Я знаю, это тяжело. Я ценю уже то, что ты просто разговариваешь со мной. Казалось, это заставило его чувствовать себя лучше и он протяжно выдохнул, снова расслабляясь. – Моя очередь? – спросил он, неуверенный теперь, так как не ответил на мой вопрос. – Валяй. – Ты когда-нибудь хотела быть связанной? – спросил он, нежно улыбаясь, всегда пробираясь к самой сути вещей. – Часто, – я решила признаться. Это не было особо личным вопросом, так что я не возражала. Или просто Эдвард делал меня смелее, чем обычно. – Белла… – замурчал он с удовольствием. – У нас будет очень много веселья в моё время… Я покраснела и улыбнулась одновременно, уставшая строить из себя серьёзность и профессиональность. Чем больше открытой я буду с Эдвардом, тем больше он будет доверять мне и впустит меня внутрь себя. Я пыталась сконцентрироваться на том, что еще у него спросить, но всё о чем я сейчас думала, это то, как Эдвард связывает меня. Прежде чем смогла остановиться, я выпалила: – А ты когда-нибудь был связан? – Часто, – он воспользовался моим словом, ни на секунду не запнувшись, его мечтательная улыбка всё еще играла на его влажных блестящих губах. Ух ты. Хотелось бы услышать одну из таких историй. О, подождите, я же могу, если он захочет обсудить это. – Правда? – я спросила, почти нахмурившись. – Каково это? Он пожал плечами, немного оскалившись: – Всё зависит от того, кто связывает тебя. Если злой, жестокий человек, то это больно. Если сексуальный, страстный человек, это даже приятно. Иногда всё, чего они хотят – это иллюзия того, что ты беспомощен и связан. Как в клетке вампира. Я могу одеть и снять эти наручники, когда захочу, и все видят это. Но пока я не могу освободиться, и я кричу и мучаюсь немного, они получают свою фантазию. – И ты позволяешь злым, жестоким женщинам связывать тебя? – спросила я, не подумав. – Они хорошо платят, – сухо сказал он. – Но они могут причинить тебе боль, – сказала я немного громче, пытаясь контролировать свой голос. Неожиданно я испугалась за него и пыталась образумить. – Они ПРИЧИНЯЮТ мне боль, в этом весь смысл, – безучастно сказал он. – А что если всё выйдет из-под контроля, и кто-нибудь серьёзно тебя ранит? – У меня есть агент, – проинформировал он. – Она знает, где я работаю и когда. Если со мной что-то случится, она узнает и придет за мной. – Как они причиняют тебе боль? – спросила я, чувствуя, что хочу защитить его. – Есть много способов для пыток раба, Белла, – он пожал плечами, немного качая головой. – Я могу бесконечно рассказывать. Но некоторые из них… кнут, палка, игра с иголками, электричество, огонь, щипцы для сосков… – Ооо, подожди, – я подняла руку. – Электричество? – Не то, что ты подумала, – ухмыльнулся он. – Сейчас существует много маленьких приборов. Например есть маленькие липучки, которые крепятся на кожу в разных местах, потом женщина контролирует… интенсивность. Нажимает кнопку, и я получаю небольшой разряд. – Боже, Эдвард… – я задрожала от одной только мысли. – Да всё в порядке, – оскалился он. – Это не оставляет следов или чего-то такого. Никакого видимого вреда. Нет, только моральный вред. Ничего особенного. – Эй, ты уже целую кучу вопросов задала, я думаю теперь моя очередь, – напомнил он мне, широко улыбаясь. – О, да, извини, – я забыла о нашей сделке. Господи, я уже очень сильно забочусь о нем. Я не должна быть сильно привязана к пациенту. Я уже упустила это. – Тебе нравится боль? – спросил Эдвард. Он пытался выяснить, что мне нравится, что я хочу, чтобы он сделал со мной. – Нет, – сразу же сказала я. – Я не хочу быть убитой электричеством и всё такое. – Нет, нет, – он засмеялся. – Я не сделаю этого с тобой. Я сказал тебе, что буду делать только то, что ты хочешь. Я имею в виду, легкую боль. Хотелось бы тебе быть немного отшлёпанной? Немного! – Я не знаю… – теперь я чувствовала тепло повсюду. – Может быть. Эдвард улыбнулся себе. Я видела легкие шлепки в моём будущем. Что-то внутри меня действительно радовалось этому. Моё сердце билось учащенно. – Я заметила, что ты свободно говоришь о сексе,– сказала я, наблюдая, как он смотрит на меня с весельем. – Но когда я задаю тебе личные вопросы, ты с трудом отвечаешь. – Это не вопрос, – сказал он низким голосом, его глаза замерли на мне. – Ладно, – я пожевала колпачок ручки. – Ты… находишь, что физическую боль легче переносить, чем… эмоциональную боль? Я думала, что наткнулась на что-то. Он выглядел так, как будто обдумывал это для себя и наконец сказал: – Позволь мне сказать так – если бы у меня был выбор: поговорить с родителями или быть утыканным иголками по всему телу… Лёгкая пауза. – Я выберу иголки,– сказал он, его голос словно лёд. – Думай об этом, как хочешь. Господи, он был исколот иглами. Этот мужчина отчаянный, это точно. Не уверена, что смогу сделать что-то, чтобы помочь ему. Но я так хочу. И теперь это больше не относится к моей оценке. Я действительно хочу помочь ему. Помочь ему прекратить делать то, что он делает, и жить лучшей жизнью. Это будет моей новой миссией. Раздался громкий стук в дверь, и я подпрыгнула от неожиданности. Эдвард даже не вздрогнул и не пошевелился, только метнул взгляд на дверь, а потом на меня. – Хочешь, я открою? – спросил он, поднимаясь. Я посмотрела на часы, пора идти в колледж. Я знала, это Розали и Элис, они как всегда зашли за мной перед занятиями. Я расплылась в улыбке и сказала: – Да, спасибо, Эдвард. Он оскалился и подмигнул, возвращаясь в своё обычное настроение, и закусил губу, открывая дверь наполовину так, чтобы они смогли хорошенько его рассмотреть. Он опёр руку на дверь, улыбнулся им и промурчал: – И снова привет. Я пыталась не расхохотаться, мечтая увидеть их лица. Я не сказала им, что он будет здесь сегодня. Должно быть это невероятный шок для них, видеть полуобнаженного Эдварда, открывающего мою дверь. Я только слышала два задыхающихся голоса в холле. Я услышала Элис: – Это правильная… дверь, ага, Белла здесь? О, отлично. Бедная Элис подумала, что постучалась в чужую квартиру. Я тут живу уже 3 года! – Ну, да, но она очень устала, – голос Эдварда, как тающий секс. – И я не уверен, что уже закончил с ней. Маленький дьявол. Я поспешила к двери до того, как он скажет моим друзьям, что я не пойду сегодня в колледж. Я должна пойти, мне нужен небольшой перерыв от Эдварда, иначе я потеряю контроль от его действий, кстати, очень искусных. Колледж единственное место, где я смогу проветрить голову и поговорить с друзьями, на счет того, что, черт возьми, делать дальше. О, Господи, эта сделка, которую я заключила. Когда я вернусь домой, будет его очередь распоряжаться нашим временем. Что я наделала? – Привет, девочки, – я схватилась за ручку двери и распахнула её полностью, Эдвард ухмыльнулся мне и снова повернулся к двери. – Заходите, – они всегда заходят ко мне ненадолго, поболтать, перед тем, как идти. – Ох, привет, Белла, – сказала Розали немного раздраженным голосом. Эдвард ушел на кухню и, не говоря ни слова, начал мыть наши тарелки и вилки. Боже, как это сексуально. Мужчина, который моет посуду, даже когда его не попросили. И с этой обнаженной грудью… Надеюсь, он случайно забрызгает себя водой и мылом. Я почти забыла, что мои подруги были здесь, пока Розали не заговорила. – Привет, Роуз, – я села на барный стул возле стойки в кухне, не желая упустить из вида мою новенькую посудомойку. Элис подошла к моей стороне стойки, скрытая от Эдварда, и сильно хлопнула меня по руке, говоря одними губами «ВАУ!!». Она схватилась руками за голову и беззвучно визжала на меня, я немного посмеялась над ней. Розали глазела на Эдварда. Точнее куда-то ему между ног, насколько я могла судить по её взгляду. Я уверена, Эдвард заметил наш беззвучный разговор, но не подал виду. Он повернулся к нам, на его плече висело полотенце. – Хотите чего-нибудь перекусить… или выпить? Я могу быстренько сделать что-нибудь, если хотите. Он посмотрел на нас, ожидая ответа. Этот мужчина избалует меня к хренам собачьим. Розали улыбнулась ему, как мужу, который теперь вернулся с войны. Я пнула её по ноге, чтобы разбудить. – О, нет, всё в порядке, – она выпрямилась, явно занервничав. – Нет, спасибо, – Элис смотрела, как он улыбался ей. – Я поела. – Ну, если передумаете, свистните, – он подмигнул и вернулся в угол комнаты, пропав из поля зрения, вода зашумела снова, когда он начал мыть сковородку. Он тихо мычал про себя, не вторгаясь в наш беззвучный разговор. Мелодия была красивая, не говоря уже о его глубоком эротическом голосе. Элис рукой очертила круг вокруг всех нас и показала на дверь. Выглядело так, как будто она хотела сожрать меня целиком или поздравить меня снаружи. Я кивнула и пошла за сумкой, подхватив свой блокнот. Я взяла ключницу и начала снимать свой ключ с кольца. Я махнула им, чтобы они вышли первыми. Они зашли за стойку и в кухню, опережая меня, снова становясь милыми и нежными перед Эдвардом. – Эдвард, мы пойдем в колледж, – сказала я громко. Шум воды стих, и, когда я зашла в кухню, он подходил к нам, вытирая свои прекрасные руки полотенцем, которое только что имело удовольствие висеть на его голом плече. – Было здорово увидеть вас двоих снова, – он улыбнулся девочкам, опуская руки на бёдра. – В следующий раз вы должны задержаться. Очаровательный. Боже, он великолепен. Они захихикали и неумело сражались с дверью, видимо в присутствии Эдварда они забыли как использовать дверную ручку. Он играл роль идеального джентльмена: – Пожалуйста, позвольте мне, – и он открыл для них дверь, находясь теперь за ней. Должно быть он думал, что все женщины тупицы, если все они так себя ведут, когда он говорит с ними. Элис и Розали вышли за дверь, останавливаясь в холле, поджидая меня, пока я стояла перед Эдвардом, протягивая ему ключ. – Это ключ от квартиры, на случай, если ты захочешь выйти, – начала я. – У меня есть другой, так что ты можешь пользоваться им, пока живешь здесь. – Хорошо, – он смотрел на меня с наслаждением, внимательно слушая меня. Он взял ключ и положил его в задний карман. – И… веди себя как дома, – повторила я, на самом деле желая, чтобы он чувствовал себя легко. Судя по тому, как он лежал на диване, может быть я зря переживаю. – Делай всё, что захочешь, – я махнула рукой в сторону комнат, не знаю зачем, и отдёрнула руку. – Я вернусь около четырех. Если ты чего-нибудь хочешь, например, здоровую пищу, составь список, и я всё куплю. Что еще? Было такое ощущение, что я оставляю здесь маленького ребенка на весь день. Я должна прекратить это. Он мужчина, даже старше меня! Он не идиот, он будет в порядке. Просто прекрати это. Уголок его губ слегка приподнялся, пока я бессвязно болтала. Теперь я развлекаю его. – И я оставила номер мобильного там, возле телефона, если тебе нужно будет позвонить мне, – сказала я. Ага, нужно будет. – Всё будет хорошо, Белла, – заверил он меня. – Не беспокойся. Он понизил голос так, чтобы только я слышала его, и, наклонившись, прошептал мне на ухо: – Я знаю, ты любишь беспокоиться, но не нужно. Одна вещь, которой я собираюсь тебя научить, это расслабляться. Он выпрямился и подарил мне эту кривую улыбку. – Ээ… Тогда ладно, – я не могла придумать ничего остроумного в ответ. – Увидимся… в четыре. Он просто молча стоял и улыбался. – Пока, Эдвард, – я почувствовала слёзы в глазах, не знаю от чего. Глубоко внутри я размышляла, будет ли он здесь, когда я приду домой. Он утешал меня? Может ему не нравятся мои вопросы, и он больше не захочет быть здесь. Может… Я направилась к выходу с рюкзаком за спиной, когда он сказал: – Белла, – немного громко, не сердито, но будто я забыла что-то. – Да? – я остановилась и повернулась к нему. Элис и Розали стояли прямо за порогом, сверкая на нас глазами. – Иди сюда, – позвал он. Я подошла ближе, чувствуя, как кровь начала носиться по венам, а сердце выпрыгивает из груди. Он хочет то, что я думаю, что он хочет? Я до сих пор не привыкла к этому, быть во внимании у такого восхитительного мужчины. Или любого мужчины, если на то пошло. – Извините нас, леди, – он до сих пор вёл себя идеально, слегка прикрывая дверь, чтобы скрыть нас от их взора. Я взглянула на них, пока они не скрылись за дверью, и посмотрела вверх, в его счастливые зеленые глаза. – Ты продолжаешь попытки уйти от меня без прощального поцелуя. Мне это не нравится, – замурчал он, делая вид, что обижен. Он схватил меня за руки, слегка приподнимая их, заставляя меня поднять лицо к его открытым, голодным губам. Поцелуй был немного грубым, но невероятным! Должно быть его губы были самыми гладкими, теплыми и влажными во всех Соединённых Штатах. Я всё еще не могу привыкнуть к этому. Слабый вкус Омлетте де Эдуардо и бекона перемешался с мятой и танцевал у меня во рту, пока я целовала его в ответ, пытаясь соответствовать его энергии и энтузиазму. Уверена, Розали и Элис слышали, как мы целуемся, но я снова забыла о них. И в мире теперь были только я и он. Без предупреждения он отпустил мои руки, и моё тело слегка опустилось, мои губы расстались с ним слишком быстро. – Пойди, выучи что-нибудь, – он открыл дверь для меня и положил щеку на её край, улыбаясь мне так, будто я была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел. Бабуля, спасибо тебе за твоё наследство! Я и подумать не могла, что можно купить за деньги что-то ТАКОЕ, но я уже была так довольна приобретением. И это только день номер один! Сразу же я возненавидела себя за подобные мысли об Эдварде. Я такая же ужасная, как те суки, которые причиняют ему боль и заставляют его встречать их дома на коленях, обнаженным. У меня действительно есть тёмные места внутри. Я всегда знала это, но с присутствием здесь Эдварда, я узнала это больше. Мне всё еще было любопытно, но я становилась такой злой, когда думала, что кто-то постоянно причиняет ему боль. Я решила записать это позже. – Какие-то особые инструкции для меня перед тем, как ты уйдешь? – спросил он, невероятная сексуальная улыбка всё еще играла на его лице. Выражение его лица было таким настоящим, без какой-либо фальши. Должна признаться, он очень хороший актер. – Эээ… нет, – я немного покраснела, представив его обнаженным на коленях передо мной. – Просто… делай всё, что захочешь. Почему я постоянно повторяюсь? Мне нужно уйти. – Как хочешь, – из-за его голоса я чувствовала покалывание в ногах. – Пока, – я покраснела как пятилетняя девочка. – Пока, – произнес он голосом пятилетнего мальчика. Я заставила себя уйти, не оглядываясь. Я не слышала, чтобы дверь закрылась, пока не начала спускаться по лестнице, которая вела к двери на улицу. Он наблюдал, как я ухожу? Боже, он смотрел на мою задницу, не так ли? И вот оно. – ДЕРЬМО СОБАЧЬЕ, БЕЛЛА!! – Элис начала первая, когда мы вышли наружу, тротуар был полон спешащих людей, по бокам улицы мостились магазины, пиццерии и супермаркеты. – Что он делает здесь, моет тебе посуду? – громко ворвалась Розали. – Ты спала с ним прошлой ночью? – НЕТ! – закричала я, ускоряя шаг, сжимая лямку рюкзака. – Он пришел утром. – О, он пришел, ха? – передразнила Элис, ликующе захихикав, занимая левую сторону от меня, Розали шла справа. Я цокнула, нахмурившись. – Не так, извращенка! Он ПРИБЫЛ сегодня утром. Он согласился быть моим объектом для работы, и мы провели небольшое интервью, до того как вы пришли. – И он был без майки во время интервью? – Розали искоса посмотрела на меня. – Тогда почему он сказал, что ты устала, и он еще не закончил с тобой?! – Ох! – я закатила глаза. – Он играл с вами! Он любит это. Это его обычное поведение. – О, посмотрите-ка, она уже знает его! – засмеялась Элис. – Это так клёво! – Он целовал тебя! – напомнила Розали. – Мы обе слышали это. Или ты хочешь сказать, что он запасал тебя кислородом на следующие три часа, по причине того, что ты убегаешь? Элис захихикала. – Может он проверял её зубы своим языком! – Вы, девочки, такие вульгарные! – я посмотрела в обе стороны и перешла дорогу, ускоряясь, когда машины приблизились к нам. Мы пересекли дорогу живые и здоровые, даже не задумываясь об этом, и разговор продолжился. – Мы не виним тебя, Белла, – сказала Элис, когда мы повернули на тихую улочку перед кампусом. – Он очень горячий и милый, но именно ты сказала, что не будешь встречаться со стриптизёром. О, Боже мой, твой папа точно тебя убьёт! Розали коротко рассмеялась: – Я бы хотела на это посмотреть. – Мы не встречаемся, – я качнула головой в сторону проулка, где было тихо и пустынно. Они шли прямо за мной, я развернулась и сказала тихим голосом: – Вы обе должны Богом поклясться, что не повторите того, что я вам расскажу. – Мы клянемся! – язык Элис лежал на земле. – Розали, – я сердито посмотрела на неё. – Да, я клянусь, – она выглядела раздраженной, но заинтересованной. – Хорошо, – я вздохнула. – Я заплатила ему. Чтобы он жил со мной. И был моим объектом. Следующие две недели. И был моей игрушкой. Но я не сказала им этого. – О ГОСПОДИ!! – Элис подпрыгнула, улыбаясь, запустив руки в волосы. – Не может быть! – теперь Розали была удивлена. – Сколько?! – Моё наследство, – заявила я, на секунду опуская глаза. – Двадцать тысяч ДОЛЛАРОВ?!! – Элис почти прокричала это. – Ты заткнешься?! – я вздрогнула, оглядываясь вокруг. – Подожди, – Розали подняла руку с идеальным маникюром. – Просто чтобы отвечать на твои вопросы, он потребовал двадцать тысяч долларов? Ты что, пьяная? Теперь и Элис подхватила: – Ты должна была позвать нас, чтобы заключить сделку! Это возмутительно, Белла. – Ну, как-то так поучилось… – я сглотнула и закусила губу. – Он думает, я наняла его для чего-то еще. Думаю, я не объяснила ему точно, или он не расслышал меня за музыкой или что-то такое… но… он думает, что я наняла его для… секса. Розали и Элис одновременно раскрыли рты, и я боялась, что они скажут дальше. – Ну скажите что-нибудь! – наконец приказала я. – Я вроде бы немного прояснила это с ним утром. Теперь он знает, что он мой объект для диссертации, но он также думает, что он моя… игрушка. – ИГРУШКА?! – Розали густо покраснела. – Так он называет себя, – грустно проворчала я, снова чувствуя дурноту в желудке, вспоминая боль, через которую он прошел в руках женщин. Не удивительно, что он не доверяет нам и так боится открыться мне. Они обе засмеялись, а я неожиданно пришла в ярость. – Ничего СМЕШНОГО! – заорала я, презрительно смотря на них. – Не смейте смеяться над ним! – Я не смеюсь над ним, я смеюсь над ТОБОЙ! – пояснила Розали. – У тебя большие неприятности. – Я знаю. – Что собираешься делать? – продолжила Розали. – Переспать с ним? – Нет, – сказала я. И потом: – Я не ЗНАЮ! Я схватилась за волосы, и позволила эмоциям выплеснутся. Я чувствовала слёзы в глазах. – Ну, если будешь, тебе лучше воспользоваться презервативами, – сказала Элис. – По пути домой тебе лучше купить парочку… больших. – Она даже не знает, как покупать презервативы, – Розали посмотрела на Элис, а затем снова на меня. – Белла, мы поможем тебе. Но пойми, у тебя такого раньше не было. Ты понятия не имеешь, что делаешь. – Ну, тогда может он научит меня некоторым вещам, – сказала я, признаваясь, что может быть я хочу немного поиграть с Эдвардом. На самом деле, много. – О, Боже, ты СОБИРАЕШЬСЯ переспать с ним, – Элис закрыла рот двумя руками. – БЕЛЛА! – глаза Розали сияли. – Можно мы тоже поиграем с ним? Элис подпрыгнула и завизжала, Розали пыталась заткнуть её, чтобы получить моё разрешение. – Нет, нет, нет! – я вздрогнула. – Не думаю, что это хорошая идея. Я не хочу просить его делать… такие вещи. – О, а он бы сделал, – Розали нахмурилась на меня, разочарованная. – Да ладно, ты можешь хотя бы спросить его. – Нам пора идти, мы опаздываем! – я уклонилась от ответа, и побежала в сторону колледжа, слыша как они следовали за мной по пятам и умоляли подумать об этом.