Красная линия.

Эдвард Боже, спасибо за тренажерный зал, штанги и пот. Я закончил поднимать вес и, естественно, уже давно закончил свой забег на 5 миль (прим. переводчика: 8 км). И после всего этого я был все еще достаточно мил и собран, даже с взмокшими подмышками и мокрой областью вокруг шеи на моей серой футболке. Сейчас же я отрабатывал серию прямых ударов кулаком по груше, попеременно меня одну руку на другую и оставляя глубокие отпечатки на твердой поверхности. Эмметт удерживал грушу для меня на месте, когда я глубоко вздохнул и снова сделал отчаянный выпад. -Ладно, Эдвард, когда ты собираешься со мной поговорить, братишка? – он посмотрел на меня и ухмыльнулся, будто знал что-то. -Поговорить о чем? – выдохнул я, снова ударяя грушу так, будто я бил кого-то в живот. Сначала одной рукой, потом другой. -Ну, или эта груша реально как-то напакостила тебе, и ты пытаешься убить ее, или тебя что-то беспокоит, - сказал он, слегка переместившись с грушей, потому что я все еще колотил ее. -Я просто тренируюсь, Эмметт, - заявил я, отмочив в грушу серию ударов. -Ну, ладно, - расстроился он, а потом спросил. – Как продвигаются дела с той девчонкой? -Прекрасно, - кратко ответил я, два раза тяжело ударив. -Ммм хах… - он послал мне понимающий взгляд. Проигнорировав этот жест, я продолжил тренировку. -Ой, да ладно тебе, мужик! Это ж Я, - Эмметт уставился на меня, внимательно следя за моим лицом. – Разве я не поддерживал тебе, Эдвард? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне. Я ТВОЙ ДРУГ. Чувство вины нахлынуло на меня, потому что я знал, что он прав. Я закрыл глаза. Опять возвел стены между собой и людьми, которым, как я думал, доверяю. А Эмметт не заслужил того, чтобы быть отгороженным от меня. Он настоящий друг. -Фак, - горько усмехнувшись, я прекратил измываться над грушей и сполз вниз по стеночке. Эмметт выпустил ее из рук и подошел ко мне на шаг. Скрестив руки, он стал ждать дальнейших разъяснений. – Прости, Эмметт. Я знаю, ты мой друг. Но я не слишком-то хорошо умею открываться людям. -Я знаю, - хихинул он, не удивленный сколь-либо моим признанием. – Так что тебя беспокоит? Эта девчонка не достаточно хороша в постели или что? У нее что, волосы не там где надо? Я усмехнулся, даже не смотря на свое плохое настроение. Но почему я в таком состоянии? Ничего особенного не случилось ведь сегодня. Я делаю это постоянно. -Нет, она ПОТРЯСАЩАЯ в постели, - я распахнул как можно шире глаза, чтобы показать насколько я так считаю. – А еще она очень красивая… но… (я глубоко вздохнул)… она… в основном всегда хочет говорить со мной. Задает много личных вопросов. У нее есть какая-то научная работа, которую она должна написать. Она нашла меня интересным кандидатом, и я согласился позволить ей изучать себя, ну, или что-то в этом роде… По началу я думал, что все будет нормально. Я, конечно, не собирался пересказывать ей всю свою жизнь, но, думаю, есть вещи, которые могут ее ранить, если она узнает о них. Только сейчас… (я взглянул на него)… я чувствую себя как-то странно. -Странно? Эт как? – его бровь изогнулась от любопытства, пока он пристально слушал меня. -Ну, у меня начинают в животе образовываться узлы и голова болеть, - для начала я решил сказать ему о моих физических показателях. – А сегодня, во время работы, я вообще впал в ступор и даже на дверной звонок нажать не мог. На несколько секунд я вообще не смог нормально вздохнуть. То есть, у меня никогда не было проблем с тем, чтобы вжиться в роль, особенно с этой женщиной. Она всегда направляла меня в нужное русло, но сегодня это заняло куда больше времени. В принципе, она не сильно то и возражала и получила свой невероятно долгий трах, но это беспокоит меня. Знаешь, я благодарю Господа, что сегодня я играл роль подчиненного, но что случится, когда мне придется играть доминантную роль? Понимаешь, о чем я? -Это все потому, что она залезла тебе в голову, - со знанием дела проговорил Эмметт. – Она вытащила наружу все те мысли из твоей головы, которые ты, так сказать, похоронил, и это сказывается на тебе. Тебе стоит быть осторожным, Эдвард. Если ты смягчишься, ты больше не сможешь нормально работать, и я даже не хочу ДУМАТЬ о том, что тогда сделает с тобой Виктория. -Расскажи мне еще об это, - я практически затрясся от мыслей о злой Виктории. – А еще я иду к Рэйвен в эту субботу. -Ауч! – засмеялся Эмметт, не завидуя мне. – Ну, по крайней мере, если с ней ты кричишь, умоляешь и плачешь, то просто получаешь больше денег. Не то, чтобы у тебя был выбор делать это или нет, когда она, так или иначе, овладеет тобой. -Я должен что-то делать с Беллой, пока меня не будет. Это будет на выходных, а у нее как раз не будет занятий, - думал я вслух. – И я не могу сказать ей правду, она тогда никогда не отпустит меня. -НЕ ОТПУСТИТ тебя? – взвелся Эмметт. -Заткнись, - нахмурился я, когда он слегка засмеялся. -Что если Рэйвен снова тебе не отдаст, как в прошлый раз? – спросил Эмметт. -Виктория сказала, что договорилась на счет этого, - услышал я свой холодный ответ. – Она сказала, что Рэйвен поклялась больше так не делать. А если она нарушит это, Виктория пообещала, что мы больше не будем с ней работать. -И ты поверил ей? – Эмметт посмотрел на меня так, будто я был маленькой девочкой, верящей в Санту Клауса. -Да, - вынудил я сама себя ответить. -Эта женщина отправила тебя в больницу, Эд! – напомнил Эмметт. -Заткнись, ЭМ! – выкинул я ему его прозвище, так же, как и он мое. – Я же сказал, все будет нормально. Ничего плохого не случится. -Эдвард, все дерьмо исходит от нее, - голос Эмметта практически перешел на шепот. – Виктория, конечно, потрясающая, я ей многим обязан, впрочем, как и ты. Но не слишком-то доверяй ей. Сейчас она может быть очень милой с тобой, но это лишь потому, что ты приносишь ей не малые деньги. Она не печется о том, причиняют ли тебе боль или нет. Но все это до тех пор, пока ты не лежишь и не зализываешь свои раны, не в состоянии вернуться опять на работу. Знаешь, что она спросила у врача в больнице? Сколько он еще не сможет работать? Сколько он не сможет снова зарабатывать? И все. Как предполагалось, ты должен был провести у Рэйвен всего день, а она держала тебя три! И только когда я пришел к Виктории и наорал на нее, она взяла телефон и позвонила ей, чтобы узнать, когда она отдаст тебя обратно. Ах, да, а еще она сказала, что Рэйвен может держать тебя у себя так долго, как ей захочется, но только тогда ей придется заплатить гораздо больше. И эта занимательная беседка случилась… когда ты умирал от жажды и голода, опустошенный на 90 процентов, как я помню. -Виктория решила эту проблему, - снова заявил я, зная, что Эмметт прав, но не желая вникнуть в суть этих слов. – Она преподала Рэйвен урок. Мы не обслуживали ее 6 месяцев после того трюка. Теперь она знает правила. Сейчас все будет по-другому. -Думаешь, этой женщине достаточно шести месяцев, чтобы лишиться своего садистского дерьма, засевшего в ее голове? – спросил Эмметт, а затем сам же и ответил на вопрос. – Нет. -Ты пытаешь помочь мне или ПРИБАВИТЬ головной боли? – спросил я, начиная взрываться. -Я просто пытаюсь сказать, что если ты захочешь, ты можешь сказать Виктории «нет», что ты больше не хочешь иметь такую клиентку как Рэйвен. И если потом она изобьет тебя, прими это и забудь. И это будет намного лучше, чем то, что может сотворить с тобой Рэйвен. Ты же знаешь это. -Ага, а потом Виктория уволит меня, - сердито подытожил я, вытирая лицо полотенцем. -Она не уволит тебя, - Эмметт посмотрел на меня. – Теперь ты ее любимчик. -Эмметт, - проворчал я, не желая снова выслушивать это. -Нет, все в порядке, - он посмотрел вниз на свои кроссы. – Я понимаю это и не злюсь на тебя. Это не твоя вина. Ты хорошо… потрясающе работаешь. Никогда не жалуешься, не позволяешь никому выбить тебя из колеи… до недавнего времени. Даже когда не тебя нападают, ты просто улыбаешься, а потом обнимаешь этих женщин. Ты как робот. Иногда ты поражаешь даже меня. -Робот? – пробубнил я себе под нос. Ненавижу, как это звучит… от этого не чувствуешь себя лучше, особенно если тебе говорит твой лучший друг, что ты робот… вещь… часть мебели. -Все нормально, - продолжил Эмметт. – Моя очередь как любимчика подошла к концу. Эти были хорошие два года. Хороший опыт, наслаждайся им. Только не забудь о великодушии к своему последователю, когда придет время сойти с трона, как это сделал я. Он говорил так, будто прикалывался надо мной, но я уловил суть того, что он хотел донести мне. В его интерпретации он заботился обо мне, как настоящий друг… но сейчас я был больше смущен. -Эй, помнишь, когда я нашел тебя? – Эмметт улыбнулся, предавшись приятным воспоминаниям. Через секунду вспышки воспоминаний заполнили и мой разум. Мое тело прожигала адская боль, руки были сведены за спиной, пока огромный парень сильно бил меня в живот. Удары отзывались острой болью, мой голос тонул в порывистых вздохах, пока я пытался вдохнуть морозный январский воздух. -Гони наши бабки, - слащаво проговорил парень, державший меня. – Сегодня же. -Я не могу достать их… - закашлялся я, чувствуя привкус крови на губах, когда хотел сказать им, чтобы они дали мне больше времени. Я услышал щелчок и, насколько смог, поднял взгляд, наткнувшись на сверкающее лезвие ножа в мужской руке. -Не правильный ответ, - парень улыбнулся и обратился к тому, что держал меня. – Держи его лицо. Я вырывался, задыхаясь, когда тот, что был сзади, зажал свою руку у меня под подбородком, перекрывая доступ кислороду и держа лицо. -ПОДОЖДИТЕ! – взмолился я парню с ножом, который твердо взял меня за подбородок, близко поднес нож ко мне. – Я клянусь, я принесу их. Завтра… дайте мне время до завтра. -Пускай это будет тебе напоминанием никогда не связываться с нами… и никогда не задерживать с возвратом долга. Итак, какой глаз ты хочешь оставить? Я не мог двигаться… или говорить. Я замерз и напрягся, закрыв глаза. Там я и встретил Эмметта. Мы были в переулке у черного входа в «Огонь», и Эмметт как раз вышел за клуб на перекур. Тогда он еще курил. Сейчас же он ест яблоки вместо этого. Кажется, это помогает. В любом случае, Эмметт был тем, кто вырубил парня с ножом, двинув его по башке металлическим мусорным баком, и надрал задницу тому, кто держал меня сзади. -Да, я помню, - улыбнулся я. -Я знаю, Эдвард, тебе не всегда нравится то, что я говорю, - он положил руку мне на плечо. – Но ты же знаешь, я просто хочу помочь тебе. Всегда. Я защищаю всех своих друзей. И я всегда буду защищать тебя. Потому что я люблю тебя, чувак. -Я знаю, - честно ответил я. – Спасибо, Эмметт. -Скажи, что ты тоже любишь меня, - смеясь, он пихнул меня локтем. -Я же говорил тебе, я не участвую в этих гей-сценках, - напомнил я, хихикая. Мы оба залились смехом, а потом, успокоившись, я сказал: -Люблю тебя. Мы с Эмметт огляделись вокруг, удостоверяясь, что никто из парней не подслушивал нас. Я перевел взгляд на настенные часы, которые показывали 14:18. -Мне пора, - сказал я, вставая. – Почти 3. -Ах, да, - Эмметт тоже поднялся на ноги и, повернувшись, нанес серию ударов груше, показывая всем своим видом, что останется и будет тренироваться сам. – Как там дела… движутся? -Медленно… но движутся, - сказал я не способный сказать что-либо больше. Я никогда не вдавался в эти детали с Эмметтом, хотя и знаю его не один год. -Она в порядке? – он знал, как сохранить конфиденциальность, и задавал неопределенные вопросы об этом. -Она ангел, - я улыбнулся сам себе и направился к раздевалкам. Только ей нужны обратно ее крылья, думал я, снимая свою футболку. Только крылья нынче стоят очень, очень дорого. Я работал бы на Викторию, пока мне не стукнуло бы 97, если этого времени бы хватило снова сделать ее нормальной. И помимо денежной части всего этого, я заслуживаю того, что случается со мной здесь. Я заслуживаю гнева Рэйвен, даже если это продолжается три дня, а не один. Я никогда не буду в состоянии пострадать или заплатить достаточно за то, что сделал и чего не сделал. Единственная вещь, которая пострадала во время этих дней у Рэйвен, это мои пропущенные звонки ей. Это все, ради чего я живу. Слышать этот мягкий, нежный голосок своими ушами, ее смех и все, до мельчайших подробностей, о ее прошедшем дне. Но вскоре ей надоест говорить со мной, и она тоже уйдет от меня... слишком скоро. Я с удовольствие говорил бы с ней вечность, но у меня есть более важные дела, которые нужно выполнять. И я понимаю это... но, тем не менее, постоянное чувство, что я начинаю значить все меньше и меньше в ее жизни, каждый день становлюсь еще более призрачным, чем в предыдущий, не покидает меня. Я всего лишь голос из телефонной трубки. Я больше не плоть и кровь для нее. Однажды она вообще меня не вспомнит и не захочет поговорить со мной и минуты, не говоря уже о тридцати. Тогда я точно стану… роботом. Белла Я мчалась домой на всех парах. Жутко скучая по Эдварду, моя кожа болела, я бы даже сказала, кричала от боли, потому что он не касался, не целовал и не ласкал ее уже слишком долго. Боже, это добром не кончится. По пути домой, в моей голове все время звенел мой собственный голос, говорящий «Я не влюбилась в тебя…» Эдварду. Он звучал так реалистично, что даже сейчас, повторяя его снова и снова, было похоже, что я действительно это имела в виду. К тому же Эдвард выглядел таким обеспокоенным этим… поэтому я СНОВА повторила это ему утром. Ну, и что же я собираюсь делать? Хотела я показать ему свою любовь, прокричать о ней со всех крыш и послать к черту все последствия. Возможно, попытаться вытащить Эдварда из этой его жизни и связать с ним свой мирок, попытаться завязать с ним настоящие отношения. Но в глубине души я понимала, что обманываю сама себя. Могла ли я полюбить его всего за два дня или это всего лишь сексуальная разрядка, которую я испытываю в его опытных руках. Может это простой выброс эмоций и острые ощущения после оргазмов, которые заставляют меня верить, что я люблю его… в то время как на самом деле это всего на всего реакция моего тела на удовольствие, которое он дарит мне. Ненавижу думать как психиатр. Но ничего не могу поделать, это моя сущность, анализировать подобные вещи, исследовать и изучать их такими, какие они есть. И я люблю это больше всего на свете… по крайней мере так было пару дней назад. И сейчас я чувствую себя очень не комфортно, копаясь в голове Эдварда и его прошлом. Мне не нравится причинять ему боль или видеть тот грустный проблеск в глазах, когда я начинаю вскрывать его прочный панцирь. Но я должна привыкнуть к этому, если действительно хочу помогать людям. Я должна переворошить их и исследовать их больные шрамы, не смотря на то, как сильно они будут этому сопротивляться, кричать или плакать. Я знала, что, в конечном счете, я должна буду вывести Эдварда из себя. Настолько сильно разозлить его, чтобы он смог высвободить часть своего гнева наружу. Но я сама не готова к этому. А еще я понимала, что мне придется заставить его встать лицом к лицу со своей печалью и что будет много слез. И тут тоже я не уверена, готова ли к подобному. Как я могу заставить его плакать? Я лучше отрублю себе руки. Столько людей причинило ему боль и я, правда, не хочу быть одной из них. Чувствую себя лицемеркой, которая просит его быть честной со мной, а потом поворачивается и врет прямо в глаза. Но если я скажу Эдварду, что люблю его, он тут же уйдет. Не знаю, с чего я это взяла, я просто знала. И я не хотела, чтобы он уходил. Да, я люблю его. И я могу сколько угодно пудрить себе мозги о том, что это всего лишь физическая реакция на его физическое внимание, но я чувствовала это сердцем. Я безоговорочно влюбилась в него. Не знаю, как это могло случиться так быстро, но это случилось. Я могу лишь столкнуться с этим лицо к лицу и готовиться к неизбежному. К его уходу. Может не сегодня, не завтра, но скоро. Однажды я лягу в свою кровать, а его не будет рядом, он не обнимет меня руками за талию, пока я буду засыпать. Я буду вставать и готовить себе завтрак, даже если я не буду хотеть есть. А он не будет сидеть и смотреть Спанч Боба, и улыбаться, когда я сяду. Я буду принимать душ и думать о его голосе, поющем Music of the Night. И это всего лишь три вещи, которые я буду постоянно прокручивать в голове, когда он уйдет. И даже эти маленькие вещички подобны раскаленным кинжалам, медленно скользящих по моему сердцу. А в конце этих двух недель, к тому моменту как он уйдет, этих вещичек станет в тысячу раз больше. Мне говорили, что первая любовь всегда безответна, болезненна и в то же время сладка, а я не верила. Но сейчас вся эта ситуация показывает мне все это в полной мере. Не так уж много девушек влюбляются в стриптизеров, которых они купили на две недели, чтобы изучить его душу. Может это потому, что он мой первый и настоящий пациент, может потому я так сильно пекусь о нем. Мое желание помочь ему, спасти его, возможно, привело меня к некому комплексу героя. И он моя Лоис Лэйн, моя дева в беде, в которую я влюблена. Белла Свон, это самая тупая вещь, которая когда-либо возникала в твоей головушке. И даже теперь, на пути к дому, я представляла Эдварда в разных жизненных ситуациях. Одевающего рубашку и галстук, за столом, отвечающего на телефонный звонок; возможно, покупающий машину, открывающий ее дверь и улыбающийся женщине, садящейся в нее, пока он помогает ей в этом; оххх, дальше хуже… Эдвард в качестве строителя, с желтой каской на голове и без футболки, сверкая загаром своей прекрасной груди на солнце… а потом он берет перекур и достает бутылку ледяной воды, выливая содержимое себе в рот. А пару капелек стекут вниз по его горлу, к ложбинке на груди… АГРХ! Мне нужен холодный душ. По пути домой, я захватила свой сюрприз для Эдварда и спрятала его в рюкзаке, попутно посмотрев на часы. Я очень рано, это хорошо! Не могу дождаться, когда снова увижу его улыбку и получу свой поцелуй. Но, уже поднимаясь вверх по ступенькам, я услышала его тихий голос. Стены здесь просто слишком тонкие, и я постоянно слышу, как Миссис Невитз слушает альбомы Хулио Иглесиаса каждый вечер по субботам. Он смеялся, и я улыбнулась, медленно и тихонько поднимаясь наверх, чтобы лучше расслышать его. Но как бы я не вслушивалась, то не услышала никаких других голосов. Надеюсь, Эдвард знает, что я не хотела бы, чтобы он работал с кем-то в моей квартире. -О, правда? – его голос был таким сладким, что я даже позавидовала том, с кем он говорит, скорее всего, по телефону. Когда я взобралась на последнюю ступеньку, за дверью вновь послышался смех Эдварда, что я чуть спустилась по стеночке рядом с входной дверью. -О, ну, ладно, - сказала он с сожалением. – Ох... подожди секунду! Небольшая пауза. -Я люблю тебя, - чувственно произнес он все с той же грустью. Я замерла, чувствуя, как сердце сжалось в груди. Я, конечно, рада, что у Эдварда есть кто-то… что Эдвард кого-то любит. Это значит, что он не хронический одиночка, и есть кто-то, ради кого Эдвард живет, дышит, чувствует. Это просто замечательно, потому что он может помочь ему преодолеть его боль. Но тогда почему моей первой реакцией было разочарование… и боль… и ревность? -Ладно, пока, - быстро проговорил Эдварда, а после добавил. – Поговорим… Он снова прервался и, видимо, нажал на кнопку отбоя на телефоне. Звук был очень похожим. А потом мрачно добавил «завтра», заканчивая свое предложение уже в пустоту. Я вздрогнула, услышав, как он начал перемещаться по моей квартире и поняла, что не могу вот так просто взять и открыть сейчас дверь. Он сразу же поймет, что я все слышала. И я пришла слишком рано. Может, стоит спуститься и погулять до 4х, как я и сказала. Но куда же мне пойти? Боже, это же Нью-Йорк, Белла! Здесь тысячи магазинов и мороженных! Сходи, закажи себе колу, Popsicle (прим. переводчика – марка, производящая фруктовое мороженое на палочке) – ну хоть что-нибудь!! Развернувшись, я уже начала спускаться по ступенькам, когда моя входная дверь открылась. Блять! -Белла? – позвал меня голос, подходя к моей спине. Я обернулась, улыбаясь как идиотка, и задалась вопросом, какое из моих блестящих объяснений о том, что я делала, прогуливаясь у двери, не будет воспринято в штыки. Улыбнувшись мне в ответ, он поднял руку, в которой держал мешок с мусором, показывая, что я стою у него на пути к избавлению от него. Ненавижу, когда он делает что-то у меня по дому. Хотя, может быть, для него это возможность почувствовать себя в какой-то степени дома. Тогда я разрешаю ему делать все, что он захочет в моей квартире. -Привет, - очень остроумно. Мой мозг быстро пытался выдавать хоть какие-то слова, стараясь помочь мне придумать правдоподобное оправдание. Но так и не справился со своей задачей, поэтому я просто стояла и ждала развязки. -Красавица, - он наклонился и поцеловал меня губы. Очень нежно и достаточно долго. Боже, как же я скучала по тебе. Больше никогда не оставляй меня, Эдвард, прошу тебя. Если понадобится, я ограблю все банки, я прикую тебя цепями к ванной! Нет, это точно говорит не мой мозг, это глубоко спрятанная темная часть меня. Мой мозг хлопнул дверью перед этим голоском и принялся неистово крутить шестеренками, пытаясь работать. Закончив поцелуй, я отпустила бедные волосы Эдварда, надеясь, что я не полностью вырвала их. Хотя, в такой откровенный момент, на это не стоило рассчитывать. -И далеко это ты направилась? – Эдвард слегка ухмыльнулся, находя мое замешательство забавным. – Забыла забрать почту или что-то еще? -ТОЧНО! – заорала я так громко, что даже Эдвард подпрыгнул на месте. Он засмеялся, когда я прикрыла рот рукой, добавляя уже тише. – Эммм, да, я прошла мимо почтового ящика и совсем забыла посмотреть его. Спасибо большое, мозг, за помощь! Возьми тайм-аут на 10 минут. -Я хотел забрать ее утром, но у меня не было ключа. Да я и не хотел посягать на твою личную жизнь, - говорил он, пока мы спускались вниз. Его свободная рука лежала у меня на спине, интимно поглаживая вверх и вниз. Боже, даже такое незначительное прикосновение сводило меня с ума от желания! А его запах… мои губы до сих пор ощущают его вкус, после того поцелуя. Это похоже на… мяту с небольшим намеком на шоколад. Может он съел сегодня пластинку мятного мороженого с шоколадом. ММММ, я бы хотела увидеть, как он есть мороженое… Что, черт возьми, со мной происходит? Я не могу и двух слов связать рядом с Эдвардом. Не хочу даже вспоминать об университете. Сегодня я представляла Эдварда на месте Джемса, отшлепывающим мою голую задницу указкой. Я куплю себе смирительную рубашку на Рождество в этом году. Я определенно это заслужила. -Ты и не посягаешь, Эдвард, - ответила я на самом деле подразумевая это. – Поверь, самым захватывающим чтивом ты можешь найти только журнал People. Ну, и, возможно, мою бесплатную рассылку из новой кулинарной книги Бетти Крокер про домашнюю стряпню, лазанью и горячие картофельные дольки. Он смеялся так заразительно над моей напыщенной речью, что я невольно захихикала вместе с ним. Он что, думает, я шучу? Бедный, наивный Эдвард… надеюсь, он не думает, что я полный мужлан. -Так можешь только ты, Белла, - он мягко поцеловал меня в щеку, положив руку мне на шею. – Заставлять меня так смеяться после такого дня. Не верится, что прошло всего пару дней… Он уткнулся носом мне в шею, оставляя там четыре крошечных и горяченьких поцелуев, прижав меня слегка к стене, когда мы спустились. Слишком быстро отстранившись от меня, он направился к выходу, и я последовала за ним. Эдвард остановился и посмотрел на меня. -Разве ящички находятся не… там? – его взгляд остановился за мое спиной. Мои щеки ярко вспыхнули. -Ой, точно, - пропищала я. А откашлявшись, добавила. – Прости, я забыла. Оскорблено развернувшись, я направилась к стене с почтовыми ящичками, крепко стиснув челюсть. Вся противоположная от входа стена вестибюля была увешана золотистыми ящичками, на которых были написаны порядковые номера. Мой был 13. Это очень очевидно, да? С моей-то удачей. Вставив маленький серебряный ключ и повернув его, я достала почту и кучу макулатуры, которую я решила быстренько просмотреть. Вот она моя захватывающая почта: Geico – сэкономьте $500 на страховке своего автомобиля. У меня нет машины, - спасибо – до свидания, - в мусорку. Церковь Святого Томаса – распечатанная открытка гласила «Мы скучаем по вас – Где же вы были?» Больше походит на то, что они скучают по моим пожертвованиям. Нафиг церковь, я сплю с парнем-шлюхой и еще люблю его, Сатана правит, а я иду прямо к черту, - спасибо за заботу – до свидания, – хлам. Оххх, каталог Лилианы Верон! Это оставить! Да, мне всего 20, но у меня душа 40-калетнеей домохозяйки – подайте на меня в суд. Дженни Крэйг – Вы можете выглядеть намного лучше, чем сегодня! Присоединяйтесь к нам! Иди на хрен, сучка! В мусорку! Какой ПИП придумал это, чтобы завлекать клиентов? Наверное, это был мужчина. Пентюх. Эй, мужик, мне не нравится мой рот. Только в моей голове я звучу, как старый Эдди Мерфи, до того, как он примкнул к Диснею. Я так сильно скучаю по тому Эдди. Лишь раз я мечтала, чтобы осел из Шрека, поднял бы к нему голову и сказал «Иди на хуй, Шрек!» Спасибо, Боже, что Эдвард не может читать мои мысли. Он бы сбежал от меня, вопя во все горло. Как думаешь, он знает, что я слышала его разговор по телефону? Мне кажется, нет. Он ведь поцеловал меня и все такое. Он выглядел счастливым, но я-то знаю, как он может одевать эту счастливую маску за две секунды. Значит, он опять закрывается, хорошо играет. Ненавижу, когда он так поступает, даже при том, что это не его вина. Спасибо, Господи, что пришло время нашей терапии. Вчера он слишком просто отделался от меня, но сегодня я хочу добиться реальных успехов от него и выудить несколько вещичек. Заметка от папы. Чарли такой орешек, очень привлекательный орешек. Я столько раз говорила ему, что он может позвонить мне в любое время, если ему надо поговорить. До событий, начавшихся пару дней назад, у меня была достаточно свободного времени, чтобы сесть и поговорить с ним, но Чарли всегда говорил, что он не хочет надоедать мне, особенно если я занята. Поэтому по ночам, когда он сидит на дежурстве за столом, изнывая от скуки из-за нехватки преступлений в Форксе, он пишет мне письма. Они всегда получаются такими объемными, на кучу страниц. Чарли такой же, как я. Ему проще написать о чем-то, чем сказать это при личной встрече. Ну, по крайней мере, он это может связать в некое подобие письма. Я прочту это позже, когда рядом не будет Эдварда. Не знаю, осознает ли он или может вообще знает, но я считаю, это может заставить его понервничать, что мой Папочка где-то там шериф полиции. Даже если это далеко отсюда. Не хочу, чтобы он думал, что я собираю на него материал как на какую-то проститутку или что-то в этом роде. И почему мне кажется, что это звучит так, будто я вырвала это из фильма «Полиция Майами. Отдел нравов»? Чарли, наверное, думает, что я живу в университетском городке, хожу на вечеринки и встречаюсь каждым встречным парнем. А может он знает, что я самый большой кретин на свете и вечерами сижу и смотрю сериал «Морская полиция. Спецотдел» или «Джордж Лопез». Надеюсь, что он все же не знает. Как бы то ни было, у меня такое ощущение, что это может расстроить его, если он узнает, какой я лузер. А сейчас я вообще отдала все свое наследство его покойной матери Эдварду всего лишь за две недели… Ну, я бы назвала это раем… но у остальных другое мнение на этот счет, намного более грязное и склизкое… а это еще БОЛЬШЕ разочарует его во мне. Но он никогда не узнает об это. Никогда не встретится с Эдвардом. И это очень грустно. Кстати, это еще одна причина, по которой мы не можем быть вместе. Ну, вот и вся моя почта. Теперь у меня остался только каталог и письмо от Чарли. Я зарыла крышку ящичка, когда Эдвард вошел в вестибюль и направился ко мне. Я слышала, как он встал позади меня, но совсем не ожидала того, что сделает. Его рука быстро обернулась вокруг моей шеи, и что-то небольшое и острое уперлось мне в спину. -Даже не вздумай кричать. Не делай никаких гребанных резких движений, - прогремел его хриплый, но такой очаровательный и глубокий, голос у меня над правым ухом. – Иди медленно… вверх по лестнице. Он развернул меня, и я направилась к лестнице. Его рука все еще сжимала мою шею, слегка поднимая подбородок вверх, когда мы поднимались по ступенькам. Очень хорошо, что никого не было рядом. Ведь кто-то мог подумать, что меня похищают и вызвать копов. Но опять же, это Нью-Йорк. В этом городе это никого не волнует. Да, и даже если они и позвонят в полицию, меня бы к тому времени, как они отложили бы свои пончики и подняли бы свои задницы с мест и посадили бы их в машины, чтобы проверить звонок, уже изнасиловали и убили бы. Даже в CSI, они всегда приезжают ПОСЛЕ того, как бедное мертвецкое тело пролежит где-нибудь целых два дня! Поднимаясь по лестнице, я не могла вымолвить ни слова. Я была слишком ошеломлена, чтобы придумать крутую речь в нашей маленькой игре. Я, конечно, хотела сказать, что сейчас время для сеанса терапии, но потом передумала. Я хотела, чтобы это случилось. Я хотела посмотреть, что он сделает со мной. Лишь от одного его голоса, я стала такой влажной, а от его «похищения» и подавно. Это оставалось моей фантазией слишком долго, где я обыгрывала все сама. И сейчас она воплотиться в жизнь… с ним, с очень квалифицированным актером, который сделает это правильно. Интересно, что это за маленькая вещичка, которой он тыкает мне в спину, думала я, когда мы подошли к моей двери. Эта вещичка переместилась с моей спины и оказалась в дверном замке. Ох, это всего лишь ключ. Фух, хорошо, что это, по крайней мере, не нож, а то мне было бы тогда немного страшновато. Но потом я вспомнила, что если я не хочу делать этого, все, что мне нужно, это сказать «ло мейн». Но пока еще я не собиралась говорить его. Я решила подыграть ему, чтобы показать, что я тоже в игре, и не меньше его хочу сделать это своего рода забавой. Я хочу, чтобы он наслаждался мной по-настоящему, не руководствуясь его добросердечностью. Поэтому, сейчас я постараюсь сыграть. -Послушай… - начала я. – У меня есть немного денег в кошельке, ты можешь взять их. Пожалуйста, только не делай мне больно. Думаю, я сыграла хорошо. Правдоподобно, я использовала свою естественную нервозность, чтобы заставить голос дрожать. Раздраженно, он пихнул дверь, открывая ее, и нахмурился. -Думаешь, мне нужны твои карманные деньги?! Заткнись и проходи живее! Дав мне хороший толчок в спину, я поразилась сама себе, что не упала, проклиная весь свет. Я даже естественно взвизгнула, но до того, как смогла сделать еще хоть что-нибудь, одна рука Эдварда оказалась в волосах, запрокидывая мою голову назад, а другая захлопнула дверь. Я снова захныкала, закрывая глаза. Эдвард полностью контролировал меня, а подведя к кухонной стойке, уложил на нее, грудью вперед так, что мои руки были зажаты между телом и столешницей. Я начала задыхаться в предвкушении осуществления моей мечты, чувствуя реальные руки, касающиеся моего тела. -Я возьму это, - он сорвал рюкзак с моего плеча, а затем вырвал почту из руки и кинул ее в другой конец стойки. – И это. Его руки обвились вокруг моей талии и начали расстегивать молнию на моих джинсах. Я задышала чаще и начала хныкать и вырываться, как я часто делала это в своих фантазиях. Хорошо, что можно говорить «нет». Я могу спокойно играть свою роль, не боясь того, что он подумает, что я против. Только «ло мэйн» сможет остановить его. -Нет, пожалуйста… НЕТ! – начала было вопить я, но рука Эдварда накрыла мой рот так сильно, что перекрыла даже доступ кислорода. -Заткнись, сучка! – злобно усмехнулся он мне на ухо, практически касаясь его губами. – Это в любом случае произойдет, поэтому заткнись и получай удовольствие. Не заставляй меня поранить твое милое личико. Его вторая рука мягко прошлась по моей щеке, в то время как другая была все еще крепко прижата ко рту. Я еще пару раз захныкала, возбуждаясь еще сильнее и чувствуя проклятую влагу на белье. -Ну, что, теперь ты будешь вести себя тихо? – спросил он меня. Мое дыхание участилось, выждав секунду, я пару раз кивнула головой. -Если же ты не заткнешься… - мягко проговорил он, заставляя меня еще сильнее задрожать. – Я завяжу тебе рот… и причиню тебе боль. Ты понимаешь меня? Я снова промычала в ответ, соглашаясь. -Отлично, - прошипел он мне на ухо. – Мозги и красота. Люблю студенточек. Он убрал ладонь от моего рта, и я начала беззвучно задыхаться, когда обе его руки стаскивали мои джинсы вниз по заднице. Мои трусики последовали вслед за ними, а руки Эдварда начали хвататься за мою оставшуюся одежду, как безудержное животное. Я изо всех сил старалась не завизжать или не захныкать, когда джинсы медленно спускались к моим лодыжкам. Остановившись там, я услышала его недовольное рычание, вызванное моей неудобной одеждой. Вернувшись к моей футболке, он начал срывать ее через голову, после чего она полетела к почте на кухонную стойку. -Гребаный лифчик! – проворчал он, быстро снимая и его. Я закрыла глаза, а дыхание стало глубже и тяжелее. Сорвав его с меня, он откинул его вслед за остальными вещами, в то время как мои руки все еще были подо мной, наполовину прикрывая мои голые груди. -Повернись, - он грубо развернул меня так, что спина упиралась в столешницу, и глубоко вздохнул. Его руки грубо сжали мои груди, заставляя выгнуть спину «против» моего желания и откинуть голову назад, слегка ударившись о деревяшку. Было такое ощущение, будто Эдвард никогда раньше не видел моего тела или не чувствовал его так, как сейчас, поэтому он грубо, без всяких нежностей ощупывая меня. Он играет просто великолепно. Интересно, брал ли он когда-нибудь уроки актерского мастерства. -Сучка… - выдохнул он, прижимаясь ртом к моей правой груди, жестоко покусывая, облизывая и обсасывая ее, будто ХОТЕЛ вобрать ее полностью, помогая рукой, которая сжимала ее у самого основания. Как же мне нравится, как работает его ротик. Так грубо, жестоко и зверски, но не достаточно сильно, чтобы по-настоящему причинить мне боль. Боже, он великолепен!! Мне даже не пришлось сильно стараться, чтобы издавать слабые поскуливания и взвизгивания. Надеюсь, я хорошо справляюсь со своей ролью… даже при том, что, фактически, я и не СТАРАЛАСЬ играть… это просто ПОТРЯСАЮЩЕ! Но мой насильник игнорировал все мои звуки и продолжал терзать уже левую грудь. Другой рукой он прерывисто прошелся по моему телу, вниз, к моей попке. Остановившись, он отчаянно схватился между ног, вызывая у меня слабый крик. Резко его рука схватила мое горло, а губы отстранились от соска. Слегка сжав пальцы, он спросил: -Что я сказал о том, чтобы ты вела себя тихо, сучка? Мне уже по-настоящему нужен был кислород, и я почувствовала, как лицо начало краснеть. -Прости… Прости… - задыхаясь проговорила я, закрыв глаза. – Я буду вести себя тихо… Буду… пожалуйста… -Еще один такой раз, и я засуну что-нибудь тебе в рот, - предупредил он. – Может быть, несколько жестких губок для мытья посуды… или каких-нибудь мочалочек. Я заткнулась, ничего не сказав в ответ, совершенно не желая, чтобы он так сделал. Все еще сжимая мою шею, он ослабил немного хватку, прокладывая ртом дорожку вниз по телу… но это были не нежные, теплые поцелуи… а облизывающие, кусающие, посасывающие… я открыла наполовину глаза – от этого каждый дюйм моего тела, на который он нападал, распалялся все сильнее и сильнее. Внезапно, я поняла, что лежу на стойке так, что голова спадает с края столешницы. Я даже могла видеть окно, а за ним деревья и телефонные провода… Свобода и жизнь бурлила всего в шаге от нас, в то время как со мной происходило все это. Только что он прокладывал свой путь к моему пупку, а через секунду уже облизывал и мягко покусывал клитор. Я еще больше выгнула спину, пытаясь бороться этим самым с ним, в то время как мои руки и ладони беспомощно лежали по обе стороны от меня. Маленький дьявол, сидящий внутри меня, так и нашептывал, что я слишком легко отдаюсь ему, и мы решили слегка побороться с ним. -Ррррр!!! – я сильнее брыкнула ногами и, подняв голову, решила схватить его за волосы обоими руками. Не вырывать, но ход моих мыслей был понятен. -Нет!! – услышала я свой визг. – Не ПРИКАСАЙСЯ ко мне! НЕТ! -Глупая сука, - проворчал он, и я почувствовала ключ, прижимавшийся к клитору. Он не причинял боли… но был холодным и грубоватым. -Ну, давай, поборись со мной еще! – нахмурился он, злобно посмотрев на меня. – Вырывайся, и я ВСАЖУ это в тебя! Я закрыла глаза и опустила голову, позволяя ей снова повиснуть. Как же он хорош. Использует эти приемчики, чтобы утихомирить меня за одну секунду, не прибегая к физической силе. Я знала, что это был всего лишь ключ, но в нашей игре это был самый настоящий нож. -Убери свои гребаные руки от моих волос, - потребовал он, и я подчинилась, понимая, что либо я буду хорошей девочкой, либо умру. Я на самом деле была по-настоящему напугана, но это лишь еще больше возбуждало меня. Он убрал ключ от моего клитора, а рукой схватила меня за подбородок. Секунда - и я уже сидела напротив него, практически соприкасаясь с ним носами. Его глаза были еще прекраснее, когда были чертовски злыми и смертоносными. Я фактически снова до чертиков испугалась. -Ты ХОЧЕШЬ ИСТЕКАТЬ КРОВЬЮ? – спросил он низким, шипящим голосом, словно змея. – ХОЧЕШЬ, чтобы Я УБИЛ тебя к чертовой матери?! -Нет! – задыхаясь, пропищала я, закрыв глаза, чтобы спрятаться от этого прожигающего насквозь взгляда. – Нет, мне жаль… прости… -Да, безусловно, тебе жаль. Или... ты будешь сожалеть сейчас, - он слегка ударил меня по щеке, и мои глаза рефлекторно распахнулись, уставившись на него. - О, что случилось? - он искоса посмотрел на меня. - Не нравится, когда я бью тебя? Что, посмеешь ты еще раз остановить меня? УДАР. Не сильный, но достаточно звонкий. В моих фантазиях я никогда не представляла подобного расклада, но, надо признать, мне это понравилось. Я извращенка. -Хах? - он грубовато встряхнул мою голову и мягко спросил. - Хочешь снова побороться? УДАР. -Это - ничто, - проговорил он. - Если мы снова сцепимся, я подключу свой кулак. Так что отвечай... хочешь еще бороться? -Нет, - пробормотала я сквозь зубы, так как он все еще сильно сжимал мои щеки. - Нет. -Я тебе не верю, - фыркнул он и схватив мои длинные волосы в кулак, прямо у корней. - Вставай, маленькая шлюшка. Он повел меня из кухни, когда я, споткнувшись, упала, забыв, что на моих лодыжках болтались джинсы, а ноги были в обуви. Я упала лицом вниз на бежевый ковер, застонав, когда услышала его злой смех позади себя. Он стоял и нагло рассматривал мою голую задницу. Я вспыхнула еще пуще прежнего, когда он произнес: -Сними их и поднимайся. Я села и быстро избавилась от обуви, джинсов и трусиков. Не успела я встать, как его рука снова оказалась в моих волосах. -Кажется, я не могу доверить тебе сыграть свою хорошую роль, - высказал он свои мысли вслух, дернув меня за волосы, чтобы я прислонилась к нему спиной. От его хватки мне пришлось даже на мысочки встать, так, чтобы моя попка оказалась у его бедер. Взяв один из мягких барных стульев, стоящих рядом с нами, и меня в придачу, он прошел в гостиную и остановился на свободном кругляшке. -Идеально, - поставив табурет, он завалил меня на него животом вниз. Мои ноги болтались в паре дюймов от пола, а руки упирались в нижние реи для ног так, что я могла на них опереться. -Не двигайся, - он наклонился, едва касаясь губами моего уха. Его горячее дыхание заставило меня задрожать и замереть. Не думаю, что Эдвард ударил бы меня кулаком, но я не хотела бы даже это узнавать на деле. Нет, он бы не ударил меня. Но это все просто невероятно, насколько реальны все эти чувства и ощущения, даже зная, что мы играем. Я наслаждаюсь каждым моментом... Пока что. Отыскав взглядом бельевые веревки на занавесках, он снял их. Занавески упали на пол, а в мою голову прокрались мысли о любопытном голубе, который мог пролететь мимо. Я задрожала и начала задыхаться, когда Эдвард сел на пол у моих рук, связывая запястья между собой, а потом привязывая их к табурету, прямо передо мной. Я закрыла глаза, наслаждаясь новыми ощущениями от связывания. Пристально глядя на веревку на моих белых руках, я поняла, что она зеленого цвета, такого же, как и глаза Эдварда. Надо сказать, привязана я была надежно и сильно, но не больно. Но мне даже запястьями не удалось двинуть - узлы были накрепко привязаны к табурету. Я не смогу вырваться. Я пару раз проскулила, пытаясь высвободить руки, водя из стороны в сторону кулаками, пытаясь распрямить их. Но Эдвард проигнорировал это и, встав, обошел меня. Сначала я почувствовала крепкое кольцо пальцев рук Эдварда на правой лодыжке, а потом его заменила ткань, дважды оборачивающаяся вокруг нее. Туго обмотав мою ногу, он завершил ансамбль сильным узлом вокруг ножки табурета. Я попыталась коснуться кончиком большого пальца пола, как балерина, но так и не смога этого сделать. Подергав немного ногой, я поняла, что и она была так же крепко привязана, как и запястья. Не сказав ни слова, Эдвард точно так же привязал и мою вторую ногу к другой ножке так, что теперь мои ноги были, не очень широко, расставлены и бессмысленно висели по сторонам табурета. -Вот так, - казалось, он был рад такому расклады. Я почувствовала три хороших шлепка по правой половинке попки, как будто я была лошадью, которую он хвалил. - Вот это хорошая девочка. Немного похныкав, я очень хорошо изобразила приглушенный визг. Так как я висела головой вниз, мои волосы закрывали от меня весь обзор. Единственное, что я могла видеть, это свои связанные запястья. Интересно, что же он дальше соберется со мной делать, когда мое тело в таком волнующем, беспомощном и связанном состоянии. -Сейчас я бы тебя просто трахнул, - сказал он. - Но ты сопротивлялась, и мне это не понравилось. Ты слишком много шумела, и это мне тоже не понравилось. Ты схватила меня за волосы, и это не понравилось мне больше всего. Говоря все это, он бродил по кухне. Я попыталась поднять голову, чтобы увидеть, что он там делает, но все, что я смогла увидеть, это была моя одежда, валяющаяся на полу. Ожидание убивало, каждая клеточка моего тела горела, поскольку я слегка пыталась вырвать лодыжки и запястья, как я частенько делала это в своих фантазиях. Я даже слегка поворчала над тем, что была так сильно привязана. Когда он вернулся ко мне, то сразу же встал позади меня, и я не могла увидеть, что было у него в руках. Положив это что-то на пол, он обошел меня и, подняв с пола один из моих носков, свернул его в небольшой шар. -Поэтому сейчас будет время порки. Но я боюсь, что ты не сможешь держать свой ротик закрытым, - он встал напротив меня, но я не могла поднять глаза, чтобы увидеть, что он задумал. Схватив меня за волосы, он прогремел. – Открой рот, шлюха. Прежде чем я достаточно широко смогла раскрыть его, он уже запихал мне в рот хлопковый шарик. Не глубоко, но достаточно, чтобы заполнить его. Прикусив его, я издала невнятное «мммммм», когда его рука нежно прошлась по моему лицу. Легкое прикосновение Эдварда лучше всяких слов говорило, что я со всем справляюсь очень хорошо. Так же, я четко осознавала, что с легкостью могу выплюнуть кляп изо рта и в любое время сказать «ло мейн». Эдвард все продумал и не заткнул мне рот по-настоящему, зная, что тогда я не смогла бы прокричать наш пароль. -Я сегодня очень добрый, поэтому ты получишь всего пять ударов, - заявил он, вставая позади меня. - И ты будешь отсчитывать в обратном порядке, начиная с пяти. Понятно, сука? Я кивнула и задышала тяжелее, издавая через хлопок невнятные звуки, показывающие, как мне страшно. -Прекрасно, - коротко произнес он, а затем УДАР!! Что-то тяжелое, длинное и деревянное треснулось о мою задницу, сразу по обеим щечкам. -Уууууммммм!!! - задыхаясь, промычала я. Я попыталась поднять голову, но внезапные искры появились в глазах, которые я от неожиданности раскрыла, и она снова безвольно повисла. -Я не слышу обратный отсчет! - он ткнул меня этой деревянной штукой в левую половинку. -ПЯТЬ! - завизжала я сквозь хлопковый комок в зубах. Немного приглушенно получилось, но я надеюсь, он меня понял. Как, черт возьми, я могла забыть об этом? Чем больше я нахожусь с этим мужчиной наедине, тем больше мой мозг начинает походить на кашу с горкой сахара наверху. -Видимо, я погорячился, говоря про мозги и красоту, - сказал он. Я даже нахмуриться не успела над его замечанием, когда почувствовала новый звонкий удар по моей голой и уже горячей заднице. -РРРРР!! - прорычала я сквозь носок и тут же прокричала. - ЧЕТЫРЕ! Думаю, он специально не сильно бьет меня. Держу пари, если это будет нужно, он может так заехать, что мало не покажется. Но мою попку от таких ударов только покалывало, я почти совершенно не чувствовала боли. -Лучше, - пробормотал он, а после послышалось новое рассекание воздуха, и третий удар пришелся чуть ниже моих щечек. БЛЯТЬ теперь ЭТО было больно! -РРРРРРРРРР!!! - громче закричала я, стараясь не испортить все и не произнести заветные слова. У меня осталось всего 2 удара... я выдержу эту. -Оооооу... - передразнил он меня, поглаживая рукой по моей попке там, куда ударил... ммммм... спасибо, Эдвард, спасибо... я люблю тебя... тааааак сильно... да... вот здесь... проведи вот здесь... ооооооххххх, Боже... спасибо! Пока я думала обо всем этом, мой голос продолжал издавать приглушенные звуки, показывая, какое влияние оказывают на меня эти прикосновения, без слов благодаря его. -Бедная, маленькая потаскушка... это было больно? - проворковал он и, наклонившись, оставил теплый влажный поцелуй на месте удара. Закрыв глаза, я застонала, наслаждаясь его методом избавления меня от боли... чувство его губ... -И еще раз, я не слышу твой обратный отсчет, - сказал он. ДЕРЬМО! Как я могла опять забыть это?! Да что же со мной не так?! Я училась считать еще в детском саду, а после того, как я купила этого потрясающего развратного бога, мой мозг просто умер. -ТРИ! - попыталась оправдаться я. -Слишком поздно, - злобно прогрохотал он. - Первый раз я простил тебе это, но сейчас игры закончились. Теперь я буду бить тебя ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Я начала мычать еще сильнее, говоря нет... нет... нет... но из-за носка в моих зубах, Эдвард не обращал на это никакое внимание, пока не сказал: -О да, да, да. И не забывай отсчитывать или я добавлю еще десять ударов. УДАР! ЕБ ТВОЮ МАТЬ! Такое ощущение, будто моя задница сейчас на две части расколется от удара этой деревянной хрени. Я закусила ткань, стараясь сдержать слезы, но не смогла сдержать визга и бормотаний... не в силах сказать ни слова... вот БЛЯТЬ! -ДВА! - прокричала я, снова обретая голос. Не могу поверить, что я снова забыла. Надеюсь, я сказала это вовремя. -Ты сделала это вовремя, - проговорил он. - Еще чуть-чуть и было бы уже поздно. УДАР! Последний раз прозвучал свистящий звук над моей задницей. На этот раз он доставил лишь небольшое жжение и не был таким же по силе как третий или второй. -ОДИН! - отсчитала я последний удар. -Хорошая девочка, - похвалил он меня, двигая руками по моей воспаленной попке, энергично массируя ее, разгоняя боль прочь. От удовольствия я даже заурчала сквозь хлопковый комок. Как же мне нравится такая награда за мою первую порку. Маленькие поцелуи лились дождем на мою пострадавшую задницу везде, где был хоть какой-то намек на боль. Когда же я была восстановлена, то смогла улыбнуться так сильно, как только могла, все еще с носком во рту. -Ничего так не помогает потаскушкам, чтобы они вели себя достойно, как хорошенькая порка, - сказал он спокойным бархатным голосом. Боже, я сейчас сгорю, если он еще раз назовет меня потаскушка, сучка, или шлюшка. Нужно будет провести исследование и узнать, был ли у других женщин такой опыт или я одна такая счастливица. Но все эти слова, что он говорит мне все больше и больше возбуждают меня с каждым новым предложением. Боже, как же он хорош. Для того, кто больше не ходит в церковь, я слишком часто упоминаю Бога. -А сейчас, - сказал он, вставая передо мной. Его пальцы опустились вниз, одним резким движением вынули хлопковый комок изо рта и кинули его вниз, у моего лица. - Если ты укусишь или заденешь меня, сука... - предупредил он мне на ухо. - Эта порка покажется тебе оргазмом, когда я по-настоящему возьмусь за тебя. Поняла? -Да, - выдохнула я, решив, что больше не буду так вырываться. Кроме того, почему я должна кусать эту волшебную палочку, которая так очаровательно раскрывает мне вкус к жизни со скоростью света? Какая хорошая мысль. Я мысленно улыбнулась - надеюсь, я смогу как-нибудь включить это в свою работу. Я хотела было приказать себе обращать внимание на каждую эмоцию, каждое ощущение, которое я получала... это может мне пригодится, этакий взгляд изнутри, когда я буду писать эту работу. Но сейчас это не должно быть тем, что надо изучать и анализировать. Я ждала 20 лет, пока эта фантазия реализуется, и я убью себя нахрен, если испорчу этот момент. Заткнись и получай удовольствие, сказала я сама себе. Я почувствовала, как он приставил свой член к моему открытому рту и медленно начал входить и входить из него. Схватив меня за волосы, чтобы придержать голову на нужном уровне, я сосала и облизывала его как могла, в то время как он совершал выпады вперед. Я начала жалко поскуливать, поскольку он, задыхаясь, немного увеличил скорость. Но мои стоны были лишь отчаянным «мммм» и своеобразной благодарностью, когда он начал входить в мой рот еще быстрее. Из его горла начали вырываться рыки, когда я сильнее сжала его своими мягкими губками, спрятав этим самым зубы. Продолжая двигаться во мне, он смачивал свой член в моей влажной, горячей слюне. -Ааахххх... - проворчал он. - Ты будешь глотать каждую каплю, сучка. С этими словами он грубо протолкнул свой член вперед и, упершись в заднюю стенку горла, взорвался там. Я начала слегка задыхаться, когда его член был так глубоко. -Глотай, сука, - потребовал он. Слегка откашливаться, я, почувствовав, как слезы полились из моих глаз, начала глотать, как мне и сказали... один глоток... второй... и он вынул его из моего рта. Тогда я смогла нормально откашляться и проморгать, чтобы избавиться от стоявших в глазах слез. Отпустив мою голову, Эдвард обошел меня и направился к кухне, снимая свои джинсы. Открыв дверь морозилки, я услышала звук открывающейся банки с газировкой - скрежещущий металлический звук, - а затем глотающие звуки. Вау, ну ничего себе, это даже очень горячо, оставить меня здесь одну, связанную, как какой-то сексуальный объект. Это намного более дико и горячо, чем в мох фантазиях. Я решила снова слегка по вырываться, стараясь согнуть ноги и крутя головой из стороны в сторону, медленно пытаясь сдвинуть хоть на миллиметр живот, который лежал поперек табурета. -Знаешь, за этим так прекрасно наблюдать... - сказал он из глубины кухни. Мои волосы опять перекрывали весь доступ к обзору. - Как ты пытаешься вырваться, зная, что ничего не выйдет... Зная, что я еще не закончил с тобой. Ты такая горяченькая маленькая сучка. Я задохнулась от этих слов, но так ничего и не сказала. Он направился в спальню и вернулся, как я полагаю, с презервативом, потому что все, что я могла видеть это его ноги и ступни. -Я ходил за презервативом и, посмотри-ка, что нашел в твоем ящичке, - он казался удивленным, когда говорил это, обходя меня. Я услышала знакомый с прошлой ночи гудящий звук, за которым последовал звук рвущейся упаковки презерватива, который он потом надел на себя. -А ты маленькая потаскушка, - он прошелся кончиком вибратора между щечками моей задницы, и я застонала, когда ощущения его на моем теле напомнил, что он вчера им делал со мной. - Слышать, как стонешь, как дешевая шлюха, - нахмурился он и провел пальцами между моих ног. - И - БОГ ТЫ МОЙ, - ты уже влажная насквозь! Висев там, головой вниз, я уставилась на ножки табурета, к которым были привязаны мои руки, и безумно хотела, чтобы он трахнул меня... сильно. Сейчас же. Обсосав свой палец и мягко промычав «МММММ», он переместил маленький вибратор под меня и направил его на мой набухший горячий клитор, и в ту же секунду резко вошел в меня одним движением. Одновременно, мы оба застонали, но каждый по-своему. Я чувствовала его свободную руку на своей заднице, сильно сжимающей ее, в то время как небольшое овальное яйцо с дикой скоростью начало вырисовывать круги на моем клиторе, приближая меня к безумству. Не способная больше контролировать это, я начала кричать. -Замечательно, давай, кричи, - он начал загонять в меня свой член с такой силой, что ему пришлось держать табурет, чтобы удержать его и меня на месте и предотвратить падение. Другая же рука все еще вырисовывала вибратором круги в одном и том же месте, желая свести меня с ума от удовольствия. - Но это никого не волнует, - сказал он, в то время как я взвыла от его напористости. - Никто не спасет твою задницу от меня! Я услышала его стоны и бурчание, утопающие в утробном рыке, когда я начала брыкаться, вырывать и визжать, прося его сжалится надо мной - от ощущений мне в голову больше ничего не лезло. Несколько я произнесла слово «пожалуйста», но это не продлилось слишком долго, потому что очень скоро я потеряла всякое достоинство, присущее леди, и закричала: -БЛЯТЬ!!! НЕТ!! НЕТ!! ОХ, БЛЯЯЯЯЯ!!!! Для меня это длилось вечность, потому что я кончала, казалось, всем телом так, что я не только счет времени потеряла, но и саму себя и даже то, что была привязана к стулу. Было ощущение, что я дрейфовала в ловушке похоти, огня и оргазма. И что самое удивительное, я не хотела, из нее вырываться. Эдвард начал задыхаться, его дыхание стало еще тяжелее, чем прошлой ночью, когда он снова кончал во мне. Лишь через минуту, окончательно восстановившись, он вышел из меня. -Дерьмо... - услышала я его выдох, когда он слегка задел дверь в ванную. Открыв кран на несколько секунд, он вскоре снова вернулся ко мне. Я все еще не могла его видеть, но почувствовала очень горячую тряпку, коснувшуюся моей промежности. -Аааааххххх!! - сладостный хриплый стон сорвался с моих губ, когда ткань скользила вверх-вниз по моим нежным половым губам. Не уверена, все ли в порядке и могу ли я разговаривать с ним как с Эдвардом, но я все-таки надеялась, что все хорошо. Я никогда раньше не видела, чтобы он обо что-то спотыкался, и надеялась, что это потому, что эти же чувства захлестнули и его. Черт подери, уверена, что когда я встану с этого табурета, я еще и не так буду спотыкаться. -Хорошая девочка... - выдохнул он, поглаживая нежно мою попку и ногу. - Хорошая маленькая девочка... Думаю, это значит, что я хорошо сыграла свою роль в нашей первой игре. Если бы я могла, я бы поаплодировала бы ему и сказала бы «Браво!» в ответ. Он самый потрясающий насильник из моих фантазий. Интересно, в Холмарке (прим переводчика - Hallmark - популярная фирма, производит открытки, игрушки) есть какая-нибудь открытка по такому случаю? Начав развязывать мои лодыжки, Эдвард массировал каждую из них по несколько секунд, ощупывая и бормоча себе под нос: -Хорошо, все в порядке, он теплые, - видимо, он проверял, не похолодели ли они от перекрытого кровотока. Обойдя меня, я увидела, что он уже успел надеть одни только джинсы. Теперь он проверил мои руки: -Хорошая девочка, - сказал он ободряюще, развязывая мои запястья. Справившись с этим, мои руки повисли по обе стороны от меня. В течение секунды Эдвард взял их в свои ладони и начал растирать каждое мое запястье по очереди, заботливо целуя и массируя их. Он поцеловал мое голову глубоким нежным поцелуем, а его голос обволакивал, словно принадлежал ангелу. -Иди сюда, - мягко сказал он. – Я держу тебя. Вставай осторожно. Он помог моей верхней части тела подняться, и я обняла его руками за плечи. Через секунду я уже была у него на руках – он нес меня как невесту на кровать. Положив меня на ее середину, укрыл меня теплым пледом. Усевшись в моих ногах, он просунул руки под одеяло и начал массировать своими профессиональными рукам мои лодыжки. Я откинулась назад и абстрагировалась от всего, концентрируя свое внимание на его руках и поцелуях, покрывающих каждый дюйм моего тела. Только на этот раз его целью было не заставить меня кончить, а расслабить мои затекшие мускулы и восстановить силы. -Белла, с тобой все в порядке? – спросил он с неподдельным беспокойством в голосе. Его глаза был такие глубокие и такие вопрошающие. -Со мной все НАСТОЛЬКО в порядке, - пробормотала я, закрыв глаза. Я была словно в тумане, опьянена теми чувствами так сильно, что еле-еле могла говорить членораздельно. – Боже, черт подери, как ты узнал… как ты сделал это из ничего? Ты планировал это? -Нет, - он улыбнулся и взял мое запястье, оставляя на нем горячие круги и поцелуи, открывая рот и прикасаясь своими влажными губам к моей коже. – Я хотел приберечь эту игру на потом, но когда увидел тебя у почтовых ящиков, я вспомнил, как ты сказала, что хотела, чтобы на тебя напали сзади. И я просто… сделал это. Рядом все равно никого не было. Надеюсь, ты не злишься на меня. Ты не сказала того слова и я подумал… -Боже, Эдвард, нет! – я села и, обхватив его лицо руками, глубоко поцеловала. – Мне все безумно понравилось, пожалуйста, не… делай этого. Я помнила, что могу сказать заветное слово, если мне что-то не понравится. Но я никогда не была так… возбуждена, испугана, преисполнена эмоциями и СЧАСТЛИВА за всю свою жизнь. Его брови изогнулись, будто он не поверил ни единому моему слову. Но он все еще улыбался моей любимой кривоватой улыбкой. -Правда? – спросил он. -Нет, я так кончила только потому, что чувствовала себя виноватой, - я украла одну из его забавных фразочек, а он засмеялся надо мной. - Было ощущение, что ты совсем другой человек, - продолжила я спустя минуту. – Я по-настоящему поверила всему, что ты говорил… Это пробирало до костей мозга. И я, правда, тряслась от страха, Эдвард, но это все было таким необузданным и… диким. Даже мои фантазии меркнут по сравнению с тобой! Глубоко вздохнув, он улыбнулся еще шире. Придвинувшись ближе ко мне, я положила голову к нему на колени, в то время как Эдвард наклонился и снова поцеловал меня. -Я очень рад… - его голос был таким глубоким, что в моем подсознании всплыли воспоминания недавних событий. – Как я говорил, я очень хорошо умею играть эту роль, но поначалу всегда немного нервничаю. -Я этого даже не заметила, - честно сказала я. – Ты так искусно контролировал все мои действия… так дьявольски. Я даже гусиной коже покрываюсь, когда вспоминаю о твоем голосе. Боже! Он улыбнулся, совсем как маленький мальчик, стирая следы моего коварного злоумышленника. Он продолжал массировать мои конечности, превосходно заботясь о моем теле после окончания игры. Надо это запомнить. Очень заботливый в душе, хочет всегда заботится о ком-то еще, всегда доставлять другому человеку счастье и наслаждение. И я только что поняла - вот настоящий Эдвард. Сейчас он – это он, не фальшивка, без маски, не играющий роль или притворяющий фантазию в реальность. Я вижу это в его глазах. Снова уложив меня на кровать и накрыв, Эдвард пошел позаботиться об обеде для нас. А пока он был на кухне, я закрыла глаза и предалась воспоминаниям, где я была на кухонной стойке, а он облизывал и покусывал мой сосок, где я чувствовала, как он срывал с меня джинсы прямо посреди кухни, где я боролась, когда Эдвард пытался привязать меня к табурету. Прежде чем я это осознала, Эдвард встал передо мной на колени и, поцеловав мои закрытые глаза, спросил, где я хочу поесть: здесь или в гостиной. Я выбрала кровать. Мы устроил небольшой пикничок со стейком и зелеными бобами. Я смеялась над своим халатом с мишкам, который он принес мне. А когда мы почти закончили есть, Эдвард сказал: -Я был практически уверен, что когда я бил тебя по заднице, ты обязательно прокричишь «ЛО МЕЙН! ЛО МЕЙН!». Я практически снова выплюнула всю газировку наружу, потому что только что сделала глоток и не была готова смеяться с полным ртом воды. Проглотив ее, я засмеялась вместе с ним. Как же я люблю его смех и все его мысли по поводу того, что с нами произошло ранее. За окном начало темнеть, и Эдвард спросил меня: -У нас все еще намечена терапия на сегодня? Я почт допила свою баночку газировки и посмотрела на него - его глаза был опущены на свои ладони. Он медленно поднял их вверх, глядя на меня из-под длинных ресниц, будто боясь моего ответа. -Хочу сказать, я ведь, своего рода… устроил свою игру в твое время. Я переживаю из-за этого. -А ты сам хочешь этого? – слегка ошеломленно спросила я. -Да, Белла, – ответил он. Я послала ему недоверчивый взгляд, но он, глубоко выдохнув, сказал на полном серьезе. – Нет, правда. Я бы хотел… поговорить с… Доктором Беллой. Если можно. Маленькая улыбка появилась у него на губах. Взяв последний кусочек с тарелки, я сказала: -Конечно, Эдвард. – наклонившись, я поцеловала его в нос. – Пошли в мой офис. -Окей, - он проследовал за мной, захватив свою банку с содовой. Думаю, это для того, чтобы иметь хоть что-то под рукой, пока будет говорить. Я заметила, что так ему спокойнее. Я поправила свой халат, чувствуя себя не совсем профессионально в нем, но достала блокнот из сумки и проверила кассету. Она была почти вся пустая, так как мы не дошли еще до продолжительных разговоров. Возможно теперь, когда осталось приблизительно 7 сеансов, у нас получится хороший продуктивный разговор. Очень сильно надеюсь на это, потому что стул, все еще стоявший посреди комнаты, выбивает у меня всю почву из-под ног. Я села в свое кресло, спиной к нему. Думаю, так мне будет лучше. Я включила запись и сказала: -Эдвард – запись третья. -Привет, Эдвард, - я улыбнулась ему как школьница, когда больше всего хотела походить на Доктора Мелфи из «Клана Сопрано». -Привет, Доктор Белла, - он ухмыльнулся в ответ и хихикнул, отпив немного газировки. -Ладно, Эдвард, как прошел твой день? – начала я, ища подходящее начало разговора. -Хммм… вообще-то, не очень, - он остановился. – Пока я не пришел домой. Я покраснела и постаралась собраться с мыслями. У него что-то случилось, мне нужно прекратить вести себя глупо и сосредоточится на нем. Так же, как это сделал он, в его время. -Что случилось? – спросила я. – До того, как ты пришел домой. -Ну… - вздохнул он, играя с ключом на банке. – Я работал сегодня. И… с тех пор, как я проснулся утром, я не почувствовал того, что чувствую обычно… когда иду на работу. Он посмотрел на меня, извиняясь одними глазами. Не отводя взгляда, я попросила его глазами продолжать. Он и правда очень сильно пытался, и это не скрылось от меня. -Продолжай, Эдвард, все в порядке, - успокоила я его голосом. – Все, что ты скажешь, не так уж и страшно. Для нас нет ничего не правильного… помнишь? Он посмотрел так, будто боролся с чем-то, а затем ответил: -Ну, да… помню… И снова молчание. Его определенно что-то беспокоило. Я решила помочь парочкой наводящих вопросов. -Ты работал сегодня в «Огне»? Он покачал головой, мельком взглянув на меня, а потом снова перевел взгляд на банку. -Еще одна вечеринка? – предположила я. – У кого-то дома? Сглотнув, он сначала посмотрел куда-то вдаль, а затем снова на меня…. и покачал головой. Такое ощущение, будто я с маленьким мальчиком говорю. У него в глазах даже этот детский стыд плещется. Но я думаю, что это какой-то жест. Здесь нужно продвигаться очень, очень осторожно. Большую часть времени Эдвард ведет себя как ребенок, постоянно играется. Я, конечно, понимала, что это он в детстве, которого его так лишили. Что-то серьезно произошло с ним тогда, что теперь передо мной он такой, какой есть. Если Эдвард играет роль этакого маленького мальчика, значит, что он боится снова быть отвергнутым, боится родителей как огня, боится быть один и боится быть брошенным. Все это напоминает ему прошлое. Я начала перебирать в голове, что он еще мог делать сегодня днем… а затем это навалилась на меня, как тонна кирпичей. Его глаза смотрели на меня со страхом, когда мой взгляд потускнел. Я видела, что он словно готовился к моей реакции. И снова он перевел взгляд на дырку в банке. -Эдвард… - я старалась говорить очень спокойно. – У тебя что-то было сегодня…. С другой женщиной, кроме меня? С клиенткой? Его глаза были полны сожаления, раскаянья и горечи. Стиснув зубы, он закрыл их и кивнул. Ладно, должна признать, я разозлилась этому. Он причинил мне боль и я чувствую себя использованной, что хочется плакать и кричать. Но я понимаю, что Эдвард и сам испытывает эти чувства. И ему, наверное, досталось еще хуже, чем мне сейчас. Эта сука причинила ему боль? Даже после собственной боли, я все равно защищала Эдварда. Даже если он не захочет рассказать мне сам, я должна буду вытащить из него детали. Я должна поддержать и показать ему, что даже если он спал с 200-ми женщинами или больше, я все равно хочу помочь ему справиться с этим, и ничего, что он может сказать, не заставит меня уйти от него. Конечно, это не то, если бы он был моим парнем, а я его девушкой и застукала бы их с Розали или кем-то еще. Я понимаю, это его работа, его «выход». И сейчас это отнюдь не для бумаги или диплома… я ведь люблю его. И всегда буду. Если тонет он, тону и я. Но я всегда буду рядом, чтобы помочь ему выбраться на воздух. -Все хорошо, Эдвард, - я сохранила тот же спокойный тон. Он взглянул на меня, и его бровь недоверчиво изогнулась. -Разве? – просто спросил он. -Да, - выдохнула я, чувствуя себя как никогда далекой от него сейчас. Я хотела взять его за руку, обнять его. Но именно поэтому кресло психиатра так далеко от пациента… чтобы этого не случилось. Но я ничего не могла поделать с этим… хотя и хотела обойти правила. -Итак… почему ты почувствовал… различия с сегодняшней работой? – осторожно спросила я. Его глаза встретились с моими: -Ты знаешь почему, - и он снова отвел взгляд. -Из-за МЕНЯ? – громче, чем надо, спросила я. Кивнув, он так и не решился встретиться со мной глазами. Часть меня плясала победный танец внутри, как маленькая девочка… но я сразу же пресекла это. Это не смешно, Эдвард ведь страдает. -Ладно, так… ты чувствовал… что конкретно? Можешь рассказать мне? Он снова расстроено вздохнул: -Я не ЗНАЮ! У меня такое чувство, будто я обманываю или что-то в этом роде. Будто предаю тебя. Разве ты не злишься на меня? Подумав минуту, я ответила: -Нет. Я не сержусь на тебя. Его глаза недоверчиво распахнулись и уставились на меня: -ПОЧЕМУ? -Эдвард, - начала я. – Помнишь ту девушку, с которой, как ты рассказывал, был на свидании? Та, что плеснула тебе в лицо воду? -Угу, - сказал он, поддев ключ и начал двигать им вперед-назад. -Что ты сказал ей, когда она спросила, чем ты занимаешься по жизни? – осторожно спросила я. -Не помню, - начал было он, но я прервала на корню эту попытку: -Нет, ты помнишь… Давай, Эдвард. Вздохнув, он пробормотал: -Я сказал… Я трахаю старух. -И это все? – моя бровь взметнулась вверх. Странно, может он что-то скрывает. -Нет, - он все еще не смотрел на меня. – Потом я сказал… сегодняшняя ночь обойдется тебе в 500$. И мы в одно и то же время сказали: -А потом она вылили тебе на лицо воду. Мне прошлось постараться, чтобы сдержать смех. -Мне кажется, она понравилась тебе. Сколько ей было? – спросила я. -25. -А тебе должно было быть… 24? – спросила я, и он кивнул. – Так значит в 25 теперь наступает старость? – усмехнулась я. – Она была и правда такая симпатичная? -Да, очень. -И она понравилась тебе. -Да, пока не плеснула мне водой в лицо, - поправил он. -Но ты не заметил того, что она тебе понравилась, поэтому ты преднамеренно оскорбил ее, используя свою работу, чтобы оттолкнуть ее? – осторожно спросила я. – Позволь задать вопрос, почему ты не сказал, что ты танцор? Или что ты работаешь в сфере развлечений? По крайней мере, это было бы лучше и не так грубо, чем твое «Я трахаю старух». Ведь это не все, что ты делаешь, Эдвард. -Да какой в этом толк?! – спросил он, слегка повысив голос, и посмотрел на меня. – Допустим, я бы сказал ей это, но потом ведь она пригласила бы меня на следующее свидание, а потом на еще одно… И я бы согласился… А потом она бы все равно узнала бы, чем я на самом деле занимаюсь, и свалила бы. Поэтому, позволь я спрошу тебя… какой в этом толк? -Ты пытаешься оттолкнуть меня, Эдвард? – спокойно спросила я. Он не ответил и, слегка надувшись, снова уставился на банку. – Ммм? – спросила я выжидающе. – Я тебе немного нравлюсь, но ты боишься, что я кину тебя. Ты не рассказал мне о сегодняшнем дне, - я рада, что ты НЕ СДЕЛАЛ этого… но ты упомянул о нем. Как я думаю, ты сделал это потому, что думал, что я разозлюсь на тебя так сильно, что вышвырну прочь… скажу уматывать к черту… никогда не возвращаться… так теплее? Я не хотела говорить это, но часть меня, та самая, которую он ранил, думала, что та наша недавняя ролевая игра подтолкнула его к тому, чтобы заставить меня ненавидеть его. Рассказать мне, после того, чем мы занимались, что он был днем с другой женщиной… возьми себя в руки, Белла, поплачешь потом, не сейчас. -Я… просто… - начал он и сразу же замолк. -Нет, Эдвард, говори… Здесь должна говорить не только я. Я хочу услышать, что о чем думаешь ты. Давай, - мягко подтолкнула я его. -Я чувствую… когда я с тобой… будто я не… работаю. Все это так игриво. Не навязчиво… и весело, а ты такая… (он закрыл глаза, а потом снова открыл их)… милая и невинная. Когда ты смотришь на меня, я не на работе. Я с прекрасным другом… и я просто чувствую себя отвратительно, потому что не сказал тебе, куда собираюсь и что там буду делать. Я чувствовал, будто я… порчу ту идиллию, что мы построили между нами… вчера ночью. А я не хочу ее разрушать. -Эдвард… -Я хочу сказать, я знаю, что всего лишь нанятая игрушка, - начал он. Я нахмурилась, но он заранее прервал меня. – Я знаю, ты ненавидишь, когда я так говорю, но это правда. Я тут только для твоего удовольствия и, как предполагается, не должен ранить твои чувства или не должен симпатизировать тебя так сильно, как я уже это сделал. Но я не могу прекратить работать на этих местах, потому что они нужны мне, Белла. Я не могу потерять мою работу. -Ладно, ладно, - я увидела, что он слишком напряжен и расстроен. Нужно успокоить его. – Никто не просит тебя бросать эту работу, Эдвард, окей? Вздохни. Хорошо. Расслабься на минуту. Давай просто помолчим, ладно? Просто закрой глаза и дыши. Это, казалось, расслабило его, чему я была очень рада. -Хорошо, - наконец, сказала я, прерывая молчание. – Это… очень запутанная ситуация, в которую мы сами друг друга и поставили. Я не буду отрицать. Ты мне действительно нравишься и, возможно, я рассматриваю тебя совершенно по-другому, чем остальные твои клиентки. Они могут причинить тебе боль, пихнуть тебя, думать, что имеют право делать с тобой все эти ужасные вещи, что они делают… а потом ты встретил меня, и я разительно отличаюсь от них всех. Я тихая и пытаюсь быть нежной…. -Ты ИТАК нежная, - поправил он меня. -Спасибо, - я постаралась не слишком сильно улыбнуться и продолжила. – И я очень нежная с тобой… возможно, это напоминает тебе о прошлом… когда кто-то, как я… ласкал тебя, спал с тобой, нежно целовал, играл, ходил с тобой обедать, любил тебя. А сейчас ты снова испытываешь эти чувства и вспоминаешь… как прекрасно это было. Я думаю, это то, по чему ты скучаешь и по чему скучал сегодня, когда ушел на работу. Так что это не сильно-то из-за меня… Скорее из-за того, что я заставила тебя чувствовать так себя снова, после долгого времени. -Нет, - он посмотрел на меня так, будто он был со мной, но только до тех пор, пока я не сказала, что это не из-за МЕНЯ. – Ты правда нравишься мне, Белла. И это никак не связано с моим прошлым. Не принижай себя. Ты потрясающая девушка! Я почувствовала облегчение, но в то же время я понимала, что я не так уж и далека от истины, даже если мое сердце не хочет принимать этого. -Спасибо, Эдвард, - улыбнулась я. Моя нога слегка задрожала, но я, опустив на нее руку, зажала ее, положив сверху блокнот. – Но я думаю, что тут, правда, замешана твоя девушка. Ты боялся этой «измены» сегодня утром, когда уезжал… а не меня. Мы же знаем друг друга всего 3 дня. Даже если бы я что-то сказала или сделала бы, это не заставило бы тебя чувствовать таким ничтожеством, как сейчас. Могу я спросить… о ней? -О ком? – его лицо закаменело, когда он посмотрел на меня. -О девушке… - я прочистила горло. – Как думаешь… сегодня ты сможешь сказать мне ее имя? Глаза устремлены в пол, а тело напряжено. Нет, сегодня он явно не готов мне о ней рассказать. -Ладно, забудь об этом, - я пропустила этот пункт. – Как насчет… рассказать мне, как вы встретились? Слегка расслабившись, он ответил: -В колледже. -Расскажи, когда ты влюбился в нее, - это прозвучало скорее как просьба, а не вопрос. -Это так необходимо? – спросил он, снова ведя внутреннюю борьбу. -Давай, Эдвард, не трусь, - я подтолкнула его как маленького ребенка. – Я тебя не покусаю. Он улыбнулся и напрягся… а выдохнув, заговорил: -Я изучал медицину, а она искусство и фотографию. Мы вертелись в разных кругах и, возможно, никогда бы не встретились, но меня по воле случая направили в ее художественный класс. Единственным настоящим ребенком, направленным туда был никто иной как Эдвард Каллен. Я предполагаю, они что-то не правильно напечатали. Я сидел там, в кабинете рисования и думал, как бы смотаться… когда… увидел ее. И я… просто не мог пошевелиться. Я просто онемел… Я улыбнулась. В такие моменты, когда он открывался мне все больше и больше, я любила его еще сильнее. Удивительно, но я не чувствовала, что злилась на него по поводу его сегодняшней работы… и не была расстроена. О чем я думала? Что после всего двух дней он оставит свою прежнюю жизнь, схватит меня в свои объятия, и мы заживем долго и счастливо? Я должна принять Эдварда таким, какой он есть… хорошего, плохого или ужасного. Любого его. Это то, что делает любой настоящий врач… настоящий ДРУГ… тот, кто любит тебя. Я сморгнула слезы, выступившее на глаза, и была рада, что в комнате царил полумрак. Он скрывал глаза и защищает меня от Эдварда, если тот нечаянно взглянет мне в глаза. Ведь тогда он сможет увидеть, как сильно меня пробрало это, когда он вот так разговаривает со мной. -Я пытался что-то нарисовать на своем мольберте, окруженный этими будущими Пикассо, не зная даже как смешать краску, не говоря уже о том, чтобы НАРИСОВАТЬ что-то на холсте. Ко мне даже учитель подходил и спрашивал, буду ли я делать абстракцию. Я сказал «нет», а она ответила «просто нарисуй то, что видишь, дорогой». А это было блюдо с фруктами! Не в силах сдержать себя, я засмеялась, представляя Эдварда, делающего все это ради внимания девушки. Он засмеялся в ответ, глядя на меня. -Это было не смешно, - он непринужденно закусил нижнюю губу. – Так или иначе, после урока, она прошла мимо меня. Я сказал ей «привет» и она поздоровалась в ответ. Посмотрев на мою картину с таким выражением… ужаса на лице… она спросила «у тебя с глазами все в порядке?» Мы оба принялись смеяться, и она предложила помочь после школы с моим «искусством» или порекомендовать мне хорошего глазного врача. Вот так вот это и случилось. После этого я с ней не расставался, - его лицо стало таким живым и солнечным, пока он не добавил. – До тех пор, пока я не ушел из колледжа. Как бы я не хотела не делать этого, мне придется снова спросить его о его боли… и ее источнике. -Так значит… на всем протяжении твоей учебы в колледже, ты постоянно находился рядом с ней, а после него, после того, как она его закончила… что случилось дальше? Он оглянулся, снова борясь сам с собой… и заколебался. -Белла… - взглянув не меня, в его глазах стояли слезы. -Не торопись… Я никуда не спешу, - заверила я его и послала теплую улыбку. Наконец, после долгих глубоких выдохов и попыток, он сказал: -Мы… поженились. Он уронил свою голову и, вцепившись руками в волосы, закрыл глаза. -Это прекрасно, - радостно произнесла я. – Это была хорошая свадьба? -Нас поженил в гребаном полицейском участке мировой судья, - проворчал он, злясь на этот факт. – Я даже не смог подарить ей хотя бы один прекрасный свадебный день! -Но, я уверена, это не имело значения, - мягко сказала я, видя только его волосы и пальцы в них. – Она любила тебя, и, я уверена, ей это было не важно, как или где вы поженились. Разве ты так не думаешь, Эдвард? -Ты же девушка, - не поднимая взгляда, сказал он напряженным голосом. – Разве ТЕБЕ не хочется милой свадьбы, прекрасного платья, цветов, чтобы рядом была твоя семья, музыки?! Ответь, только правду, Белла! Сейчас я никак не могла ему врать. -Да, хотелось бы, - призналась я. Прерывистый вздох сорвался с его губ, и было похоже, будто он тихо плакал. – Но это бы значило что-то, если бы я выходила замуж за богатого мужчину, которого бы не любила… Тогда об этом можно было бы спорить. Но все это дерьмо – лишь мишура. Главное – выходить за человека, которого любишь… и который хочет провести остаток своей жизни с тобой. Это значит намного больше для меня, чем свадьба в замке! И, в конце концов, ты все делал для нее. Все, что ты потерял и все, через что прошел, было ради нее, в то время как она спокойненько заканчивала школу… Я УВЕРЕНА, она понимала, какой была счастливицей, Эдвард. У нее была настоящая любовь. Именно поэтому она и вышла за тебя. А так же, я уверена еще и в том, что в тот день она была очень счастлива. Я бы была. Длинная пауза образовалась между нами на долгое время. Наконец, Эдвард сказал: -Спасибо, Белла. Я никогда об этом не думал… с такой точки зрения. Я улыбнулась и ответила: -Иногда мы слишком близко все воспринимаем к сердцу, чтобы увидеть полную картину. Но все, что порой нужно сделать, это отступить назад на пару шагов, как будто тебе нужно рассмотреть большую картину. Он фыркнул, но голову так и не поднял. Я специально перевела взгляд на свой блокнот, пока Эдвард ставил свою банку с содовой на стол и быстро вытирал глаза, глубоко вздохнув. Не могу смотреть, как он плачет. Я так сильно хотела обнять его. Хотела стереть его слезы поцелуями, сказать, что люблю его, что он не одинок. Но он не может быть совершенно одиноким. Я имею в виду те телефонные звонки. Он же сказал кому-то «Я люблю тебя». Но я не могу признаться, что слышала это, он убьет меня. -Итак, давай немного углубимся… - я вздохнула, чтобы очистить мозги, чувствуя, что мы делаем заметные успехи. – После того как вы поженились, у вас появилась своя совместная жилплощадь? По крайней мере, это значит, что тебе не нужно было больше слоняться по улицам, верно? -Да, больше никаких улиц не было, - он усмехнулся и взглянул на меня – кожа под его глазами все еще блестела. – Мы получили чердачную квартиру – одна большая комната и ванна, даже меньше чем твоя, - я усмехнулась, а он быстро посмотрел на меня. – Я не хочу сказать, что твоя маленькая, просто… - он всегда был так быстр на извинения. -Она маленькая, - поправила его я. – Не волнуйся, я не обижаюсь на правду. Продолжай. На секунду он разозлился на себя за оплошность, а потом продолжил: -Какое-то время мы были там счастливы. Конечно, без медового месяца, но все же. Никакой мебели. На некоторые вещи мы накопили сами, а некоторые перешли к нам от ее родителей. Но ведь многие пары начинают с этого. Спали мы на полу, на матрасе, но зато это было мягко. Я увидела проблему еще до того, как произнес хоть слово. Поначалу это и может показаться милым, но проблемы с деньгами могут разрушить брак, особенно недавний. Это так грустно. Эдвард хотел быть доктором, а теперь не может купить мебель в свою первую квартиру и для жены. Это должно быть съедало его изнутри. -Так ее родители приняли тебя нормально? – подвела итог я. -Да, даже очень хорошо, - тут же ответил он. – Они всегда были ко мне очень добры, а ее отец даже предложил мне работу на его фабрике. Он производил вешалки, пластмассовые. -И… ты согласился на эту работу? -Нет, Тан… - он остановился и закрыл глаза. - Она… (он грустно посмотрел на меня, снова извиняясь взглядом)… не хотела уезжать из Нью-Йорка. Ее родители живут в… очень далеко отсюда. А она хотела стать артисткой и фотографом и сказала, что чтобы добиться этого, она должна остаться в Нью-Йорке. Поэтому я вежливо отказался и постарался устроиться работать здесь. Они даже предлагали нас пожить у них дома, но она и от этого отказалась. Ее родители не были богаты, скорее наоборот, они были очень… ниже среднего уровня. Все ее жизнь они копили ей на колледж, и когда она уехала, на счету у них практически ничего не осталось. Но при всем при этом они были очень хорошими людьми, заботливыми, приземленными. -Ну… и как пошли дела? – спросила я, не зацикливаясь на его промахе: он почти что сказал мне ее имя и место, где жили ее родители. -Не очень хорошо, - ответил он, потерев голову о руку. – Я нашел себе работу… кассиром. А она зарабатывала фотографируя, в основном на свадьбах. Но она работала лишь ассистентом фотографа, что не приносило много ей денег. Я знал, что как мужчина, должен обеспечить больший доход в дом, но я нигде не мог устроиться, чтобы получать достаточно. Каждый день я искал что-то новое, что-то лучшее. И ничего не находил. Каждый раз я читал эти гребаные объявления от женщин, продающих себя. Видя те деньги, что они запрашивали, я смеялся и говорил ей… «ты веришь, что люди занимаются всем этим дерьмом чтобы выжить?» И мы вместе смеялись над этим людьми, - его голова снова упала на руки, а дыхание стало прерывистым и тяжелым. – Сейчас она, наверное, посмеялась бы и надо мной… если бы увидела, кем я стал, - сказа он, обращаясь в большей степени к себе. Подождав минуту, я спросила: -Из-за того ухудшились ваши отношения? Вы стали ссорится? Вообще-то я хотела спросить, развелись ли они, но это оставило бы без ответа многие вопросы и причины, да и я не хотела слишком любопытствовать по этому поводу. -Мы ссорились на каждом шагу, - сказал он голосом, полным эмоциями. – Всегда из-за денег. Тупое дерьмо. Однажды она купила коробку леденцов, а я наорал на нее и выкинул их в окно. Я чертовски мерзко поступил с ней… Теперь он плакал уже не так скрытно… Я отвела взгляд и вытерла свои собственные слезы, надеясь, что он меня не видит. Я не могу смотреть, как ему больно. Но я должна выпустить это наружу. Боже, дай мне сил спросить у него следующий вопрос. -Это когда-нибудь… проводило к… насилию? – предположила я, и он поднял на меня взгляд - настоящие слезы катились по его щекам. -Что ты, конечно, нет, Белла, - он искоса посмотрел на меня, будто мне лучше должно быть это известно. – Я бы никогда по-настоящему не ударил бы женщину. Только если слегка, в игре… но… тогда… нет, я бы никогда не причинил ей боли таким образом. Джозеф и Катерина всегда учили меня… ты будешь смеяться над этим… уважать женщин. Хорошо, что они не могут видеть, во что я превратился. -Я и не думала смеяться, Эдвард, - четко проговорила я, когда он посмотрел на меня. На этот раз его взгляд был более мягким, но он все равно снова опустил голову на руки. – А вы когда-нибудь пытались обратиться за помощью? Типа семейной психотерапии или… -Я не мог позволить нам этого, – отчаянно проговорил он, будто уже повторял мне это миллион раз. – Ты знаешь, какие цены набивают эти шарлатаны?! - он посмотрел на меня, когда я захихикала, и вздрогнул. - Прости, Белла. Я не имел в виду тебя. Может, если бы мы поговорили с кем-то вроде тебя, мы бы стали более счастливы. Но я бы все равно не смог позволить себе оплачивать ТВОИ услуги. Все хорошее чертовски дорогое. Ага, расскажи мне об этом, точнее этим $20,000. Но в ту же секунду я возненавидела себя за эту мысль. Внезапно, я прокляла все эти мысли, что заплатила ему, чтобы он был здесь. Он тут и он нуждается во мне, а я люблю его. Остальное не имеет никакого гребаного значения. -А она… хотела ли она походить на семейную психотерапию? – спросила я. -Да, - сказал он, откидываясь на спинку дивана. Облизнув губы, он отвел взгляд, размышляя над чем-то. – Но я обещал ей попытаться стать лучшим мужем для нее. Я поклялся. -И ты… старался? -Да. Но нам это все равно не помогло. Конечно, мы перестали так часто ссорится и кричать друг на друга… Но мы так же практически перестали и разговаривать. Мы стали друг другу чужими. Мы практически перестали… заниматься любовью. А когда это и происходило, все было сухо и плоско. Но ни один из нас не решался заговорить об этом. -И… что случилось потом? – спросила я. -Ничего, - в его глазах на секунду промелькнула осторожность и холод. -Ничего? – повторила я. -Мы можем поговорить о чем-нибудь еще? -Но Эдвард, я думаю…. -Пожалуйста, Белла? – его глаза блестели от слез, и я не могла продолжать настаивать, когда он вот так говорил «пожалуйста». Я слишком мягкая. -Хорошо, - я решила вернуться к вопросам из моего блокнота. – Но я не думаю, что тебе понравится мой следующий вопрос. -Давай проверим, - бросил он мне вызов. -Ладно, - я выбрала самый жестокий вопрос, потому что хотела говорить о его браке и разрыве. Ведь именно это, я уверена, стало концом для Эдварда. -Расскажи мне о первом разе, когда ты продал себя, - холодно спросила я, будто читала. Боже, Эдвард, прости меня и не отвечай на этот вопрос. -Прекрасно, - Эдвард нахмурился и презрительно усмехнулся. Не то, чтобы я обвиняю его… -Я не хотела говорить это так, Эдвард, - слабо попыталась я смягчить свои грубые слова, но он стрельнул в меня взглядом: -Ты хочешь это услышать или нет? – спросил он с каменным лицом. -Да, хочу, - заставила я себя проговорить это, с трудом сдерживая слезы. Но хочу ли я и правда это услышать? -Ну, после того, как я был… нанят Викторией, - теперь его голос был твердым, как и лицо. – Я стал изучать танцы, пробовать играть различные роли в клубе. Эмметт и Джаспер были своего рода моими учителями. Учился я быстро и вскоре обнаружил, что очень преуспел в роли Эдварда-экзотичного танцора. Но это было единственное, что я мог делать по началу. Однажды ночью Виктория вызвала меня к себе в офис и сказала, что у нее есть для меня работа. Которая принесет мне сверх еще 5 000 долларов. Она сказала, что это легкие деньги и я всего лишь должен станцевать приватный танец для одной очень особенной клиентки, а потом поехать к ней домой и делать то, что она скажет. Я сразу понял, о чем она меня просит, но решил все-таки уточнить. Тогда она сказала, что мной теперь руководит она, и что я принадлежу ей. В принципе, я знал, что в этом она права. Поэтому и поехал с той женщиной к ней в дом и занялся с ней любовью, в то время как ее муж наблюдал за нами из кресла в углу комнаты, и время от времени удовлетворяя себя. Затем, когда он встал и направился к нам, я остановился и подумал, что он хочет врезать мне или еще что. Но я ошибался, он не собирался избивать меня. Он нагнул меня над своей женой и попытался трахнуть меня в жопу, пока я был в ней. Но меня спасла от этого ужаса его жена. Я убежал оттуда сломя голову и прошел 5 миль назад до клуба пешком. Я сказал Виктории, что никогда не буду иметь ничего общего с мужчинами, и если это то, чего она хочет, то я лучше умру на месте. Она утверждала, что ничего не знала о муже, но после этого случая больше не пыталась меня снова привлечь к этому. Я отдаю себя только женщинам и с того дня я ни с кем кроме них… не работал. Милая история, не правда ли? – так как я молчала, Эдвард снова заговорил. – Я говорил тебе, у меня ужасная жизнь. Зачем я тебе здесь, Белла? Кто-то вроде меня не должен даже близко подходить к таким как ты. Я настолько уже измазан в этом, что никогда не смогу отмыться. -Эдвард, я, кажется, говорила тебе, что ты можешь не стараться оттолкнуть меня, - уверенно заявила я. – Даже не пытайся. Ты здесь на две недели и я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу быть твоим другом… если ты позволишь. Пожалуйста, позволь мне, Эдвард. Я люблю… (я остановилась, и он резко поднял на меня взгляд)… когда ты здесь, рядом со мной. Он не ответил, а я вспомнила о том, что запланировала сегодня для Эдварда, прежде чем меня так грубо прервали. -Эй! – я встала и выключила диктофон. – У меня есть для тебя сюрприз, Эдвард. Надеюсь, он тебе понравится. Это то, что я планировала для нас на сегодня. Он молча проследил за мной своими грустными глазами, и я на секунду подумала, что он, наверное, думает, я попрошу его о чем-то, связанном с сексом… его красивые глаза совершенно не выглядели заинтересованными в чем-то подобном. И я рада этому. Вернувшись к моему рюкзаку, я достала из него маленькую прямоугольную коробочку, обернутую в ярко-синюю бумагу с бантом сверху. Его лицо вытянулось, а брови сошлись на переносице, не понимая, что я задумала. Я села рядом с ним на диван и положила коробку ему на колени: -Счастливого… Дня Эдварда. -Счастливого Дня Эдварда? – спросил он так и не притронувшись к коробке, а просто смотря на нее. -Ага, - соврала я. – Сегодня День Эдварда и все Эдварды мира празднуют его. Ну же, открывай. -Белла, - он посмотрел на меня разбитым взглядом, и слезы снова появились в его глазах. – Ты не должна была покупать мне подарок… -Просто открой, а то как шило в заднице, ей-богу! – закричала я и, засмеявшись, улыбнулась. Он усмехнулся в ответ: -Шило в заднице, да? -Да, если говорить литературным языком, - я посмотрела на табурет и слегка пихнула его рукой. – Открывай. -Маленькая глупая девчонка… - пробормотал он, снимая коробку. Я улыбнулась, глядя на его лицо, когда он разорвал бумагу, обертывающую ткань и достал большую черную ночную рубашку в тонкую красную полоску по всей длине. Он улыбнулся и приложил к себе: она была очень большой для него, но он все равно смотрел на нее, как на самую бесценную вещь в мире. -Оооох, рубашка… для сна, да? Она ТАКАЯ мягкая! – он был так рад этому, но одевать не решался. И не решится никогда, пока я не скажу ему, что это правда. Я взяла ее в руки и отбросила коробку: -Иди сюда, солнышко. Сказала я с глубоким чувством, а не шутливым или подразнивающим тоном. Я собрала рубашку в гармошку у воротника и направила ему на голову: -Я помню о правиле номер один, по которому тебе нельзя носить здесь рубашки… Я помогла ему продеть руки в рукава; он посмотрел сначала вниз на нее, а потом на меня, в то время как я продолжала говорить: -Но раз я его поставила, я могу его и изменить, - проговорила я, расправляя рукава. Превосходно. Она закрывала каждый дюйм его груди и даже прикрывала его милую попку. – Я хочу, чтобы ты носит эту рубашку, потому что ты значишь для меня намного больше, чем эта прекрасная груда мышц, твердые кубики пресса и большие мускулистые плечи. Я хочу, чтобы ты всегда был в тепле и одет. А еще, хочу обнимать тебя сегодня всю ночь, потому что ты заслужил это, Эдвард. Думаю, это как раз то, что тебе нужно и что ты сам хочешь… ты пренебрегал этим… долгое, очень долгое время. И поэтому… я… Я люблю тебя… скажи это… Я люблю тебя… всего три слова… это не так-то страшно. Нет, это очень страшно. -Я, правда, забочусь о тебе, Эдвард. Очень, очень сильно, - пошла я на попятную. Но в его глазах помимо нежности была еще и грусть, и одиночество. -Все в порядке? – я снова использовала его любимую фразу. Обняв его, я закрыла глаза и прислонилась лбом к его лбу, надеясь, что не переступила черту, и он снова не испугался меня. После долгой паузы и нескольких глубоких вдохов, Эдвард ответил: -Да, Белла. Посмотрев на него, я спросила: -Это правда то, чего хочешь ТЫ? Или ты снова пытаешься успокоить меня? -Нет, - ответил он без колебаний, но грусть все же просачивалась в его голосе. – Я хочу, чтобы ты обнимала меня, Белла. Я думаю… это может быть даже… лучше, чем секс… немного. Я улыбнулась так широко и так счастливо, что Эдвард улыбнулся мне в ответ. От переполнивших меня эмоций, я оставила большой поцелуй на его губах, соленых от слез. Бедный маленький милашка. Я взяла его за руку, скрытую за длинным рукавом, и сказал: -Пойдем со мной, ангелок. Он состроил рожицу на последнем слове и последовал за мной: -Не говори так, я начинаю чувствовать себя девчонкой! -Ты и есть… моя девочка, - заявила я и засмеялась, когда он попытался пощекотать меня за этот комментарий. – Нет, нет, - я отскочила от него и побежала выключать свет и взбивать подушки, чтобы правильно подготовится ко сну. Я легла на кровать так и не сняв халата, когда он посмотрел на меня с опаской. -Иди сюда, - наконец, первая заговорила я. Взяв его лицо в ладони, я поцеловала его глаза и каждую дорожку от слез под ним. – Знаешь, я ненавижу заставлять тебя плакать, – прошептала. – Но это хорошо это значит, что ты начинаешь исцеляться, Эдвард. Поэтому, я даже рада, что ты выплакался… но… это все равно не уменьшает моей боли. Я продолжала целовать его соленые дорожки на лице, пока он тихо сидел на краешке кровати с закрытыми глазами и не двигался. -Знаешь, когда я с тобой, я совершенно не чувствую себя психиатром, - проинформировала я его между поцелуями. – Но… я просто так сильно забочусь о тебе, что начинаю давать тебе поблажки. Давай это останется нашим маленьким секретом, ладно? Я поцеловала его губы своим открытым ртом, слегка облизнув и сжав свои губы вокруг них. Я очень быстро закончила поцелуй, чтобы не возбуждать его или не склонять к сладкому и великолепному сексу сегодня ночью. Я хотела быть чистой и невинной, любящей… только для него. -Я никому не скажу, - прошептал он. – Даже если меня будут пытать. Он засмеялся собственной шутке, и я откинулась с ним на кровать, крепко держа в своих объятиях. Он прильнул щекой к моей груди, в то время как мои губы запечатлели легкий поцелуй на его мягких волосах. Я улыбнулась, чувствуя, как их кончики щекотали мою шею и щеку. Эдвард глубоко выдохнул… всего один маленький, но такой счастливый вздох сорвался с его губ, когда мы закрыли глаза и приготовились ко сну… как единое целое. Через некоторое время я услышала несколько всхлипов, но проигнорировала их, не желая смущать Эдварда. Мужское эго чрезвычайно хрупкое. Я лишь слегка погладила его и еще сильнее прижала к себе. -Белла? – прошептал он. -Да, Эдвард? -Таня, - выдохнул он. – Ее звали… Таня.