Красная линия.

Эдвард - Эдвард… сессия… восьмая? – неуверенно взглянула на меня Белла. - Я думаю – седьмая, - попытался припомнить я. - Без разницы, - заявила Белла. – Привет, Эдвард! – поприветствовала она меня как обычно, что, опять же, как обычно, вызвало у меня улыбку. Как будто мы не виделись с прошлой сессии! - Привет, доктор Белла, - ухмыльнулся я, садясь на диван, а она, как всегда, в кресло передо мной. - Ну и… - Бела вздохнула, глядя в окно справа. – Мы сильно расстроили папу, но наши проблемы это все равно не решает. Она еле заметно хмыкнула, на что я выдавил улыбку. Я надеялся, что она не очень переживала после визита её отца час назад. Я надеялся, что она знает, что может ничего от меня не скрывать. Я здесь ради неё также как и она - ради меня. - Я знаю, - я вспомнил, как Чарли говорил, что слышал много признаний, но ни одно не заставляло его кричать, и не приводило к насилию, как наше признание. – Это слишком, для того, что в твоих правилах. Она ткнула ручкой в блокнот, лежащий у неё на коленях, и я увидел, как Белла сжала челюсть. Было похоже, что она расстроена… Она молчала, уставившись в свой блокнот. Может, Белла жалела, что поговорила с отцом? Не чувствует ли она, что я встал между ней и Чарли, и они поссорились из-за меня? Они были так близки и рады друг другу, когда Чарли только вошел… А теперь… - Белла? – начал я. – Мне действительно, так жаль. Я все еще не могу поверить, что ты сделала это ради меня. - Глупенький Эдвард, - она нацепила на лицо маску уверенности, обращаясь ко мне. – Я сделала это для нас… Я сделаю для тебя, что угодно. Я люблю тебя. Я умру ради тебя. Это заявление было равносильно ножу в сердце. Мой рот открылся, и мне на мгновение стало плохо… Я подумал о Тане… Виктории… Чертовой опасности для всех нас. - Даже не вздумай больше такое говорить, Белла, - услышал я свой суровый голос. - О, мне жаль, - она поняла, что я почувствовал. Это отразилось у неё на лице. – Я не подумала… Я не имела ввиду… Она вздохнула и сменила тему. - Ну… как тебе мой папа? – спросила она, пытаясь улыбнуться. - Мне он понравился, - без колебаний заявил я, - Но он сделал все совершенно не правильно. Он должен был бы ударить меня. - А ты хотел бы, чтобы он тебя ударил, не так ли? – спросила она, зная меня достаточно хорошо, чтобы предположить ответ. - Да, - в этот момент я попытался соврать. – Я знаю, что не правильно с моей стороны…Брать с тебя деньги… чтобы… заниматься с тобой любовью. Я трахал много девчонок за деньги… Когда Чарли припер меня к стене… Было бы нормальной реакцией отца – дать мне по морде… Тогда, может быть, я расплатился бы хотя бы за часть того, что наделал. - Я не могу передать, как я себя при этом почувствовала, - сказала Белла. – После того, как мой отец назвал тебя шлюхой и … Но… Как при этом чувствовал себя ты? Несколько секунд я смотрел на свои руки и, собирался как всегда солгать, что привык к этому… Но сказал правду. - Я ненавидел это, - признался я, взглянув на неё. – Я хотел понравиться Чарли. Он был таким классным за ланчем, и, я чувствовал, что он мне нравится все сильнее и сильнее. А потом, когда я рассказал ему…Как он после этого смотрел на меня… Как же отвратительно я себя ощущал… Я себя всегда так ощущал, но в последнее время с тобой… Когда мы наедине… Я не чувствую себя таким мерзким. Я - чист. Я не делаю ничего плохого. Когда я целую тебя, я почти забываю, что я проститутка. И я не использую больше слово «шлюха», с тех пор, как ты вправила мне мозги. Она ухмыльнулась, а я улыбнулся ей в ответ, радуясь тому, что мне не сложно говорить правду, глядя ей в глаза. - Я не уверенна, что слово «проститутка» мне нравиться больше… - закончила она. - Как на счет «прошмандовки»? – поддразнил ее я. - Мой отец обычно такой спокойный, - сказала Белла. – Он столько всего повидал, и не часто увидишь его таким… Эмоциональным… - Ну, это большая разница, – пояснил я. – Теперь – это ты. Ты – его единственная дочь. Я очень хорошо себе представляю, что он чувствует. Если бы я был им, а ты была бы Кейти… Я бы надрал себе задницу безо всяких там раздумий. Бела помотала головой, и её губы растянулись в улыбке. - Чарли такой же как и ты, - продолжил я. - Он хочет помогать людям. Сначала, когда ты захотела стянуть с меня рубашку, мне это не понравилось. Чарли бы все увидел. Но, когда он все-таки увидел… Я могу биться об заклад, что его задело, то что было под рубашкой. Нравлюсь я ему или нет, он прежде всего - хороший коп. Он стремится защитить слабых и избавить этот мир от плохих. Это здорово, что ты решила стать врачом, психотерапевтом. Ты можешь помогать людям, спасать их до того, как они попадут в камеру твоего отца. Ты можешь предотвращать ужасные преступления, помогая им. - Я ни когда не смотрела на свою будущую профессию под подобным углом, - просияла Белла, и я был счастлив от того, что смог сделать её счастливой. – И ты – не слабак, - добавила она. – Ты нравишься моему отцу. Даже если он не показывает этого. Он понял больше, чем мы ему рассказали. Вы оба – отцы-одиночки, пытающиеся добиться лучшего для своих дочерей. Бьюсь об заклад, что мой отец сделал бы тоже самое для меня, окажись он на твоем месте! - Да, но ты помнишь его первую реакцию на меня? – напомнил я. – Это то, о чем я раньше говорил тебе. Он хотел уничтожить меня. Он ненавидел меня. Такая реакция возникает у всех, кто когда-либо мне нравился. Вот поэтому шлюхам и не помогают. Белла тяжело вздохнула и сказала: - Он поможет тебе. - Потому что он ЛЮБИТ ТЕБЯ, - подытожил я, не желая вступать с ней в перепалку. - Ты уверен, что это единственный его мотив? – она выглядела слегка рассерженной. - Белла…- я взглянул на неё до того, как она подняла глаза и мы бы встретились взглядами. – Он любит тебя. Сейчас он просто сердится. Он простит тебя. Я обещаю. Она опять молча уставилась в свой блокнот. - И чтобы доказать это, он нам поможет, - сказал я немного мягче. - Публично заявляю, в меня вселяет надежду то, что на моей стороне теперь целых два Свона! Не то чтобы этого было достаточно… Просто… Я чувствую двойную защиту. Она улыбнулась на это, и я захотел ей рассказать намного больше, о том, что твориться у меня в голове и… В сердце… О том, что почти раздирает меня, и этого не избежать… В понедельник… - Но, Белла, - сказал я серьезно. – Мы оба должны подготовиться к тому, что произойдет. Мне придется вернуться… Даже твой отец так сказал. - Нет! – она опять не хотела ничего слышать. – Я скажу папе арестовать тебя до того как ты уйдешь! Это почти что заставило меня засмеяться. А что, не плохая идея… - А в чем смысл? – усмехнулся я. – Арестованные проститутки выходят сразу, как только за них вносят залог. Копы даже не беспокоятся о таких пустяках, как держать нас за решеткой весь день. И, кроме того, если я просижу день за решеткой, Виктория будет наказывать меня семь дней вместо шести. - К черту все! – разбушевалась Белла. – Неутолимая жажда секса… Секс на пожарной лестнице, да что угодно! - Если трахаться с тобой на пожарной лестнице – преступление, то пусть я буду виновен! – я процитировал фразу из старой рекламы, и ухмыльнулся, надеясь, что Белла поймет шутку. Она почти улыбнулась, и у неё вырвался смешок. -У твоего отца должна быть какая-нибудь очень веская причина, чтобы арестовать меня здесь, - сказал я. – Это не его юрисдикция. Скажи мне, что ты будешь сильной, если мне придется возвращаться к Виктории. Просто скажи это и все. - Я буду сильной, если тебе придется возвращаться к Виктории, - повторила безучастно Белла, опять уставившись в блокнот. - Врунишка, - улыбнулся я, и покачал головой. Она положила блокнот, уронила голову на руки, и всхлипнула. Через секунду я уже обнимал её, стоя перед ней на коленях. Она прижалась ко мне и заплакала, уткнувшись мне в шею, а я так и стоял, обнимая её, и гладил её волосы. - Может понадобиться больше времени, чем пара дней, чтобы вытащить меня оттуда, – предположил я. – Твоему отцу тоже надо больше времени. Я останусь там, и буду ждать. Я всегда буду ждать тебя. - Я не могу, - рыдала она. – Я не могу отпустить тебя к ней, я не переживу этого одна… - Ты такая сильная, Белла, - повторил я ей её же слова. – Ты смогла сделать сильным меня. Со мной все будет хорошо. И с тобой тоже. Судьба меня ненавидит. Хотел сказать я ей. ОНА никогда не позволит мне ТОГО, что я люблю. ОНА будет крутить ЭТО прямо передо мной, перед самым носом, как морковкой, и, как только я пытаюсь поймать ЭТО, схватиться зубами, ОНА не даcт мне ни единого шанса. Может быть, ОНА тоже любит доминировать, наслаждаясь игрой со мной. Может, Белле станет легче, не будь меня с ней, как морковки перед носом, которая дразнит и заманивает. - Я бы хотел, что бы ты забыла меня как только я уйду, - признался я, но как только сказал это – кровь застыла в моих жилах. - Слишком поздно, – сказала она, смахивая слезы с правой щеки. – Мы теперь связаны друг с другом, если ты истекаешь кровью, я тоже истекаю. - Белла… - выдохнул я, закрывая глаза. – Ты такая единственная сумасшедшая сучка. Это заставило нас обоих рассмеяться и мы еще теснее прижались друг к другу. Столько всего тяжелого и печального свалилось на нас за последние несколько дней. Я бы хотел забыть обо всем этом… Но мой выключатель сломался. Я привык выключать грусть и идти работать. А Белла перепутала мои выключатели. Я одновременно был и рад этому, и злился. После того как я вернусь, я опять собираюсь стать бесполезной шлюхой. Но как я смогу теперь соблазнить незнакомую женщину? Я не хочу даже играть в студентку-преподавателя с Беллой, как я смогу устраивать сценки с незнакомками? Мне очень сильно не поздоровится, когда Виктория узнает об этом. Я почти чувствовал необходимость рассказать Белле всю правду о Виктории. Это не правильно, что её отец помогает нам, не зная всего. Не смотря на то, что я не хочу даже вспоминать об этом, забыть этого я тоже не смогу никогда. Возможно, Белла и не сбежит в ужасе, после того как я расскажу ей свою историю. Но тогда она будет в страшной опасности…И её отец тоже. А вдруг у него возникнет подозрение, что я тоже к этому причастен? Мое слово против слов Виктории… Если меня посадят, Кейти окажется в жуткой ситуации. Я молчу про то, что меня будут насиловать в тюрьме по два раза на дню. Я мог бы позвонить отцу Беллы, если бы был уверен, что ни Виктория, ни её ребята не прослушивают телефон. И все равно, я должен поговорить с Чарли как можно скорее. Он должен все узнать. Может, это, действительно, мой единственный выход. Но, если что-то пойдет не так, Виктория доберется до Кейти и уничтожит её… Не говоря уж о Бене и Анджеле. Мне придется это обдумать получше. Я верю Чарли, но даже очень хороший коп – не выше закона. За недостаточностью доказательств они тут же отпустят Викторию… И тогда она придет за мной… За всеми, кого я люблю… - Пойдем куда-нибудь, - предложил я, нажав на кнопку остановки записи. – Нам надо разлечься. Я должен веселить тебя, а не заставлять все время плакать! Она хотела поспорить, но улыбнулась, взглянув на меня. Я поднялся и проверил, все ли в порядке. В итоге я решился сделать ЭТО. Я не делал ничего подобного очень давно. Я уверен. Она это поймет! Белла была одета идеально для воплощения моих планов на сегодня. Тонюсенькая, с короткими рукавами рубашка, джинсы, кроссовки ... Хотя, возможно, потребуется легкая курточка. Я быстренько вытащил её из квартиры. Мы ехали в метро, а Белла сидела у меня на коленях и пыталась выяснить куда я её везу. - Не скажу, - ответил я, обожая дразнить её. Мой член затвердел и тыкался в её задницу каждый раз, когда поезд подпрыгивал. Я вздрогнул, желая моему приятелю на этот раз взять выходной. Молча, но с завидной регулярностью Белла продолжала тереться своей задницей о мой член, помимо моей воли, заставляя его твердеть. Я видел только ее затылок, в то время как она продолжала пытать меня, мстя за наше первое путешествие в поезде. Я был уверен, что это месть за то, что я довел её тогда до исступления, а затем просто схватил за руку, и вытащил из вагона, когда поезд остановился. Очень медленно она двигала бедрами, потирая мой член взад и вперед. Я попытался сдержать стон, хотя на самом деле хотел стонать во весь голос. Бьюсь об заклад, что эта маленькая сучка сейчас довольна и улыбается. Моя темная сторона была в ярости! А ехать нам еще долго… Минут 45 минимум. Дерьмо! После пары минут её пыток, я выдохнул, и прорычал низким голосом: «Белла!» Она засмеялась и остановилась. Но это не помогло. Теперь я хотел, чтобы она продолжала тереться о выпуклость на моих джинсах. У меня все болело в ожидании её движений. Подумать о чем-то другом… Да! Отличная идея! Тут же мне на ум пришла Катерина, объясняющая мне как месить тесто для выпекания хлеба: «Нет, Эдвард, не надо так бить его» - улыбалась она, как всегда терпеливо объясняя мне. «Вот так, возьми его руками... И сложи его, а потом нежно надави... Постарайся не испортить его». Тогда я был очень зол, и мне надо было что-то или кого-то ударить... Катерина понимала меня…Она знала причины, которые меня так расстраивали ... Поэтому и дала мне тесто, чтобы занять мои руки им, вместо битья. Боже, я так скучаю по ней! Может быть, если что-то получится решить с Карлайлом и Эсме, я смогу снова увидеть ее и Джозефа. Было бы здорово. Я почувствовал как расслабился и улыбнулся, глядя в окно движущегося поезда, солнце все еще светило, но уже клонилось к закату, покидая небо Нью-Йорка. А Белла снова начала тереться задницей о мой член! Сначала я посмеялся про себя, и сказал: «Извини, Белла, но я убил Франкенкока, ты не будешь играть с ним во время этой поездки ...» Но, похоже, что во время жуткого эксперимента в лаборатории что-то пошло не так и Франкенкок воскрес ... Он действительно никогда не умирает?! ЧЕРТ ПОБЕРИ! - Неееееет… - выдохнул я, услышав тихий смешок Беллы. Она то ерзала, то останавливалась ... Само собой разумеется, мы как-то добрались, наконец, до нашей остановки, но к тому времени у меня был стояк, как у матроса, который первый раз за семь лет сошел на берег... Я не мог столкнуть её с колен. Самое правильное место, где она только могла находиться, было именно там. Я обожал, как мы прекрасно сочетаемся друг с другом. Когда мы вышли из поезда, мне пришлось идти немного сгорбившись, я чувствовал себя, восьмидесятилетним стариком, что заставляло Беллу смеяться от радости над мои затруднительным положением. Ну что ж, Белла… Смейся, смейся… Месть – это такое блюдо, которое лучше подавать холодным.

***

Я почувствовал себя лучше, когда мы пришли в порт, где нас ждал ярко-желтый прогулочный катер, уже забитый пассажирами, в основном, туристами. «Такси по Нью-Йорку на закате» было написано шикарной голубой краской королевского оттенка на борту цвета желтого школьного автобуса. Белла смотрела на меня, подняв бровь. - Делала когда-нибудь это раньше? – справил я, отмечая про себя, что часто задаю ей этот вопрос. - Нет, а что это такое? – спросила она, когда я оплачивал контролеру наши билетики. Мы прошли на палубу, полную людей. - Это вечерний круиз – всего три часа, и мы увидим весь Нью-Йорк, - пояснил я, надеясь, что ей нравится кататься на корабле и она не страдает морской болезнью. - Классно! – Она огляделась по сторонам и увидела несколько рядов сидений с белыми пластиковыми стульчиками. - Тебе нравятся корабли? – спросил я, глядя, как она подбежала и заняла нам два места прямо у борта, чтобы мы могли все увидеть. - Разве я не рассказывала тебе, что мы с Чарли все мою жизнь каждое лето ездили на рыбалку? – посмотрела она на меня так, как будто говорила «А ТО! СПРАШИВАЕШЬ!» - Ах, да! Прости, пожалуйста, я на секундочку забыл об этом, - я действительно сожалел, что не вспомнил об этом сам. - Тебе повезло, что ты такой красавчик! – поддразнила она меня, и я засмеялся с ней вместе. Мне не часто приходилось слышать этот комплимент от женщин. Я вспомнил самый первый комплимент из тех, что она говорила мне. В VIP-комнате в «Огне»: «Твои глаза такие зеленые. Это восхитительно.». Я думаю, что я влюбился в неё сразу после этого. Только Белла могла заметить мои глаза в такой момент. Я положил голову ей на плечо за секунду до того, как заработал двигатель, а затем поцеловал его, выпрямляя спину и глядя за борт, на плещущуюся воду. Белла взяла мою руку и на минуту сжала мои пальцы в своих, когда заработали винты и мы отплыли. Мы улыбались друг другу как два взрослых ботана, радующихся тому, что наконец-то началось их путешествие по познанию города. Солнце искрилось, и в лицо подул освежающий бриз, когда мы вышли из дока и земля осталась за кормой. Я надел темные очки и был награжден сексуальной ухмылкой от Беллы. Ей почему-то казалось, что ей не идут темные очки, поэтому я не видел ничего плохого в том, что я их надел, а она – нет. Она выглядела так мило, щуря глаза и держа ладошки козырьком над ними, чтобы лучше видеть. Потом пришел наш гид, вышел на палубу, встал на корме с микрофоном в руке и представился. Он был высоким, здоровенным афроамериканцем с лысиной и усами. На нем была белая бейсболка, повернутая козырьком назад, шорты и белая футболка с надписью "Я люблю Нью-Йорк", где слово "любовь" было обозначено красным сердечком. Я бы не хотел с ним подраться, но как только он заговорил, то сразу мне понравился. Он был забавный ... И явно знал свое дело. Мы видели Battery Park City, Empire State building, Center for the Performing Arts… Мистер Ли, так звали нашего гида, был великолепен. Пока он рассказывал, он пытался наладить обратную связь с туристами. В итоге он остановился рядом с нами. - Здесь все в порядке? Все меня понимают? Но никто кроме меня ему не ответил, видимо, я не очень застенчив. - ДА! – я обернулся к нему и сел полубоком, а Белла внезапно зарделась ярко-розовым и схватила меня за руку обеими руками, обвив их вокруг моей. - Народ, ну, давайте же. Один парень уже ответил! – кричал он. – Нет, ребята, так не пойдет, давайте уже сделайте что-нибудь! Некоторые после этого что-то закричали, кто-то захлопал, и послышалось «Ееееееее…» - Скучные вы, ребята, буду я сидеть тут и разговаривать с моим братом. - Он сел рядом со мной в пустое кресло и улыбнулся. – Ты, видимо, единственный человек, который меня здесь понимает, так откуда ты, мужик? Он протянул мне микрофон, я усмехнулся, и заявил: – Я живу ЗДЕСЬ! - Вау! Круто! Любить свой город – это прекрасно! – Он похлопал меня по спине. - А кто эта великолепная молодая женщина, висящая на твоей руке? - Это Белла, она моя! – Я усмехнулся. - И не пытайтесь увести мою девушку, мистер Ли! - Нет, мужик, ты что!.. Это не то, о чем ты подумал. Уж я-то обещаю! – Он улыбнулся, и еще несколько человек вокруг захихикали над нашей словесной дуэлью. - Вы классные ребята, как тебя зовут? - Эдвард, - ответил я. Он протянул мне руку, и я уже привстал, чтобы пожать ее, но потом он сжал свою руку в кулак, сжал кулак из моей руки и мы как бы ударились кулаками в знак дружбы. - Рад видеть тебя на борту, Эдвард, - сказал он, вставая с места. - Спасибо! - Спасибо ВАМ! – Я улыбнулся, услышав, как Белла хихикнула мне в руку, а он ушел поболтать с другими пассажирами. - Вот, видишь? – улыбнулась мне Белла. - Ты нравишься мистеру Ли, ты не можешь для всех быть плохим. - Он просто хотел произвести впечатление на ТЕБЯ, - съязвил я. – «Великолепная молодая женщина»! Пока мистер Ли ходил по палубе, он знакомился с людьми из Техаса, с Украины, из Канады и Японии. Я улыбался, обдумывая, что только на отдыхе все эти люди смогли встретиться и теперь им всем вместе весело. Мимо нас проплыл Staten Island Ferry и мистер Ли сказал нам, что самая прекрасная вещь в жизни – это свобода. Дословно он сказал: «В жизни вы должны ценить и использовать свое право выбора. Лучшее, что есть в жизни – свобода». Я рад, что на мне были темные очки. Я уверен, что выражение глаз уже выдало бы мои мысли, которые тут же пронеслись в голове, когда я услышал последнюю фразу мистера Ли. Я больше не хочу расстраивать Беллу. В оставшиеся несколько дней мы должны смеяться, целоваться... И заниматься любовью. Это все, что нам оставалось. Я жаждал накопить как можно больше воспоминаний с Беллой... Счастливых воспоминаний, а не таких, от которых становится грустно. В конце нашего путешествия мы проплыли мимо Статуи Свободы, когда солнце уже почти село. Нам открылось безумное буйство красок, пересекающих небо, на фоне которого красовалась статуя… Золотые, красные, пурпурные, оранжевые… И темнота, медленно опускающаяся на все это великолепие, поглощая разноцветие. День умирал. Сумерки. Почему-то в это время суток я чувствую одиночество в душе ... Еще один день без Кейти... Без Тани… Еще на одну ночь моя дочь отправится спать без моего поцелуя на ночь. Еще один день я не исполнил своих прямых обязанностей – быть отцом. Я поступаю так же, как Карлайл и Эсме поступали со мной. Я ненавижу себя. Сегодня я чуть было не получил кулаком по морде. Я улыбнулся, вспоминая о том, какой Чарли хороший отец, как он любит Беллу, поэтому так на меня разозлился. Я рад, что у Беллы есть Чарли. И он не отрекся от неё после всех этих ужасных признаний. Это просто благословение Господне, что у неё такой отец. Я даже ревную. Сегодня было хорошо. Вообще-то, у меня появилась надежда... Дурацкая мечта о том, что Чарли в ближайшие пару дней сотворит чудо и мне никогда больше не придется видеть рожу Виктории или слышать её голос… Никогда больше не чувствовать, как она лапает меня. Но, даже если мне придется к ней вернуться, мне все равно будет хорошо от того, что там у меня есть тоже нечто близкое. За время моей работы в «Огне» у меня появились двое друзей. Внезапно я почувствовал, что мне больше ничего не грозит, не осталось никакого чувства обреченности, я больше не чувствую никаких сожалений. Мне грустно от того, что «сегодня» закончилось. Это был самый замечательный, великолепный день за долгое-долгое время. Единственный его недостаток заключался в том, что Белле сегодня в какой-то момент было плохо. Теперь она улыбается, рассматривая небо вместе со мной, стоя передо мной у борта корабля, держась за поручни. Я обнимаю её, прижимая спиной к своей груди, защищая её от пронизывающего ночного морского ветра. Мы не разговариваем, мы ничего не делаем. Я просто зарылся лицом в её волосы и скрестил свои руки на её груди, обнимая Беллу за плечи, а она откинула голову назад мне на грудь, полностью расслабившись. Наш гид к этому моменту уже закончил работать и теперь все, что нам нужно было делать - это смотреть, как красота ночи рождается на наших глазах. Я подумал о Кейти... Представил, что она сейчас делает. Представил, как она садится ужинать и какое кино она будет смотреть перед сном. Я подумал о Катерине и Джозефе, представил, как они вместе моют посуду и вообще как они делают все вместе, рука об руку, и всегда обо всем разговаривают. Она моет, он вытирает. Я обычно делал уроки на столе в кухне, а они торопливо переговаривались, стараясь меня не отвлекать. А если у меня появлялся вопрос – я тут же получал ответ от них обоих… Они отвечали мне и на это время бросали свою готовку и не отвлекались на неё до тех пор, пока я снова не возвращался к урокам. Я даже подумал о своих родителях… Мне стало плохо о того, когда я нарисовал себе в уме их, садящихся за их фантастический вальфдорский обеденный стол [прим. перев. - Имеется в виду ужин в фешенебельном отеле «Вальфдор» в Нью-Йорке] и ужинающих, как обычно, в гробовом молчании. Хотя я надеялся, что они сейчас говорят обо мне. Я хотел бы, чтобы они поговорили. А потом я сам испугался того, на что надеялся. «Огонь», наверное, уже открыт… Эммет на работе… Джаспер тоже. Это же не плохо, что я слегка по ним соскучился? Они стали моей семьей за последние несколько лет…А то место – моим домом… Я никогда не полюблю «Огонь», но было же там хотя бы несколько счастливых моментов…Я не понимаю, какого черта я делаю! Пару недель назад мне казалось, что я неотъемлемая частичка того мирка… Казалось, что со мной там все в порядке… Разве нет? Я не чувствовал себя там как в тюрьме, пока Белла не открыла мне глаза. А сейчас я увидел, кем я стал на самом деле, и я ненавижу себя таким. Как после всего этого я смогу вернуться к прошлому? Каким образом я теперь смогу, как и раньше, трахать незнакомых женщин за деньги? Все здания погрузились в темноту и стали совсем черными, а золотые и оранжевые огоньки как будто окропили их. Вода тоже стала темной. Ночной Нью-Йорк лежал сам под собой, отражаясь в воде как в зеркале по линии городского горизонта. Небо лежало над городом тяжелой массой темно-лавандовых облаков. - Нью-Йорк так прекрасен ночью, правда? – подумал я вслух. - Он совершенен. - Белла выглядела такой же загипнотизированной, как и я. - Белла? – Я сосредоточил взгляд на светящихся зданиях и небе над городом. - Да, Эдвард? - Я устал всего бояться. - Я слышал свой сильный голос, крепнущий с каждой секундой, на самом деле даже не представляя, откуда он взялся во мне, но, тем не менее, он мне чертовски нравился. - Я устал видеть кошмары о том, что в один прекрасный день, когда я буду заперт в клетке, Виктория подойдет ко мне, как обычно, и небрежно скажет, что моя дочь мертва, потому что я в чем-то её не послушался. Я устал думать о расставании с тобой. Я устал быть шлюхой. Я больше не буду бояться. Закончили с этим… Навсегда! Белла повернулась ко мне, не веря в то, что я открыто произнес это. В её глазах дрожали слезы, она ошеломленно смотрела на меня. - Эдвард, что произошло? – спросила она дрожащим голосом. – Ты такой… Ты так изменился… О чем ты говоришь? - Мне надо встретиться с твоим отцом и как можно быстрее, Белла. Как только мы придем в порт, - произнес я, думая в это время только об одном, не желая, чтобы меня что-то еще сдерживало. – Есть кое-что еще, что я должен рассказать ему. Ты знаешь, в каком отеле он остановился? - Да. - Она моргнула, заинтересованная такими внезапными изменениями во мне. Но я был совершенно уверен в себе, может быть, это случилось, потому что Белла помогала мне и ее отец дал мне шанс, вызвавшись помочь... Или после того, что он сказал о моей дочери... Я знаю, что он прав. Продолжая эти игры с огнем, я сгорю сам и то же самое рано или поздно произойдет с Кейти. И в этом будет только моя вина. Если я действительно хочу спасти её, я должен полностью порвать с теми людьми... С той жизнью. Я слишком долго рыдал горючими слезами, извиняясь за все на свете. Как говорит Белла, я отец. Я должен поднять свою задницу и присоединиться к Белле и Чарли в этой борьбе, если я хочу стать свободным... И я хочу этого сильнее, чем когда-либо. Я не должен расслабляться и катиться с этой горы. Наоборот, я должен цепляться ногтями, карабкаться по грязи вверх... но подняться. Если я не захочу рассказать все таким людям, как Белла и её отец, я не смогу ничего добиться и не смогу спастись. Это только моя собственная вина, что я сейчас в такой заднице. Мне придется вытащить из неё голову, а затем и самому вылезти. Я нужен своей дочери. Она нуждается во мне. И я нуждаюсь в ней. Я прожил без неё чертовски долго. Я хочу вернуть её. Я хочу вернуть свою жизнь. И я собираюсь получить её назад, даже если это убьет меня. Я лучше умру, чем буду сидеть в этом дерьме дальше. Я думаю, что эти мысли стары как мир, это то, что я и раньше знал все это время. Но часть меня... Израненная, печальная часть меня была слишком слаба, чтобы это слышать. Так, на протяжении многих лет, я хоронил свою силу под грузом боли. Но теперь я действительно поверил в это, конечно, все благодаря вере Беллы в меня и словам Чарли... Мне кажется, что я ногтями продрал оболочку этих мыслей... Я думаю, что я снова обрел свою силу... Окончательно! Когда мы причалили, я заторопился на поезд. Белла смотрела на меня сияющим взглядом и все это время бежала вместе со мной, держа меня за руку, пока мы узнавали в справочной телефон «Вольдорфа» [прим. перев. – «Вольдорф» - фешенебельный отель в Нью-Йорке] . - Что мы будем делать теперь? – спросила она, совершенно очарованная мной. - Звонить моим родителям! – улыбнулся я ей и прошептал: – Смотри на меня. Только посмотри, что ты со мной сделала! Когда я дозвонился до гостиничного номера моих родителей, я был поражен сам собой, готовый к тому, что Карлайл сам подойдет к телефону. - Алло? – сказал он тихим голосом. Я собрал все свое мужество и сказал решительно: - Карлайл, это я, Эдвард Каллен, - говорил я, заставляя свой голос звучать как можно более формально, как и его гребаные обращения ко мне. - Я сердечно приглашаю тебя и миссис Каллен обратно к Белле завтра утром, и это первое, что вы сделаете – И КАК МОЖНО РАНЬШЕ. И принеси свою чековую книжку. Ты должен моей дочери кучу денег. Я выслушаю то, что ты должен сказать, но даже не рассчитывай на прощение, объятия и поцелуи. Кстати, все это может занять немало времени. И, если ты серьезно ко мне относишься, ты найдешь на это время. Мне ты не нужен, но моя дочь, возможно, захочет, чтобы её дорогой дедушка приезжал к ней время от времени. Это ты ей тоже должен. Белла стояла разинув рот, периодически моргая. Карлайл слегка запнулся и ответил: - Да. Хорошо, Эдвард. Все, что ты хочешь. Мы будем там. Но почему ты … - Никаких вопросов, - отрезал я. – Это все, что я хотел сказать! Я повесил трубку до того, как он успел произнести еще хотя бы один звук. Я почувствовал, как кривая улыбка расползлась у меня по всему лицу, а выражение лица Беллы зеркально отразило моё. Она вцепилась в мою рубашку и сморгнула несколько слезинок. - Эдвард! – Она смотрела на меня с совершенно незнакомым выражением лица. – Какого черта с тобой происходит?! - Разве я делаю что-нибудь неправильно? – Поднял я бровь в ожидании ответа. - ГОСПОДИ, нет, конечно! – Она обвила руки вокруг меня и задрожала. Тогда я тоже обнял её. - Это было чертовски великолепно! Я не знаю, что с тобой случилось, но я хотела бы вывозить тебя на свежий морской воздух как можно чаще! - Это не морской воздух, Белла! – Я заглянул ей в глаза. – Это ты! Ты привела меня в это место. Ты помогла мне снова НАЙТИ СЕБЯ. Я был слабаком... Я был жертвой - бедный, маленький, грустный Эдвард. Я был не тем отцом, которым Кейти смогла бы гордиться. Это не позволило бы мне вернуться к ней. Я не могу злиться на родителей за все, что они мне сделали, делая то же самое с Кейти сейчас. Мне нужно вернуться к ней. А это означает, что я должен изменить себя... Поменять свою жизнь. У меня есть еще целых два дня! Я не могу разбрасываться этим временем! - Господи! Эдвард, я люблю тебя! – Она глубоко поцеловала меня, а оторвавшись, добавила: – Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТАКИМ! - Подожди, я только начал! – Я поцеловал её еще сильнее, так, что она завизжала мне в рот. – Ты еще и половины не увидела! Когда поезд остановился, мы вышли и решили пешком прогуляться до отеля, в котором остановился Чарли. У меня в запасе было нечто большее, чем просто признание, и я надеялся, что он все еще захочет помочь мне, после того как узнает, что я сделал. Я думаю, он захочет. Он полицейский. Копы не прячутся даже от таких уродливых преступлений, как убийство. Даже если Чарли откажется помогать мне, я сбегу от Виктории каким-нибудь другим способом. Но, что бы ни случилось, с этого момента я посвящу все свое время одной единственной цели – вернуться к Кейти и наладить наши отношения, пока не упущено это драгоценное время. Еще не может быть слишком поздно. Но такое не исключено в ближайшее время. Итак, я, Эдвард Каллен, подготовил для Виктории Спирс заявление об увольнении: «Я ухожу, сука! Больше я тебе не принадлежу. И никогда не принадлежал. И, если ты думаешь, что можешь припугнуть меня, чтобы остался у тебя под каблуком, подумай еще раз над этим хорошенько. Для разнообразия теперь Я трахну тебя разочек. Я собираюсь уничтожить тебя, даже если это займет у меня целый год!»