...Кроме короны

Она выпрямляется и набрасывает на себя поток лунных чар, вновь приобретая новые черты лица. Глаза становятся в потоке магии синими-синими, подобно двум осколкам неба, волосы соломенными волнами растекаются по плечам и затихают где-то у талии. Старая тряпка обращается в новое платье, принадлежащее скорее прошлому веку, а на шее мерцает украшение – драгоценная алая ройя. Королева готова. Она останавливается напротив, потерянная во времени и среди рамок разума. Луна не терпит возрождений старой истории, и она останавливается напротив – золотая статуя касанием холодит руку. Рубины, сапфиры и бриллианты рассыпаются вокруг красотой статуи. Вокруг появляются зеркальные стены, и Левана не может набросить вуаль, как бы ей того ни хотелось. …Он кажется ей другим. Смешливым взглядом глупо-голубых глаз и светлым потоком кудрей, округлившимися чертами лица и лишней глупостью во взгляде поражает со сплошным разочарованием, и ей хочется верить в то, что однажды рядом будет хоть кто-то другой. Она не приседает в реверансе, она королева, и зеркальные стены коронации пробегают вокруг неё одним потоком. Тут нет придворных и только один гвардеец – или Чудотворец. Левана игнорирует свои мысли о том, кто это может быть; Левана устаёт от одиночества. Синее против синего. - Ваше Величество, - на его губах играет глуповатая улыбка, и она старается верить в то, что корона не отрастит шипы в её голове, не уничтожит всё, что только можно. Она – Лунная Королева, и она способна принести счастье своему государству. Для этого она слишком многим пожертвовала. Левана не позволяет себе остановиться, когда чувствует касание её руки. У неё нет ни единого ожога, когда она проходит мимо, и только отражение сияния траура проходит волной. Она больше не Солстайс. Она больше не жена Эврета. Она потеряла второго, когда перестала быть первой. Она примеряет лицо из старого учебника, когда переступает порог спальни Чэннери, и сталкивается с самым большим кошмаром в своей жизни. Осколки зеркала и гвардейцы, что должны остаться там, снаружи. Она старается не смотреть в каждый из мелких кусочков. Там отразится совсем не то, что ей хотелось бы увидеть. Там отражается кошмар. То, чего она боится больше всего на свете. Её кошмар. Её отсутствующий глаз. Её сожжённое лицо, её покрывшаяся отвратительной коркой кожа, то, что только можно назвать уродством. Нормальный человек на неё не посмотрит. Левана знает. Левана – Лунная Королева. Она поправляет корону и касанием пальцев определяет, что та правильно размещена, и бросает испуганный взгляд назад, который в новых лунных чарах кажется не таким уж и пугающим. Она смотрит на светлокосого гвардейца и чувствует, что что-то не так. …Его пальцы касаются пустой зеркальной рамы прежде, чем она успевает закричать, что так не должно быть, и она пытается не всматриваться в черты его лица из-под мерцающего потока лунных чар. Она видит, как собираются воедино осколки зеркала. - Ваше Величество, - его голос звучит иначе. В нём нет той отвратительной, глупой нотки, в нём нет того странного оттенка тенора, и она слушает бархатный баритон, словно заворожённая. Ей нужен её король. Эврет никогда не мог справиться с этим, у него – не получалось. Леване хочется увидеть своего Короля. Но у неё ничего нет; она заслужила Землю, но у неё нет завоевателя. У неё нет того, кто принёс бы ей эту отвратительную планету и отдал всё, что там только есть. Она заглядывает в зеркало и старается игнорировать то, как с него кусками ссыпается магия. - Лунные чары не скрывают красоту, - шепчет она тихо. - Лунные чары скрывают дефекты. Он сжимает её руку – простой проклятый гвардеец, - и его глаза становятся темнее, чем были до этого. Он чувствует её ожоги, и она уже больше не способна поддерживать чары, что заставили бы его думать о том, что это просто перчатки. Ей кажется, что скоро всё рухнет, и он увидит вновь отвратительный ожог. - Покажите своё лицо, моя королева. Левана помнит, как открылась Эврету. Помнит, сколько кошмара встретила в своём прошлом. Левана касается протянутой руки и отвечает тем же. - Вместе. Лунные чары сваливаются осколками. Леване кажется, что зеркало принимает его лунные чары за правду. Но она в нём навеки уродина. …Она открывает страшные ожоги, показывает корону, что не до конца прикрывает её голову, а после тает и корона, потому что короны не существует. Всё рушится. Всё падает. Всё портится. …Она открывает ему своё уродство для того, чтобы увидеть его красоту. Открывает для того, чтобы встретиться со взглядом синевы, и понимает – она, королева, никогда не найдёт своего завоевателя. - Ты прекрасна такой, как ты есть, Левана. Она чувствует, как его пальцы скользят по её ожогам, содрогается от одной мысли о том, что это может быть правдой. …И просыпается. Вокруг нет ничего. Нет Эврета под Лунными Чарами, с зелёно-синими глазами, есть только его проклятая дочь. Нет зеркала, в котором отражается её красота. Ничего нет. Ничего, кроме короны, которая колет её пальцы до крови там, где их не покрывает гадкая корка ожога. И она вновь горит.