Зуб за зуб. Око за око.

— Митя, ты там как, сидишь? — слышу я взволнованный голос друга, который пытается перекричать орущую музыку на заднем фоне. — Так, ты меня пугаешь. Что у тебя случилось? — серьезно спросил я, откидывая полотенце с головы и перехватывая махровый халат у горла. — Не у меня, — уклончиво начинает мой никак не остепенившийся друг. — Я в «Торнадо», и тут твой муж… — я напрягся, — не один. — А с кем? — ком в горле сделал голос хриплым. — Омега. Молодой, — говорит грустно Тёма. — Я сейчас буду, ничего не предпринимай! — я сбрасываю звонок и кидаю телефон на кровать. Этот ублюдок посмел гулять налево, а еще истинным назывался. Убью, тварь, и того сучёнка, что с ним. Обоих закопаю на заднем дворе этого гребаного клуба. А ведь мы в нем познакомились и вот уже три года душа в душу жили, а тут — на тебе, изменяет в «нашем клубе» с каким-то малолеткой. Скинув халат, я стал рыться в шкафу. Стринги! То, что надо. Темные узкие джинсы с заниженной талией и прозрачная серебристая майка. Пусть все облизываются, а Илья — в первую очередь. Я еще покажу этому кобелю. Зуб за зуб. Око за око. Тьфу ты! Время теряю. Схватив телефон и ключи от своего желтого жучка "фольксвагена", я хотел уже выйти из комнаты, но взгляд наткнулся на медицинскую карту. Я знаю, что там, на последней заполненной странице, стоит мой диагноз: беременность пять недель. Хотел сегодня обрадовать Илью, а он, скотина такая, вот что вытворил. Ну, держись, любимый. Хватаю карту и выхожу из комнаты. Заперев квартиру, я быстро спускаюсь по ступенькам. Мотор плавно завелся, и я понесся к тому месту, где всё началось и, возможно, закончится. Вот я и на месте. Не успел остановиться, как раздается звонок. Артём. — Мить, ты где? Они пошли в туалет! — шипит друг. — Я уже на месте, — говорю я, включая сигнализацию и направляясь к входу в клуб. Давно я в нем не был, но думать об этом некогда. — Какой туалет? — По коридору от барной стойки. Мне прийти? — спрашивает друг. — Нет. Веселись, — говорю я и, прежде чем выключить телефон, слышу: «Как я могу». Пробираюсь через толпу разгоряченных тел. Мне раз пять облапали зад, но я не обращал внимания и пер напролом, пока один — наиболее смелый «экземпляр» — не схватил меня за руку, притягивая к свой груди. — Потанцуем, детка? — улыбается он, как думает, соблазняющей улыбкой, но весь взмокший, с прилипшей ко лбу челкой он похож дворняжку. — Руки убрал! — сказал я зло. — Да ладно тебе, давай повеселимся, — его ладонь легла на одну из моих половинок и сильно сжала. — Пошел на хуй, придурок, — я сильно вдарил ему коленом по тому месту, на которое послал. Он тут же осел в толпу, отпуская меня, а я и думать забыл об этом мачо. Миновал толпу и, стараясь успокоиться, подошел к туалету. Неожиданно навстречу мне открылась дверь и оттуда вылетел злющий, как сто чертей, омежка. Похоже, у кого-то день тоже не задался. Влетаю в туалет и вижу в полутьме моего альфу. Он стоит спиной ко мне и курит в приоткрытое окошко над потолком. Он редко курит, только если случилось что-то серьезное, ну еще бы, такой шаг — измена. Закуришь тут. Омег, тем не менее, не наблюдалось. Я опоздал или его любовник — тот самый злой паренек? — Ублюдок! — рычу я у него за спиной. Он тут же удивленно оборачивается. — Дима? — Дима! Не ожидал? Это был он? Тот, что убежал отсюда минуту назад? С ним ты мне изменяешь, да? — орал я. — Что?! Это от тебя несет чужаком вот уже неделю! Кто он? А?! Я ведь люблю тебя, а ты вот так со мной! Шлюха! — рычит он в ответ, а у меня аж челюсть отвисла. — Ты что несешь, придурок! Я никогда тебе не изменял! Мы ведь истинные! — похоже, надвигается не хилая буря. — Хорош врать! Я что, тебя в постели не устраиваю? Тебе моего члена мало было, что ты на другой полез? — он подошел почти вплотную. А что я? У меня аж слезы навернулись на глаза. Как он смеет выгораживать себя, обвиняя в измене меня? Влепил ему звонкую пощечину, чего он не ожидал. Он же знает, что до него у меня никого не было. Повернув голову в мою сторону, Илья вновь пошел на меня. Я уперся в стену спиной. Стало страшно, ведь он такой огромный. Его рука, сжатая в кулак, пролетела рядом с моей щекой и ударила плитку, из которой была выложена стена в туалете. Плитка пошла трещинами, я точно уверен в этом, ведь мой альфа — профессиональный боксер. — Илья, зачем ты так? — спросил я тихо, и он понял, что не из страха, а потому что не верю, что он мог изменить. — После того, как уловил на тебе посторонний запах, я не могу спать, не чувствую вкус еды, а ты в последние дни ходишь довольный, как кот. Я не выдержал, хотел сделать тебе так же больно, но… я не смог, — он положил голову на моё плечо, и я, улыбнувшись, обнял своего пустоголового муженька. — Глупый… — я только хотел обрадовать Илью, как дверь в туалет открылась, и туда ворвался тот самый альфа, которого я огрел по «бубенчикам». — Вот ты где! — он оттолкнул Илью и схватил меня за майку. — Значит, потанцевать со мной отказался и пошел трахаться в туалете с другим? — Эй, ты! Отпустил моего мужа, — Илья размял шею и расправил плечи, но альфа, держащий меня, этого не видел. — Что? Это шлюшка, твой му… — договорить он не успел, так как, повернувшись к Илье, тут же огреб по морде увесистым кулаком. Моя майка порвалась, оставшись в зажатом кулаке чужака. — Ты как? — спросил Илья, а я ошалело смотрел на вырубленного альфу. — Норм. Он хоть жив? — неуверенно спросил я, прикрываясь. — Жив, что с ним будет, — я скептически посмотрел на мужа. — Да я тихонько его. Честно. Мне неприятности перед матчем ни к чему, ты же знаешь. Так что пошли скорее отсюда. Он стащил с себя обтягивающую футболку и отдал мне. Я тут же натянул её на себя, совершенно утонув. — Илья, вообще-то, я должен сказать тебе кое-что, — остановил я его, а потом, осмотрев место, в котором мы всё еще стоим, стушевался. — Давай дома? — он поцеловал меня, и я тут же поймал его за шею, чтобы углубить поцелуй. У нас всё будет хорошо! Ведь будет? — Я жду ребенка, — не выдержал я, когда поцелуй закончился. — Серьезно? — изумленно спросил муж. — Угу, — смущенно кивнул я, а потом, вспомнив, в чем меня обвинял супруг, набычился и посмотрел исподлобья. — И только посмей спросить, твой ли он! — Конечно мой! — он подхватил меня под попу и заставил обхватить себя ногами. — И как я мог сомневаться в тебе? — теперь я смотрел в его глаза сверху вниз. — Вот и я не пойму, — возмутился я. — Прости меня, — он уткнулся носом мне между ключиц и потерся, я тут же засмеялся. — Простил? — Ну-у-у, я подумаю, — игриво сказал я, улыбаясь от уха до уха. А его лапища залезла ко мне в штаны и, минуя стринги, потерла дырочку. Я охнул и сжал плечи мужа. — Илья. — Я люблю тебя, Дима, — сказал он, и я сам наклонился за поцелуем. Немного съехав по накачанному торсу мужа, я почувствовал пятой точкой его нехилый стояк. Разорвав поцелуй, взглянул в такие же затуманенные страстью глаза. — До дома я, похоже, не дотерплю. — Я тоже, — сказал мой альфа и понес меня к одной из кабинок. Да уж, тогда тоже всё так началось. Это была наша вторая встреча в клубе, и мы были слегка пьяны. Сейчас мы были пьяны только счастьем, и оно буквально выплескивалось из нас. Илья поставил меня на пол, и я тут же опустился попой на крышку унитаза и стал расстегивать брюки мужа. Его член уже был в полной боевой готовности. Я огладил его по всей длине и посмотрел на альфу. — Почему ты выбрал того мальчика? — альфа прикрыл глаза и почти не слышал, что я говорю. — Ты считаешь его красивым? Сексуальным? — я взял головку члена в рот и стал сосать. — Ах! Ты самый… — он себя не контролировал. — Ты лучший… Дима! — он кончил так быстро. Еще бы, неделю без секса. Я облизал его и откинулся назад. — Какой же ты у меня сексуальный, — он наклонился и поцеловал развратно облизывающегося меня. Я его оттолкнул и, перевернувшись, встал коленями на крышку унитаза. Стащив с себя его футболку, я расстегнул пуговицу на джинсах и оперся на бачок, выпячивая попку. Я знаю, что Илья заводится с пол-оборота, когда я веду себя так развратно. Вот и сейчас он не заставил себя долго ждать. Наклонился, целуя мою шею и вместе с тем стягивая с меня джинсы. Поцелуи прошлись по всей моей спине вниз, заставляя меня стонать и выгибаться. Когда он добрался до попки, то обхватил своими огромными ладонями половинки и стал их мять. — Илья! — крикнул я, выгибаясь. Мой член уже выглядывал из мягкой ткани трусиков. Но тут муж схватился за веревочки сзади и потянул, слегка сдавливая мой член резинкой. — М-м-м… Илюша, не мучай меня. — Хм… — услышал я сзади, и моей дырочки коснулся влажный язык Ильи. Вот же изверг, я и так уже влажный. — Даже твой вкус слегка изменился, — шепнул он и ворвался языком внутрь, заставляя меня выгнуться и застонать. Я стал таким чувствительным. Врач говорил о том, что моё либидо повысится и я буду более чувствителен к ласкам, но чтобы настолько! Илья еще немного потрахал меня языком и, не выдержав, наконец-то вогнал в меня свой член. Мы синхронно застонали и замерли. Он крепко держал мои бедра, а я, придя в себя после столь стремительного и яркого проникновения, повернулся к нему. — Поцелуй меня, — даже не просьба. И он безропотно наклоняется и целует, но неожиданный толчок заставляет меня застонать в поцелуй, прерывая его. Он стал резко вгонять в меня свой «поршень», выбивая из меня дух. Я рвано стонал при каждом толчке мужа. Было так ярко, что я зажмурился и, раскрыв рот, тяжело дышал. Мой альфа самый лучший. Он был первым и останется таким навсегда. Да, я по пьяни лишился девственности в туалете клуба, но ни о чем не жалею. Я уже был на грани, когда почувствовал, что муж ускорился, что означало, что он тоже на пределе. От такой скорости толчков, что попадали каждый раз в «цель», я протяжно закричал и кончил на свой живот, так как член был прижат к нему трусиками. Мышцы внутри меня сжались, и муж, рыкнув, вытащил член, кончая мне на спину. Обессиленный, без поддержки, я чуть не сполз на пол, но Илья придержал. Он размотал туалетную бумагу и вытер с моей спины сперму. — Ты как, любимый? — спросил он, когда я натянул на попку джинсы. Илья помог мне надеть его же футболку, и вот, когда я полностью в нее влез, держа руки вверх, тут же повис на его шее. — Шикар-р-р-рно, — мурлыкнул я и прикрыл глаза, дожидаясь поцелуя, но тут за спиной Ильи раздался голос приставучего альфы, которого жизнь, похоже, ничему не учит. — Вы, уебки, ответите м… — Илья хлопнул до сих пор распахнутой дверью кабинки и заехал этой «липучке» в очередной раз по морде. — Похоже, у кого-то с утра будет болеть не только челюсть, но и нос, — констатировал я, оглядывая лежащего на полу альфу. Нос был разбит, но не сильно. — Ну что, домой? — весело спросил я, перешагивая тело. — Домой, — сказал мой альфа, и, обнявшись, мы вышли из клуба. Наша семейная жизнь только начинается, так что будут ссоры, будут и жаркие примирения, а еще будут дети! Если беременный я такой чувствительный и такой кайф будет всегда вне зависимости от течки, то я готов быть на сносях всю жизнь. *** Почти восемь месяцев спустя. — А-а-а-а-а-а! — ору я от ужасной боли, которая длится уже два часа, и как голос еще не сорвал. — Илья! Скотина! Ненавижу тебя! А-а-а-а-а! Как же больно, мать вашу! — я грозно смотрел то на мужа, то на врачей, что столько времени копаются у меня под «юбкой». — Сколько еще? Фух-фух-фух. М-м-м-м-м, — я тужусь, как могу, но врач говорит, плод слишком большой, вот родовые пути и не пропускают малыша целиком. — Тужься, Димочка, тужься, — приговаривал Илья, держа меня за руку, но при каждой схватке я так сильно сжимал его ручищу, что он морщился от боли. Так тебе и надо, гад. Любимый гад. — Фух-фух-фух… А-а-ам-м-м… — как же больно, но тут врач поднимает голову и измученно улыбается. — Головка вышла, ну же, тужьтесь, еще немного, — тараторил акушер. — Илья, фух-фух-фух, — позвал я, не забывая дышать, но тут очередная схватка застала меня врасплох, и я, вцепился свободной рукой в волосы наклонившегося ко мне мужа и закричал, что есть силы пытаясь вытолкнуть из себя ребенка. Муж закричал вместе со мной от другой боли. — Фух. Раздался крик, который отвлек меня и от боли, и от усталости. Я отпустил Илью и посмотрел в сторону врача. Он передал ребенка ассистенту-омеге и тот положил его мне на грудь. Грязненький, сморщенный, маленький малыш кричал на моей груди, а у меня отлегло от сердца и стало так спокойно, что слезы чистейшего счастья навернулись на глаза. Мой альфа, склонившись над нами, рассматривал нашего ребенка, а потом поцеловал меня в лоб, а малыша в висок. — Спасибо, любимый, — я улыбнулся, и ребенка забрали. Отдавать не хотелось, но нужно. — Хотите обрезать пуповину? — спросил акушер Илью, но тот, увидев то, что ему протянули… хлопнулся в обморок. — Что это он? — Эх… — я только закатил глаза и упал на подушку, счастливо улыбаясь и думая, что еще не раз припомню мужу этот момент.