Мы взрослые люди, ты и сам все понимаешь

      Я отложил книгу и направился в коридор открыть ему дверь. Красные цифры часов электроплиты показывали три часа ночи: он как обычно задержался на работе.       В свободное на полу малюсенькой прихожей пространство, между моими кроссовками и потрепанными мокасинами, он впихнул свои новомодные, начищенные до блеска туфли и проследовал за мной в кухню.       На краешке стола сиротливо устроилась стопка ученических тетрадей, на которую сразу упал его взгляд.       — Опять берешь работу на дом?       — Просто не успел проверить несколько сочинений, — я потянулся в шкаф за туркой, чтобы сварить ему кофе, — ужин остыл, я могу разогреть, если хочешь.       — Нет-нет, не надо, я сыт: поел в ресторане.       Я облизал губы, вспоминая, жареную курицу в духовке, которую приготовил специально для него накануне, и глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от нахлынувшего чувства раздражения. Меня злил даже не тот факт, что он поужинал где-то, а по большей части то, что я на эту долбаную курицу и специи к ней потратил пятую часть своей зарплаты обычного школьного учителя на полставки.       — У тебя была встреча в ресторане? — спросил я как можно равнодушнее, помешивая кофе, а мое лицо купалось в ароматной дымке.       — Мы обсуждали мою новую роль в сериале. Заманчивое предложение, на самом деле.       — Что за роль?       — Можно сказать, я буду играть самого себя, только немного более успешного. А как прошел твой день?       Я задумался, вспоминая, как пятиклашка Минсо сегодня разбила колено, споткнувшись на лестнице, как потом кричала на меня ее безумная мамаша, потому что это случилось перед началом моего урока в их классе, как восьмиклашка Наму подрался в коридоре с собственным братом Чану, а мне едва удалось их разнять — отчасти именно такая типичная насыщенность дня и заставила меня выдавить:       — Не хуже, чем обычно.       — Тебе же не нравится в школе, почему ты все еще вкалываешь там, как проклятый, за копейки?       «Может, потому что я не такой успешный, как ты».       — Мне нравятся дети, — я поставил перед ним чашку, — к тому же, в школе каждый день случается что-то интересное. И мне кажется, дети тоже любят меня.       Он взял меня за руки и притянул к себе, усаживая на колени, его губы прикоснулись поочередно к шее и мочке уха, потом он вдруг спросил:       — А где твои кольца?       Я пожал плечами:       — Пришлось снять их, на фоне школьного дресс-кода они смотрелись немного неэтично.       — Не сексуально.       — То есть вытянутая, непонятного цвета, домашняя футболка тебя вполне устраивает, и все дело в кольцах? — я усмехнулся, незаметно пытаясь освободиться от его рук.       — Дырки от них в твоих ушах заводят меня куда больше, — едва успел промурлыкать он, а я уже встал и отошел к раковине.       — Что с тобой?       — Пусть твои шлюхи, с которыми ты обедаешь, ублажают тебя, — я отвернулся и включил воду, чтобы вымыть тарелку от хлопьев, которые съел перед самым его приходом.       Он актер: конечно, он пользуется популярностью у женщин. Привлекательный горячий молодой парень, с высокими гонорарами, встречается с нищим, вечно уставшим учителем средних классов. Разве я мог допустить хоть на секунду, что он просто напросто не использует меня? И я бы еще долго терпел, если бы сегодня он снова не опоздал на ужин и не пообедал вдруг в ресторане, что означало, что его рядом со мной держат даже не мои стряпня и хорошее отношение, а исключительно всегда доступный секс.       — Прости, но у меня нет сил на твои истерики, Квонни. Я много работал, сильно устал, и очень хочу спать. Увидимся в кровати, — он встал со своего места. Я долго смотрел ему вслед, потом отшвырнул на пол полотенце, о которое вытирал руки, и резким движением распахнул балконную дверь — в комнату сразу ворвался прохладный ночной воздух.       Лучше бы он сегодня вообще не приходил.       Я взял со стола недопитый стакан вина и книгу и вышел из кухни в лоджию, где облокотился на подоконник, устремившись взглядом в разливавшийся на небосклоне восход.       Разве мог я что-то от него требовать, разве мог предъявлять ему хоть какие-то претензии, разве мог уличать его в неверности, если учесть, что мы никогда не обсуждали, вместе мы или нет? Однако это все же был не тот случай, когда ты слепо хватаешься за человека, лишь потому, что он просто, наконец, появился в твоей жизни. У меня были отношения и до него, и я спокойно мог бы сейчас вызвать ему такси и отправить туда, откуда он явился, а завтра начать все с нуля уже без него, ведь при таком раскладе мы не остались бы ничего должны друг другу.       Он притянул меня сзади к себе за петельки джинсов и поцеловал в шею, я попытался отстранить, но его руки не позволили мне этого сделать.       — Югу, — что говорить, за то, как он называет меня этим именем, я готов был отдать ему всего себя без остатка, и было бы странно, если бы он до сих пор не научился этим пользоваться, — может, скажешь, что тебя так разозлило?       — Секс без обязательств, — я допил вина из стакана и со стуком вернул его на подоконник.       — Постой, ты думаешь, я с тобой только из-за секса? — я не знал, улыбается ли он, поэтому остальную его реакцию мне оставалось только предугадывать, и она не заставила себя долго ждать. — Если ты действительно так думаешь, то, во-первых, слегка льстишь себе, а, во-вторых, забываешь, кем я работаю. Ты верно заметил насчет шлюх, знаешь, сколько визиток с подобными предложениями попадают ко мне в руки каждый день? — он резким движением развернул меня к себе. — Думаешь, я просто так упустил бы возможность воспользоваться какой-нибудь из них?       В его глазах плескались первые солнечные лучи, а я, глядя прямо в них, чувствовал себя полнейшим идиотом. Он снова одержал сокрушительную победу, которую я признал, когда глубоко вздохнул и уткнулся носом ему в плечо.       — Прости меня, — я неровно улыбнулся, вдыхая запах его дорогого парфюма, который после его ухода утром еще долго висел в воздухе, — я, наверное, просто устал.       Я, и правда, устал от всей этой неопределенности, неотвеченных звонков, отмененных встреч, однако в очередной раз упустил шанс сказать ему об этом.       «Мы взрослые люди, ты и сам все понимаешь» — но я не понимал. Возможно, он и привык к такого рода отношениям, но мне для успокоения души нужны были условности — я ждал от него хоть бы предложения быть вместе.       Мы молчали, в то время как солнце стремительно заливало балкон, а один из его лучей игриво поблескивал на стенках пустого бокала на подоконнике.       В конце концов, я взял его за руку и потянул за собой.       Я рассматривал его лицо, когда он навис надо мною на кровати, а его руки умело справлялись с ремнем на моих джинсах. Его ладони вдавливали мое тело в матрас, а изгиб бровей создавал впечатление, будто он извиняется передо мной за грубость.       — Квонни, детка, — почти равнодушно я выслушивал пошлости, которые он говорил своим тихим голосом, думая лишь о его красивом лице и стройном теле.       Спустя какое-то время он откинулся на подушку и засопел, а я свернулся в комок на краю кровати и кусал краешек одеяла, чтобы не расплакаться и не разбудить его. Я думал о том, как глупо выглядел, когда устроил сцену на кухне, и ругал себя за то, что снова позволил ему выиграть. Я был противен сам себе.       Утром он ушел, не оставив после себя ничего, кроме шлейфа духов по всей квартире и смятой простыни. А мне снилась зареванная пятиклашка Минсо.