Твоя любовь- аксиома

      "Транжира"- мелькает в мыслях,когда ты вновь забываешь выключать свет в комнатах, в которых только что была. Как по мне, так это жуткое расточительство энергии и денег. Именно поэтому я только недовольно ворчу в свою кружку, отчего потеют стекла очков, и делаю глоток чая. Того, с корицей, который ты мне всегда завариваешь и улыбаешься, когда я больше похож на старичка за шестьдесят, а не на человека своего возраста.       "Уютный"- шепчешь мне, уткнувшись носом в ворот старого, всего в катышках свитера, а я думаю, что дома. Дома, где можно расслабиться, повалять дурака, без опаски, что подумают люди. Дома, где могу смело взять тебя за руку, а еще лучше- зарыться носом в волосы и вдыхать свежий аромат какого-нибудь шампуня с травками.       "Ребенок, ей-богу"- улыбаюсь тебе, когда ты делаешь мне глупые усы из пены для бритья, а я в такие моменты забываю, как вообще дышать. Знаешь, такое чувство, будто на меня ушат с водой ледяной опрокинули, а я в этот момент на улице в минус тридцать голым стою. И единственное, что заставляет все это терпеть- твои глаза. Зеленые, словно леса тайги летом, и глубокие. Глупое сравнение, но даже Байкал мне кажется не таким глубоким и чистым, как твои глаза. Возможно, что именно из-за них я влюбился в тебя тогда, когда ты случайно врезалась в меня.       "Нет, ты лучше"- заливисто смеешься, когда я говорю, что одеяло греет намного лучше, чем я, когда мы стоим в три часа ночи на балконе. На эти твои слова я просто не нахожу, что ответить, поэтому молча обнимаю тебя за плечи, крепко прижав к себе. Твои волосы, с которыми играл прохладный майский ветер, приятно щекотали мне шею, а твой голос, который рассказывал мне про какие-то созвездия- сердце. Сердце, которое теперь навсегда будет твоим,несмотря на то, хочешь ты того или нет. Помнится, ты тоже шутливо обвиняла меня в краже твоего сердечка и даже нацепила на меня какие-то нелепые пластмассовые наручники, а потом смеялась, словно ребенок пятилетний. Господи, да я бы отдал свою жизнь а то, чтобы вновь это повторилось.       "Не подглядывай"- негромко шикаю на тебя, когда ты, смеясь, все же открыла один глаз. Это твое детское любопытство точно когда-нибудь погубит тебя, как погубило меня, когда я спросил твое имя. Узнав его, я сам, того не понимая, выжег его клеймом в своей памяти. Взять твою руку(именно правую) в свою, мягко провести по тонким, словно веточки, пальцам и надеть кольцо- проще простого, верно? Но какого-то черта мои руки дрожат так, как дрожат здания от десятибалльного землетрясения, а голос просто предательски засипел, когда я уже хотел извиниться. Но ты только грустно улыбаешься, открываешь глаза и смотришь на меня так печально и нежно, а потом проводишь рукой по моей ладони. Своей рукой, на безымянном пальце которой виднеется кольцо! Точно такое же кольцо, как у меня. И находится оно точно там же, где и мое- левая рука, безымянный палец.       Будильник уже раздражает своим писком. Зачем я его вообще завожу, если встаю намного раньше из-за слишком уж реалистичных снов? Точно, это уже привычка. Такая же привычка, как и после работы забегать в магазин за белыми ирисами, приезжать на старенькое небольшое кладбище и, сидя у твоей могилы, поглаживать большим пальцем ободок своего обручального кольца, поверх которого покоится и твое.* А с фотографии мне улыбаешься ты- такая же яркая и беззаботная, как в четыре часа ночи на нашем балконе.