I wish I had a spy

      Расслабляться положено только после окончания миссии. Во время задания необходимо постоянно быть в напряжении, дабы вовремя среагировать в экстренных ситуациях. Однако, некоторые неправильно понимают слово «напряжение».       Здесь до ужаса тесно и душно, но им плевать. Наташе сейчас важно чувствовать напористые поцелуи Баки на шее, ощущать, как сильно он прижимает ее к себе, дрожать, пока его огрубевшая от вечного контакта с оружием ладонь легко сжимает ее грудь под плотной тканью униформы. Баки, в свою очередь, просто нравится издеваться над Наташей, ведь она так соблазнительно постанывает, так отчаянно льнет к нему и вздрагивает в его руках.       Джеймс медленно, очень медленно ведет дорожку поцелуев по чувствительной девичьей шее, покусывает, откровенно дразня, ведет по нежной коже языком, и каждый его «шажок» сопровождается пошлой мелодией из рваного дыхания Натальи, влажных звуков поцелуев и довольного мурлыканья самого Барнса. В такие моменты Баки часто ловит себя на мысли, что он вконец извратился в сексуальном плане. Нормальный человек не может получать такого удовольствия от прикосновений, ощущения от сжатых в кулаке волос, чудом сдерживаемых стонов, сорванного ритма дыхания и страха попасться. Нет, конечно, ни Джеймс, ни Наталья не боялись в действительности, что их застанут снующие туда-сюда агенты, ни одному из них даже стыдно за это не будет. Но, если, не дай Бог, узнает Хилл или Фьюри… Нотаций Баки с Наташей не боялись — если они, конечно, не в исполнении Стива, — да и в должности бы их точно не понизили, но одним выговором парочке отделаться удалось бы вряд ли. Совместные миссии могли оказаться более невозможны, а, значит, их маленьким сессиям пришел бы конец.       Романова в поисках удовлетворения трется о напряженное бедро Джеймса, которым он так тактично решил раздвинуть ей ноги, но этого явно недостаточно, чтобы облегчить ее муки, и в отчаянном порыве Наташа чересчур сильно тянет за и так уже растрепанные волосы Барнса. Мужчина злобно шипит, резко отстраняясь от шеи Наташи. За эти несколько секунд рыжая успевает заметить, как напряглись мышцы у него на шее, как вздулись вены. Между их лицами сейчас — буквально несколько миллиметров, и Баки видит, как Наташу бьет мелкая дрожь. Черт! Как же это сексуально… Едва заметно ухмыльнувшись, Барнс снова сжимает ее грудь, играя с чувствительным соском. Наташа невольно поддается вперед, к ласкающей ее ладони, сжимает покрасневшие от укусов и поцелуев губы, дабы стон не вышел слишком громким. А Баки смотрит на нее с нескрываемым наслаждением.       — Ненавижу тебя! — на выдохе шепчет Наталья. Барнс только нагло скалится.       — Звучит неубедительно.       Рука тут же выскальзывает из-под ткани униформы, и ловкие пальцы хватают маленькую железную «собачку» на молнии. Баки медленно тянет ее вниз, заставляя полы темной ткани разойтись, еще больше оголяя стройное тело. Джеймс бережно касается чуть загорелой кожи стальными пальцами. Они холодные, но контраст температур Наташу не пугает, наоборот даже, распаляет еще больше. Зеленые глаза шпионки сверкают, пока она пытливо смотрит на Барнса, но Джеймс не торопится. Он ласково оглаживает плоский животик, время от времени поднимаясь к ребрам, сжимает грудь.       — Да сколько же можно!       В нетерпении Наташа отталкивает Барнса от себя. Ноги снова касаются пола, и на миг ей кажется, что колени вот-вот предательски подогнутся, и она рухнет прямо на Джеймса, но шпионке удается сохранить равновесие. Баки немного опешил от таких действий, но, тем не менее, ему интересно, что она сделает дальше. Одним молниеносным движением Наташа хватает его за пояс, притягивая к себе, их лица снова буквально в миллиметрах друг от друга. Романова пытливо смотрит в голубые глаза, пока рукой медленно заводит ладонь Баки себе между ног. Джеймс медленно оглаживает ее через униформу, любуясь, как Наталья закусывает губу. Решив долго ее не мучить, Барнс ловко проскальзывает рукой под костюм.       Первый вздох всегда самый сладостный. И Баки неизменно старается поймать его. Он неспешно оглаживает чувствительный клитор, время от времени пробегаясь пальцами вдоль складочек. Наташа, как всегда, отзывчива. Девушка изредка подается навстречу руке Барнса, стараясь увеличить амплитуду его движений, старается подавить, порой, чересчур громкие вздохи, а руки так плотно впились в плечи Джеймса, что ему кажется, будто ее ногти оставят дыры на его форме.       — Тише! — хрипло шепчет Баки, когда Наташа не смогла сдержать голоса. Хотя ему самому кажется, что он вот-вот начнет стонать с ней в унисон.       В ответ Романова лукаво улыбается, опуская руку Барнсу на ширинку. Его дыхание сбивается, пока Наташа оглаживает его сквозь ткань штанов.       — Быстрее! — хрипло шепчет Наташа.       — Могу сказать тебе тоже самое.       Баки слишком резко толкает Наташу к стене, выбивая воздух у нее из груди.       — Прости, — шепчет Джеймс.       — Извиняйся по-другому, — голос у Натальи такой соблазнительный.       Баки дважды повторять не надо.       Наташа задыхается, стоит двум пальцам погрузиться в нее. Низ живота приятно сводит, и она не может дождаться, когда Джеймс, наконец, подарит ей это великолепное чувство. Баки не медлит, и вот — Наташа чувствует, как быстро движутся его пальцы, и девушка поддается бедрами навстречу, желая получить больше этого невероятного ощущения.       — Вот так ты хотела? — раздается приглушенный голос где-то над ухом Наташи. В ответ она только раскрывает рот в беззвучном крике. Баки этого достаточно.       Наталья хочет ответить, но слова застревают где-то в горле, теряясь в веренице чувств. Наслаждение тысячью маленьких лезвий распространяется по всему телу, отзываясь особым ощущением в напряженных сосках. Наташа сильнее сжимает плечи Баки, когда тело начинает бить мелкая дрожь. Джеймс тоже это чувствует. Его движения становятся еще резче, хотя Наташе кажется, что это невозможно, и, оголив грудь девушки, мужчина буквально впивается в нежную, чуть загорелую кожу. Барнса уже самого ведет от ощущений. Желание такое сильное, оно выедает все чувства, оставляя только дикий голод, который может утолить только Наташа.       Романова уже не выдерживает. Тонкие женские пальчики с силой стискивают волосы Баки у корней, и Наташа зарывается в них, сдерживая крик. Джеймс чувствует, как сжимаются горячие стеночки вокруг его пальцев, и его собственное возбуждение отзывается болью. Мелкая дрожь пробивает тело Наташи, и каждая новая вспышка знаменуется новой волной удовольствия. Голова слегка кружится, а сердце бешено колотится в груди, но Наташу переполняет совершенная эйфория.       — Твоя очередь, — голос Натальи приглушенный, хриплый, насквозь пропитанный пороком, и Джеймс в ответ может лишь глухо прорычать.       Романова легко отталкивает Барнса от себя, чувствует, как сводит ноги, но ей и стоять не придется. Девушка опускается на колени перед Баки и, посмотрев ему в глаза, с хитрой ухмылкой начинает педантично расстегивать его ширинку. Барнс, закусив губу, с нескрываемым желанием наблюдает за своей рыжей бестией. Низ живота подрагивает от каждого движения ее рук, так ему хочется почувствовать тепло и влажность ее рта. Наташа медленно, очень медленно, по мнению Баки, стягивает с него нижнее белье, при этом язвительно улыбаясь. Она знает, как он хочет, как он жаждет ее, но играть с ним так забавно.       — Ты жестокая женщина! — полу-стонет, полу-хрипит Джеймс, когда умелые пальчики Натальи смыкаются на его члене, и она начинает двигать рукой.       Мужчина опирается левой рукой на стену и не сводит взгляд с Наташи, особенно с ее губ, которые так маняще приоткрыты. Романова окончательно добивает Барнса, когда ее юркий язычок медленно скользит по нижней губе, заставляя ту чуть поблескивать от слюны даже при таком тусклом освещении.       — Наташа!       Романова, все же, решает сжалиться над Барнсом и вот она слышит приглушенный стон, когда ее губы смыкаются на головке его члена. Терпкий вкус его смазки тут же вспыхивает на ее языке. Наташа начинает с медленных, неторопливых движений, чем только больше распаляет Барнса, хоть ему и кажется, что больше просто невозможно. Ее распутный, развратный и такой порочный рот дарит ему совершенно непередаваемое блаженство. Каждое ее движение приводит его в восторг, заставляя тело чуть ли не вымаливать о желанном освобождении.       Наташа начинает двигать головой чуть быстрее, и Баки запускает правую руку в ее волосы, поощряя ее. Ее язык, который так ловко обводит практически всю его длину, заставляет Джеймса дрожать. На мгновение Наташа выпускает его изо рта, только чтобы пройтись языком от самого основания члена до головки, дразня, задевая самым кончиком уретру. Баки шипит сквозь зубы, а Наташа только ухмыляется, прежде чем снова взять его в рот.       Джеймс сжимает челюсти, когда чувствует, как головка члена упирает горло Наташе, и она нарочно сглатывает, заставляя стенки сжиматься, посылая по телу мужчины разряды удовольствия. Через мгновение она снова выпускает Баки изо рта, чтобы отдышаться, а потом опять полностью заглатывает его. И так — несколько раз подряд, прежде чем вернуть прежний темп движений. Но долго продолжить свои ласки Наташе не удается. Баки решает, что с него достаточно. Джеймс слишком сильно стискивает рыжие пряди Натальи в кулаке, заставляя ее отпрянуть от него. От самой головки его члена и до порочно раскрасневшихся губ девушки тянется ниточка слюны, и Баки снова глухо рычит от открывшейся ему развратной картины. Он толкает Наташу, и, не удержавшись, она заваливается назад, но стена сзади не дает ей упасть. Джеймс чуть ли не накидывается на Наталью, разводя полы ее комбинезона. Романова знает, чего он хочет, и прогибается в спине, еще больше подставляя обнаженную грудь. Баки обхватывает член, двигая рукой так быстро, как может, стараясь приблизить себя к концу по скорее, и буквально через минуту белые струйки касаются груди Наташи. Капли спермы медленно стекают по груди и животу девушки, пока Баки мелко подрагивает от оргазма. От низа живота по телу разливается жар, заставляя разум чуть затуманиться.       Одна белесая капля касается все еще твердого соска Наташи, и она слегка вздрагивает, что не укрывается от взгляда Баки. Кое-как заправившись, он хватает девушку за плечи, заставляя ее подняться. Джеймс бережно сводит полы ее костюма, покрывая не высохшую сперму, и аккуратно застегивает молнию. Благо, униформа не пропускала жидкостей.       — Чертов извращенец! — усмехается Наташа. Голос все еще немного хриплый.       — Что же ты меня не остановила? — Баки не может удержаться от ответной ухмылки.       Полностью приведя себя в относительный порядок, Джеймс и Наталья подходят к двери, прислушиваясь, не идет ли кто. Шагов было не слышно. Парочка спокойно открывает дверь, выходя наружу, и тут же натыкается на нечто большое и звездно-полосатое.       — Эм… Стив? — Баки весело улыбается, стараясь немного разрядить обстановку и отвлечь Капитана. — Что-то не так?       Стив недолго молчит, оценивающе глядя на парочку перед ним, прежде чем ответить:       — Нам скоро вылетать, так что поторопитесь.       — А мы уже все, — Наташа выдает самую милую улыбку, на которую была способна. Она проходит мимо Стива, как ни в чем не бывало, а Баки с удовольствием наблюдает, как она слегка покачивает бедрами, прекрасно зная, что он наблюдает за ней.       — Кхм-кхм, — Роджерс отвлекает своего друга, дабы одарить его недовольным взглядом. Баки уже было открывает рот, чтобы ему ответить, но Стив резко перебивает его: — Я даже не хочу знать, чем вы там занимались.       — Зануда, — корчит гримасу Баки. — Мог бы и сам разочек с Шерон попробовать.       Стив собирается упрекнуть Джеймса в сексуальной извращенности, но появившаяся так кстати Картер не дает ему этого сделать.       — Попробовать что? — блондинка мило улыбается, подходя к парням.       — Да так… — Капитану до жути хочется стереть эту наглую улыбку с лица Барнса. — Сколько там осталось до вылета, Стив?       — Полчаса, — ровно выдает Роджерс. Его взгляд так и говорит Баки: «Только попробуй что-нибудь ляпнуть — пожалеешь».       — Отлично! Вы все успеете, — Баки легонько толкает Стива в бок перед уходом. Роджерс мысленно проклинает его, на чем свет стоит.       — Что… О чем он? — Шерон непонимающе смотрит на Стива.       — Не обращай на него внимания, — Капитан кладет руки на талию девушки, чуть притягивая к себе. И именно в этот момент слова Джеймса начинают набатом звенеть в его голове. Он скользит взглядом по телу Шерон: белый костюм так хорошо подчеркивал ее пышную грудь, стройную фигуру, округлые ягодицы, чего он раньше, на удивление, не замечал…       Роджерс чувствует, как кровь закипает в жилах.       «Будь ты проклят, Барнс!» — звучит последняя мысль Стива, прежде чем он затягивает Шерон в каморку, где пару минут назад уединялись Баки и Наташа. И весь разврат начинается сначала.