Возрождение

Победа? После стольких лет ожесточенной борьбы, кровавых схваток за каждый сантиметр земли, бесчисленных похорон - человечество победило? Привыкшим к нескончаемым страданиям, лишениям и скорби людям просто не верилось. Казалось, что это ничто иное, как хитроумный ход противника, ловушка обманчивой безопасности для того, чтобы защитники стен потеряли бдительность, а потом горько расплатились за свою наивную доверчивость. Что вдалеке маячат не миражи, а реальные гигантские фигуры, идущие мерным механическим шагом по их души. Что где-то за углом притаился очередной оборотень, выбирающий удобный момент для удара в беззащитную спину. Поначалу они ложились спать, вздрагивая от каждого шороха, подолгу всматриваясь в коварную темноту, таящую в себе опасность, уверенные - они могут утром не проснуться, или сидели досветла, сбившись в кучки у чадящих костров, то и дело протирая воспаленные от недосыпа и едкого дыма глаза, пока дрема не косила их, словно жнец, срезающий рожь, и тогда они валились друг на друга, а пробудившись, пугливо изучали все вокруг - не подкрался ли кто? Они носили с собой все, что могло сойти за оружие, прятали под куртки кухонные ножи, надеясь в случае чего хоть как-то ими обороняться. Они избегали укрытых тенью щелей и подворотен, запирали двери домов на все замки. Медленно, очень медленно таяли ледяные оковы страха, но река жизни неуклонно возвращалась в свое исковерканное русло, мало-помалу исправляя и придавая ему прежний вид своим неторопливым течением. Моблиту, как и прочим военным, трудно было приспособиться к мирному существованию, в коем бойцовские навыки, познания о титанах и готовность препарировать их во имя высшей цели были ни к чему. Именно пережившие войну разведчики дольше всех цеплялись за ушедшие в прошлое годы и параноидально озирались по сторонам. Однако так не могло длиться вечно: пришлось признать, что враг разбит, уничтожен и никогда не объявится опять. И, соответственно, пришлось приноровиться к новой эре, в которую вступали растерянные и опустошенные остатки рода человеческого. Над ними разгорался рассвет. Теперь, бродя по узким кривым улочкам, он все чаще встречал озорную детвору, с воинственными воплями сражающуюся на прутиках, вприпрыжку носящуюся по лужам под неодобрительные окрики матерей. В воздухе плыл резкий запах краски - кто с кистью ползал по фасаду дома, передвигая приставную лестницу с места на место, а кто купал груды тряпок в красильных чанах. Маленькая пекарня на мощеной площади после утомительного ремонта распахнула двери для покупателей и источала пленительные ароматы имбиря и корицы. Уголок губ Моблита дрогнул в еле заметной усмешке: откуда-то доносилась цветистая ругань сапожника. Он перешагнул через опрокинутую кем-то тачку с углем. Нифа уже ждала его под сенью липовой аллеи, держа две небольшие глиняные чашки, дышащие густым паром, и прислонившись к шершавой древесной коре. - Здравствуй. Его бывшая соратница, занятая своими мыслями, моргнула от неожиданности. А потом тепло улыбнулась, протянув ему одну чашку. - И ты не хворай. Прихлебывая горячий травяной чай, они блуждали по встряхнувшемуся и закипающему бурной деятельностью городу, сбросившему броню военного оплота. Сталкивались со спешащими куда-то прохожими, с почти детским любопытством заглядывали в витрины лавок, шарахались от мчащихся во весь опор экипажей. Целый час провели у перевернутого ящика из-под скобяных товаров, где обосновалась крупная полосатая кошка с котятами, почесывая за ухом довольную собой усатую родительницу и наблюдали за копошащимися подле нее крошечными живыми комочками. Моблит, вслушиваясь в заливистый смех подруги, вспоминает кадетские времена, когда он каждое утро оставлял под ее окном ромашки, и сожалеет, что прекратил это делать, погрузившись в служебные обязанности. - Все разрушенное можно восстановить, - сонно бормочет усталая Нифа. Моблит невольно вспыхивает, стоит ей дотронуться кончиками пальцев до его ладони. - Было бы желание. Вместе со спустившимися сумерками приходит прохлада. Моблит протягивает спутнице свой плащ, но та отрицательно качает головой и робко обнимает его. - Было бы желание, - повторяет бывшая разведчица, дыша ему в ребра и зевая. И Моблит верит ей, нерешительно обнимая в ответ.