To solve for two

- Да ладно тебе, меня же не будет всего пять месяцев. Это даже меньше, чем полгода. Кисоп поднимает голову, и Джесопу хочется удавиться от этого взгляда. Забыть про мечту учиться в этом университете, плюнуть на карьеру и даже перестать ездить к родителям. Все, чего ему хочется - обнять этого парня и никогда не отпускать. Он до сих пор не понимает, какие именно у них отношения, и что позволено делать, а что за далекой жирной чертой. Они оба парни, которые часто устраивают пьянки, обсуждают своих бывших девушек и качества, которые они больше всего будут ценить в будущих женах. Они оба с восторгом следят из-за кулис за выступлениями девчачих групп в коротких шортиках. Однако иногда Кисоп сам ведет себя как девушка, и тогда Джесопу хочется того запретного, в чем он боится признаться даже самому себе. - Целых сто пятьдесят с копейками дней, - тихо шепчет Кисоп и снова опускает глаза. Ему не хочется считать дни, часы и минуты, которые предстоит провести порознь, но мозг безо всяких калькуляторов уже сам все высчитал. И теперь большие цифры стоят перед глазами. 153 дня, почти 22 недели, 3672 часа и 220320 минут. Он двадцать лет жил без Джесопа, и все было просто прекрасно, но сейчас ему даже не хочется думать, каково это - когда тот, кто всегда рядом, так далеко. - Я буду звонить, - пробует Джесоп и мягко улыбается, больше самому себе, чем Кисопу. Ему самому хочется верить в то, что все будет хорошо. Один из двоих в любой ситуации должен оставаться сильным. И раз Кисоп уже расклеился, значит, роль непроницаемого должен взять на себя Джесоп. Он осторожно берет руки Кисопа в свои, в очередной раз удивляясь тому, какие у того холодные пальцы. - Надо перед отъездом купить тебе теплые варежки, или муфту, - нервно смеется он, надеясь нагреть эту ледяную атмосферу хотя бы на градус. - Ты же знаешь, что я их не ношу, - Кисоп переплетает их пальцы и крепче сжимает руки Джесопа в своих, как будто это заставит его никуда не уезжать. Джесоп чувствует это невыносимое отчаяние, когда ты все понимаешь, знаешь, что по-другому никак, но легче от этого не становится. И через прикосновение он чувствует всю эту мрачную паутину в два раза острее, словно забирая часть безысходности у Кисопа. - Да, знаю. В нервном напряжении проходит последняя неделя в Корее, и до отлета остается только одна ночь. Джесоп наворачивает круги по своей квартире, изредка бросая взгляд на все еще несобранный чемодан. В комнате полумрак, шторы задернуты, и свет идет только от тусклого ночника. На тумбочке три невымытых кружки и паспорт с торчащим из него билетом, а в углу комнаты, рядом со шкафом, кучка нестиранной одежды. Притронуться ко всему этому – значит, смириться самому. И Джесоп не хочет этого. Он хочет оттянуть момент и как можно дольше зависнуть в этом времени и месте. А еще он хочет, чтобы Кисоп наконец ответил на его бесконечные звонки и смс. Не то чтобы он чувствовал острую необходимость в его общении, просто уезжать с камнем обиды на сердце - совсем не то, о чем он мечтал. Ближе к полуночи в замке слышится копошение, затем хлопок двери, и в коридоре перед Джесопом стоит Кисоп. Он виновато теребит длинными пальцами подол куртки и бурчит себе под нос извинения за долгий игнор. Джесоп облегченно выдыхает и в два шага оказывается рядом с другом, сгребая его в неловкое для них обоих объятие. Кисоп утыкается носом в плечо Джесопа и сминает тонкими пальцами ткань чужой футболки. Он понимает, что для двух взрослых парней это немного не нормально, ведь, даже если списать все на фансервис, то в чем смысл? Фанатов тут нет, и они одни. Но с другой стороны, по телу разливается приятное тепло, и Кисоп не хочет это терять. Он не столько боится остаться в Корее один, сколько боится, что Джесоп там далеко найдет ему замену. И не будет уже тех непонятных, но до неприличия приятных взаимоотношений, к которым они так долго шли. Они ничего не говорят, лишь стоят, цепляясь друг за друга, как будто это их последний шанс выжить в холодном мире. И проходит минут десять, а может, и все двадцать, прежде чем у Джесопа затекает шея, и он нехотя отстраняется, разминая мышцы. Кисоп смущенно улыбается и проходит в комнату. Как он и ожидал, чемодан все еще не собран, а в комнате бардак. Кисоп вздыхает и так же не говоря ни слова разгребает кучу нестиранной одежды, выбирая то, что несомненно Джесопу надо взять с собой, и закидывает это в стиральную машинку, добавляя в конце режим сушки, поскольку времени на развешивания белья уже нет. Оставшуюся одежду он скидывает в корзину для грязного белья, а потом вытаскивает из шкафа чистую и опять по мнению, что пригодится, аккуратно складывает в чемодан. Потом он собирает по всему дому грязную посуду, убирает диван в гостиной, поливает цветы и подметает пол. Глядя на все это, Джесопу кажется, что из Кисопа получилась бы неплохая жена, но он рассеивает эту мысль. Они просто друзья, которые сами не знают, чего хотят. И пока хотя бы кто-нибудь один не решил за них двоих, как и что - им не стоит все усложнять. Когда в квартире более или менее чисто, чемодан собран, а нервы Кисопа почти пришли в норму, он проходит в спальню, где уже спит Джесоп. Кисоп долго на него смотрит, путаясь в мыслях, и не знает, чего ему хочется больше: избить друга или обнять. В итоге он выбирает второе и осторожно укладывается рядом, пряча лицо где-то на груди Джесопа, который сонно тут же обнимает Кисопа и прижимает к себе. - Твои страхи напрасны, - сквозь сон бормочет он, и Кисопу кажется, что тот видит его насквозь и читает все его мысли, как открытую книгу. Он не может и не хочет засыпать. Провалиться в сон - значит потратить впустую последние минуты вместе. И Кисоп просто закрывает глаза, впитывая всю эту ситуацию как можно глубже. Он запоминает запах туалетной воды Джесопа, запоминает его объятия, его тепло, его сопение, как он беспокойно вздрагивает во сне, а потом прижимает Кисопа к себе еще крепче. Кисоп слабо улыбается, когда в бессвязных бормотаниях разбирает свое имя, и решает за них двоих, что пора уже перешагнуть эту ступеньку нерешительности и непонятности и перейти на новый уровень отношений. Кисопу не хочется будить Джесопа, когда стрелки настенных часов показывают половину седьмого. Он понимает, что даже если тот пропустит свой самолет, то купит билет на другой и все равно улетит. Но, по крайней мере, Кисоп сможет выкроить еще немного времени для них двоих. Вибрация телефона в кармане, напоминает о том, как поступить правильнее, и Кисоп осторожно трясет друга за плечо и зовет по имени. В себя Джесоп приходит уже в университетском общежитии, когда открывает свой чемодан и видит белый конверт. Всю дорогу он был как в тумане и постоянно гонял перед глазами странную улыбку Кисопа, их первый и почти невесомый поцелуй в губы в салоне белого спорткара и такое странно родное «до встречи». Он не мог уснуть все те тринадцать часов, пока летел над океаном и все пытался понять, что же такое между ними происходит. Он старается не думать о плохом, пока дрожащими руками открывает конверт, но мысли сами лезут в голову, и Джесоп уже готов ко всему. Однако опасениям не суждено оправдаться. В конверте лежит любимый именной кулон Кисопа и записка, выведенная красивым почерком ольджана. Джесоп сначала улыбается, а потом смеется в голос и, уже зная, что сказать, набирает первый номер из списка быстрого набора. Длинные пальцы сжимают клочок бумаги, в котором всего пара предложений: «Только попробуй там кого-нибудь найти. Не видать тебе продолжения 2Seop, как собственных ушей. Прилежно учись и возвращайся скорее. Люблю».