Забудь

      Придя в зал, я застала там только Джонатана. Он уже натягивал боксерские перчатки и готовился к тренировке.       — Ну что, готовишься к бою? — в ответ я получила лишь непонятный взгляд. — Все хорошо?       — Твой брат, похоже, серьезно настроен, поэтому, да, готовлюсь.        — Перестань, давай лучше тренировку начнем. Я сейчас быстро разомнусь и приступим. Ты же все еще тренируешь меня? Или мы теперь порознь? — спросила я с сарказмом, надеясь, что не получу положительного ответа на свою шутку.       — Даже не знаю. Только с позволения твоего брата, — ответил Джонатан с легкой улыбкой.       — Очень смешно, — и снова сарказм.       Пока я разминалась, Джонатан уже начал боксировать. За это время в зал пришли остальные охотники, и работа кипела. Я подошла к груше и начала боксировать. Надо сказать, что после тренировок я чувствовала себя намного увереннее и сильнее, с каждым разом удары получались все лучше, а силы в них было больше. Поддержка Джонатана тоже играла большую роль — похвала учителя всегда важна. Другие ребята занимались отдельно, но иногда мы все же собирались на коллективные тренировки, учили друг друга чему-то новому, но большую часть времени я все равно проводила со своим учителем. Он так же старался научиться чему-то новому у меня, но самое главное — метать ножи. Уж в этом я была, своего рода, профессионалом.       Все эти размышления помогали мне отвлечься от боли, которая прожигала мои мышцы. Каждую тренировку я старалась выкладываться по максимуму, и эта не была исключением. Однако, моей тренировке не суждено было продлиться дольше десяти минут, потому как дверь зала открылась, и зашел мой брат.       — Ой-ой-ой, я пошла, — с улыбкой сказала я, пытаясь разрядить обстановку, но почувствовала, что это не помогло. Мой брат шел в нашу сторону, а все охотники отвлеклись от своих дел — надо было оценить новенького. Мои попытки предотвратить эту схватку сегодня не обвенчались успехом, и я просто приняла тот факт, что сегодня один из них проиграет. Но я пока не знала и даже не предполагала, кто именно.       — Ну что, «проверим на деле», — Эд обращался к Джонатану, повторяя его утреннюю фразу. Остальные охотники не понимали, что происходит, но всех напрягла обстановка, сложившаяся в зале.       — А почему бы и нет, — ответил Джонатан и тут же направился в сторону ринга.       — Одумайся, прошу тебя, — схватив брата за локоть, я буквально умоляла. — Зачем все это?       — Да просто попетушимся, вот и все. Обычное дело для парней, не переживай, — Эд воспринимал все это, как игру, и уже развернулся, чтобы уйти, но я снова остановила его.       — Ладно, только учти, я не буду на это смотреть. Как и тогда не смотрела, — я бросила эту фразу, и он сразу понял, о чем и о ком я говорю.       — Это совершенно другое. И он прошел это испытание, — брат говорил серьезно, и я видела тоску в его глазах.       — Вот именно, что другое. Тогда зачем? — на этот раз мой вопрос остался без ответа. Эд натянул боксерские перчатки и молча направился к рингу, где его уже ждал Джонатан.        Они бросили на меня взгляд, и каждый искал поддержки, но ни один ее не получил. Я демонстративно встала спиной к рингу и продолжила тренировку. Единственная, кто не смотрел. Все внимание охотников было направлено на ринг. Они одновременно оценивали умения «боксеров» и пытались понять, в чем суть происходящего. По звукам ударов я поняла, что бой уже начался, но мне не хотелось смотреть. Или хотелось, но из вредности я этого не делала. Но любопытство взяло верх, и я начала поворачиваться боком к рингу, продолжая бить грушу, чтобы не привлекать внимания.       Они только разогревались, но это уже было похоже на схватку. Я не могла предполагать, кто победит, потому что они оба хороши в этом. И мне не хотелось, чтобы кто-то из них проиграл, но если бы пришлось выбирать, я бы, конечно, была на стороне брата. Разумеется, мы с ним всю жизнь вместе.       Тем временем удары становились сильнее, а мое внимание все больше и чаще обращалось на ринг. В результате, я прекратила изображать тренировку и уставилась на ринг.       Телосложения Джонатана и Эда похожи, поэтому преимущества в массе не было ни у того, ни у другого. Они оба умело избегали ударов, так что это было больше похоже на игру, нежели на схватку. Но мой брат не из тех, кто любит игры, поэтому он нанес Джонатану удар, чтобы разозлить его. И это сработало: Джонатан глубоко вдохнул, я увидела, как в его глазах появился огонь, который говорил о том, что теперь боя не избежать. И это будет серьезный бой, а не детская драка. Все его мышцы напряглись, а ноги будто вросли в ринг, и, казалось, что сейчас будет невозможно повалить его на землю. А мой брат все еще не воспринимал этот бой всерьез … до первого удара. Джонатан не стал медлить, поэтому нанес ответный удар, после которого моего брата уже вряд ли можно было остановить. Его челюсть сжалась, все мышцы лица напряглись. Все, это конец. Теперь до победного.       Они наносили друг другу удары, но оба отказывались отступать. Один удар был сильнее другого, а частота их нанесения росла с каждой секундой. Все дошло до того, что они махали кулаками без разбора, старались максимально загнать противника в угол, чтобы у того не было выхода, кроме как сдаться. В один из разов в углу оказался мой брат, а Джонатан словно вышел из себя и молотил его кулаками, не давая возможности вдохнуть. Меня это начало напрягать. Я вспомнила, как однажды Джонатан вышел из себя на тренировке со мной, но в тот раз мне повезло, и я не сильно пострадала. Моему брату явно достанется больше, и меня это пугало. Не то, что он может проиграть, а что эти удары повлекут за собой травмы.       Эду удалось отбиться от ударов Джонатана, и они снова были в центре ринга. Казалось, что это может продолжаться до бесконечности, а они оба уже были измотаны. Я понимала, что проиграет тот, у кого быстрее кончатся силы, а это уже не самая честная победа.       И тут на меня накатила непонятная злость, а в голове начали всплывать кадры из прошлого, которое я так старалась забыть. Когда-то Эдгард точно так же проверял другого человека, но в тот раз я пристально наблюдала, подмечала каждую деталь и отмечала, кому и что потом придется лечить. Они были, как львы: сильные и быстрые, я гордилась и восхищалась ими обоими, однако точно знала, на чьей стороне я была. Это воспоминание пробудило во мне непонятную злость.       — Прекратите, — мой голос чуть не сорвался, но, слава Богу, одного слова хватило, чтобы они остановились. Я увидела шок в глазах охотников, наблюдавших за боем, так как мой голос никогда не был таким резким и громким. Потом я перевела взгляд на Джонатана, который пытался сфокусировать свой взгляд на мне, что было достаточно тяжело после стольких ударов в голову, а потом посмотрела на брата. Они оба тяжело дышали и оба устремили свои взгляды на меня. Взгляды, полные непонимания, зачем я остановила бой.       Я все еще была зла, но ко всему состоянию добавились боль и отчаяние. Я почувствовала такую пустоту, что могла расплакаться в ту же секунду, поэтому решила отвлечь внимание остальных, чтобы поспешно умотать из зала.       — Вы оба молодцы, хватит уже пытаться что-то доказать. Устроили тут побоище, лучше бы на вылазках так активничали.       Все охотники поняли, что на этом конец, и продолжили свою тренировку, а два боксера и я так и стояли, уставившись друг на друга. Мы все молчали, но в их глазах я почувствовала некоторое сожаление, а в своих я лишь ощутила жжение от накатывающих слез. Горло будто перехватило, я не могла дышать, а зрение помутнело. Я резко двинулась с места и быстрым шагом вышла из зала. Я надеялась, что никто не пойдет за мной, так как ненавидела всех вокруг в данную секунду. К счастью, так и случилось. Я не обнаружила никого, кто бы шел за мной, поэтому я быстро, почти бегом, добралась до комнаты и закрылась в душевой.       От пережитых эмоций меня трясло, а воздух вокруг казался жутко холодным. Настолько, что все внутри сжималось. Я разделась за несколько секунд, включила горячую воду и встала под обжигающие струи в надежде, что меня перестанет колотить, как после тридцатиградусного мороза. Первые несколько минут под душем все мои мысли были о том, как вылезти из этого ужасного состояния похожего на панику. Но как только я согрелась, все мои мысли мгновенно перенеслись на четыре года назад.       Я помню ту схватку Кристиана и Эдгарда. Сегодняшние события разбудили во мне все воспоминания, которые я старалась запихнуть подальше. Я помню, как они тогда боролись. Для Эда это была своего рода проверка нового человека, а для Кристиана — возможность доказать моему брату, что он не какой-то там Вася с третьего подъезда, а человек, которому Эд мог доверить жизнь и безопасность своей младшей сестры.       Безусловно, Эдгард ужасно меня ревновал меня к новому другу, так как теперь в моей жизни появился мужчина. Новый мужчина в нашей семье, и это, конечно же, задевало брата. Только таким способом Кристиан мог доказать Эдгарду, что он достойный человек и превосходный охотник, и что он обеспечит мою безопасность, как это раньше делал брат.       В тот раз я тоже просила брата не делать задуманного, но в какой-то степени понимала его, поэтому отступила. Но сейчас я не понимала, к чему эта проверка, и поэтому ужасно злилась, что своим боем они напомнили мне события четырехлетней давности.       В какой-то момент мои мысли прервало болезненное ощущение. Вода, которая казалось слегка теплой несколько минут назад, теперь обжигала тело, а на коже появились характерные красные пятна. Я выключила воду, обмоталась полотенцем и уселась на коврик. Мне не хотелось выходить за пределы ванной комнаты, так как за ее дверью все было холодным, а мысли после пересечения порога будут снова о плохом. Снова будет опустошение. Я просидела в ванной примерно минут пятнадцать, прежде чем переоделась и вышла. Когда я открыла дверь, то увидела сидящего спиной ко мне брата. Эд повернулся ко мне, его взгляд был отсутствующим, но я чувствовала, что он сожалеет о том, что не прислушался к моим просьбам.       Я лишь молча села по-турецки на кровать спиной к нему, чтобы объявить о своем нежелании общаться. Он это понял, но по его глубокому вдоху я поняла, что сейчас начнется разговор.       — Прости меня. Я знаю, что ты не хочешь говорить сейчас, твоя спина мне это ясно дала понять, но я должен это сказать, — я поняла, что теперь он повернулся в мою сторону, так как его голос был направлен четко мне в спину, а не в стену. — Я помню, что было пять лет назад…       — Четыре года, вообще-то, — я старалась изобразить максимальное спокойствие, что было трудно, учитывая тему нашего разговора. — Это было четыре года назад. Мне было семнадцать.       — Да, четыре года назад. Прости, плохо ориентируюсь во времени. Я помню, что тогда ты тоже была против, но не остановила меня. И Крис показал себя в лучшем свете. После того боя я продолжал ревновать тебя к нему, потому что я и только я всегда тебя защищал, а тут появился он. Но я убедился в том, что с ним ты в безопасности, и приложил все усилия, чтобы принять его и сделать тебя счастливой. У меня, вроде как, получилось, — пока брат говорил все это, я продолжала сидеть спиной, но уже хотелось повернуться.       Я чувствовала, как слезы снова начинали наворачиваться и жечь глаза, потому что я помнила буквально каждое мгновение во всех деталях. Я не смогла побороть свое желание и повернулась к брату, но увидела достаточно нечетко, поэтому моргнула, чем освободила глаза от слез и посмотрела на него снова. Он смотрел на меня глазами, полными боли от потери друга и муки от наблюдения за моими страданиями без возможности прекратить их.       — Я бы отдал все, чтобы вернуть его, правда. Я бы отдал все, чтобы сделать тебя счастливой и никогда не видеть твоих слез и этой боли в глазах, но ты сама прекрасно понимаешь, что это невозможно. Я никого не проверял помимо него, потому что в твоей жизни не появлялось других мужчин, так как ты решила связать свою жизнь с Крисом, — на этих словах я почувствовала, как мои губы изогнулись в страдальческой улыбке, и несколько слезинок покатились по щекам. — Потом меня не было два года, а теперь я приезжаю и вижу какого-то парня. Даже если между вами ничего нет, ты общаешься с ним, и я должен быть уверен, что ваша дружба безопасна для тебя, и, в случае чего, он сможет защитить тебя, когда меня не будет рядом.       — Ты ведь меня больше не бросишь, — скорее утверждала я, нежели спрашивала.       — По собственной воле больше никогда не брошу. Но мы охотники, не забывай об этом. Любая вылазка может быть последней, и я хочу быть уверен, что если со мной что-то случится, рядом с тобой будет человек, который сможет защитить. Даже если это просто друг, — брат произнес последние слова с какой-то улыбкой, в которой скрывалось подозрение, что Джонатан для меня не просто друг. — Он же «просто друг»?       — Да, для меня он просто хороший друг и человек. Я никогда, наверное, больше не смогу полюбить. Поэтому только дружить и остается.       — Ты полюбишь, уверяю, — брат говорил это с обнадеживающей улыбкой, но я уже не чувствовала никакой надежды. Все, что я смогла сделать, это помахать головой, отчего накопившиеся слезы начали течь по щекам, и не оставалось ничего другого, как расплакаться. Буквально за секунду брат оказался рядом и крепко обнял, и это заставило меня разрыдаться еще больше.       — Ты понимаешь… — я не могла нормально говорить, так как задыхалась от слез. — Другого такого нет … и я, — не уверена, что брат разбирал хоть какие-то слова, так как всхлипов было намного больше. — Я не хочу жить без него, — каждый раз вспоминая его лицо, слез становилось все больше, а от боли хотелось кричать. — Не хочу и не могу, — я уперлась носом в плечо брата, обхватив голову руками, а он крепко держал меня и старался успокоить. Я в прямом смысле начали захлебываться слезами. Я не могла дышать, но и не могла остановить поток слез.       Я не знаю, сколько времени прошло, но я начала успокаиваться. Брат все это время крепко обнимал меня и повторял, что все наладится. Мне хотелось верить ему, но пока что не могла. Мне казалось, что я больше никогда не буду счастлива, а буду только притворяться таковой. Окружающим, разумеется, будет легче, но, сколько я смогу так выдержать, мне неизвестно.