Легенда о нарциссе

Салазар Слизерин никогда не верил в такие понятия, как «родственные души», «предназначенные судьбой», «красная нить» и тому подобную чушь. Он никогда не верил в них, яро отрицал и… всегда при таких спорах крепко держал левый рукав, чтобы он, не дай Бог, не соскользнул с кисти. Салазар Слизерин не верил в соулмейтов, но сам был им. С тех пор как он себя помнит, с самого рождения, на его левом запястье перекрестились нарцисс и ромашка – символ того, что у него есть родственная душа, предназначенная самой судьбой пара… что он сам кому-то предназначен. Строгая, всегда с идеальной осанкой и холодным голосом, мать без устали напоминала ему, что он – герцог, что он – чистокровный маг, аристократ, что он – от лучшей крови. И не ему и уж никак не призрачной судьбе выбирать, кто станет его спутницей жизни. А его глупую отметину надо скрывать, ибо она является позорной для такого великого человека, как он. Тогда Салазар, будучи ещё совсем маленьким ребенком, научился прятать свою метку: самостоятельно ушивал левый рукав, чтобы он сидел совсем туго, бинтовал или оборачивал какой-нибудь тканью как будто вытатуированный рисунок, учился носить одежду так, чтобы рукава не задирались. Но никогда не пытался стереть или вырезать цветы: что-то внутри не давало ему это сделать, что-то останавливало руку с занесенным ножом. И это точно был не страх боли. В девять юный лорд Слизерин был обвенчан с итальянской княжной, которую он даже не видел вживую: ему прислали портрет, а отец, положив широкую ладонь на голову мальчика, сообщил, что эта маленькая сопливая девчонка с темными миндалевидными глазами на картине – его невеста, его будущая жена. Его истинная судьба, чтобы не обозначали цветы на его запястье. Кто бы ни стоял за скромной ромашкой, перекрещенной с его гордым нарциссом. В неполные двадцать лет Салазар был гордым носителем своей фамилии и наследником дома, обладателем незаурядного ума и отличных навыков в магии, и – страшным бабником, в чём так пригодилась его аристократичная внешность: юные девицы, благородные и не очень, так часто велись на его серо-стальные глаза, угольно-черные волосы и кривую улыбку. В неполные двадцать лет Салазар впервые встретил Хельгу Хаффлпафф. Она была одной из фрейлин его кузины, Ровены Рейвенкло, и её лучшей подругой. С официальной грамотой про титул баронессы, несколько затертой и спутанной историей семьи, которой не было, и живым, пытливым умом, она легко втерлась в их уже сформировавшуюся троицу, завершал которую Годрик Гриффиндор - молодой задира с рыже-каштановой бородой, веселым вспыльчивым характером и оглушающим смехом. Так их троица стала четверкой, что позже так сильно потрясла магический мир: не только Британии, но и всей Европы. И если изначально Салазар не особо уделял внимание невысокой, всегда тихой и улыбчивой Хаффлпафф, что неизменно оказывалась за плечом высокой, статной Ровены, то позже всё чаще обращал взгляд в её сторону, всё чаще ловил её улыбку и отвечал ей тем же. Всё чаще по ночам ему стали сниться её мягкий, переливчатый смех, пушистые рыжие кудри до бедер и глубокие голубые глаза - она впала ему в душу, и до конца своей жизни он не знал, благодарить или проклинать всех известных ему богов, за то, что она так и не упала в его объятья. Хельга Хаффлпафф оказалась одной из тех немногих, что устояла перед его обаянием, хотя они влюбились друг в друга до одури. В двадцать три Слизерин принял в родительском доме свою долгожданную невесту. Надо было признать: за прошедшие годы девушка заметно похорошела, но… у неё был отвратительный английский, абсолютная незаинтересованность в происходящем и две перекрещенные розы на запястье. Княжна Элнора была не Хельгой Хаффлпафф и, собственно, уже из-за этого Салазар не смог полюбить собственную невесту, а позже жену, хоть и был ей верен всю жизнь. Даже имя её было ему чужим, не… не таким. На свадьбе, устроенной с размахом чистокровного дома, присутствовали и его друзья: Годрик, всё так же громкий и вспыльчивый, Ровена, поздравившая его с усилием и скупой улыбкой, и сама Хаффлпафф – всё так же кудрявая и рыжая, с грустными голубыми глазами, которые по утрам – он мог поклясться! – были заплаканными. В последний день празднования, с рассветом, она покинула его дом, не собрав даже толком вещи: выскочила в походном платье и плаще, а на его попытку остановить её – наорала, чего раньше никогда не делала. Именно эти её слова и стали позже основой верности Слизерина супруге, но тогда он с неожиданным запалом орал ей в ответ, а сам тихо молился, чтобы она осталась. Тихий хлопок трансгрессии разрушил его надежды, как и пришедшее парой месяцев спустя приглашение на её свадьбу с неким Смитом, который был обладателем хорошего счета в банке, но не имел дворянского титула. Про цветы на запястье Салазар даже не вспоминал в тот период: он всем сердцем любил недоступную теперь Хельгу и носил одинаковые кольца с герцогиней Элнорой, но ему не было дела до загадочного и туманного соулмейта, которого Слизерин даже не искал. Ближе к тридцати пяти дом Салазара неожиданно посетила Ровена: их четверка давно распалась, они мало общались друг с другом, но одинокая, оставшаяся с единственной дочкой на руках Рейвенкло решила воссоединить их компанию общим детищем – школой магией и волшебства. Слизерин, давно думавший про полноценное обучение своих собственных детей, согласился: идея была интересной и здравой, все предпосылки для создания школы у них были, начиная от свободной территории и заканчивая деньгами. Так, впервые за 12 лет, Салазар опять увидел Хельгу. Они оба несколько постарели, но ни капли не сдали: по сути, все они не были такими уж дряхлыми, а сил и знаний для дела у них хватало. Последовало долгожданное примирение, восстановление общения, которого им обоим так не хватало; чуть позже пришло осознание: время ушло, а чувства никуда не делись. Но теперь у каждого были семьи, дети, желание сохранить верность супругу. Найдя тонкую грань дозволенного, и Слизерин, и Хаффлпафф, чудом сохранившая былую фамилию, неумолимо придерживались её. В тридцать семь Салазар, вместе с другими Основателями, официально объявил Хогвартс открытым и приступил к преподаванию: зельеварение, оборонные чары и ещё несколько предметов оказались на его совести и стоит признать – занятия он проводил с блеском. С Хельгой же, которая заведовала травологией, домашними чарами и, как ни странно, кухней Хогвартса, пришлось общаться намного чаще: именно она собирала травы для его занятий, вызвавшись на это добровольно. Однажды, неаккуратно подав ему руку, рукав её левой руки сильно задрался… продемонстрировав ему столь долгожданную и знакомую картину: перекрещенные нарцисс и ромашка. Салазар Слизерин с двадцати лет был влюблен в женщину, что была предназначена ему судьбой, даже не догадываясь об этом. И он потерял её раньше, чем смог сделать своей. Позже Слизерин узнает ещё один секрет Хаффлпафф, правду об её семье; правду о том, что она магглорожденная – «грязнокровка». Былые распри Основателей покажутся им незначительными по сравнению с той ссорой: Салазар пуще прежнего требовал очистить школу от грязнокровок и даже полукровок, на что, естественно, другие и не думали соглашаться. Особенно яростными окажутся его личные разборки с Хельгой: она обманывала его всю жизнь, скрывала столь важный для него факт; женщина же обвиняла его в предрассудках. В конечном итоге у них будет перемирие: откровенно шаткое, хлипкое, оно лопнет спустя долгих десять лет, когда Салазар со скандалом покинет Хогвартс, чтобы потом вернуться туда один-единственный раз, на похороны самой Хельги. Но сейчас они не знают об этом; сейчас они осознают, что потратили жизни не с теми людьми, когда нужный всегда был так близко – и осознают, что прошлого не вернуть, а нынешнее менять – слишком сложно, слишком поздно. Гордый нарцисс и скромная ромашка – связанные судьбой, они изменили её и не сказать, что в лучшую сторону.