Время истекло

ВРЕМЯ ИСТЕКЛО Занафталиненный медикаментами доктор двенадцатью щипцами сделал мне аборт памяти... 1 Он полулежал внутри огромной колбы. Изумрудные блики отражались на стенах — квадратики плитки мигали белоснежными глазами. Аппаратура сдохла — видимо, сегодня переусердствовал. Да и могло ли быть иначе, если работаешь в одиночку? Хирург усталым жестом вытер пот со лба. Еще один мертвяк. Еще одна женщина, которая разорвет глотку в палате, вопя, как умалишенная. Это всего лишь дети, каждую секунду на планете рождается ребенок. Одним меньше — тремя миллиардами больше. Клод Тепсель никогда не причислял себя к больным людям. Но сегодня он, похоже, действительно был болен. Отдел Генетических Экспериментов пустовал уже давно, и это усугубляло меланхолию Клода... Вспотевшие ладони, голова кругом, а внутри черепа жарко, как в медеплавильне. И чьи-то рубиновые глаза нахально смотрят в душу. Наверное, это неистовый Маритянин, вчера выступавший в «Словонете». «Будь у меня толика таланта, я бы тоже писал». Впрочем, там его радушно встречали и без тетрадки со стихами. Друг Маритянина, Лесли, познакомился с Клодом у стен Научной Академии во время своеобразной экскурсии. Лесли прятался от Шайки, ибо задолжал им за двадцать грамм поллониума. -Эй! Пс! - голос из-за угла пробудил Клода от никотинового сна. -Что такое?... -Парень, спрячь меня! -Где?! -Тебе лучше знать, где-нибудь... В какой-нибудь коробке или за ширмой. Уйду через черный ход. -Это противозаконно. Вы, вообще, кто? -Быстрее! Пожалуйста! Впоследствии Клод с теплотой вспоминал этот эпизод. У Лесли очень добрые руки. Сильные, крепкие руки, какие бывают только у честных людей. Удивительно, но и наркоманы бывают честными, к тому же если они — поэты. У самого ученого на ладонях выжжено «2» и «8» - в этот год своей жизни он потерял сына. Лесли стал его вторым сыном. С легкой подачи Купера Тепсель впервые поймал кайф. Поллониум — штука упрямая, и однажды с ней познакомившись, никогда не расстанешься. Купер — это поллониум. Долговязый; угрюмоватый среди незнакомцев, но всегда такой отзывчивый с друзьями и веселый, как апрельский денек. Его бы в Отдел евгеники, где Клод работает... Сколько сожженых эмбрионов превратились бы в их руках в гениев! Дзин-нь! Тепсель побежал к телефонной трубке, задевая провода и лампочки, едва не наткнувшись на кресло. -Штепсель! Как дела, старик? Как там твои акты самосожжения? Клод называл процедуры с эмбрионами «самосожжениями», ибо каждый неудачный эксперимент означал, что в самом ученом часть души превратилась в пепел. «Штепселя» он проигнорировал — это было фирменной шуткой Лесли. -Горю стабильно. Луизиану проводили домой? -Да; вчера она была просто бешеная. Мы же не твари, чтобы оставить ее на съедение уличным бомжам. «Словонет», конечно, светило искусства, но этот свет вряд ли забегает за порог. Все, что вне нас — это гниль, сброд и рвота, помноженные на луизиан, попадающих в беду. -Ты ведь это предотвратил. Лесли хмыкнул. -У меня к тебе предложение. … -Был когда-нибудь в Бусане? -Лавсане? -Перестань ерничать. Бусан — городишко на Востоке, метрополия столетнего князька. У них там ожидается смена власти... -И ты предлагаешь поехать с тобой и вершить революцию? -Лишь косвенно. -Зачем тебе это? - запутался Клод. - И мне...тем более? -Развеяться, - Лесли выдохнул в трубку синий дым. - А тебе - помочь местной научной интеллигенции. Буду через час, отключи систему безопасности. Тепсель в задумчивости положил трубку, и оттуда доносились кряхтящие гудки. Из Гримтауна давно пора бежать, так что предложение Лесли на руку. Быть может, ему повезет на Востоке. * Лесли оказался на редкость пунктуальным: ему явно было невтерпеж. Очевидно, опять проблемы с Шайкой. Вихрем ворвался он в лабораторию, застав там полупьяного расчленителя эмбрионов. -Собирайся. «Пришла твоя пора, осколок, вены ждут», - пропел Купер. -Осколков для вскрытия твоей вены достаточно, чтобы остаться здесь, - невозмутимо отвечал хирург. Поэт злобно пнул полупустую бутылку виски. Раздался звонкий звук падения. -Чего ты ждешь от этого города, Клод?! Не малюешь, не поешь, памфлеты кропать не умеешь... Бюрократическим умом тоже, - и слава богу — не отличаешься, так ведь? Из тебя вышла плохая марионетка для Грэта. Ты ни на что ни годен...здесь. -Вот уж спасибо, товарищ поэт! -Эй, ты будешь дуться на истину? Медицина и прочая дребедень, зиждящаяся на науке, здесь не в почете. Будь ты хоть семи пядей во лбу, первая мамаша, которую ты оставил без сына, расстреляет тебя, как только узнает , где ты живешь. -Плевать... -Ты конченный человек для Гримтауна. Клод потянулся за бутылкой. Зеленый дьявол — его единственный друг. -Брось! Спиваешься, как нижняки!- рассвирепел Купер. -Нет уж, пожалуйста, это ты меня брось ! «конченный человек»... Меткое определение, - горько усмехнулся Тепсель. -Ну хочешь, хочешь, выпьем? - взмолился Купер. - Давай просто поговорим. Черт возьми, я совсем не знаю, как тебя переубедить... Лесли взбежал на подиум, на котором стояли капсулы для выращивания. Он спрятался за ними, фигура причудливо исказилась. Бирюзовый Купер засмеялся, а потом воодушевленно продекламировал: -Слушай! И в бури, и грозы, житейскую стынь, Прошу тебя, Клод, загорись, не остынь! Ты нужен всего лишь науке и мне... Но это «всего лишь» - твой рай на земле! Он спрыгнул с подиума и закинулся виски. Тепсель невесело улыбнулся. -Решено! Мы едем! - прокричал Купер в разбитое окно. Догорал закат. Маяк подмигивал безмолвному океану, на котором время от времени появлялось заплутавшее судно. * Они мчались по блестящему от ночной влаги шоссе на красном спортивном кабриолете Купера. Словонетлянин приобрел его на гонорар за сборник, выпущенный тысячу лет тому назад. Иногда искусство продается, и весьма выгодно. Они мчались, и скалы ниспадали каменными водопадами за их спинами, а асфальт крошился, и из-под земли вырывался гудроновый смрад. Тепсель давно не гонял на таких скоростях, и готовился к тому, что глаза вылезут у него из орбит. Алкогольный демон выскочил из него, испугавшись стрелки на спидометре. У Лесли же голова всегда была ясной. Это был человек, которому поллониума бы не хватило даже в том случае, если бы его производило все население Земли вместе взятое. -Сбавь скорость!!! - заорал Клод. Кровь бешено стучала в висках. -Не слышу-уу! - прорычал в ответ Купер. -Идиот, мы разобьемся!! - Клода вжало в сиденье, кожа на лице оттягивалась назад . Вдалеке забрезжил указатель железной дороги. -Твою мать, - пробормотал Купер и резко вдавил педаль тормоза. Машина закружилась в адском танце и с визгом вылетела в кювет. -Блять, - оценил масштабы бедствия непутевый водитель. Покрышки стерлись, одна надежда — на эвакуатор. Тепсель вскинул глаза к небу. Вдох-выдох, так — десять раз. Протер очки, все в отпечатках пальцев и дорожной пыли. -В следующий раз предупреждай, чтобы я остался в лаборатории и спокойно допил виски. -Возьми в багажнике, - грубо ответил Купер на скептическую оценку его вождения Тепселем. -И что теперь? -Руки в ноги и вперед. -Может, сразу в почтовый вагон и железкой до Бусана? - съязвил Клод. -Ну прости, прости. Чертова выпивка... Мне совсем с нее крышу сносит. Они присели на обочину. Въедливый запах горящих шин неприятно портил свежий ночной воздух, смешиваясь с океанским бризом. Поэт откупорил бутылку и отхлебнул чутка, предложив другу. Тот покачал головой и отказался. -А все-таки. Почему тебе так приспичило в Бусан? - не то, чтобы Клод жаждал признания, но говорить было все равно не о чем. -Еще не догадался? -У меня есть одна гипотеза. -Другой и быть не может, - отрезал Купер и поведал историю о том, как здорово провел последнюю неделю, спутавшись с какой-то девчонкой из Шайки, а потом оказалось, что она поллониумо-зависимая, и все, чем она делилась с поэтом, не так давно украдено из резервов самого Патлатого. -Вот они и начали рыскать по городу. Видите ли, я обязан расплачиваться по счетам какой-то малолетки. Долбанный кодекс чести... -Мм, - многозначительно протянул Клод. - Смотри-ка, у нас гости. Дребезжащее металлическое тело еле-еле передвигало механическими конечностями. Фары, как глаза больного, слабым светом озарили спутников. Автомобиль со скрипом остановился, из него вывалился гоблиноподобный водитель в костюме. -Доброй ночи, господа! Смотрю, у вас тут происшествие... Он оглядел куперовский кабриолет, цокнув языком. -Да, вот ты произошел, как Адам в саду боженьки, - хмыкнул Лесли. -Но-но-но, попрошу без грубостей! Я, вообще-то, планировал подвезти вас. -А откуда Вам известно, куда мы направляемся? - вежливо осведомился Клод, вставая и отряхивая халат. -Уважаемый доктор, это шоссе имеет только один конечный пункт! - торжествующе проинформировал Гоблин. -Ах, вот оно что, - Лесли сложил руки на груди. Тепсель толкнул его в бок: Гоблин мог пригодиться. -Вы имеете в виду Бусан? - тактично спросил хирург. -Именно. Ну так — вам понадобится помощь или подождете, пока покрышки догорят? - водитель бросил взгляд на красную машину Лесли, охваченную снизу маленькими язычками пламени. -Пожалуй, первое. -Забирайтесь и чувствуйте себя как дома, - Гоблин гостеприимно распахнул дверь в салон, на сиденья которого был наброшен ковер. Подержанное авто неспешно засеменило в сторону Востока. 2 Жгучий, обманчиво-розовый рассвет встречал их. Шоссе сузилось до размеров взлетной полосы и оканчивалось шлагбаумом, давно не крашенным, и самодельной будкой. Вывеска «Бусан», тоже была самодельной и держалась на соплях. Сонный Страж в бурнусе потребовал документы. -В трех милях красный Steam2000, - заметил человек, сопроводивший друзей. - Мы не звонили — ночное время. Пусть возьмут на буксир. Страж покачал тюрбаном, закрывавшим лицо до носа, и дал разрешение на въезд. Гоблиноподобный спросил спутников, куда их подбросить. Тепсель недоуменно повернулся — на заднем сиденье безмятежно дремал Купер, прикрывшись пиджаком. -Здесь есть гостиницы? -Тут строится одна... - неопределенно ответил мужчина, одной рукой ведя машину. - Но строительство началось недавно. Обещают роскошный отель...А из действующих только мотели да ночлежки. Лучший мотель - «Глициния». Двухразовое питание, кондиционер, да и до моря недалеко. Демократичные цены. -Спасибо. Не подбросите до туда? -Мне как раз по пути, - обрадовался водитель. Молочные приземистые домики украшались цветами. На линиях передачи электричества разноцветные флажки подставляли ветру свои языки. Тонкие женщины суетливо сновали поперек улиц, прячась от уже припекавшего солнца. Дети рисовали углем на тротуаре. Жарко лоснились фасады магазинов, пестревших тканями и сувенирами. Поблескивали развешанные всюду гирлянды с лампочками. -Похоже, намечается праздник... - предположил Клод, осматриваясь по сторонам в открытое окно. -Да, ежегодный бусаниан в честь Мэй. -Вы об этом что-то знаете? -О да, я родился здесь...- водитель заслонил солнце ладонью, - Уже тогда был придуман этот культ. Честно говоря, не знаю, сколько ему лет. Курите? -Нет. А в чем заключается культ? -Один местный ювелир сваял скульптуру из апатита... Тут тонны апатитов. -Богатый город? -И бедный одновременно, - хмыкнул водитель, заворачивая за угол. «Глициния» блеснула стеклянными глазами фасада. - Эта апатитовая дама — что-то вроде талисмана.Богиня процветания и внешних связей. Ха-ха... Бусан так же отгорожен от мира, как больной инвалид, - грустно сказал гоблиноподобный. - За столетия ее ни разу не разбили, не поцарапали. Правда, сейчас, накануне переворота, ее тщательно оберегают и даже спрятали у какого-то чинуши в подвале. Впрочем, на бусаниане вы обязательно увидите настоящую. Да и в местном музее хранится копия. А вот и ваш мотель. Купер встрепенулся от внезапного толчка — машина резко затормозила. * Тепсель втайне радовался, что Гоблин не потребовал платы. Насчет кабриолета он с грехом пополам договорился у администратора — похоже, она единственная владела языком, который хирург понимал. Steam2000 обещали доставить прямо к гостинице. Сумма за услугу оказалась соответствующей, но Клод не особенно бедствовал и выручил товарища. Они поселились на третьем этаже, довольные видом, открывавшимся из номера. Им посчастливилось урвать кусочек моря, остальную часть пейзажа занимали пальмы на зеленых покатых боках земли. Расположившись в номере, они решили выйти на прогулку: было шесть часов вечера. Время текло незаметно, понятие о нем расплывалось, как свеча, расплавленная в подсвечнике, которую горничная забыла убрать перед прибытием новых постояльцев. Телесного оттенка дома отрыгивали черномазых жителей. Цвет кожи бусанцев варьировался от светло-коричневого до темно-бурого, временами встречались и совсем черные. Один такой предлагал купить жареных морских ежей — деликатес в Бусане. Клод отказался было, но Лесли настоял на покупке. Внутри ежа обнаружили бумажку, на которой хной были выведены чужеземные символы. -Ты ведь кое-что смыслишь в языках? - спросил Тепсель, когда они сидели на каменной насыпи у пляжа. - «Кое-что», - передразнил Купер. - И так ты обращаешься к магистру лингвистических наук! «Да снизойдет на вас благословение Мэй!», вот что здесь написано. А я не прочь, чтобы на меня снизошло благословение какой-нибудь здешней красотки. -Мэй — это богиня. -Конечно, с таким именем — только в богини. Весна — мое любимое время года...Что ты думаешь насчет того, чтобы развлечься немного? Они пригласили поужинать двух черноволосых девушек-близняшек лет семнадцати, которых подцепили в ближайшем квартале, возвращаясь к «Глицинии». Прогулялись до разбитого пирса, а потом отправились в караоке-бар. Та, что с родинкой на правом плече, прекрасно пела. Хрупкое счастье бытия! Клоду невыносимо было это чувство, ибо истинная боль никогда не заглушит мимолетную, даже очень большую, радость. Он оставил Милену и Дебор на попечение Купера и ускользнул из номера. -Эй, ты куда? - встрепенулся поэт. - Без тебя праздник не праздник, да, девочки? Они застенчиво улыбнулись, не понимая ни слова. -Пойду проветрюсь. -Только что ведь проветривался...А, ладно, - махнул рукой Лесли и бросил Клоду вслед: -К шести вернись, нужно переговорить. Тепсель хлопнул дверью, оставил фойе гостиницы позади. Он легко вошел в искрящийся воздух. Бусиниана была в самом разгаре, и его чуть не сбила праздничная процессия, люди-цветы благоухали востоком. Закат догорал в партере Китайским серебряным веером. И туча клубилась, Как крышка концертного фортепиано. «Вот еще, стихами голову забиваю», - с тоской Клод сплюнул на тротуар. Ночь он провел на пляже. Толерантность — явно его конек. 3 -Доброе утро, герой-любовник. Купер пробормотал что-то невразумительное в ответ: голова его раскалывалась надвое, как гнилой орех. Дебор и Милена исчезли в четвертом часу утра: они помогали торговке-матери. -Чего ты...злишься -то так? - прогнусавил поэт. - Сам виноват, что не остался на десерт... -На десерт было мороженое? Голосок у тебя сипловат, - съязвил Клод. - Да я не в обиде, просто ты что-то обещал рассказать, но, похоже, ты сейчас не в состоянии? -Дай бутылку, она в мини-баре. -Вчера здорово накидался, хватит с тебя. -Твою мать, дай воды!! - проорал Купер. -Я понял, не горячись. Попей и проспись немного. -Спасибо, - поблагодарил Лесли, поостыв. - Вздремну часок-другой, потом погутарим. Клод кивнул головой и оставил друга, решив прогуляться по городу. Хирург захватил соломенную панаму и солнцезащитные очки, сдобрил кожу кремом и вышел из номера, приложив магнитную карту к двери, чтобы закрыть ее. Нестерпимые лучи яростно обрушивалась на осмелившихся выйти в сиесту. Улочки пустовали, люди попрятались в убежища, как во время ядерной войны. Тепсель держал путь в музей и, слава богу, ему хватило ума захватить с собой карту Бусана — вокруг не было ни души, лишь изредка шарахались туда-сюда одинокие дети. «Как там Ги?» - подумал вдруг Тепсель. Он верил в Бога и потому думал о сыне не иначе как об обитателе Эдемского сада. ...Такой же залитый солнцем день, тот же юго-восточный пейзаж. Та же гостиница, смуглые незнакомцы, жара. «Папа, пойдем купаться.» Идеальный прямоугольник бассейна, прозрачная хлорированная вода, запах которой перемежается с запахом камелий и шелковицы. Газета, читал ее. Закрылся этим гребаным разворотом новостей. Удар о кафель. Крик. Струйка крови, смешивающаяся с хлоркой. Беспомощное тельце сына. Бежать,бежать! Звонок в скорую. Пререкания с главным врачом. Уйма денег, выброшенная в никуда. Вертолет. Гримтаун. Черные люди. Сырая земля. Кресты на Пустоши. Гнилое дыхание Смерти, перебитое алкогольным амбре. Красные глаза, смотрящие прямо в душу. «Папа, папа, это ты виноват, но не волнуйся, мне здесь хорошо, я подружился с Питом, у него есть крылья и золотое колечко над головой. Каждый день кушаю замечательные яблоки. Ги»... - Samua tu burden? Вы потерялись? - оборвал нить мыслей добродушный толстопузый старик, переходя с местного наречия на родной язык Тепселя. -Н-нет, - рассеянно ответил Клод и бросил взгляд на карту. Изображение в кружочке на ней совпадало с тем, что он видел перед собой. Какое везение — старик понятно разговаривает. - Это Музей ценностей Бусана? Старик подтвердил догадку и предложил провести экскурсию. Делать все равно было нечего — по крайней мере, в ближайшие 2 часа — и он согласился. Каменные древние изваяния, выловленные из моря гигантские узорчатые раковины , засохшие черепахи с рубиновыми глазами(опять красные глаза!) и остовы подгнивших кораблей — все это казалось таким ненужным; реликвии, интересные лишь экскурсоводам, да и то потому, что за выдуманные рассказы им платят власти города. Клод, плохо выспавшийся на городском пляже, отчаянно подавлял зевоту. Ему не терпелось увидеть Мэй, даже зная, что она поддельная. -Mai, - восхищенно указал старик на апатитовую девушку высотой в шесть футов. - Tarinia deli plenta solaris. -? -Повелительница тысячи солнц, - перевел экскурсовод. - Тысячу солнц она живет и не стареет. Ее синяя кожа не знает смерти или увечий. Мэй, единственная бессмертная в городе смертных... Клод выдержал паузу и спросил издалека, голос его эхом отдался в мраморные стены музея. -Слышал краем уха, что у вас назревает бунт... Это как-то связано с бессмертной Мэй? -О, самым прямым образом! Понимаете, - лихорадочно начал старик, шепелявя мясистыми губами, - повстанцы желают свергнуть тех, кто защищает Великую Мэй. Разрушить статую и вместо нее поставить огромную каменную стрелу, вонзающуюся в небо, как символ будущего... Они презирают культ Мэй, им, видите ли, нужна чистая наука, прогресс... -А вам не нужны? - поднял брови Клод. - На улицах не особенно чисто, бездомные дети...крысы. -Но всем ведь неплохо живется? Так было и сто, и тысячу солнц назад. И все это время Мэй нас оберегала. Не канем ли мы в небытие, если сдадимся повстанцам? Клод пожал плечами на невозмутимый ответ. Ему ли думать об этом? Он поблагодарил старика за экскурсию и отправился восвояси. * В «Глицинии» кондиционеры шпарили вовсю. Было холодно, как в морозильной камере — очевидно, сказывалось резкое изменение температуры. Словонетлянин уже проснулся и курил на балконе, голубоватый дым заползал в комнату и тотчас же рассеивался. Тепсель незаметно прошмыгнул в ванную, украшенную облупившейся мозаикой, и достал из рюкзака шприц, туго перетянул вену, ввел дозу. Поллониум, мой лучший друг, Спасенье от семи недуг, Прикосновенье бездны, свет... Когда ты есть, ТепсЕля нет, - пропел Купер за спиной, облокотившись на дверной косяк и растянув рот в дьявольской улыбке. -Поделишься? -Отчего же нет, - просто сказал Клод и протянул стихоплету пакетик с порошком. Тот развел его в серебряной именной ложке и набрал смесь в шприц, смеясь. -Что еще нужно для счастья? - подмигнул он ученому и закатил глаза, чувствуя, как приятная слабость разливается по телу. …. -Ну, рассказывай, - сказал Клод, когда они обедали сырными лепешками с молоком. -Точно. С этими бестиями я совсем забыл... - покачал головой Лесли. - С чего начать? -Не сначала, начало я уже знаю, - Тепсель отхлебнул клубничного молока из бутылки. -Вот как? -Пообщался с местным населением. -И они тебе не поведали все? - удивился поэт. -Я понял в общих чертах... Но не совсем понимаю, чем я мог бы поспособствовать. Да и с чего ты взял, будто я возьмусь обеспечивать будущее голодным детишкам и нищим матерям? -Ну, я подумал о Ги, и все такое... - замялся Купер. -Не надо, - нахмурился Тепсель. -Если серьезно, повстанцы — представители интеллигенции. Научной интеллигенции. Врачи, ученые, журналисты... Особенно медики. Разве не интересно тебе было бы с кем-то разделить свои идеи? Они поддерживают любые начинания. -При чем же здесь революция? -Она сама собой разумеется. Так сказать, следствие научного прогресса. Сомневаюсь, что люди продолжат поклоняться мертвому ювелирному изделию, если показать им, что живой человек способен создать совершенное существо, себе подобное. Ты ведь такими разработками занимался в Гримтауне? Клод кивнул. -Предложи свою кандидатуру их клубу. Снюхаетесь, найдешь союзников... Воплотишь в жизнь свое изобретение, одновременно спасая население от ранних смертей и чумки. -Для этого обязательно разрушать культурные ценности? -Но ведь перед созданием чего бы то ни было надо расчистить почву. -Сжечь все, что было? -Я этого не говорил. Тепсель задумчиво надкусил лепешку. Купер затянулся очередной сигаретой, бросая желтую пачку «Пальмиры» с изображением трех черных пальм, на пластмассовый стол. -Подумай хорошенько. Через неделю у них «сходка»... -Тебе известно место и время? -Об этом не волнуйся, у меня есть связи, - уверенно заявил Купер. Клод не знал, какие «связи» имеет в виду Лесли, но доверился другу. -Сегодня навестим Адама ПУрина, - туманно добавил Купер и прицелился в урну, бросая туда сигарету. Она приземлилась мимо. -Вот незадача, - хмыкнул мужчина и ушел внутрь номера. 4 День прошел безмятежно; они словно ходили по его поверхности, не углубляясь в мякоть существования. До семи они решали шарады под оркестровый гул кондиционеров и пылесосов за дверью. Затем рифмоплет начеркал пару стихотворений, в то время как Клод выводил предположительный код, чередуя А-Т-Г-Ц в том порядке, который должен был быть идеальным. Чинно поужинали лавашом, взяли десерт. Электронные часы Тепселя пропищали 11, и Купер с удовольствием утопил сигарету в вязком лимонном мороженом. -Ну что, нам пора. Улицы сужались. Ежедневно в Бусан прибывали сотни негоциантов, и это не могло не отразиться на свободной площади. Справа продавали сладости, слева — пиротехнику, снизу кричали камни и горланили пьяницы и дети, а сверху в чудовищно быстром танце кружились флажки и лампочки. Это был безумный город, но и в этом безумии Лесли умудрился отыскать своего старого знакомого. -Purine! Alabassion tu parish!( Пурин! Выходи, подлый трус!) , - забарабанил Купер по доске, закрывавшей вход в его логово, располагавшееся на чердаке. Такое жилище было не редкостью в Бусане — сезоны года сливались в один, и потому можно было преспокойно ночевать на крыше, когда заблагорассудится. -Samua su arkadek! - раздался голос того, кто отодвигал засовы. Перед друзьями появилось существо — иначе это не назовешь — в старом клетчато-полосатом тряпье, в котором нельзя было разобрать, где штаны, а где кофта, и почему платок сполз до колена. Оно белозубо улыбалось, причем половины зубов не хватало, и это неприятно удивило Лесли, помнящего самого Адама в идеально отутюженном костюме и с целой челюстью, а его жилище чистым и обустроенным. Правда, был у Пурина один дефект... -Сами вы безумцы, - тише повторил бусанец, стукнув тростью о деревянный пол. - Да; как видишь, тяжелые нынче времена. А что «Словонет»? -Комси комса, - ответил Лесли, махнув рукой. Поэт огляделся и присвистнул. - Нынче вся интеллигенция в таком положении? -Как был снобом, так и остался, - пробурчал Пурин, игнорируя вопрос. -Дружище, да я просто расстроен, что ты не лучший год живешь на долбанном востоке! Иди сюда, обниму. Они обнялись, Клод пожал волосатую руку бусанца. В углу чердака были разбросаны увесистые фолианты, перемежаясь с бутылками в шахматном порядке — чердак был выложен сине-белыми квадратиками. В другом углу — смятая постель, матрас прямо на камне. -Отчего такая перемена? - принялся расспрашивать Купер, когда они присели на мягкие мешки с просом посередине чердака. - Неужто сокращение? -Как в воду смотришь, - хмыкнул Адам, предлагая какую-то траву, завернутую в рыжую бумагу.Он перемещался по комнате, слегка прихрамывая. - Деятельность Stellas проводить все труднее и труднее. Они (он имел в виду действующие власти) убирают лучших кадров, и в итоге... -Да вижу , что в итоге, - флегматично закончил Купер, принимая косяк. -Плевать я хотел на себя и остальных повстанцев, но что делают с городом... Вероятность вспышки степницы 97,7 %, а они празднуют. Правильно, лучше развлекаться. Залить народу глаза, да. Ослепить их этой апатитовой Мэй... Адам с раздражением посмотрел в квадрат окна. На улице гремели литавры, женщины разбрасывали монеты. Клод увидел лицо мальчишки, воровато уставившегося на компанию в щель между досками. -Pollonim, - нахально предложил он товар. -Убирайся к черту, я купил у тебя целую коробку с утра! - процедил Пурин. -Предприимчивые здесь дети, - заметил Клод. -Любите анисовую водку? - неожиданно смягчился Адам. Все-таки Лесли был его хорошим знакомым. -Кто же откажется? Пурин щедро вручил каждому по бутылке: у него их была целая рать. -Послушайте, а не могли бы вы рассказать подробнее о Stellas? Я генетик из Гримтауна, и у меня существует определенная идея. Если позволите, я запишусь на собрание клуба... Адам с радостью ответил Клоду, осветил сущность их деятельности , добавив, что собираются они во вторник и ждут нового члена с нетерпением. * Они лежали на крыше и смотрели вверх. - Звезды ли отражаются в наших глазах, или мы отражаемся в их? - Astra pest scalli to solarium... - Что он сказал? - Звезды — осколки Солнца. -А-а... Дай сигаретку, Лесли. - Ты же не куришь?! - Все в жизни бывает в первый раз. Адам усмехнулся. Его чалма развязалась и тянулась тряпичной лентой вниз по фасаду дома. Волосы Лесли растрепались и щекотали лицо Клода. * -Grasion tu, дружище. -Не за что. Господин Тепсель, жду Вас во вторник у клуба Возрождения, в полдень. Прихватите свои исследования в печатном виде, - напомнил Пурин, задвигая засов. -Я хочу быть пьян вдрабадан, - внезапно посерьезнел Купер. -Твой желудок уже как барабан от вечного питья, - наставительно осадил его Тепсель. - Пошли домой. -У меня здесь нет дома. -Давай ты начнешь пускать слюни, как только мы вернемся в «Глицинию»? Клод казался спокойным, но вообще-то он немного растерялся, да и ему анис тоже ударил в голову. Как правило, памфлетодум подходил под архетип «вечного трезвенника», но что-то в нем надломилось. Просто-напросто не бывает людей, которых не ломают два литра аниса, помноженные на количество выпитого «до». -Оставь меня здесь, если уж так не терпится ширнуться поллониумом. И правда, не терпелось. Порошок закончился, а лишнего Клод не прихватил. Но он в этом никогда не признается — интеллигент. -Дело не в наркоте, а в тебе — ты пьян, как бусанская свинья, и не очень хочется, чтобы собаки полакомились твоей плотью. -Она провоняла алкоголем... -Вставай. -Твою налево, Клодди! Иди с Богом или кто там у тебя, а здесь рядом круглосуточный бар, я еще немного, и домой! Утром уже буду у твоей постельки с яичницей и хлопьями наперевес. Правда. Тепсель недоверчиво посмотрел в карие глаза поэта. Доверие — вот на чем строятся отношения, и как бы ни была банальна эта фраза, ученый понимал, что лучший выход — оставить его вот так, здесь. -Точно доползешь до бара? -Не сомневайся. Пойду отолью. А ты ступай, ступай, solarium. Клод отвернулся и зашагал прочь. «Ступать» было тяжело, какая-то ликеро-водочная неведомая сила сковала все его движения. Веки давили глазные яблоки, точно железные ширмы. Время от времени Тепсель протирал глаза. В один из таких моментов в поле его зрения попала зелено-бирюзовая стройная женская фигура. Она покоилась на плечах здоровенных молодцев в вертикальном положении. Процессия приближалась к гримтаунцу, и ее голос, сначала тихий и заискивающий, громовыми раскатами раздавался в его ушах. Прозрачные глаза девушки пронзили Тепселя насквозь. «Alibotarum...libertario...tu sol». -Белибердариум какой-то, - подумал Клод и рухнул замертво под громокипящий звук литавр и смех прозрачноглазой. 5 «Я все же пошел на встречу клуба. Stellas расположен ближе к пляжу. Это такое занятное место! Стеклянный шар, наполовину погруженный в песок. Та часть, что внизу, является исследовательским центром. Именно там проводятся всевозможные эксперименты, а один из них меня даже заинтересовал. Кажется, они продуцируют почву, на которой впоследствии возможно было бы выращивать сельскохозяйственные культуры — как я понял, в Бусане с этим туго. Но в основном я находился в верхней части шара. Сфера стекла окружала меня и остальных ученых, но «под колпаком» себя не чувствуешь... Тут и там голософоны, по которым можно сообщаться с городом. Экраны проецируют изображения с нижнего уровня, но это совсем не отвлекает. Собственно, о чем я. Речь Адам Пурина, конечно, впечатлила меня, но главным образом потому, что он превосходный оратор. То,что он говорил о сожжении Музея Ценностей... Пока не уверен, что хочу в этом участвовать. Все вспоминаю его фразу, «расчистить почву». Отдает эгоистичным ницшеанством. По-моему, жителям и так не хватает надежды. Все эти недокормленные подростки и изнуренные взрослые, снующие по узеньким улочкам Бусана... Праздник, который, кстати, уже закончился — их единственное счастье. А в остальное время — чем зальешь им глаза? Анисовая водка тоже имеет не долгосрочный эффект. Остается лишь надежда, и эту надежду Пурин и его союзники желают испепелить. Что останется беднякам, помимо этой горстки пепла? Их ведут стеклянные глаза Мэй. Вырезать эти глаза — ослепить бедствующее население. Господи, дай мне сил смириться с планами Пурина, ведь я так или иначе не смогу предотвратить этот разлом. Или дай мне сил противостоять...Я чудовищно запутался. 1* октября **** года.» Клод лихорадочно грыз ручку. Купер сбежал на встречу с Маленой, и ему ничего не оставалось, как вколоть поллониум и с ясным сознанием что-нибудь записать. Хирург обдумывал ситуацию, и кража эмбрионов у местных матерей уже не казалась ему такой радужной перспективой. В конце концов, используя умы бусанских генетиков, он мог бы создать совершенный эмбрион? Ручка разломилась надвое, куски пластмассы отскочили, беззвучно упав на ковер. -Я вернулся, - обозначил свое присутствие Лесли. Клод молча склонился над проспектом, рассматривая виды «Возрождения». Что ни говори о Пурине и других, но архитекторы постарались на славу. -Решил сыграть в молчанку? Клод не отвечал. -Блин, я просто схожу с ума от этого города, а ты и слова вымолвить не хочешь, - насупился поэт. -Ладно, о чем я должен тебе поведать? Про Stellas я рассказал все, что знаю сам. Помимо этого я теряюсь так же, как и ты. -Не злись, Клодди. Купер потрепал его по волосам и вытащил из письменного стола новую пачку «3 пальм». В ней не хватало нескольких сигарет. -Опять курил? Ну раковые шейки тебе в глотку, купи себе свои, ведь есть деньги,-возмутился Лесли. Курение стало нервной привычкой, и Тепсель уже не замечал, что опустошает запасы друга. Он поспешно извинился и спросил, есть ли у него планы на вечер. Тот ответил, что нет, но неплохо было бы заглянуть к Пурину. На том и порешили. * Чердак пустовал, и никто не ответил на стуки в дверь. Лесли удивленно взглянул на Клода, но ученый не сразу откликнулся на эмоциональный безмолвный вопрос. Только когда они шли в сторону пляжа, хирург сообразил, в чем дело. -Черт. -Что такое? -Я вспомнил. -Вовремя, - хмыкнул рифмоплет. -Сегодня воскресенье? -Вроде того. -Собрание Stellas... Адам пригласил меня, - с чувством хлопнул себя по лбу Клод. -Игнорируешь интеллигенцию? Предпочитаешь широкие народные массы? - засмеялся Купер. -Ладно. Я в «Глицинию», а ты бегом до «Возрождения», тем там заждались, я уж уверен. -Отчего подобная убежденность? - Клода поразила странная проницательность, проскользнувшая в интонации куперова голоса. -Поэтом можешь ты не быть, Но экстрасенсом быть обязан,- пафосно продекламировал Лесли и запрыгнул на ходу в маршрутное такси. -Я туда вовсе не рвусь, - сказал в никуда Клод. -Бывай, друг! 6 Тепсель проклинал жару и свою близорукость: он забыл прихватить панаму. Температура под 50 в Бусане вплоть до ноября, и ему еще посчастливилось застать пекло. Необъяснимо: Гримтаун всего в каких-то пяти тысяче миль, а разница громадная. Внезапно Тепселю пришло в голову, что все это — мираж. А если все иллюзорно, значит, и шляпку он может создать собственным воображением. Это грело душу, точнее — охлаждало ее от нестерпимой температуры. Купол «Возрождения» у самого основания растекся, и Клод вошел в портал, который тотчас же застеклился снова. Пожал руку молодому писаке, с которым познакомился на вторничном симпозиуме. Жестом поприветствовал Адама, готовившегося к выступлению. Он проверял оборудование. «Раз-раз» поочередно раздавалось из голософонов: на время вещания связь с внешним миром прекращалась. Тепсель занял свободные место за белоснежным приземистым столиком, заказал «Зеленого пса» - кальвадос с сиропом — и задумался, как лучше поведать Пурину о ликвидации плана его, тепселевской, будущей лаборатории. Решение пришло к нему внезапно — когда Купер сказал, что «экстрасенсом быть обязан». Молниеподобная игла уколола его в самую чувствительную зону мозга. Осколок памяти, в который была инкрустирована информация о Ги и Тьенде, бывшей жене, больно врезался в мякоть мозга. Нет, он не может убить Последнее Счастье этих нищих бусинианцев. Лаборатория, исследования... Как он устал! Наверное, остатки энтузиазма он растратил еще в Гримтауне. Попытка восстать из мертвых, на которую во многом повлиял Лесли, оказалась тщетной. Ох, какой божественный коктейль! -Yutinesta su! Yutinesta su! Гул в зале умер под тяжелой волной Адамова голоса. Журналисты приготовились конспектировать речь, коллеги навострили уши — быть может, Пурин скажет что-то про кого-то из них? Те, что не нашли себе места, превратились в единую жвижущуюся полосу вокруг подиума. Осветители перерезали провода, и лишь солнечные лучи ниспадали на плечи Пурина, как эполеты. -Слушайте! Все мы знаем о чумке и степнице , и едва ли во всем Бусане найдется тот, кто не знает, что такое «вспышка»! - голос обрушивался на людей, как стихийное бедствие. - Это «чудо природы», вызванное нашими властями, чтобы оставить среди населения только самых выносливых, самых стойких! Дискриминация, направленная на уничтожение таких, как мы! - он поднял вверх деревянную трость с набалдашником, слегка покачнувшись. Солнце жалило его в глаза, но он продолжал: -Я испытал все прелести степницы в детстве, и , да будет вам известно — до сих пор не излечился полностью. Это адские муки, чудовищная боль, полная неопределенность... Каково это — знать, что в следующее утро можешь проснуться со сгнившей до пояса ногой, а?! Он яростно вздернул правую брючину. Посиневшая плоть вызвала отвращение, но никто не шевельнулся. Адам засверкал потемневшими глазами. Он переводил дух. «И правильно, все -таки, он не политик, а ученый», - пришло в голову Клоду, немного опешившему от свирепой экспозиции. -Итак, друзья мои. Сегодня знаменательный день, в который я хочу положить конец засилью Стойких и Выносливых и проложить тропу Свободы для тех, кого везение или природа обошли стороной. Представляю вам Клода Тепселя! Аплодисменты, восторженные крики. Этого только не хватало... Тепсель хмуро, но не выказывая истинных эмоций, поднялся, пожал руку коллеге. -Клод, расскажите о своих перспективах. Что Вы планируете возрождать в Stellas? Некоторые в зале засмеялись над тавтологией. Адам подмигнул Клоду. На мгновение он растерялся, но неожиданная мысль выскочила перед ним, как бусанский маньяк. -Знаете... -Ну же, не стесняйтесь, господин Тепсель. Здесь все свои. Новый взрыв хохота всколыхнул сферу. -Иногда стоит оставить в стороне перспективы и поддаться течению жизни... Пурин задумался, веля продолжать. -Допустим, все предельно сложно. У вас тысячи планов и идей, которые вы хотели бы воплотить, но какая-то неведомая сила строит вам препоны. Однако вы упорно продолжаете рассчитывать, вычислять, измерять и подделывать под себя обстоятельства. Но жизнь все равно остается неопределенным интегралом, и вы так и не знаете конечного решения уравнения, потому что количество переменных бесконечно; а в реальной жизни не бывает констант. Тишина склепа кричала в лицо Тепселю, но он воодушевленно продолжал, не замечая, как несколько человек под куполом закрыли лица маскамии. -Yutinesta tei! Огонь призван лишь сжигать, а костер поглощает все на своем пути... Если он разразится, то сметет и зло, и благо — при том, что ВАШЕ благо так же относительно, как и зло, коим вы считаете действия власти. Я призываю вас отказаться! Уйти, пока не поздно. Одумайтесь, вы, слабые и сильные! Я, Клод Тепсель из Гримтауна, даю вам последний шанс... Люди в масках обступили Тепселя плотным кольцом. Сжимаясь, кольцо сбило ученого с ног. В глазах его замигали искры; кровь стала чугунной , дыхание — слабым и прерывистым. Он упал и в полете продолжал падать. Клод ударился спиной об огромное зеркало, разлетевшееся вдребезги от соприкосновения с его телом. Осколки захрустели под ногами тех, кто передвигался по нижней комнате. -Последний шанс, tuil`ro?...Клод, что за бред. Там, наверху? -Это моя позиция...по юрисдикции Бусана... - он не закончил, потому что кто-то больно ударил его острым носком мюли в лицо. Маски задрожали от смеха, в воздухе чувствовалось гудение. -Дорогой! У членов «Возрождения» одна позиция, и ты обязан ее признать, - стучал тростью по полу Адам. - Если ты не с нами, следовательно, - против нас? В любой момент ты можешь добежать до администрации, как крыса, и побеседовать с жирным мэром за чашкой чая о том, чем мы тут занимаемся.Не так? Клод не отвечал: во рту булькала соленая жидкость, растекаясь к углам губ. Адам постукивал тростью, словно вымеряя путь. Говорил что-то еще, обращаясь к безмолвным маскам. Они хохотали или суетливо обсуждали между собой; затем несколько людей вышли — стало тише. Вернулись они с каким-то каменным предметом — ученый услышал удовлетворенный голос Адама. Тот поразмышлял некоторое время, видимо, осматривая принесенный предмет. -Мне надоели эти экивоки, - внезапно произнес ледяным тоном Пурин. Маски мгновенно замолчали. Шуршание бурнусов послышалось отовсюду; Тепесль понял, что круг вот-вот сомкнется. Удар. Крики матерей. Еще удар. Желтая пыль в красных веках, пульсация черной жидкости в черепе. Удар. Скользкая липкая полоса, затекающая в рот. -Отправь его Обратно, - произнес Глава Возрождения. Клода полоснуло раскаленным железом. Он вознесся. 7 Тепсель открыл глаза. «Идиотский сон. Нужно уменьшить дозу, совсем зарвался.» Море печально перебирало волнами, как мастерица бархатом. Оно свинцово сверкало в лучах заходящего солнца. Все вокруг казалось покрытым лазурной эмалью. Голоса. «Так все это наяву? Черт возьми, что у меня со зрением??» Они становились все ближе. Клод дернулся, чтобы убежать или хотя бы спрятаться за бархан. Тщетно. Четверо бусанцев в бурнусах и один в митенке подняли тело над собой. Тепсель пытался высвободиться, но руки-ноги не слушались, и он оставил попытки. Деревянные шаги — процессия ступила на пирс. Зеленая полоса моря совсем близко. Клокотание пены и жестокие, надрывные крики чаек. Под движущимся стеклом моря — узорные раковины из Музея Ценностей. -Ну, что, - бросаем? - бусанец в митенке обратился к товарищам. -Раз-два-ТРИ! Клод сломал стекло тяжестью своего тела. Что-то хрустнуло, и он почувствовал, что раскалывается на мельчайшие осколки. Последним, что он видел, был затянутый изумрудной пленкой смеющийся глаз солнца. Alibotarum libertario tu sol . «Словонет» - игровой театр, придуманный писателями нового толка. Они немного странные и все ходят в официальных костюмах, обязательный атрибут — зеленый галстук. Нижняки — бомжи Гримтауна. Бусиниан — фестиваль. Samua tu burden — вы потерялись? (бус.) Tarinia deli plenta solaris — повелительница тысячи солнц. (бус) Purine! Alabassion tu parish!( Пурин! Выходи, подлый трус!) «Alibotarum...libertario...tu sol» Yutinesta su! Yutinesta su! Слушайте!