For a while

      Свисток судьи, нарушение, двухсекундная пауза перед штрафным в пользу сборной Уэльса. Времени отдышаться маловато, и Гарет, согнувшись и уперев потные ладони в колени, загнанно втягивает теплый вечерний воздух. Над Лионом светит солнце, на шестидесятитысячном Люмьере у публики прекрасное настроение, но в душу самого Бэйла словно тучи с Туманного Альбиона задуло. Тумана, видимо, тоже цепануло, потому что валлиец с трудом различает партнёров в двадцати метрах от себя и секунд пять не может сфокусироваться на мяче прямо под ногами. Свисток подобен спасительному «Разряд!» на операционном столе — Гарет включается, делает пару шагов разбежки и бьёт.       Мяч достигает сокомандников, но не створа ворот, и Бэйл разочарованно сплевывает. Счёт все ещё не открыт, и драконы ничего не могут с этим поделать. Португальцы ожидаемо навязали не самый стремительный темп игры, лишь редкими контратаками предлагая Хеннесси размяться. На перерыв Гарет уходит с отвратительным ощущением того, что он забыл что-то очень важное, и от безрезультатных запросов в головной мозг лицо его продолжает мрачнеть.       Лишь в раздевалке, где Бэйл, присосавшись к бутылке, механически отслеживает тусклым взглядом нервную жестикуляции Коулмана, сопровождаемую как тактическими наставлениями, так и отборным матом, валлийца осеняет, и лучше бы не надо. Гарет сереет до такой степени, что даже его небрежно стянутый резинкой пучок на затылке источает раздражение.       С каких пор он стал задыхаться на сороковой минуте матча?       Вот это кадры будут в слоу моушн. Остекленевший, рассеянно-тупой взгляд лидера сборной Уэльса, который из сверхскоростного человека вдруг деградировал до космического тормоза. Он провожает этим самым взглядом фирменный мяч Euro-2016, летящий от безупречно уложенных волос Криштиану Роналду в сетку ворот британской команды. Он провожает взглядом надежды на стремительный выход в финал, на радужное продолжение валлийской сказки. И выглядит при этом, скорее всего, как последний идиот. Ещё и место занял крайне удобное для просмотра — ему не мешали ни партнёры по сборной, безуспешно пытавшиеся допрыгнуть до высоты в три золотых мяча плюс ещё немного самомнения, ни застывший в раме Уэйн Хеннесси.       Кстати, а не мешал ли Гарет своему голкиперу выбрать позицию для защиты ворот? Можно подумать и об этом. Можно подумать о длине травы на стадионе, о радиусе мяча, о том, зачем Халку Китай — о чем угодно, лишь бы не о том, что нужно прийти в себя, вернуться в привычный режим супергероя и остервенело броситься в бой.       Криштиану счастлив, как маленький мальчик в День Рождения — он наконец забил за свою сборную, ну надо же. Гарет знает, как это было важно для него. Гарет смотрит, как Криш вспахивает собой газон у углового флажка, слышит его радостные вопли, прикрывает веки и отчётливо представляет, как горят его глаза.       В такие моменты Бэйл не должен стоять поодаль, он должен бежать к Криштиану, валить португальца на газон, прижимать к себе, разделять его радость… Гарет дергается в сторону сплетенного эйфорией клубка конечностей, но вовремя приходит в себя. Криш даже не смотрит в его сторону, подумаешь. Не больно-то и хотелось. Бэйл раздосадованно кусает нижнюю губу и решительно направляется к центральному кругу — ты нарвался, сладкий, игры закончились.       Три минуты спустя мяч вновь трепыхается в сетке ворот валлийцев, и в этот раз Гарет абсолютно уверен, что не помнит, как это произошло. Он даже не знает, кто именно забил, но точно не Криштиану. В радости португальцев растворяются и комплексы Роналду, и шансы на первый еврофинал в истории сборной Уэльса.       — Соберись, ты нужен команде, чёрт возьми! Что с тобой вообще? — роль внутреннего голоса Бэйла на правах капитана берет на себя Эшли Уильямс. Убедившись, что форвард его слышит, Эшли ободряюще хлопает Гарета по плечу и уверенно кивает. — Ещё не все потеряно, особенно если ты проснешься на оставшиеся сорок минут.       Повязка на плече многому обязывает, и Бэйл невольно исполняется уважения и даже легкой зависти к этому человеку. Он так не смог бы. Он и себя-то в чувство привести не может, а думать ещё и… А что с ним вообще, кстати?       Ответ неожиданно приходит из эпицентра массового спада валлийского духа — со скамейки запасных. Приходит в виде безмерно выразительных, глубоких, безумно родных темно-карих глаз. И в данный момент они всей своей глубиной выражают именно то, что чувствует сам Гарет со стартового свистка — чувство полной потерянности в происходящем вокруг. Но стоило карим глазам встретится с голубыми, и в них вспыхнули до боли знакомые огоньки искренней, такой детской обиды. «Ты обещал!» — легко читалось в глазах Аарона. — «Обещал мне!..»       «Я знаю!» — Гарет отчаянно старается взглядом донести до Рэмси, что он… А что он? Помнит? А что толку? Обещания мало просто помнить, их нужно выполнять, особенно те, что были даны близким людям. Аарон, несомненно, был близким ровно настолько, насколько это было возможно через разделяющие их метры до кромки поля. А Бэйл не сдержал обещания. Пока не сдержал.       Он вкладывает в теплую улыбку всю искренность, что возможна в его состоянии, и надеется, что Ари поймёт его. С этой минуты Гарет станет суперменом — если не ради свой страны и партнёров по сборной, то ради одного-единственного человека, который, как и всегда, готов снова ему поверить.       Гарет Бэйл наконец появляется на матче Уэльс-Португалия примерно к часу игры. Он привычно совершает забеги по флангам на запредельной скорости, вступает в единоборства, старается зарабатывать штрафные для своей команды, постепенно приходя в себя… И все же чего-то по-прежнему не хватает.       Он бежит, но не всегда успевает, он делает передачу туда, где поблизости нет игроков в красной форме и ждёт паса оттуда, откуда его некому сделать. По неизвестной причине лидер драконов продолжает увязать ногами в французском газоне, несмотря на все нечеловеческие усилия. Болельщики в ярко-алых цветах по-прежнему теряются в догадках, что на этот раз пошло не так. Гарет Бэйл, возможно, догадывается, но не может объяснить. Для начала, даже себе.       От него словно отрезали важную часть, отсоединили контакты, поменяли настройки, и он все никак не мог привыкнуть к новым. Эврика — недостающий элемент пазла рвался повторить подвиг Дениса Черышева или рвануть на поле подобно безумному фанату. Ни пламенные взгляды коуча, ни методичные подзатыльники Коттерилла, ежеминутно прилетавшие на ослепительно-белый затылок, не могли унять его пыл, но, по крайней мере, удерживали на месте. Не менялся и счет на табло, хотя валлийцы чудом не пропустили ещё парочку, стремясь в атаку, а сам Гарет отметился горчичником, пытаясь вернуть своей команде мяч.       Но ещё на какое-то время надежда жива.       Финальный свисток обрушился на Бэйла внеплановым Ice Bucket Challengeм. Это, несомненно, самый противный звук во вселенной, проносится в голове валлийца. Тем не менее, девяносто минут ада подошли к концу, и Гарет на автомате жмет руки всем подряд окружающим футболистам.       В подтрибунном помещении перед матчем Роналду не обернулся посмотреть, не обернулся ли Бэйл, да и вообще не сильно был обеспокоен фактом его существования. Теперь, когда «все позади», Криш направляется к Гарету, широко улыбаясь. Он не способен на виноватую улыбку, а скрыть своё счастье не в состоянии, и Гарет легко прощает ему это.       Криштиану приветствует одноклубника ненавистным «hey, little monkey» с абсолютно летальной дозой нежности в голосе, и Гарета потихоньку начинает смывать с поверхности Земли. Криш сочувствует, утешает, невзначай строит планы на клубный сезон, чтобы отвлечь их обоих от обсуждения произошедшего, и почему-то считает нужным каждое второе словосочетание жарко шептать Бэйлу прямо в шею, словно передаёт информацию высшей засекреченности…или интимности. Ухо Гарета начинает полыхать вовсе не от двадцатитрехградусной жары, и он использует в поддержании диалога лишь покорные кивки и вид нешуточной заинтересованности на лице. Когда Криш наконец обнимает его на прощание, Бэйл надеется, что выражение его физиономии, по степени кислости сравнимое лишь с омерзительно-салатовой футболкой Роналду, не будет ну слишком уж явно заснятно многочисленными камерами, ловящими каждую секунду их разговора.       Аарона нет в раздевалке, когда Гарет врывается в неё чуть ли не последним — до этого он метался по стадиону, ведь Рэмси только что стоял всего в паре метров, благодаря болельщиков вместе со всеми, и растворился в воздухе буквально за секунду. Рядом с его вещами призывно вибрирует покинутый хозяином мобильник — либо четвертый обеспокоенный звонок от Месута, либо двухтысячный от Оливье, мать его, Жиру. Видок у Бэйла явно крайне живописный и более чем говорящий, потому что Энди крайне неуместно прыснул смехом в выменянную португальскую футболку, а Джо Аллен молча махнул рукой в направлении «по коридору направо, и быстрее, кретин».       Именно на этом неигровом отрезке и была бы зафиксирована самая высокая скорость Гарета Бэйла за вечер. Он настиг Аарона через два поворота. Тот сидел на подоконнике, обняв руками колени, и отрешенно вглядывался в темнеющее небо. Гарет резко ударил по тормозам, и замер в метре от Рэмси, стараясь дышать потише и моргать пореже. Теперь предстояло самое сложное, уж посложнее, чем не поиграть единоборство какому-то португальскому божеству. И Бэйл уже открыл было рот, но Аарон заговорил первым. В его голосе было куда больше горечи, чем надеялся Гарет. Ведь он поверил и в этот раз, в сотый раз, и снова напрасно, снова…       — Не надо, Гэри. Ты опоздал, — Рэмси выдержал драматическую паузу и, убедившись, что у старшего все внутренности к хренам собачьим сорвались в бездонную пропасть, развернулся на пятой точке, свесил ноги с подоконника и, жизнерадостно болтая ими, продолжил, как ни в чем не бывало. — Я уже сам мысленно на тебя наорал, сам все себе объяснил, сам тебя оправдал и даже простил. Итого — ты великодушно прощен, Бэйл!       Нижняя челюсть Гарета, так и не задействованная в словесной активности, отвисла на полметра. Рэмси, улыбаясь во все тридцать два ничуть не тусклее многократно отбеленного Криша, спрыгнул с подоконника и пошёл на добивание:       — Это футбол, здесь нет справедливости и я должен с этим смириться, а вообще ты был в состоянии эйфории и не стоило твои слова воспринимать всерьёз… Все правильно? — Ари приближается к Гарету вплотную и внимательно смотрит на него снизу вверх, чуть наклонив голову к плечу, и, кажется, действительно ожидает его одобрения.       — Ого, надо же, мой мальчик вырос! — Бэйл обнаружил, что не дышит уже несколько секунд, и с облегчением выдохнул Аарону в макушку, притягивал младшего к себе одной рукой и ероша высветленные пряди второй. — Убил бы твоего парикмахера. — Гарет недовольно морщится. — Или Кинг сказал правду, и во время празднования вице-чемпионства на тебя действительно вместо шампанского вылили Персил?       — О-очень смешно, о-очень оригинально, — Ари закатывает глаза, и теперь очередь Бэйла улыбаться. — Если бы мы чаще виделись, ты бы знал и про прическу, и про моё стремительное взросление. А вот в существовании твоего парикмахера, кстати, есть реальный повод усомниться! — с этими словами Аарон полушутя, полураздраженно дергает за резинку в волосах Гарета. Та неожиданно легко поддается, слетая на пол, и Рэмси, матерясь сквозь зубы, наклоняется и шарит руками по полу, отмечая про себя, что в коридоре почти совсем стемнело, а свет почему-то так и не включили. Чертова резинка, вот и валяйся там, раз тебе так хочется!       Выпрямляется Аарон слишком резко, порозовевшим от усилий лицом слишком близко к лицу Бэйла, который с любопытством наблюдал за его поисковыми потугами. Младший тихонечко охает и невольно делает шаг назад, чтобы лучше разглядеть открывшийся вид. Хищный взгляд, чуть ироничная ухмылка и — о господи — спутанные, жёсткие от геля волосы, падающие на плечи… Без всяких дурацких веревочек, без долбанных резинок — неужто Рэмси дожил до этого? Он, должно быть, единственный человек в мире, видевший Гарета Бэйла с распущенными волосами — ну, не считая все того же мифического парикмахера, разумеется.       Аарон ощущает накатывающее возбуждение — Гарет сейчас все равно, что разделся, настолько необычным кажется происходящее. Бэйл, чувствуя его состояние, удовлетворенно хмыкает и по-хозяйски кладет руку на задницу Рэмси, а второй заботливо прихлопывает обратно приоткрывшийся рот парня, ненавязчиво надавив большим пальцем на нижнюю губу и чувствуя тяжёлое дыхание младшего. Аарон вот-вот уплывет окончательно, и Гарет со вздохом отстраняется. Рэмси отвечает разочарованным стоном, вновь вызывая у форварда теплую улыбку.       — Нас наверняка ищут, малыш. Пора идти, — Бэйл ещё раз осторожно проводит раскрытой ладонью по светлым волосам, словно стараясь поскорее привыкнуть.       — Я все же надеялся, что ты утешишь меня…как следует, — все ещё румяный, но так хитро улыбающийся Ари выглядит просто сногсшибательно мило, и Гарет, отпуская из сердца вон последние лёгкие тучки, искренне смеётся, запрокинув голову. Рэмси, как завороженный, следит за каждым движением свободных темных прядей и тоже невольно хихикает.       — Рэмси, кондом ты канонирский, мы вообще-то полчаса назад к хренам вылетели из полуфинала, а ты уже о сексе думаешь…       — Чёрт, да ладно тебе! И что теперь, трахательный пост из-за этого держать? Ты хочешь моей бесславной смерти от душевных ран?       У Гарет от смеха выступают слёзы на глазах, Аарон, прокрутив в голове свои идиотские реплики, тоже от души хохочет. Все это здорово отдаёт массовой истерикой, зато тоска растворяется, как шансы Криштиану Роналду забить на Евро со штрафного хотя бы раз.       В какой-то момент Бэйл шумно выдыхает и тянет младшего на себя, чувственно целуя в приоткрытые губы. Рэмси тут же отвечает на поцелуй со всей страстью, кусая и оттягивая нижнюю губу, исследуя чужой рот языком, тихо постанывая, и в этот раз успевает отстранится первым. Гарет недовольно хмурится и даже причмокивает от неожиданности. Аарон игриво хихикает, крайне довольный своей шалостью.       — Будем считать это мне авансом за хорошее поведение в дальнейшем. Нас, знаешь ли, команда ждёт.       — Да неужели? Рэмси, ты не болен?       — О да, si, mi Belle, я болен тобой, я схожу с ума, твоя любооовь, делает меня таким сумасшееедшим сейчааас…       Вырос он, ну как же, черта с два. Шествуя обратно к раздевалкам бок о бок с этом придурком арсенальским, Гарет вновь стягивает волосы в привычный пучок и периодически фейспалмит, наслаждаясь тем, как Аарон, нарочно фальшивя и подвывая, как мартовский кот, издевается над саундтреком из 50 Shades of Grey. Вот она, истинная пытка, а не плетки эти ваши…       Перед дверью в раздевалку Ари настороженно затихает, но, как выяснилось, зря. За полчаса отсутствия обоих своих недолидеров валлийская дружина уже наперебой обсуждала предстоящий второй полуфинал, прорабатывая выигрышные варианты и для бешеных французов, и для питомцев Йоги Лёва. Вошедшую парочку заметили сразу, насильно расцепили и вовлекли в дискуссию, и через пару минут Рэмси уже напрочь забыл о своём намерении вести себя хорошо, стоя на скамейке в одних боксерах и размахивая мерзкой салатовой футболкой. Спорили о том, как проще забить Нойеру — с пенальти или из центра поля, когда он в атаку уйдёт.       Гарет в массовом сумасшествии не участвовал, только философски созерцал, чем заслужил отогнутый вверх большой палец от Уильямса, который тоже наблюдал за словесным побоищем, но не делал попыток пресечь его. И в этом мудрый капитан снова был прав — во-первых, ребятам надо выпустить пар, а во-вторых, в спорах, как известно, рождаются не только грибы, но иногда ещё и истина — вдруг что-нибудь дельное ляпнут. Поставить на гол с одиннадцати метров, что ли?..       Не всегда все будет так, как хочется Бэйлу, будь он хоть трижды лидер или капитан своей сборной и игроком шести Реал Мадридов одновременно. Все когда-нибудь закончится, и не всегда тем, чем планировалось.       Но на какое-то время Уэльс считался одним из главных фаворитов нынешнего Евро. И это при дебютном-то участии!       На какое-то время Гарет потихоньку представлял себя со своим первым Золотым Мячом, полученным, несомненно, благодаря сборной. Сейчас его может получить Криштиану, что, впрочем, тоже совсем неплохо.       На какое-то время они были счастливы. Но зачем сносить подчистую все здание из-за одного криво положенного кирпича? Они ещё обязательно поборятся за своё счастье, вместе, одним целым…и вот здесь речь не только о сборной.       Голубые глаза, впервые за вечер абсолютно чистые и спокойные, вновь находят карие — посветлевшие, лучистые, с пляшущими внутри дьяволятами — и лицо Аарона Рэмси озаряет яркая, счастливая, солнечная улыбка. И этого солнца, светящего с Туманного Альбиона, Гарету всегда будет достаточно, чтобы разогнать в своём сердце даже самые тяжелые тучи.