Дух леса

— Думаешь бросить меня здесь? — мой голос звонко раздался в золотистом лесном воздухе. — Ну и что? Тебе же не впервой идти за солнцем, — она ухмыльнулась, и я уловила двусмысленную, болезненную насмешку в ее словах. Она — кто она? — пряталась за деревьями, хотя уж точно не стыдилась своей наготы. Просто ей нравилось дразнить меня, исчезая за толстыми зелеными стволами, пробираясь все глубже в янтарную чащу, где я не смогу ее найти. Прикосновения веток, душистый воздух, дикая зелень, бесноватые трели птиц и она, золотистая от загара, похожая на лесную зверушку — все волнует как в первый раз, хотя сколько уже раз она водила меня за нос? — Ты не убежишь! — задорно вру я. Она всегда исчезает. Зачем она мне? Я не люблю ее в привычном человеческом понимании, да и она вряд ли дорожит мной — лишь как очередной игрушкой. Листья щекочут обнаженное тело, ветки резко царапают, оставляя на коже невидимые пока линии, и так и хочется поежиться, отстраниться от этих прикосновений, будоражащего ощущения пьянящей, дикой свободы и первозданной естественности. — Лес играет с тобой, — хихикнула она где-то за спиной, совсем рядом, — и, длинно проведя по моей спине пальцами, улизнула. Лишь птицы заливались да трещали кузнечики. Я прерывисто вздохнула и бросилась за ней — туда, куда, как мне казалось, она побежала. И зачем все это? Рассудок оставался холодным и трезво оценивал ситуацию, но не более. Тело дрожало от легкого ветерка, от плетей-веток, от мысли, что её непременно надо догнать — но все это одновременно с тем неосознанно возбуждало. Между ног было предательски горячо и влажно, сердце трепетало загнанной птицей, дышать получалось рвано и через раз, но я, нелепо ступая лишь на носки, стремилась вперед за своим таинственным лесным духом. Деревья в роще — это нечто особенное. Они способны свести с ума: пролетают, словно колонны, одинаковые, ровные, и кажется, что это они бегут тебе навстречу, хлещут попутно острыми колючими листьями кустов — а ты лишь поднимаешь ноги, чтобы ненароком не задеть их серые крепкие корни. Человеку здесь не рады — он лишь игрушка в руках древнего солнечного леса. Я бежала, спотыкаясь и чуть не падая, бежала за ней, хотя рассудок скептически называл все это глупостью и пустой тратой времени. Меня не захватывали ни погоня, ни девушка, но тело определенно утверждало, что захватывали, и еще как. Я остановилась: знакомого силуэта не было видно, лишь стройные ряды темных зеленых сосен в густом золотистом от солнца воздухе. На глаза наворачивались слезы (глупость!), кожа горела от хлестких ударов веток, а ступни жгла опавшая хвоя, выстелившаяся ковром. В такие моменты действие отдельно от мысли, и я зажмурилась, надеясь, открыв глаза, как по волшебству увидеть ее. Почувствовав прикосновение к губам, я подалась вперед, пытаясь ответить на поцелуй, но она вновь отстранилась, на этот раз не убегая. Это как в шахматах: ходишь ты, ходит противник, потом еще и еще, пока не кончится игра… Я пропустила ход и теперь должна отыграться. «В конце концов, это и правда игра с лесом», — думал рассудок, пока я, крепко удерживая за запястья, целовала ее шею, а она, игриво вздыхая, щурилась на солнце. Девушка прижала меня к колющейся, теплой коре дерева и коротко целовала шею, плечи, грудь, спускаясь все ниже. Видимо, из-за необычности происходящего, но мое тело было на взводе: воздуха отчаянно не хватало, ниже живота щемило, и я задыхалась от восторга, что эта девушка здесь, рядом, что целует меня, что вокруг лес, а в спину впивается кора спокойного, древнего дерева. Я закрыла глаза и откинула голову. Под веками поплыли золотые и разноцветные круги; поцелуи девушки вновь терзали мои губы: она кусалась, и сейчас мне это до умопомрачения нравилось. Она нарочито игриво, почти осторожно оглаживала изгибы моего тела, от лесной прохлады покрывшегося бугорками, но теперь вновь пылающего, — я же, не способная управлять собой, беспорядочно водила руками по ее спине, прослеживая линии позвоночника и ребер, мяла мягкую, теплую грудь, упругие ягодицы. Вместе с дыханием вырывался стон; это было не похоже на меня, в густом янтарном воздухе словно разлили некий наркотик, заставляющий так реагировать на эту девушку, а она лишь и игриво и томно вздыхала. Кажется, мне шах?.. Беззащитно сжав бедра, я, одной рукой продолжая царапать и гладить ее тело, осторожно, безмолвно спрашивая разрешения, положила пальцы на ее лобок с по-звериному жесткой, короткой шерсткой. Она медленно отстранила мою руку, и ее легкое дыхание пощекотало мое ухо. Задыхаясь, я наклонила голову в сторону, подставляясь под ее губы, ожидая поцелуя… Она больно и сильно укусила меня за ухо, но изнеможенное тело отозвалось сладкой судорогой. Между ног свербило, и я, мелко дрожа, попыталась прижаться к ней, ощутить тепло этой дикой, таинственной девушки… Солнце, пробивающееся сквозь листву, грело воздух, но он был пуст. Она опять исчезла, оставив меня одну, задыхающуюся, доведенную до предела. «Ну и пусть себе бежит», — утверждал рассудок, который почему-то сохранял способность здраво мыслить даже в таком состоянии. Однако по щекам, обжигая, текли слезы, и возбуждение постепенно спадало, словно это были особые наркотические флюиды, принадлежащие только ей одной. Царапая кожу на спине, я сползла по дереву вниз, приземлившись попой на колючий хвойный ковер. Однако это больше не вызывало никаких чувств; я просто сидела и, мелко дергая плечами, безудержно рыдала, хотя разум и твердил, что это глупо, бесполезно и не поможет ее догнать. Щемящее ощущение в низу живота остывало и поднималось горьким тяжелым комом. «Она оставила меня здесь, вот так». Тогда я еще не задумывалась, как, не запомнив дороги, смогу выбраться из такого огромного и многоликого леса… Девушка с загорелой кожей легко бежала по вековому лесу, улыбаясь новому дню, пробивающемуся сквозь кроны важных стройных деревьев. Сегодня она была в особенно приподнятом настроении: ей удалось поиграть с заплутавшей путницей. Девушка весело хихикнула и исчезла в золотисто-зеленом лесном сиянии.