Когда зацветают розы

Грязь и пыль. Вокруг все перевернуто, точно после шторма, раскидавшего вещи по дому. На полу валялись разбросанные осколки разбившейся вазы, в воздухе еще витал легкий, едва уловимый аромат цветов, смешанный с запахом разрушения и затхлости. Свет едва проникал через плотно задернутые шторы из тяжелой ткани, посеревшей от слоя насевшей пыли. Всегда светлый и убранный особняк, в котором царила атмосфера спокойствия, помрачнел и стоял монолитной могильной плитой. Лестница скрипнула. Этот звук тоскливо разнесся в полумраке. Неужели нога очередного Охотника за колдуньями ступила, чтобы вынести остатки чего-то ценного, спрятанного в недрах дома? Вынести, присвоить себе, разгромить и не оставить ни щепки. На столике лежала одинокая щетка. Меж зубьев осталась пара ярких рыжих волос. Словно хозяйку дома застали врасплох, и ей пришлось в спешке покидать особняк. Отсутствие кровавых пятен давало надежду, что она успела. Рядом со столиком на полу валялась раскрытая книга, упавшая вниз и нещадно истоптанная грязными подошвами тяжелых сапог. Неподалеку находились еще несколько, грязных и порванных. Очередной скрип половиц раздался в гнетущей тишине. Дом как будто страдал от этих шагов, содрогался, теряя себя по частям с каждым приходом желающих поживиться оставшимся без контроля имуществом мерзкой, неугодной Новиграду колдуньи. Книжная полка, доселе стоявшая возле стены, была опрокинута. Это оттуда высыпались все те небрежно валяющиеся на полу книги. О магии, о заклинаниях. Удивительно, почему же их не вынесли и не сожгли? Может, дело вовсе не в колдовстве? Зато особенно дорогие экземпляры с тисненными золотом и серебром старинными обложками бесследно пропали, растащенные по частям. Постель смята и испачкана. Пара женских платьев брошена сверху. Хозяйка дома никогда не оставляла одежды в таком беспорядке. Шкаф, отведенный под наряды, раскрыт настежь, половина гардероба вынесена, другая - скинута сплошной кучей внутри и снаружи, на полу. Руки благодетелей не гнушались даже девичьего дорогого белья. Но что это? Нежные лепестки цветка виднелись из-под осколков вазы, маленького зеркальца и обрывков ткани. На них насела грязь, отчего роза поблекла и была практически не видна, словно часть прочего мусора. Половица прогнулась с мучительным звуком совсем рядом с лепестками. Еще немного - и подошва примяла бы их, раздавила и уничтожила. Чья-то рука с огрубевшей кожей подняла розу с пола. Пыль вихрями устремилась вверх и в стороны, точно дым. С улицы донесся отдаленный пронзительный крик боли горящей на костре колдуньи. Вопрос застыл в воздухе. - Она сохранила ее? Дом таинственно промолчал, а остатки пыли взметнулись струйками, покидая лепестки. Он задаст его вновь. Позже. В окружении грязных мокрых стен и снующих под ногами крыс, издающих мерзкие пищащие и верещащие звуки, эхом разносящиеся по проходам, под капающую воду с потолков, что собиралась в мелкие лужицы. И спертый от сырости воздух будет с трудом проходить в легкие. Чародейка обернет на него взгляд и беспечно улыбнется. Пушистые ресницы едва заметно напряженно дрогнут. - Напоминание о прошлых ошибках, - она пожмет плечами и отвернется. Капля воды вновь звонко упадет вниз, под ногами пробежит пищащая крыса, за ней следующая. Скоро они попадут в расставленные ловушки, как попали чародейка и ведьмак в сети нечестного заказчика ловли крыс, натравившего на них Охотников. Но об этих ли сетях идет речь? Может быть давно стоят совсем другие сети? Те, что нельзя порубить ни серебряным, ни стальным ведьмачьим мечом? Нельзя сжечь чародейским огнем. Роза выпадет из походной сумки на отсыревший и грязный пол. И пустит корни. Возле дома в палисаднике распустятся яркие бутоны, несясь к яркому солнцу, горя на нем своими розовыми лепестками с пятнами красных, немного качаясь на легком ветре, переплетаясь друг с другом зелеными листьями живой цветочной изгороди. По воздуху разнесется нежный аромат роз. Цветы подберутся к самим стенам дома, устремляясь по ним ввысь едиными ветвями. В это время года в Ковире довольно красиво.