Волк и Заяц

      POV Максим       — Максим, ты... ты!...       — Мама, успокойся! — бросил я, поспешно заталкивая Лёху себе за спину. Почувствовав, как он вцепился мне в футболку и прижался сзади, я устремил взгляд на изумлённую и взбешённую мать.       — Ты целовался с ним... с парнем!        — Мам, успокойся! Это... не то, что ты подумала!       Чёрт! Почему сейчас?! Я думал, что успею подготовить почву для объявления о наших отношениях. Но ещё рано, Заяц только начал привязываться ко мне, только осознал свои чувства, и скандал с родителями — это не то испытание, которому я хочу подвергнуть нашу любовь, как бы романтично это не звучало.       — Не то подумала?! — взвизгнула Мария, тыча в нас унизанным массивными кольцами пальцем. — Мало того, что ты... у тебя любовник, так ты ещё притащил его к себе в дом!       — Мама, постой! — я сжал руку Зайца, по-прежнему не позволяя ему высунуться и влезть в разговор. — Давай поговорим спокойно! Я тебе всё объясню!        — Попробуй!        — Мам, пойдём в кабинет! — я сомневался, что она послушает меня, но маман неожиданно резко повернулась на каблуках и вылетела из гостиной. Я обернулся к Зайцу, сжав его плечи и глядя прямо в его растерянные голубые глаза. — Лёха, слушай, иди наверх и не высовывайся, хорошо?       — Подожди, но...       — Заяц! Это приказ! — процедил я. Лёха насупился, напрягся и вывернулся из моих рук.       — Не обязательно приказывать, — прошипел он, продолжая буравить меня обиженно. — Я и без этого сделаю, как ты хочешь!       Я выпустил его, и он, перепрыгивая через две ступеньки, полетел в спальню, где громко хлопнул дверью. Ничего, потом я с ним поговорю, сейчас важнее разговор с маман.       Я быстро прошёл в кабинет, плотно прикрыл дверь. Маман ходила вдоль стола, сжимая и разжимая пальцы.       — Что это значит? — резко поинтересовалась она, присаживаясь при моём появлении в кресло. Очевидно, нескольких минут ей хватило, чтобы прийти в себя и осмыслить увиденное. Всё-таки она и не к такому привыкла.       — Ты "голубой"?!       — Я би, — спокойно ответил я, присаживаясь за стол. Маман едва не задохнулась:       — И давно?!       — Ну, года два-три, — я не сдержался и усмехнулся, хотя вряд ли это могло улучшить напряжённую атмосферу.       — Как ты посмел?! Почему я об этом ничего не знала?! — взъярилась она.        — Потому что я весьма осторожен и не собираюсь доставлять вам с отцом неприятностей. И я бы хотел, чтобы всё так и оставалось. Я не порчу вам жизнь, вы не лезете в мою.       — Я не потерплю, чтобы мой сын спал с парнями, — прошипела маман.       — А я не потерплю вмешательства в мою личную жизнь! — отрезал я. — С кем я сплю — вас не касается! И если вы не будете лезть ко мне и к моему парню, то — я обещаю — никаких скандалов не будет!       — Что это должно значить?! — вскочила маман.       Я усмехнулся, встал и прошёл к потайному сейфу за какой-то немыслимой авангардной картиной. Достав пачку бумаг, я кинул их на стол, прямо под нос дражайшей мамочки.       — Что это?.. — брезгливо поинтересовалась она, подцепив пару верхних бумажек.       — Это... — я уселся обратно в кресло, удовлетворённо вздыхая. — Шантаж!       — Что?!       — Шантаж, — повторил я. Сколько лет я готовился к этому дню, хотя надеялся, что он не настанет. — Если я отправлю эти документы в прессу, отец быстро лишится депутатского мандата, а ваш бизнес ощутимо пошатнётся...       Маман ошеломлённо пересматривала копии документов, а я лениво покачивался на кресле, подперев подбородок.       — Откуда это у тебя?.. — наконец выдохнула она.       — Подарок деда. Перед смертью, — на секунду стало грустно. Дед не хотел оставлять меня на растерзание родителям и пытался сделать все, чтобы я обрёл независимость. На этот случай он оставил мне свой собственный, накопленный за многие годы компромат на свою дочь и зятя. Так что это был мой главный козырь, который я держал на крайний случай. Но ради Лёхи не грех было им наконец воспользоваться.       — Да как он посмел!?       — Так же, как и вы, — я закрыл глаза, вспоминая последние минуты с дедом. — Вы отказались от операции. Почти приговорили его к смерти.       — Он бы её не перенёс!        — Он был сильным и у него был шанс!       — Да что ты можешь об этом знать?! — заорала не своим голосом маман. Я открыл глаза и удивлённо уставился на неё — откуда слезы? — Ты был не в себе! Ты... ты...       — Ну да, не в себе, — я горько усмехнулся. — Вам было просто на нас плевать!       — Неправда!       — Тогда где ты была те пять месяцев, что я лежал в коме? — маман открыла было рот, но не смогла ничего ответить. Я снова усмехнулся, складывая все бумаги в одну стопку. — За всё то время вы с отцом были всего лишь дважды — и даже в палату не входили, лишь с врачом общались. Так что не нужно строить из себя заботливую мамашу — я делаю всё так, как вы хотите. Хорошо учусь, не устраиваю скандалов, не свечусь. Так что от вас только требуется не бесить меня и не доводить до крайности.       — Ты наш единственный сын!        Да неужели она это помнит? Нужно было переспать с парнем, чтобы она наконец поняла, что я их единственный ребёнок!       — Весь наш бизнес, деньги, связи, всё это потом будет твоим!        — Очень нужно, — хмыкнул я.        — Максим! Это твоё будущее! — вновь взвизгнула маман, вскакивая на ноги. Потом она подняла руки, словно успокаивая саму себя. — Это всё молодость! Ты переживёшь это всё! Тебе просто нужно завести девушку, жениться...       Я закатил глаза к потолку. Ну да, из одной крайности в другую. И как женитьба должна изменить мою ориентацию?..       — Я не собираюсь жениться, и вообще — не смей лезть в мою жизнь! — сколько раз нужно повторить, чтобы до неё дошло? Может, она ещё и внуков от меня хочет? Чёрта с два! — Либо всё это окажется в прессе!       Я помахал вновь ксерокопиями. Оригиналы были на хранении у Леонида Степаныча. После смерти деда, да и при его жизни, он стал достаточно близким мне человеком. Они были неразлучными друзьями, так что я всегда мог рассчитывать на поддержку пожилого адвоката.       — Максим!       — Мама! — я решительно поднялся. — Сейчас не в себе ты! Так что давай ты пойдёшь домой и успокоишься? Потом мы с тобой поговорим.       — Максим! Как ты смеешь так со мной разговаривать?! — возмутилась маман.       Никак! Я вообще не хочу с тобой разговаривать! Ни сейчас, ни позже!       Кажется, она это поняла. Резко успокоилась, сделала пару глубоких вдохов, потом натянула насмешливую улыбку.       — Всё дело в том мальчике? Как его? Вадковский?       Кровь отхлынула от лица, в груди похолодело. Надеюсь, по мне не заметно.        — Значит, в нём, — маман кивнула головой, словно соглашаясь с чем-то. Я едва открыл рот, как она продолжила. — Тебе просто нужно от него избавиться, и всё пройдёт. Наиграешься и снова станешь хорошим мальчиком...       — Мама, он тут совершенно ни при чём! — возразил я. — Не было бы его, был бы кто-то другой.       — Нет! Не будет ни его, никого у тебя не будет! Я уж позабочусь!       — Только посмей тронуть его! — я разозлился. Почему нельзя просто оставить меня в покое?! Я так счастлив был! — Тогда я не просто скандал устрою! Я вас просто утоплю в дерьме!       — У тебя ничего не получится! — маман усмехнулась, отступая к двери. — Мы слишком много потакали тебе, совершенно избаловали. А дед не лучше! Ничего, я всё исправлю!       С этим обещанием она выскочила из комнаты. Мне оставалось лишь матюкнуться вслух. Чертовски неприятная ситуация. И за Лёху страшно, как бы она ему что-либо не сделала... Может, стоит на время отправить его домой? Чтобы у маман не возникало желания каким-то образом повлиять на него. Слишком слабы пока что его чувства ко мне, не хочу терять его, когда у нас только появились какие-то проблески надежды. Но и отпускать его тоже не в силах.       Мои размышления были прерваны чьим-то криком и грохотом. Я вскочил на ноги и вылетел из кабинета. Звук исходил из кухни, и я поспешил туда.       POV Алексей.       Чёрт подери!       Сижу на кухне, пытаюсь понять, что только что случилось и параллельно грызу уже пятый батончик. Почему-то нервы на пределе, даже руки слегка дрожат. Несмотря на приказ Волка, наверху долго я не выдержал и тут же спустился, чтобы забить желудок — это самое лучшее успокоительное для меня.       Появление матери Волка — это было чересчур для меня.       Вообще, что со мной творится и с моей жизнью?!       Я живу у парня, — к тому же... эмм... моего любовника?! — и сейчас его мать застукала нас за таким прекрасным делом. Мой друг тоже начал встречаться с парнем, переспал с ним и сейчас убежал на какую-то свиданку. И я... чёрт подери, что со мной?!       — Лёха, ты в порядке?       Я поднял голову. В дверях кухни стоял Виталик, в носках и в полурастёгнутой куртке.       — Вы же ушли?..       — Мы тут же вернулись, — прошептал Виталик, усаживаясь на табуретку рядом. — Мы столкнулись с мамой Максима, и не успели её задержать, так быстро она пролетела мимо нас. А потом мы просто не стали лезть, чтобы хуже не стало... Серёга сейчас подойдёт, он сказал, быстро сам сбегает за очками и вернётся... А я не хотел тебя оставлять.       — Спасибо, — сразу как-то полегчало. Хоть кто-то рядом, кто не будет на меня давить или что-то такое. Волк всегда заставляет меня делать так, как считает нужным, редко прислушиваясь к моему мнению. Или выворачивает всё наизнанку, чтобы всё равно было по его. — Чертовски фигово. Я не знаю, что дальше будет.       Веталь потрепал меня по плечу, и я слабо улыбнулся.       — Ну вы же друг друга любите, так что всё будет хорошо!       Я неловко поелозил по табуретке. Так ли это?..        Люблю ли я Максима? Или всё-таки это что-то другое?..       — Подумай сам, это же настолько романтично — все эти преграды на пути истинной любви, — Веталя явно занесло, и я кисло уставился на него. — Вы станете ближе друг к другу, чувства пройдут все преграды и вообще...       Ага, "Титаник" врежется в айсберг и пойдёт ко дну под песенку Селин Дион. А теперь вопрос на засыпку — я буду Кейт Уинслет?       — Волк всё равно найдёт выход, и вы будете вместе! — глаза Веталя ярко блестели от восторга. Вот романтик...       — Может, нам лучше расстаться?.. — пробормотал я. Мой друг ошарашенно уставился на меня, щурясь близоруко.       — В смысле?..       — Сам понимаешь, у Волка будут большие неприятности, а его родители достаточно влиятельны. Я не хочу, чтобы потом пострадала моя семья...       — Ну да, — Веталь нахмурился, подперев подбородок рукой и устроив локти на столе. Я отправил в рот очередной батончик. — Обычно так и делается во всех мангах — страдает вторая половинка. Но Максим-то тебя защитит...        Он подумал, потом резко и вдохновенно произнёс:       — И вообще, ты даже и думать не должен о расставании! Как можно расстаться с любимым?..       — Я не уверен.       — В чём? — опешил Веталь, глядя на меня круглыми серыми глазами. Я тяжело вздохнул. Может, он мне поможет разобраться в моих чувствах?       — Я не уверен, люблю ли его. Я сказал ему, что да, люблю... Но я соврал. Потому что он... в тот момент был такой...       Я запнулся. А в следующий момент развернулся, ощутив за спиной резкое движение. Но увернуться не успел. Кулак прошёлся по скуле, я слетел с табуретки на пол, прижимая руку к лицу и глядя на пылающего гневом Серёгу. Веталь пискнул и вцепился ему в плечи, пытаясь остановить прежде, чем он нанесёт следующий удар.       — Заяц, какого хера?! — взревел он, отпихивая намертво вцепившегося в него парня.       — Серый...       — Ты понимаешь, что творишь?! Ты играешь с чувствами Максима!       — Я... знаю, чёрт подери!       Я не пытался подняться, понимая, что он прав. Последние дни я места себе не нахожу. Ложь давит на меня, а я не могу понять, что же на самом деле чувствую. И не знаю, как выяснить это.       — Заяц, ты сукин сын! Ты понимаешь, что Максим тебя серьёзно любит?! Что ты просто...       — Серый, успокойся.       Все резко дёрнулись и повернули головы к стоящему в дверях Волку. Я с ужасом вздрогнул, в горле встал неприятный комок. Неужели он всё слышал?..       Серёга замер, Веталь испуганно переводил взгляд с меня на Волка, а я не мог оторвать глаз от застывшего холодного лица Максима.       — Волк... — начал было Серёга.       — Серый, всё нормально. Заяц, вставай.       Я неловко поднялся на ватные ноги. Сейчас мне было страшнее, чем когда нас застукала мать Максима. И даже когда мне пришлось лечь под Максима, и когда Ленка разбила эту трижды проклятую машину, я не испытывал такого ужаса.       — Пошли.       Я молча поплёлся за ним наверх. К моему безграничному удивлению пошли мы не в его спальню, а в мою.       Максим подождал, пока я зайду, потом прикрыл плотно дверь и прислонился к ней спиной. Я почувствовал себя, как в клетке с разъярённым тигром. Точнее, Волком.       — Ты соврал?       Я сглотнул, разглядывая розовые ушки своих тапок.       — Я...       — Ты соврал? — голос стал жёстче. Я глубоко вздохнул и кивнул.        — Я... я не хотел. Просто ты был такой расстроенный... А я всё никак не мог решить...        — Мне твоя жалость ни к чему. Мне нужны были твои чувства.       — Но я подумал, что смог бы тебе ответить... Что я бы всё равно полюбил тебя, — промямлил я. В груди сдавило, горечь поднималась к горлу, говорить было трудно.       — Для этого необязательно было врать. Я не требовал от тебя моментального ответа. Я же говорил, что подожду!       — Ну конечно, не требовал! — я резко разозлился. — Ты тогда у моря не хотел меня отпускать, пока я не дал бы тебе ответа! И потом ходил весь... весь... чёрт подери! Я не знаю, как можно любить парня! Я даже не думал, что когда-нибудь буду заниматься сексом с парнем! Я просто не знаю!       — А я вот знаю, — спокойно ответил Волк, не отрывая тёмных глаз от моего раскрасневшегося лица.        Что за?! Страх въелся во внутренности, разъедая не хуже кислоты.       Что он хочет сказать?..       — Собирай вещи, — в груди внезапно стало пусто. Я уставился на Максима, пытаясь переварить. — Ты возвращаешься домой.       — Но... — я вздрогнул. — А как же договор... Два года?..       — Забудь о нём. Ты мне больше ничего не должен, — отрезал Волк. — Собирай вещи. Чтобы через час ноги твоей в этом доме не было.       С этими словами Максим развернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Я думал, он хлопнет так, что хрупкое дерево разлетится на части.       Почти как я. Потому что в этот момент я понял, что не хочу от него уходить.       Я не хочу с ним расставаться. Я не хочу, чтобы он ненавидел меня.       Сейчас я понял, что я его и правда полюбил.       И сам разрушил всё.